«Мы расстаёмся. Мне жаль».
Перед глазами яркий свет дисплея телефона и, расплывающееся из-за слёз, сообщение. Глаза неприятно защипало, но я упрямо продолжаю читать.«Я всё ещё люблю её».
Слова, адресованные бывшей девушке Чонгука, которая свалилась, как снег на голову, режут острее ножа. Мне показалось это странным, что она явилась вот так, ни с того ни с сего, после его дебюта, но, конечно, он мне не поверил. Люди верят в то, во что хотят сами. Придумай правила игры и играй в неё — вот, что это такое. И эта его «бывшая» вертит им, как хочет, а он ведётся. Искуснее всего люди врут сами себе. Давайте будем честными, он, вероятно, никогда не считался с моими чувствами. Возможно, я слишком много жалею себя, но кто это сделает, если не я? Мы не нужны никому, кроме самих себя. Грустно, не правда ли? Но такова жизнь. Не знаю зачем, но храню эту последнюю переписку, хоть и прошло уже немало времени. Я знаю, что нельзя жить прошлым, и Намджун — мой лучший друг, ругает меня за это. Он единственный, кто помогает мне. Ворчит и угрожает выкинуть всё, что связанно с этими отношениями, всё, что связанно с Чонгуком, но я продолжаю настаивать, что я в порядке. Мы оба знаем, что это не так. Прямо сказать, у него было много возможностей сделать это, но он только вертел телефоном в руках, а потом возвращал мне обратно, потрепав по волосам. Иногда ловлю себя на мысли, лучше бы он действительно удалил всё к чёрту, ведь у меня точно не хватит духу. Но, кажется, ему это тоже не под силу, ведь он видит, как я цепляюсь за это прошлое. Каждый день он приходит в эту, забытую богом, квартиру. Каждый день он застаёт меня со слезами на глазах и телефоном в руках. Каждый день успокаивает. — Чонгук, этот мелкий засранец, — причитает парень, отбирая у меня телефон. — Когда-нибудь я убью его, — мало того, что он побил его в тот день, так теперь ещё и угрожает. Репер всё ещё держит мой телефон и смотрит на меня. Я, словно статуя, не могла пошевелиться. Намджун шумно выдыхает и, покопавшись в устройстве, вновь ввозвращает его мне. — Я почистил твою историю сообщений, — он стоит и нервничает в ожидании моей реакции и хмурит брови. Прижав телефон к груди, я резко вскакиваю и одними губами произношу: — «Зачем?» Джун присаживается на самый край кровати и, устало потирая переносицу, начинает говорить: — Не пойми меня неправильно, но я устал смотреть, как ты опускаешь руки и ставишь крест на всей своей жизни. Поверь, он того не стоит. Ты знаешь, что я желаю тебе только лучшего, поэтому ты должна образумиться, – впервые за последнее время он говорит со мной так откровенно об этой ситуации. Но он прав. Я это понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Или не хочу? Я тоже, как и все, вру сама себе. Рано или поздно он должен был высказаться. Рано или поздно этот разговор должен был состояться. — Это тяжело, но ты с этим справишься, я знаю, — продолжает Джуни. — И я помогу, чем смогу, обещаю. Он поднимает на меня глаза. А я, в свою очередь, давясь огромным комом слёз и обиды, обиды на Чонгука, не нахожу, что ответить Намджуну. Потому что задыхаюсь. С каждым произнесённым словом, хотелось пробить грудную клетку и вырвать всю эту невыносимую боль. — Отпусти свою обиду, — Намджун, поднявшись, протягивает мне свою руку, чтобы забрать телефон, — и начни жизнь заново, без него. Но я по-прежнему сжимаю средство связи в руках, так сильно, что кажется, ещё немного и пластик треснет. Его до сих пор хмурое лицо, сменяет яркая и нежная улыбка. — «Всё будет хорошо», — вот, что он хочет ей сказать. Всё ещё сомневаясь, я протягиваю ему «источник всех своих проблем», как считает парень. — Что ты хочешь ещё удалить? — спрашиваю я, вытирая слёзы с лица рукавами, но они не прекращаются. Он на удивление кладёт его на прикроватную тумбочку. — Только попробуй взять в руки, — грозится пальцем всё с той же улыбкой и милыми ямочками, а затем скрывается за пределами комнаты. Это такая тренировка силы воли? Чтобы я успокоилась окончательно, Намджун всегда готовит мне чай. Но он всегда либо чересчур крепкий или слишком сладкий, а признаться, что заварки перелил, или сахара пересыпал, духу не хватает, а ещё, не дай Бог, ему сейчас в голову взбредёт, когда он готовит бутерброды, то моя кухня становится похожей на поле боя (боя Намджуна и ножа) — вся в крови. Никогда не напасусь пластыря и бинтов на него. В этом весь Намджун: заявится в гости, вывернет наизнанку не только душу, но ещё и всю квартиру. Сама того не замечая, улыбаюсь, когда с кухни доносятся звуки бьющейся посуды, а следом чертыханья неуклюжего репера. Мне нужно больше времени, чтобы обдумать его слова, сделать первый шаг к новой жизни. Не думаю, конечно же, что новые отношения не заставят себя ждать, я просто не готова к этому. Мои мысли прерывает звук входящего сообщения. Я как-то рефлекторно дёргаюсь и тянусь к телефону. На мгновение осекаюсь: единственный человек, который мог мне написать, сейчас на кухне. Меня охватывает паника. Забыв обо всех угрозах от Намджуна, хватаю мобильник. Сердце предательски ёкнуло, а руки задрожали, стоило увидеть имя контакта — Чонгук.«Ты была права».
А следом пришло ещё одно сообщение:«Прости меня».