Stars — In Our Bedroom After the War Ruelle — War of Hearts Florence and The Machine — Never Let Me Go
Где-то на задворках сознания Алек слышит звон посуды и резко отнимает голову от подушки. Он оглядывает залитую светом комнату и уже собирается прикрыть глаза, чтобы продолжить сон, но звук повторился снова. И юноша понял причину. Изабель снова пыталась что-то приготовить. И если он не поторопится, то придется спасать от пожара не только плиту, но и всю кухню. На ходу надевая повязку на глаз, темноволосый выбежал из комнаты, и начал спускаться по мраморной лестнице вниз, отчетливо чувствуя запах гари. — Хэй, Алек! Из коридора выбежал такой же растрёпанный Джейс. Лайтвуд едва заметно приподнял губы в подобии улыбки, но блондину хватило и такого приветствия. Вместе они спустились на первый этаж. И вовремя. Из кухни начало дымить. — Иззи, я же говорил тебе не лезть на кухню. Тебе не хватило прошлого раза? — Алек возмущенно посмотрел на сестру, которая полезла открывать старое окно, чтобы проветрить помещение. — Прости, большой братец, — проговорила девушка, улыбаясь. Она совсем не чувствовала вины. Джейс тем временем выкидывал «шедевр» Изабель в урну. — Может, пойдем в Таки? И возьмем Ходжу что-нибудь, — предложил блондин, откидывая челку со лба. Алек лишь пожал плечами, давая понять, что ему все равно где есть, главное, что еду готовила не Изабель. — Хорошо, — хмыкнула Изабель, понимая, что готовка опять выиграла в их состязании, — я пока спрошу Ходжа, что ему купить. И не забудьте, вечером мы идем в Пандемониум.***
Брызги воды летят во все стороны, и Алек поднимает голову, смотря в зеркало. Отражение услужливо показывает восемнадцатилетнего юношу. Темные волосы, бледная кожа, едва заметные мешки под глазами и разноцветные глаза. В их мире гетерохромия — норма. Но над Лайтвудом судьба явно посмеялась. — Хэй, Алек! С Днем рождения! — четырнадцатилетний Джейс, сверкая белозубой улыбкой, отдает в руки Алека ножны, а затем заглядывает тому в глаза. — Еще не поменялся? Алек отрицательно качает головой, а затем чуть не роняет подарок Джейса на пол, потому что сзади на него запрыгивает Изабель. — С Днем рождения! — радостно кричит в ухо девушка и повторяет вопрос Джейса, слезая со старшего брата. — Не поменялся? Лайтвуд опять качает головой, и Изабель ласково гладит того по спине, отдавая уже свой подарок. А Алек прикрывает глаза, пытаясь успокоиться. Его душат ожидание и, одновременно, страх. Сердце желает, чтобы второй глаз стал копией глаз напротив, но мозг понимает, что ничего хорошего из этого не будет. Совсем. Это принесет страдание им обоим. Но от одной мысли, пальцы на ногах поджимаются. Это неправильно. В который раз убеждал себя Алек. Он резко открывает глаза, когда слышит, что его зовут. — …ек! Да, Алек?! — Лайтвуд вопросительно смотрит на сестру, та только закатывает глаза и продолжает. — Родители прислали письмо, говорят, что сегодня не смогут приехать. — Под конец Изабель говорит все тише, а темноволосый только вздыхает, он не удивлен. Так было и в прошлом году, и в позапрошлом. Он уже привык, да и откровенно говоря, был даже немного рад. — Ладно… Я пойду, отнесу подарки… — он немного смущен, совсем чуть-чуть, тем ажиотажем, которым окружили его близкие. Если и Ходж сегодня спросит про глаз, то Алек предпочтет провести весь день в комнате. Заходя в свою комнату, юноша кладет подарки на стол, а сам ложится на кровать, со свистом выдыхая воздух. И тут же садится, потому что чувствует легкую щекотку на лице. Он оглядывает комнату, в поисках отражающей поверхности. Зеркала в его комнате не было, а бежать в ванную — значит привлечь внимание остальных. Алек прикрывает правый глаз, потому что чувствует, что ему что-то мешает. Как будто пыльца фейри попала в глаза. Тут взгляд цепляется за подарок Джейса, и подросток подрывается, вынимая меч из ножен. Он аккуратно поднимает клинок на уровень своей груди и смотрит на свое отражение. Лайтвуд медленно вздыхает, закрывая оба глаза. Он все еще чувствует щекотку, и правый глаз все еще нестерпимо чесался. Но он терпит. А затем, когда чувствует, что все закончилось, медленно открывает глаза. И снова закрывает, судорожно выдыхая. Родителям это явно не понравится. Алек снова смотрит в свои глаза. Если левый был привычно голубой, то правый теперь был кошачий, желтовато-зеленый, с золотистыми прожилками ближе к зрачку. Алек выныривает из воспоминаний, усмехаясь своим мыслям. После этого случая, он показал глаз только Изабель и Джейсу. И теперь всегда надевал повязку. Потому что не поймут. Его родственная душа явно не из нефилимов. Не примитивный. А это означало лишь одно. Даже если они встретятся, им не быть вместе. И скорей всего, позже Алек женится на какой-нибудь девушке, потому что так сказали родители. И он вряд ли будет любить ее, как женщину. Может быть, он будет уважать её, любить, но как подругу. И он утешал себя тем, что был готов к этому. И что шанс встретить свою родственную душу в Нью-Йорке очень низок. Тем более, если она из Нижнего Мира. Его парабатаю и сестре повезло куда больше. Левый глаз Изабель был всего на один оттенок светлее ее собственного, но это не мешало ей заводить все новые и новые отношения. Джейс же наоборот, после того, как в январе его правый глаз стал ярко-зеленого цвета, перестал убегать вечером на очередное свидание. И Алек удивлялся такой вере Вэйланда. Похоже, тот был уверен, что встретит свою родственную душу. — Алек! — из мыслей юношу вырвал голос парабатая. Похоже, Лайтвуд слишком задумался, просидев в ванной дольше обычного. — Давай быстрее, ты иногда хуже Иззи! — Иду!***
А затем в мир Алека пришла Клэри Фрэй. И сломала его к демонам. Потому что эта маленькая девочка оказалась родственной душой Джейса. И тот делал все, чтобы помочь ей. При этом подвергая опасности других. А еще Лайтвуда пожирала ревность. Он еле сдерживался, чтобы не орать на Клэри. И да, иногда вел себя, как последний мудак. А затем Клэри привела в их мир Саймона, который оказался парой Изабель. И тогда, Алек всерьез подумал, что в его семье вся удача перешла к Иззи. Но проснувшись утром, юноша почувствовал, что сегодня что-то случится. И своему чутью он доверял. Его переполняла какая-то эйфория, хотелось по-глупому улыбаться и впервые за последнюю неделю, ему не хотелось злиться на Клэри. Та после посещения Безмолвных Братьев выдала только одно имя. — Магнус Бейн. — Лайтвуд резко поднял взгляд на парабатая. Имя отдало в голове звоном, он почувствовал очередной прилив эмоций, и, не удержавшись, улыбнулся. — Страшен Магнус, наш герой, как огромный геморрой! — продолжил Джейс, пакостливо улыбаясь, и Алек, резко нахмурившись, пробормотал в чашку «Сукин сын». В итоге у Изабель оказался билет на одну из вечеринок. А это значило, что им придется идти в Бруклин, на вечеринку полную нежити. Просто прекрасно. Но вместо раздражения, темноволосый чувствовал восторг, который пытался скрыть за равнодушием. Было решено идти за час до полуночи, и вся компания удалилась по делам. Уже вечером, собираясь, Алек услышал, как дверь в его комнату открывается и на пороге появляется Изабель, улыбаясь. — Ну что, большой братец, колись! — девушка сверкнула тёмно-карими глазами, юноша же лишь поднял брови, давая понять, что он понятия не имел в чем колоться. — Ты слишком радостный, неужели пару встретил? Изабель резко подошла ближе к брату, приподнимая его повязку. На что Лайтвуд резко отпрянул, закрывая рукой глаз. — Нет, Иззи! — он посмотрел на сестру, та чуть наклонила голову, давая понять, что просто так не уйдет. Алек издал стон, устало потирая лицо. — Я себя сегодня странно чувствую… Словно… Я…как Макс, когда ему дарят подарки на день рождения, — он поднял глаза на Изабель. Та понимающе улыбнулась и снова сделала шаг навстречу, уже обнимая.И юноша, автоматически, обнял в ответ. — Кто-то сегодня встретит свою родственную душу! — весело пропела девушка, поднимая глаза на брата. Алек выглядел обескураженным, рассеянно хлопал ресницами, а затем задал самый логичный вопрос. — Сегодня? — Сегодня.***
Магнус Бейн сегодня чувствовал себя просто превосходно. Как будто принял дозы две пыльцы фейри. Он рассеянно гладил своего кота, Председателя Мяо, разглядывая витражные окна своего лофта. Дело явно было не в предстоящей вечеринке. Та была обычным делом для Верховного мага Бруклина, когда ему становилось скучно, он устраивал вечеринки, но никогда его не поглощали такие эмоции. Словно волна чего-то радостного накрыла с головой. Такое было один раз. Восемнадцать лет назад, в по-летнему теплом сентябре. Он просто однажды проснулся утром и, заглянув в зеркало, увидел изменения. Правый глаз, вместо привычного желто-зеленого цвета, теперь был ярко-голубым. В тот день Магнус радовался очень громко. Судьба, наконец, преподнесла ему подарок. Спустя почти восемьсот лет. И теперь снова повторялось. И колдун догадывался, что сегодня это, наконец, произойдет. Его родственная душа сама придёт к нему.***
Алек пытался держать себя в руках. А еще пытался вести себя, как обычно. Но то, что он нервничал, заметил даже примитивный. Что было не очень хорошо. Нефилим чувствовал себя так же, как на свое шестнадцатилетие. Этот микс из страха и ожидания. Он был настолько знаком, что подгибались коленки. Но он шел, медленно поднимаясь по лестнице, а сердце бухало где-то в горле. Алек незаметно вытер мокрые ладони о форму. Его пара все-таки нежить. Вряд ли на вечеринке у Бейна будут еще нефилимы. Но с другой стороны, после встречи его глаза снова станут нормальными. Не будет нужды прятать глаз за повязкой. Лайтвуд чуть притормаживает на лестнице, проверяя снаряжение, пока его сестра разговаривает с Бейном. От голоса мага по коже юноши бегут мурашки. У него дикое желание взглянуть на него, а когда поднимает глаза, то видит, что все уже вошли. Возле дверей стоял только сам хозяин лофта, приподняв одну бровь. Алек судорожно выдыхает. У Магнуса Бейна разноцветные глаза. И они слишком знакомые. Такие же он видит каждый раз, смотря на свое отражение. Один желтовато-зеленый, с кошачьим зрачком, а второй… Ярко-голубой. Первое же желание — сбежать. И он делает шаг назад. Похоже, это отразилось в его глазах, потому что колдун, ухмыляясь, делает шаг навстречу. Лайтвуд уже хочет развернуться и рвануть вниз. Но Магнус быстрее. Он притягивает юношу за форму, и улыбаясь, снимает повязку. И Алек замирает, как мышь перед удавом. Он заворожено смотрит в глаза напротив. Правый глаз мага медленно теряет свой голубой цвет. Зрачок вытягивается. И нефилим чувствует, как его собственный также меняется. Мир остановился. Сузился до знакомых кошачьих глаз. В животе летают бабочки-переростки. Он чувствует себя очень странно. У него подгибаются колени. И он не в состоянии ничего сделать. Алек сдерживает стон, когда чувствует, что теплые руки обвивают талию, притягивая еще ближе. Он чувствует легкий запах алкоголя и сандалового дерева. Магнус улыбается лукаво. И Лайтвуд понимает. У него потрясающая улыбка. А затем Магнус наклоняется ближе, заглядывает в глаза. Между ними считанные сантиметры. Юноша чувствует теплое дыхание на губах и делает то, что никогда бы не сделал. Он сокращает расстояние, неумело касаясь губ напротив. Чувствует усмешку мага. Тот берет все в свои руки. И Алек чувствует, что не может нормально стоять. Руки Магнуса пробираются под форму, начиная рисовать только ему известные узоры на бледной коже. И нефилим хватается за чужие плечи, стискивая шелк рубашки. Он послушно приоткрывает рот, когда Бейн чуть прикусывает нижнюю губу. Колдун проводит языком по передним зубам, аккуратно касается неба. Алек старается отвечать, послушно давая изучать свой рот, откликается на каждое движение. Он не сдерживает протяжный стон, и Магнус, будто бы, очнувшись, резко отстраняется. Его пара — растрепанная, с ошалевшими голубыми глазами. Черные волосы и синие глаза — его любимая комбинация. Судьба сделала ему огромнейший подарок. И колдун не может сдержать широкую улыбку. — Ты наконец нашелся.