Семьянин

- Шеф! – Кёнсу налетает, едва Джонин появляется из лифта. Секретарь тут же вручает в правую руку стакан крепкого Эспрессо, забирает кейс с документами из левой и семенит следом до кабинета. – У нас проблемы. – выдыхает он уже там, когда Джонин плюхается в своё кресло, откидываясь на его спинку, и складывает ноги на край стола. - Рассказывай. – позволяет он, пока включает компьютер и допивает кофе. - Гендиректор прислал назад контракт. Сказал, что мы не учли актуальных процессов на валютном рынке и недавнего падения наших акций из-за кризиса. – осторожно отвечает Кёнсу, вручая перечёркнутый контракт в руки своего директора, чтобы тот мог ознакомиться. - Проклятье! – Джонин, взглянув, выбрасывает всю пачку бумаг в воздух вперёд, где та тут же разлетается по кабинету листами. – Никак не пойму, что он от нас хочет? Контракта с реальными или с выгодными показателями? - Думаю, два в одном, шеф. – Кёнсу пожимает плечами и берётся собирать контракт, ползая на четвереньках. – Исправления на страницах 4, 16, 21 и 26. Сказал переписать полностью. – секретарь поднимается, собрав. – Что будем делать, шеф? - Вызови Ёля и скажи, пусть прихватит сегодняшний прогноз аналитиков на наши акции. – Джонин трёт переносицу. - Да, шеф. Кёнсу исчезает за дверью, и Джонин снова откидывается на спинку своего кресла. Эта работа когда-нибудь доконает его, точнее не она, а новый контракт на продажу трети акций с целью улучшения положения. Гендиректор считает, что если они приобретут новых выгодных акционеров, да их компания поглотит несколько мелких – это улучшит положение и повысит финансовые показатели. Ага, конечно повысит! Чтобы это случилось, нужно продать не треть, а две трети – минимум, а то и почти всё. Тогда, быть может, грамотные люди поставят этот холдинг на ноги, но никак не два мелких предпринимателя, которые, как считает гендиректор, вытянут их корпорацию из того днища, на котором они пребывают. - Шеф. – Чанёль, как главный экономист в его финансовом отделе и по совместительству лучший друг ещё с университетской лавки, бесцеремонно толкает ногой дверь его кабинета, входя. – У нас всё плохо, дружище. – замечает Ёль с порога. – Иными словами – мы в жопе. - Это ты в жопе, друг мой. – уточняет Джонин, вставая со своего стола и замирая у небольшого бара у окна в правом углу кабинета. Широкий круглый стакан на палец заполняет виски и два кубика льда. – Объясни-ка мне, какого хрена ты не учёл прогнозы аналитиков на акции? – Джонин делает глоток и оборачивается к другу через плечо. – На акции, Ёль! На чёртовы акции, которые мы готовим на продажу! - А они, шеф, - тянет Чанёль, подчёркивая голосом, что не намерен дальше разговаривать с Джонином в таких тонах. – С прошлой недели не изменились, да и с прошлого месяца – тоже. - Тогда нужно было просто указать это! – Джонин взрывается. – В проклятом приложенном к контракту отчёте, где мы сообщаем о состоянии компании. – Джонин опускается в своё кресло и снова трёт переносицу. Чанёль вздыхает, обходит его стол и складывает руки ему на плечи, разминая их. - Не кипятись, дружище. – просит он примирительно. – Давай сделаем так: я схожу к гендиректору и всё объясню, спрошу, как лучше поступить в этой ситуации, и тогда напишем. - И он уволит меня, сославшись на то, что я сам не могу объяснить своим подопечным элементарных вещей, и они поэтому ходят спрашивать к нему. – Джонин фыркает. – Нет, дружище, - отвечает директор. – Мы сделаем не так. Ты сейчас сядешь здесь, у меня, со своим компьютером и, ссылаясь на свежие, подчёркиваю – свежие прогнозы аналитиков, напишешь о перспективе наших акций так, как это полагалось сделать в начале. Я, дурак, доверившись тебе и нашей дружбе, не проверил за тобой, а ты решил сделать всё проще. - Джонин, - Чанёль поворачивается к бару, чтобы и себе налить виски. – Я сделал не проще и тем более не так, чтобы подставить тебя. Я сделал так, как было бы более очевидно. Если увидят, что мы в такой жопе и наши акции – тоже, может поймут, что никакой выгоды в покупке нет и что этим они не спасут ни себя, ни тем более нас. – Чанёль вздыхает, опираясь о спинку кресла шефа. - Звучит неплохо, - Джонин согласно кивает. - Но прежде чем наталкивать наших пока ещё потенциальных спонсоров на какие-то мысли/идеи, я не говорю о спасителях, такие вещи нужно обсуждать с генеральным, а не решать самому. На кону судьба компании и наши с тобой, между прочем, рабочие места, а ещё сотни таких же как мы во всей компании. - Я понял, понял. – Чанёль сдаётся, отправляя пустой стакан на место. – Схожу за компьютером. – он двигает к двери, а Джонин прикусывает язык. - Ёль, - зовёт в спину, останавливая. – Просто сделай, как он просит. Без самодеятельности. Ладно? - Хорошо. – не поворачиваясь, кивает Чанёль. - Принесёшь, как закончишь? – Джонин пытается свести небольшой спор на нет. - Принесу. – снова кивок, и Чанёль исчезает за дверью. В кабинете вновь воцаряется тишина, головная боль усиливается и лёгкие массажные движения на переносице или висках не помогают. Наклоняясь к внутреннему телефону, Джонин клацает по первой кнопке связи со своей приёмной. - Кёнсу, принеси аспирин. – просит коротко, отключаясь. - Уладили, шеф? – интересуется Кёнсу, поставив на край его стола стакан воды и банку аспирина и покосившись на стакан виски на другом краю стола. – Может не стоит… - Свободен. – перебивает Джонин, хватаясь за баночку и оставляя на ладони две шипучих таблетки. Может, голова и болит от постоянного стресса, недосыпа и смеси виски, кофе и аспирина, но пока дела в компании не пойдут в гору – лучше не станет. Проклятая работа, работа, обеспечивающая его всем необходимым, обеспечивающая ему беззаботную жизнь, которую вечерами не с кем даже разделить, так и проходит молодость, золотые годы жизни, в офисе, в клубах в редкие выходные. Работа, которая десять лет назад лишила его всего, о чём он мог только мечтать. Но выбери он тогда не престижную должность в успешной компании, а то, что предлагала жизнь в замен – любимого омегу рядом, семью – что бы было тогда? Мелкая зарплата, съёмная квартира, машина в кредит, долги, ссоры из-за постоянной невозможности позволить себе не то, что желаемое, а хотя бы необходимое, и в итоге семья бы попросту развалилась. Время такое – будь карьеристом, либо семьянином – совмещение таких совершенно неподходящих друг другу вещей нереально и грозит крахом если не обоим, то одному из двух точно. На его собственное удивление голова действительно проходит, правда, не так быстро, как хотелось бы, и к концу рабочего дня снова заглядывает Чанёль. Он коротко стучится, входя, и складывает перед шефом на стол завершённую часть контракта, которая требовалось непосредственно от него. Джонин внимательно вчитывается, принимая такой же вариант в электронном виде по внутренней почте и заменяет в копии контракта старые страницы на новые вместе с теми, которые в связи с требованиями гендиректора исправил сам. Когда после отправки на печать Кёнсу приносит готовый новый вариант договора, прося подписать в нужном месте, Джонин с чувством выполненного долга вручает ему пачку документов назад, уже со своим автографом и устало, но довольно выдыхает, расслабляясь. - Ёль, может в наш любимый бар? – приглашает он. – Теперь гендиректор точно не придерётся, так что за это нужно выпить. Я угощаю. - Пожалуй, откажусь. – Чанёль поднимается с небольшого диванчика, застёгивая на себе пиджак. – Бэкки сегодня возвращается от родителей, мне нужно его забрать из аэропорта. – Чанёль пожимает плечами. – К тому же я соскучился. - Понял, - Джонин понимающе улыбается. – Маленькую фурию нельзя бросать в аэропорту, иначе Инчону кранты. – улыбается он шире. - Я передам от тебя привет. – отвечая на его улыбку такой же, бросает Чанёль, скрываясь за дверью. - Кёнсу, - зовёт Джонин громко, не используя телефона, и секретарь тут же вырастает на пороге, попрощавшись в приёмной с Чанёлем. – Не хочешь сегодня поработать моим личным психологом на полставки? - Простите, шеф, мне нужно малого забрать из садика. – Кёнсу тупит взгляд совсем виновато. – Муж не сможет. - Семейные мои. – финансовый директор вздыхает. – Ладно, свободен. - Спасибо. – дверь негромко хлопает, Кёнсу заглядывает ещё раз, чтобы попрощаться, и Джонин остаётся на своём этаже один, зная, что его секретарь обычно уходит последним. Поднимаясь из кресла, альфа замирает у окна – ночной Сеул как на ладони. Кто знал, что небольшая, хотя и вполне себе успешная Пекинская инвестиционная компания разрастётся в размерах, открыв крупный филиал в Сеуле, следом и вовсе перебравшись туда. Кроме его машины на подземной стоянке компании ещё парочка машин. На улице ранняя весна, и хотя вечерами бывает прохладно, ночной воздух приятный и свежий. Негромко жужжа, чёрная Ауди неспешно становится кабриолетом после нажатия кнопки спуска крыши на брелоке, и Джонин, как он любит это делать, опускается на водительское сидение, запрыгивая туда, без надобности открывать дверь. К вечеру дороги не такие людные и машин минимум – кое-где редкие такси или такие же трудяги, как он, поздно возвращающиеся домой. Наверняка к семьям, в тепло любящих рук, в детский смех. Проклятье, почему-то сегодня он думает об этом весь чёртов день. Это всё нервы и недосып. А ещё проблемы на работе. Машина остаётся в гараже, деловой костюм сменяется джинсами и тёмной толстовкой, до ближайшего ночного супермаркета – две улицы. Несмотря на поздний вечер, город живёт, и на центральных улицах у кафе, ресторанов и караоке людно. Джонин сворачивает на соседнюю улицу и видит впереди вывеску необходимого магазина. Продавец там уже считает его постоянным клиентом. Не глядя за кассу, а просто здороваясь при входе, альфа юркает внутрь, снимая капюшон, и подхватывает небольшую корзинку – не обязательно ехать в большой супермаркет, чтобы снабдить себе элементарным ужином да завтраком на грядущее утро. В корзину опускается упаковка яиц, бутылка молока, кое-какие овощи, бутылка виски…и, пожалуй, ещё одна, пачка вяленой говядины, двухлитровый тетрапак яблочного сока, пластинка леденцов от кашля, банка аспирина и пачка презервативов. Набор холостяка, ей Богу! - Добрый вечер. – здоровается с ним на кассе молодой незнакомый светловолосый альфа, совсем мальчишка на вид, наверняка студент. - Добрый. – отзывается Джонин, вынимая из корзины всё выбранное им на полках супермаркета. Мальчишка терпеливо пробивает яйца, молоко, овощи, говядину, сок, леденцы, аспирин, а на остальном вдруг почему-то буксует. - Не жалеете о том, что оставили его после университета, выбрав карьеру? – интересуется мальчишка, и Джонин дёргается, вскидывая взгляд. - Я говорю, не желаете товары по акции? – кассир указывает рукой за свою спину, отступая на шаг вправо. - Жвачки. – потирая переносицу в сотый раз за день, просит Джонин. Докатились, крыша машет ручкой и просто уезжает! Мальчишка пробивает жвачки, но с оставшимся на ленте всё равно не спешит. - Какие-то проблемы? – интересуется Джонин, вынимая из кармана джинс бумажник. - Ваша главная проблема в том, что вы променяли любовь на карьеру, а теперь сами же мучаетесь от этого. – отзывается младший альфа, глядя ему в глаза. - Простите? – Джонин хмыкает. – Вы сейчас серьёзно? Да как вы… - Пакет? – предлагает студент, когда пробить всё-таки удаётся. Джонин отворачивается на мгновенье. В магазине он один и сойти с ума настолько сильно за один вечер он явно не смог бы. - Прошу прощения, что вы только что сказали? – поворачиваясь к кассиру, интересуется Джонин, прищурившись. - Сказал, что мне очень вас жаль, а ещё себя, ведь ваш так и не рождённый старший сын должен был стать моей парой. – мальчишка вздыхает, протягивая ему упакованный пакет. Джонин удивлённо моргает, бросая на кассира ошарашенный взгляд, вручает ему необходимую сумму, увиденную на табло кассового аппарата, без сдачи, и спешит прочь из магазина. - Заходите ещё. – зовёт в спину мальчишка-кассир и несколько мгновений глядит на только что закрывшуюся дверь. – Может, в следующий раз вы расслышите меня верно, господин Ким. Закрывая дверь на защёлку, Джонин с облегчением выдыхает, оставляя на пороге кроссовки, и проходит вглубь дома, прямиком на кухню. Продукты заполняют полупустые полки холодильника, а виски остаётся на столе. Вынимая ведёрко льда из морозильника и необходимого размера стакан, Джонин усаживается на кухне за стол, наполняя его и заполняя льдом, и следом залпом выпивает, едва золотистая жидкость приобретает необходимую приятную прохладу. Голову тут же приятно ведёт, и, рассматривая этикетку на бутылке, альфа удивляется, от чего так быстро. Долго не раздумывая, он складывает рядом на стол телефон с установленным будильником и наполняет стакан вновь, заполняя едва ли не до краёв. Лёд стучится о стенки стакана, и после, как осушивает его и раскусывает один из кубиков льда, альфа поднимается со стула, но тут же летит на пол, не рассчитав с количеством алкоголя в своей крови. Растягиваясь на прохладном деревянном ламинате кухни, альфа остаётся лежать, засыпая. *** Будильник трезвонит, кажется, прямо над ухом, да так пронзительно, что хочется попросту швырнуть телефон об стену, только бы тот заткнулся. Джонин шарит рукой рядом в поисках, параллельно удивляясь, почему сигнал такой противный и когда он успел поменяться. - Я не выключу, пока ты не встанешь. – слышится рядом, и кто-то переваливается через него, забирая источник звука подальше, но, о проклятье, следом положив его возле уха альфы. - Господи. – бурчит Джонин, пытаясь закрыться подушкой, которую почему-то чувствует под своей головой. Неплохо иметь привычку пьяным доползать в кровать. - Ты думаешь просыпаться, лежебока? – снова доносится откуда-то рядом голос, и, прислушиваясь, Джонин понимает, что тот кажется ему знакомым. Распахивая глаза, чтобы наконец взглянуть, кто же из его драгоценных друзей наглейшим образом проник в его дом с утра пораньше и решил поглумиться, Джонин кое-как просыпается, но когда вместо лиц, которые он наверняка может ожидать увидеть, он видит совсем не то, чего ждёт, альфа подрывается из положения лёжа почти прыжком и едва не летит на пол, цепляясь за верхнюю быльцу кровати, на которой лежал. - Джунмён?! – поражённо выдыхает он, удивлённо глядя на омегу рядом. Хлопая глазами да снова и снова открывая и закрывая рот. - Давно меня не видел? – улыбается Джунмён ему. – Или ты успел соскучиться за ночь? - За ночь? – Джонин удивлённо моргает и хлопает себя по щекам. – Мы не виделись лет десять, не меньше. - Что же тебе снилось? – Джунмён смеётся, потрепав по волосам, а потом хитро прищуривается. – Или вы, молодой человек, решили отлинять от всех своих обязанностей, притворившись больным? – омега снова мягко касается его щеки кончиками пальцев, погладив, и Джонин ловит его белокожую ладонь, поднося к лицу и прижимаясь к запястью носом – запах совершенно не изменился, стал только более явным и приятным. А ещё Джунмён пахнет альфой – сильным запахом мускуса, который смягчает тонкий аромат полыни и гибискуса и это… его запах? Что-то чувствуется ещё, другое, новое, незнакомое и… - Сэхун просил, чтобы ты сегодня отвёз его в садик, помнишь? – вскидывает бровь Джунмён и мгновенье спустя прижимается к его губам коротким поцелуем. Джонин охает в его губы, хватая за плечи и роняя на кровать, подминая под себя. - Мён, - зовёт совсем серьёзно. – Откуда ты тут? И почему ведёшь себя так, словно это не мы прекратили общаться ещё десять лет назад, как я уехал? - Куда уехал? – теперь настораживается Джунмён. – О чём ты вообще? Может, ты и правда заболел? – тонкая ладонь касается его лба, убирая чёлку. – Всё хорошо? – взгляд становится взволнованным. - Боже. – выдыхает растерянно альфа, расслабляясь, обмякая, и вскидывает взгляд, когда Джунмён ойкает. - Без таких шуточек. – бурчит с лёгкой улыбкой омега, выбираясь из-под него. – Ты нас раздавишь. – Джунмён несильно шлёпает по плечу. – Мне сказать Сэхуну, что ты не сможешь отвезти его? - А… - Джонин не договаривает. Джунмён вылезает из кровати, и альфа наконец понимает, что за неизвестную примесь запахов он ещё почувствовал на омеге. У Джунмёна небольшой, но уже заметный округлый животик, и пока омега роется в большом шкафу в спальне, где они находятся, Джонин наблюдает за тем, как чертовски сильно омеге идёт быть беременным. Выбираясь из кровати, Джонин оглядывается по сторонам и роняет голову на руки – неужели он вчера настолько допился, что проснулся не дома, в чужой постели рядом со своим истинным омегой, которого оставил ещё в колледже, 10 лет назад, когда уехал на практику в Китай и остался там же строить карьеру? Хлопая себя по щекам, альфа оглядывается по сторонам, несколько раз щипает себя. - Ты беременный. – констатирует Джонин, когда Джунмён поворачивается к нему лицом. - О, так заметно? – смеётся Джунмён. – Ты не выспался? – омега снова подходит, останавливаясь возле него и вновь гладя по щеке. – Твой маленький футболист всю ночь показывал, что он обязательно полюбит твоего драгоценного Торреса и все его фокусы, но даже я умудрился выспаться. – Джунмён улыбается совсем широко, одной рукой всё так же касаясь его лица, а другой поддерживая живот. - Мой футболист? – выдыхает Джонин. – Это мой ребёнок? – указывает он рукой на небольшой животик. - Ну, пока он мой. – омега смеётся. - Сэхун. – тут же вспоминает Джонин следом. – Я должен отвезти его в садик, так? - Так. – кивает Джунмён. – Он вчера весь вечер канючил. Из-за того, что ты никогда не успеваешь с работой и его постоянно забираю я, дети в группе думают, что у него и вовсе нет отца, только папа. – омега дёргает плечом, но по глазам Джонин видит, что тот расстроен на этот счёт. Стараясь совладать с новой информацией, Джонин несколько раз глубоко вздыхает и снова щипает себя. - Сэхун. – снова говорит он. – Наш сын? – пытается поинтересоваться осторожно, но выходит прямо. - Ну…да. – Джунмён кивает, удивляясь мужу ещё больше. – Но если ты не будешь уделять ему достаточно внимания, которое он постоянно у тебя просит, он тоже станет только моим сыном. – грозится омега маленьким кулачком. - Наш сын. – выдыхает Джонин поражённо, мягко обнимая Джунмёна за плечи, пряча лицо в белокожей шее, чтобы надышаться запахом, который он держал в своей памяти все десять лет разлуки. – Твой и мой. Наш. - Ты начинаешь меня пугать. – Джунмён вздрагивает, неуверенно сцепляя руки между его лопаток. – Джонин, ты… - Я тебя люблю. – альфа отстраняется от его шеи и накрывает губы поцелуем. - Ты опоздаешь на работу. – смеётся в его губы Джунмён, обнимая за шею. – Муж. – смеётся вновь, пытаясь увильнуть, как бы не хотелось неожиданной утренней нежности. - Муж, - с кивком соглашается Джонин. – Я – твой муж. - Ну явно ничей другой. – омега отвешивает некрепкий подзатыльник, прекращая обнимать. – Марш завтрак готовить. - Слушаюсь. – Джонин, улыбаясь, отдаёт едва ли не честь, слыша смех в ответ в спину, и спешит прочь из спальни. Дом, в котором он находится, светлый и просторный и, что немаловажно, неизвестный. И пока спускается вниз, Джонин пытается смекнуть – может это был сон, просто дурной сон: его назначение на практику после учёбы в Пекин, отъезд, расставание с Мёном. Может, этот сон просто был очень реальным и долгим, а реальность – вот она. Где он не позволил сам себе разрушить собственную жизнь, где он остался с любимым омегой, где у них есть сын и скоро появится ещё один, где они живут в большом уютном доме, вместе, где счастливы. Из кухни слышится грохот чего-то упавшего, а потом детский голос, принадлежащий явно ребёнку лет пяти, зовёт оттуда: - Папочка! И доносится хныканье. Джонин ускоряется, дважды попутав кухню сначала с гостиной, а потом с игровой, и когда наконец находит, в кухне уже тихо. На полу гора посыпавшейся из нижнего шкафа посуды, рядом на полу возле большой кастрюли, в тёмно-синей пижаме с самолётиками, к нему спиной сидит мальчонка, сложив одну маленькую розовую пяточку под себя, а другую ножку вытянув, и судя по тому, как вздрагивает его спинка, он молча плачет. Джонин подходит совсем близко, опускаясь на колени рядом, и осторожно ерошит пушистую каштановую макушку. Малыш мгновенно реагирует: икает от удивления и поворачивается к нему. - Папочка. – скулит совсем тихо, и тут же обнимая за шею, плюхаясь в его руки. Поражённый Джонин прижимает малыша к себе, обнимая, чувствуя, как доверительно крошечный кусочек тепла жмётся к нему, как знакомо и сладко пахнет. - Что у вас тут случилось? – слышится из-за спины голос Джунмёна, а следом его удивлённый ох. Джонин поднимается на ноги, не выпуская сынишку из объятий и оборачивается к омеге, который растерянно рассматривает масштабы катастрофы в кухне. – Малыш, ты не ударился? – Джунмён подходит ближе и прикасается указательным пальцем к маленькому курносому носику, обладатель которого отстраняется от плеча отца, чтобы посмотреть на папу. - Испугался. – отзывается он. – Я хотел достать сковородку, чтобы папа сделал пани. – маленький Сэхун надувает губки, пока родители глядят на него: один с умилением, а другой с обалдением и восторгом от того, что держит на руках собственного ребёнка. Сына, чёрт его всё бери! - Папа, сделай нам пани. – улыбается следом Джунмён, целуя мальчонку, в щёку, и приседает на корточки возле рассыпанной посуды. - Пани. – пытается уточнить Джонин, поставив Сэхуна ножками на пол и берясь помогать с посудой, пряча обратно в шкаф. Омега на его просьбу о помощи не реагирует, и пока собирает, Джонин пытается понять, в чём же заключается смысл слова – «пани». Только если это не то, что так сильно любил Джунмён, когда они учились в колледже. - С чем хотите пани? – снова предпринимает он попытку уточнить. - Как - с чем? – Джунмён усаживается за стол и отодвигает стул, чтобы и Сэхун уселся рядом. – С чем мы хотим, Сэхуни? - С бананой. – отвечает Сэхун, хлопая в ладоши, и Джонин облегчённо выдыхает. Панкейки, чтоб им пусто было! С лихвой надеясь, что здесь, в реальности, которую он принял за таковую, он умеет их жарить так же неплохо, как и во сне, альфа берётся вынимать из холодильника необходимые ингредиенты. - Па, можно послушать братика? – Джонин оборачивается как раз в тот момент, когда маленький Сэхун протягивает ручонки к животику папы, пошевелив пальчиками, и взрослый омега кивает, позволяя маленькому омежке пододвинуться ближе и прижаться ушком к животику. Пока внимательно слушает так, словно изнутри ему действительно могут что-то ответить, Сэхун выглядит очень серьёзным и сосредоточенным, почти не обращая внимания на то, как папа гладит его по волосикам. - Джонин-а, горит. – зовёт Джунмён, вскидывая на него взгляд, и альфа, приходя в себя, возвращается к тому, что делал, поспешно переворачивая, чтобы не испортить. Сэхун уплетает за обе щеки с таким восторгом, измазавшись в шоколадном креме, которым политы его любимые папины банановые панкейки. Джонин сидит во главе стола, подпирая щёку рукой, и с удивлением наблюдает – что, чёрт возьми, происходит в этой реальности, и почему всё так? Мысль о том, что эта реальность – действительно его, несомненно греет, но он всё ещё помнит вчерашний день со всеми его ощущениями слишком точно, чтобы точно сказать – это не был сон. Определённо нет. - Чистим зубки и бегом одеваться. Папа отвезёт тебя. – командует Джунмён, когда Сэхун заканчивает с завтраком и оставляет на щеке отца сладкий отпечаток своих губок в знак благодарности за вкусный завтрак. - Я… - Джонин сомневается всего мгновенье. – Не так часто был с ним в садике, чтобы очень детально знать, где… - Я установил тебе адрес и маршрут в навигатор, ещё вчера. – кивает Джунмён. – Не благодари. – улыбается следом. – Мне пора работать, а тебе – собираться, иначе Сэ успеет раньше тебя. Джунмён целует его в другую щёку, когда отправляет посуду в рукомойник. Джонин наблюдает, как омега покидает кухню, и вновь хлещет себя по щекам. Чувствуя себя жутко неловко в собственной, судя по всему, спальне в поисках необходимой одежды, Джонин на всякий случай надевает костюм, парочку которых он там находит, и долго мучается с галстуком, пока Джунмён не замечает его жалких потуг в зеркале напротив и не помогает. Сэхун, полностью готовый, с большим в форме кепки с козырьком рюкзаком на перевес ждёт у двери и цепляется за его руку, когда Джонин хватает первые попавшиеся ключи с крючка и спешит с мальчонкой наружу, закрывая за ними дверь. Обходя дом справа, альфа направляется в гараж, но Сэхун вдруг замирает и тянет в другую сторону, и когда гараж находится слева, Джонин неловко улыбается. - Моя Ауди. – шепотом плачет он, когда дверь гаража приходится открывать едва ли не в ручную, а вместо любимой машины оказывается…простая, старенькой модели Хёндэ, и альфа стонет сквозь зубы. Слава всему святому, машина хотя бы оснащена навигатором, который безошибочно показывает дорогу и в итоге у садика оказывается за 3 минуты до необходимого времени. Сэхун целует в щёку и машет на прощание, прося забрать его вечером, чтобы он смог показать ребятам в группе, какой папочка у него высокий, красивый и сильный. Так просто не бывает! С опаской, не представляя себе, каким образом и главное куда ему добираться на работу, Джонин роется в навигаторе, и, о чудо, успешно находит необходимый маршрут, который подписан кратким «офис». И «офис» действительно оказывается там, где он и думал, и он даже легко попадаёт внутрь, с ним здороваются ребята на ресепшене и, кажется, безошибочно он отыскивает необходимый этаж. Выдыхает с облегчением, когда прислоняется к закрывшейся двери лифта. - Кёнсу-я, - зовёт, замечая выходящего из своего кабинета секретаря. – Можешь нести кофе сразу с аспирином. – выдыхает он, направляясь к нему. - Какой такой кофе?! – вдруг взрывается Кёнсу, хорошенько на него замахиваясь стопкой бумаг в его руках. – Ты – гулящий засранец, почему опоздал?! Я тебя уволю к чёртовой матери, понял меня?! - Уволишь? – Джонин шарахается у двери кабинета, который, кажется, вовсе не его. – Я что, на тебя работаю? – ужасается следом. - Ах ты… - судя по всему, начальник, лупит его пачкой документов по плечу. – Быстро переделал отчёт, и чтобы вечером он лежал у меня на столе! Нет, ну вы посмотрите только на него, кофе ему! Молись теперь о зарплате! Кёнсу хлопает дверью, скрываясь в коридоре. - Чем ты уже так прогневал шефа? – присвистывает от двери Чанёль. - Дружище! – Джонин узнаёт его и тут же налетает, обнимая. – Прошу, скажи мне, это ты? Хотя бы ты, умоляю. – Джонин почти съезжает по нему вниз. - Я ли это? – Чанёль фыркает. – А ещё кто-то бы позволил тебе такое? – Чанёль отстраняется, не позволяя себя обнимать. – Придурок. – бурчит следом. – Бегом переделывать отчёт, иначе и на обед не отпустят. - Дружище, я тебя обожаю. – Джонин с облегчением выдыхает, улыбаясь. – Подскажи, а где моё рабочее место? - Ты что, сдурел? – Чанёль охает, усаживаясь за стол секретаря в прихожей. – В финансовом отделе. Там ещё табличка – Ким, придурка кусок, Джонин. - На обед без меня не ходи. – просит Джонин, кивая, и спешит на свой этаж. Получается, он простой офисный клерк? Но за что тогда они живут? Находя своё место, Джонин усаживается за стол и включает компьютер, просматривая последние документы и задачи, чтобы понять, в чём вообще заключается суть его работы. В итоге необходимый шефу-бывшему-секретарю отчёт оказывается готовым ещё до обеда – слава тебе, Господи, разум ещё при нём, в отличии от крыши! Поглядывая на коллег за соседними столами, Джонин оглядывается в поисках кофемашины и двигает в её сторону. Пока варится Эспрессо, альфа рассматривает лица своих работ…коллег. - Интересно тут, правда? – зовёт кто-то справа, и Джонин устремляет взгляд на светловолосого мальчишку, что вырастает рядом со своей чашкой, наверное, тоже за кофе. - Интересно. - Джонин кивает, собираясь отвернуться, как поворачивается вновь, во все глаза уставившись на мальчишку. – Ты… - выдыхает он, хватаясь за чужое запястье. – Ты был вчера в магазине недалеко от моего дома. И говорил…какие-то странные вещи. - Ты думал, что сошёл с ума? – улыбается мальчишка. Альфа, забывая про кофе, хватает мальчишку-кассира за запястье и тянет прочь из офисной комнаты в коридор, где совсем не людно. Он толкает младшего альфу к стене и сгребает за шкирку. - Что ты сделал? - требует он, встряхивая. – Что сделал со мной? - Я-то? – мальчишка хмыкает. – Поставь меня, и я объясню. – просит он совершенно спокойно, и Джонин неохотно выполняет просьбу, с недоверием поглядывая на молодого кассира. – Я ничего такого не сделал. – начинает он, и Джонин снова шагает в его сторону, но мальчишка успевает вовремя продолжить фразу. – Я всего лишь решил показать тебе, что бы было, выбери ты десять лет назад Джунмёна, а не Пекин. - Что? – Джонин фыркает. – Джунмёна, а не Пекин? Ты в своём уме? – альфа толкает в плечо. – Я – финансовой директор крупной инвестиционной компании в Сеуле, я закончил колледж десять лет назад и Джунмён остался там же, десятью годами ранее. Мы поссорились, когда я уезжал, и десять лет ничего не знали друг о друге. А тут, простите, он мой муж, и у нас есть сын, и второй тоже на подходе. И я – обычный офисный клерк с минимальной зарплатой на старой машине, который неизвестно каким образом кормит семью. Это всё так просто, по-твоему? – Джонин снова фыркает, расхаживая по коридору. – Это абсурд! – снова поворачивается он к мальчишке. – Я думал, думал о том, что если бы выбрал Джунмёна, у нас была бы такая жизнь, как я… в которой я очутился сегодня утром. С кучей долгов, кредитов, с крупными финансовыми проблемами, которые в итоге развалят нашу семью. - Но ваша любовь оказалась сильнее быта. – мальчишка пожимает плечами. – Вы уже тринадцать лет вместе, из них десять лет – в браке. - Ты кто такой? – Джонин снова хватает мальчишку за шкирку. – И откуда всё обо мне знаешь? Это такой розыгрыш? Коллеги меня разыгрывают, Джунмёна привёз ты, чтобы он смог мне отомстить, Чанёля подговорил, и нашёл мальчонку похожего на Мёна, а беременный он вообще не от меня. – Джонин сбивается в собственных словах. – Ведь так? Так? - Ты жил, как король, в той, своей реальности. – отвечает несостоявшийся кассир. – У тебя были деньги, власть, дорогие вещи, свобода и…одиночество. А здесь, у тебя нет денег и роскоши, твой дом большой и светлый только потому, что это дом родителей Джунмёна, который они отдали вам, но есть люди, которые безумно и безвозмездно любят тебя, потому что ты – это ты. Которые рады просто тому, что ты есть, твоему присутствию. Которые всегда ждут тебя дома и радуются твоему приходу. Я хочу, чтобы ты сравнил, сравнил и понял, что тебе ближе. Считай, что это твой второй шанс – осознать свои ошибки. – мальчишка кивает. - Второй шанс? – Джонин наконец отпускает его. – Второй шанс на что? Там Джунмён далеко, он не мой, и он уже десять лет, как ненавидит меня. - Но он любит тебя здесь. – мальчишка кивает, поправляя на себе одежду. – Мне пора. – он устремляется к лифту. - Как тебя зовут, купидон хренов? – зовёт в спину старший альфа. Мальчишка входит в лифт и, прежде чем нажать кнопку, разворачивается к нему лицом. - Хань. – улыбается. – Лу Хань. – и дверь лифта закрывается. О приходе обеда сообщают едва ли не школьный звонок, и в офисе тут же усиливаются разговоры. Джонин проверяет в кармане наличие телефона с бумажником и, подхватив новый отчёт, спешит на этаж выше, чтобы лично отдать его шефу и встретиться с Чанёлем. Кёнсу разговаривает по телефону, да так громко, ругаясь и крича на кого-то, что дверь, кажется, дрожит от его ора. Джонин присаживается на край стола друга и ждёт, пока тот закончит с работой. - Господи, надеюсь, он с собственным сыном так не разговаривает? – ужасается Джонин, когда за дверью кабинета финансового директора что-то падает и рушится. - Каким сыном? – Чанёль даже перестаёт собираться, отвлекаясь. - Ну… - Джонин теряется. Не та реальность! Не та! - Ты не думал, почему у него до сих пор нет детей? Может, он бы тогда добрее стал? – осторожно пожимает он плечами. - У Кёнсу-то? – Чанёль хмыкает, а дальше берётся хохотать. – Дети? Да у него альфа по струнке ходит, какие дети? Забудь. – Чанёль хлопает по спине. – Оставляй свой отчёт у меня, занесу после обеда. Сейчас шеф не готов. – вовсе не обращая внимание на то, что за дверью кабинета почти апокалипсис, Чанёль тушит экран своего компьютера. – Пойдём уже, я жутко проголодался. Местом их обеда оказывается небольшое кафе недалеко от компании, где они прячутся в углу от постороннего внимания и рассматривают меню. Джонин, едва ли не впервые за всю свою профессиональную жизнь, заглядывает в собственный бумажник перед заказом, чтобы не оплошать в итоге со счётом. Официант принимает заказ, и остаётся только ждать. Джонин, надеясь, что Чанёль знает его достаточно, решает выспросить некоторые интересующие его вопросы, но выходит не совсем мягко и незаметно. - Пак, папу твоего, Чанёль! Объясни мне только одну единственную вещь – почему Джунмён со мной? – выдыхает он и тут же прикусывает язык – вот и осторожно да незаметно! Опять. - Эм… - Чанёль даже теряется. – Ты серьёзно? Почему Джунмён с тобой? - Да. Почему Джунмён со мной. – Джонин кивает. - Не знаю, - Чанёль пожимает плечами. – Наверное, потому, что он – твой омега, и вы замужем друг за другом? – интересуется в ответ. - Как это произошло? – Джонин подаётся через стол к нему, чтобы не пропустить ни единого слова. - Ну, знаешь, - Чанёль заламывает бровь. – В день нашего выпуска из университета, который совпал с Днём его Рождения, ты сделал ему предложение. Предложение - это когда альфа покупает красивое кольцо и просит своего омегу разделить с ним жизнь, кров, быт и прочую ересь. – Чанёль фыркает. – Дружище, тебе что, память отшибло? - После нашего выпуска декан сообщил мне о вакантном месте финансового менеджера в преуспевающей молодой компании, и я уехал в Пекин, оставив Мёна и нашу любовь здесь, в Сеуле. – исправляет Джонин, фыркая, и откидывается на спинку своего кресла. - Ты больной? – Чанёль роняет челюсть, а следом вдруг начинает ржать. – Какой Пекин, друг мой? Ты и не был там ни разу за всю жизнь. А компания твоя ненаглядная в Сеуле. Окстись уж, а? Ты что, не выспался? - Не выспался. – бурчит Джонин и прячет улыбку. Значит в этой реальности, если предложение от декана и поступало, он никому о нём не рассказал и сделал Мёну предложение, ещё и в День его Рождения, романтик хренов. – Кстати, - Джонин вдруг запинается, пытаясь подобрать слова, чтобы снова не наломать дров. – А как твоя личная жизнь поживает? - Не спрашивай. – Чанёль вдруг хмурится, а следом даже поникает. – Ты же знаешь, что плохо. – подпирает он кулаком щёку. - Что опять? – с сочувствующим видом сжимает Джонин его плечо. - Всё то же. – Чанёль кусает губы. – Ничего не помогает, Джонин. Мне кажется, мы перепробовали уже всё, что можно – только к шаману не ходили. – альфа глядит с сожалением. – Хотя нет, погоди, - улыбается на мгновенье. – Ходили. – исправляет сам себя. - И всё так же безрезультатно? – совершенно не понимая, о чём он спрашивает, пытается подыграть Джонин. - Будь уверен, как только мой омега окажется беременным, ты услышишь мои радостные вопли с другого конца Сеула. – уверяет Чанёль и убирает телефон со стола, ибо официант приносит их заказ. - И как вы держитесь всё это время. – Джонин вздыхает, наконец понимая, и закусывает изнутри щёки. Всё складывается так, словно в этой реальности счастливым суждено быть только ему, а всем остальным людям, которые окружали его – нет. Вопрос риторический, но Чанёлю, кажется, нужно выговориться. - Не знаю, - пожимает он плечами, принимаясь за обед. – Знаешь, альфы ведь не так реагируют на все эти дела с детьми, да и менее чувствительны. Но я просто не понимаю, что мы делаем не так. – Чанёль дёргает плечом. - Что не так, если мы прошли все возможные экспертизы, тесты, анализы и исследования, и они подтвердили, что у нас могут быть дети. Что у нас хорошая совместимость, и мы оба ещё молоды и здоровы для этого. – Чанёль хмурится. – Я иногда прихожу с работы без предупреждения, раньше, а он сидит в гостиной, мультики смотрит и рыдает как белуга. Джонин ничего не отвечает, только тупит взгляд в свою тарелку – кажется, счастливая реальность даёт уверенную трещину. - Сейчас его одногруппник попросил присмотреть за сыном, пока они с мужем решают проблемы с родителями, и Бэкки летает, а не ходит. – Чанёль улыбается, и Джонин вскидывает взгляд, наконец услышав долгожданное имя. Это хотя бы Бэкхён, какое облегчение! – Малому девять, и вроде уже взрослый, но Бэкхён так счастлив, словно он – наш. – Чанёль по-доброму хмыкает. – Мальчонка хороший, послушный, забавный, они быстро нашли общий язык. К тому же отлично говорит по-корейски и практикуется ещё больше с нами. В общем, он ещё на неделю у нас, и пока Бэкки улыбается – я рад всему, что может натворить это китайское чудо. – завершает он. Джонин с улыбкой слушает и тоже наконец, принимается за свой обед. *** Рабочий день пролетает почти незаметно и, прощаясь с лучшим другом, который, слава небесам, является таковым и в этой реальности, спешит домой. Сэхун зовёт его так, чтобы слышала вся группа и все пришедшие за своими малышами другие родители. Его маленький омежка налетает, обнимая, и Джонин тут же подхватывает на руки, расцеловывая розовые щёчки. Задрав гордо и важно маленький курносый нос, Сэхун поглядывает на других ребят, когда отец так же на руках уносит его прочь домой, как маленького кронпринца. Теперь никто не будет сомневаться в его наличии у маленького омежки! - Мы уже дома, папочка. – торжественно объявляет с порога Сэхун, едва они входят в дом. – Представляешь, папа нёс меня на ручках до машины, и все ребята увидели, какой он у нас красивый. – маленький омежка довольно рассказывает. – Папочка, а ты где? – зовёт вновь. - Я слышу, Сэхуни, слышу. – отзывается откуда-то словно издалека Джунмён. – Я в мастерской, малыш. Идите ко мне. Сэхун хватает отца за руку и тянет куда-то вперёд, в сторону белой двери между кухонным и гостиным дверными проёмами. Джонин нажимает на ручки и оказывается в небольшой, но вполне себе уютной комнате. В мастерской художника, стоит заметить. Джунмён сидит к ним лицом, прячась за мольбертом, что установлен напротив окна, свет откуда уже не освещает его достаточно, а потому включён искусственный. В нишах по обеим сторонам стен художественные принадлежности – кисти, краски, трафареты, палитры. - Папочка, что ты рисовал? – отпуская руку отца, Сэхун устремляется к Джунмёну со всех ног, обходя мольберт и потянув ручонки, чтобы папа поднял его. Джунмён уступает ему свой высокий табурет, помогая забраться, и обнимает, целуя в щёку. - Ну как? – интересуется серьёзно, пока Сэхун с важным видом рассматривает. – Что скажете, господин великий критик? Не стоит ли немного осветлить? – интересуется он следом, с улыбкой глядя на Сэхуна. - Стоит. – соглашается, и Джунмён смеётся, снова целуя в щёку. - Беги переодеваться и будем ужинать. – отпускает он любимого маленького мальчонку и устремляет взгляд на своего альфу. Джонин прикрывает за убежавшим Сэхуном дверь и преодолевает расстояние между ними, обнимая Джунмёна со спины, одной рукой за плечи, а другой за талию, устраивая ладонь на животике. А на мольберте звенит, словно в реальности, рассвет. Вырывающийся из плена сумерек диск солнца, роса на высокой траве в поле и небо, что кроется всеми цветами радуги. Словно фотография – реалистично настолько, что Джонин даже подаётся чуть ближе, чтобы рассмотреть совсем крошечные, почти незаметные мазки кистью. - Обалдеть. – только и выдыхает альфа, на что омега смеётся негромко. - Твоя реакция никогда не перестанет приводить меня в восторг. – закидывая голову и глядя на него через плечо, замечает Джунмён. – Как прошёл день? - Я опоздал на работу. – Джонин пожимает плечами. – И Кёнсу едва не убил меня моим же отчётом, который отдал переделывать. - Весёлые офисные будни. – Джунмён понимающе кивает. - А вы что? Рисовали весь день? – в ответ интересуется альфа. - Рисовали. – омега кивает, поднимая свою рабочую, сто раз раскрашенную и столько же раз выстиранную футболку, а на животе красуется цветной отпечаток его собственной ладони. – Это странно и волшебно. Он немножко играл в футбол внутри, и я, пытаясь его успокоить, начал гладить, забыв, что руки в краске, но он на удивление быстро успокоился и больше меня не отвлекал. - Футболист-художник – это что-то новенькое. – Джонин хмыкает, подаваясь к любимому и прижимаясь к его губам ласковым поцелуем. - Я переоделся. – кричит Сэхун уже откуда-то из кухни, и альфа неохотно отстраняется, потеревшись носом о чужой. - Я помою руки. – Джунмён уголочками губ улыбается. Общие посиделки на кухне в сумме с ужином затягивается до того времени, когда Сэхун начинает зевать и устаёт смеяться, и Джонин послушно несёт маленькую соню в его комнату, чтобы по-быстрому искупать и уложить в постель. Джунмён обнаруживается в их спальне, сидящий поверх одеяла с книжкой, и уставший альфа плюхается на кровать рядом и накрывает одной рукой животик, поглаживая. - Я соскучился. – выдыхает несколько мгновений спустя, и омега откладывает книгу на свою прикроватную тумбочку, устремляя на него взгляд. - Так скоро? - Я скучаю постоянно, когда ты не рядом. – Джонин осторожно тянет за руку к себе и вскоре усаживает Джунмёна на свои бёдра, продолжая гладить животик. А Джунмён, Джунмён абсолютно такой же, каким он помнит его ещё в колледже – волшебный, словно из сказки. Взгляд всё тот же тёплый и нежный, омега белокожий и хрупкий, каштановые волосы, как и у Сэхуна, в постоянном беспорядке и тонкие запястья. – Боже, какой же ты красивый. – выдыхает он восторженно, погладив тёплую щёку. - Почему ты смотришь на меня так, словно не видел каждый день последние десять лет? – интересуется Джунмён, подаваясь к нему, насколько это позволяет животик. Альфа переворачивает его на спину, укладывая на кровать, и с головой забирается под свою же широкую футболку, надетую на омеге, целуя живот. - Джунмён-а, - выдыхает альфа в шею, обнимая за плечи со спины и посылая по коже омеги мурашки, когда прижимается губами к шее. – Хочу тебя прямо сейчас. Омега ничего не отвечает, только тянется к лампе и хлопает по выключателю, погружая комнату во тьму. - А мы ему не навредим? – интересуется следом альфа негромко, обхватывая руками живот. Джунмён поворачивается к нему лицом и обнимает за шею, выдыхая в губы: - Не-а. Будильник не успевает заорать, Джонин поспешно его выключает и открывает глаза, с облегчением находя любимого на соседней подушке, прижавшись к его плечу. - Я схожу с ума. – шепчет он, на мгновенье зажмуриваясь. - Разве что немного. – отзывается Джунмён в его плечо справа и потягивается, распахивая глаза. - Привет. – альфа поворачивает в его сторону голову, наблюдая за тем, как тот зевает, и следом гладит по щеке совсем уже привычным жестом. - Доброе утро. – улыбается омега в ответ. - Я соскучился. - Снова? - Джунмён хмыкает с улыбкой. - Что-то ты зачастил. – тянется навстречу, первым целуя в губы. – Разбудишь Сэ, угу? - Угу. – подавая руку и помогая Джунмёну подняться с кровати, Джонин, со вчера запомнив место нахождение комнаты Сэхуна почти на чердаке, где скосы потолка раскрашены Мёном в море и небо с корабликами, самолётиками и облачками, легко её находит. Сложив ладошки под щекой, Сэхун сладко спит, укутавшись в одеяло по самый нос, снаружи только розовые пяточки. Джонин присаживается на край его кровати и ерошит волосики. - Соня, - зовёт ласково, негромко, чтобы не напугать. – Уже пора просыпаться. Сэхун потягивается лениво и трёт кулачками глазки, но открывать не спешит. - А солнышко уже проснулось? – интересуется сонный. - Проснулось. – уверяет его Джонин и наклоняется, когда Сэхун тянет к нему ладошки и вскоре обнимает за шею, повисая на ней, когда отец разгибается, таким образом доставая его из кровати. – Пижама у тебя классная. – замечает он с улыбкой, подхватывая маленькую обезьянку под попу, чтобы не шлёпнулся. - Это же ты подарил, папочка. – отвечает Сэхун, заглядывая в его лицо. – Папочка, почему ты ведёшь себя, как будто ты не мой папочка? – Сэхун хмурится, и Джонин даже вслух охает от неимоверной схожести с Джунмёном. - Я просто дурачусь. – кивает альфа, стараясь быть максимально убедительным, и несёт сынишку в ванную комнату умываться. Джунмён собирает их: одного в садик, а другого на работу, и раздаривает поцелуи на прощание. *** Видеть своего секретаря в роли собственного начальника непривычно и забавно, и Джонин мотает на ус, отмечая в Кёнсу неплохие лидерские качества. Ребята в офисе не такие уж и плохие, как могло показаться, и многих из них Джонин прекрасно знает с той... прошлой своей жизни. Чанёль изо дня в день пребывает в хорошем настроении, несмотря на все беды, что происходят с ним: он, как настоящий друг, травит шутки, интересуется о делах семьи, регулярно передаёт им приветы. Джунмён как солнце - греет их с Сэхуном, заботится, хотя сам должен получать океан заботы и нежности. При всём этом он умудряется рисовать, чувствовать себя отлично и готовить семье вкусные ужины. На один из таких ужинов после недели жизни в абсолютном счастье омега зовёт в гости Чанёля с Бэкхёном и, конечно, их маленького воспитанника, попечительство над которым заканчивается буквально на днях. - Папа, - Сэхун находит Джунмёна в кухне и дёргает за штанину, привлекая его внимание. Взрослый омега выключает огонь под сковородкой и осторожно присаживается перед Сэхуном на корточки. - А что если старший мальчик не захочет играть со мной? - Это невозможно. - улыбается Джунмён, обнимая за плечи. - Ты - очень хороший мальчик. - уверяет папа. - Ты добрый и отзывчивый, умеешь делиться. Уверен, вы найдёте общий язык, даже несмотря на разницу в возрасте. А теперь беги переодеваться, гости скоро придут. Джонин разминается с сыном на пороге кухни и, входя, обнимает своего омегу со спины, складывая ладони на живот. Утыкается носом в макушку, вдыхая любимый запах, оттуда за ухом и следом в щёку, которую целует. - Ты мне мешаешь. - улыбается Джунмён. - Я люблю тебя. - выдыхает альфа, почувствовав неожиданную потребность озвучить это. - Ты ведь это знаешь, да? Джунмён поворачивается к нему, улыбаясь, и уверенно кивает. Альфа прижимается носом к его носу и льнёт к губам, когда раздаётся звонок в дверь. - Гости пришли! - кричит радостный Сэхун. Но Джонин не позволяет отстраниться и уйти к двери, всё-таки целуя в губы и только тогда отпуская. - Крёстные! - радостно восклицает Сэхун, узнавая людей на пороге, едва папа открывает дверь. Джонин выходит в коридор, чтобы поприветствовать друзей, и пока Бэкхён берётся расспрашивать Мёна о его самочувствии, а Чанёль возится с детворой, Джонин после приветствия направляется в гостиную, где накрыт ужин, чтобы закончить с последними приготовлениями. Джунмён просит позвать малышню, которую послали за столовыми приборами, и альфа делает как велят, оказываясь в кухне, кажется, вовремя. Старший мальчик роняет "привет", и Сэхун реагирует совсем не так, как от него ждали. - Сэхуни, ты чего? – Джонин наблюдает за сыночком, который прячется за ним, едва отец входит на кухню, и кладёт ладонь на его пушистую макушку, взлохматив, а потом на мягкую щёчку – а та пылает. Поворачиваясь к нему полноценно и опускаясь перед ним, альфа заключает маленькие ладошки в своих, по очереди целуя, а маленькие щёчки продолжают пылать, красные-красные. - Мы очень смутились. – улыбается Джунмён, выдыхая шёпотом и протягивая Сэхуну руку, за которую он поспешно цепляется и теперь прячется за пришедшим папой, выглядывая на старшего мальчика оттуда. – Нужно поздороваться и познакомиться. Джонин прислоняется к холодильнику, с улыбкой наблюдая. - Как тебя зовут? – интересуется маленький альфа любознательно, хлопая большими оленьими глазёнками. - Сэхун. – отзывается негромко омежка, всё ещё держась за папину руку, который сидит на корточках рядом. – А тебя? - Хань. – отвечает мальчик, наконец улыбаясь. – Лу Хань. Лу Хань. И Джонин вдруг дёргается, устремляя взгляд на старшего мальчика. Мне очень вас жаль, а ещё себя, ведь ваш так и не рождённый старший сын должен был стать моей парой. За ужином не утихают разговоры и смех, а Джонин наблюдает за маленькими альфой и омежкой, что сидят рядышком на диване, играясь. *** Джунмён выходит из душа, потягиваясь, и направляется на поиски своих любимых мальчиков, и те находятся достаточно быстро, в основном - на слух. - Улетает самолёт. - приговаривает взрослый альфа, держа своего маленького мальчишку под живот и поднимая руки к самому потолку, к нарисованным облачкам, кружа Сэхуна. А тот расставляет ручонки в стороны как крылья и довольно хохочет. - Самолёт идёт на посадку. - Джонин плюхается спиной на кровать и опускает сына рядом, обнимая. Маленький омежка мостится у отца на груди и обнимает в ответ. - Малыш, вы подружились с Ханем? - интересуется он следом. - Да. - Сэхун кивает, садясь, но затем снова подаётся к отцу и что-то шепчет на ухо. - Правда? - Джонин с улыбкой охает. - Видишь, как здорово, и не нужно было так стесняться. Иди ко мне. - снова раскрывает он руки, и Сэхун вновь прижимается к нему. - Секретами делитесь? - наконец даёт о себе знать Джунмён, полноценно входя в комнату. - Солнышко, пойдём купаться, а папу пока отправим в магазин за молоком, иначе не из чего будет утром делать пани. - Мои же вы блинные души. - альфа смеётся, выпуская сынишку из рук и вставая с кровати своего маленького принца. До магазина недалеко, это небольшой поздний супермаркет недалеко от их дома, куда всегда ходит Джунмён. Джонин находит на полке большой двухлитровый пак молока и спешит на кассу. - Ты стал настоящим семьянином. - улыбается за кассой светловолосый взрослый Хань. У Джонина дёргается глаз от понимания того, что ещё час назад он видел маленького. - Понял-таки, кем мог бы быть. – вручает он назад пробитый пак молока и тянет руку за карточкой. - Пора домой. - Да, пора домой. Меня ждут сын и беременный муж. - Джонин даёт карту и терпеливо ждёт. - Пора в свою реальность, Джонин. В свою жизнь. - настаивает Хань, протягивая на коротком шнурке терминал для ввода пароля карты. - Моя жизнь здесь и ты не можешь отправить меня назад. Я не хочу. - Джонин забирает карточку и спешит к двери. - Меня ждут дома. Дверь негромко скрипит, поддаваясь, и альфа закрывает её следом на защёлку. Молоко прячется в холодильник, и прежде чем зайти в спальню, Джонин заходит в детскую - а маленький лётчик сладко спит. - Доброй ночи, малыш. - ласково шепчет альфа, целуя тёплую розовую щёчку. - Доброй ночи, папочка. - бормочет сквозь дрёму Сэхун. - Правда, он сладкий, когда спит? - Джунмён отрывается от книги, когда Джонин оказывается в их спальне, прикрывая за собой дверь. - Зефиринка. - с улыбкой соглашается альфа, обходя кровать и опускаясь на её край рядом с Джунмёном. - Вам тоже пора спать, как Сэхуну. - наклоняется, чтобы поцеловать животик через ткань спальной футболки, и принимает из рук любимого книгу, складывая на тумбочку рядом. Уже глубокой ночью, засыпая, Джонин обнимает любимого омегу за плечи да прячет нос в изгибе его шеи, стараясь как можно глубже впитать в себя его запах, чтобы не потерять - ни сейчас, никогда. *** Телефон на тумбочке рядом вибрирует с такой силой, что, кажется, ходуном ходит вся кровать. - Эй, кто звонит в такое время? - принимает он вызов. - У меня сын вообще-то спит ещё, и муж - беременный. - Шеф... - отзывается по ту сторону совершенно растерянный Кёнсу. - Крепко спали? - пытается он пошутить. - Видимо, да. - Джонин оглядывается по сторонам, узнавая свою столичную евро-квартиру, и плюхается обратно на подушку. - Что стряслось, Кёнсу? - Шеф, вы проспали? - добродушно интересуется секретарь. - Прислать за вами машину? - Да, пришли. - Джонин сбрасывает вызов и накрывает лицо руками. Что за чертовщина с ним вообще происходит и почему календарь показывает просто следующий день, если его не было целую неделю? Или ему действительно...приснилось? - Слушай, у меня такие новости! - Чанёль встречает в приёмной со стаканом кофе и заходит следом в кабинет, пока Джонин падает в своё кресло. - Бэкхён часом не беременный? - на всякий случай интересуется Джонин, пытаясь проверить, не во сне ли он провёл минувшую неделю. - Откуда ты знаешь? - Чанёль опешивает. - Я только собирался сообщить об этом. - Боже, ну наконец! Поздравляю, дружище! Я искренне за вас рад! - Джонин улыбается и даже вылезает из кресла, чтобы обнять лучшего друга. Счастливый будущий папаша уходит работать, а Джонин вырывает из своего личного блокнота лист и готовит ручку. - Кёнсу-я, зайди. - зовёт по внутренней связи. - Да, шеф? - появляется секретарь уже мгновенье спустя напротив с толстым ежедневником. - Вот имя. - протягивает альфа лист. - Сходи, пожалуйста, в информационный отдел и найди мне всё об этом человеке: адрес, телефон, место работы, семейное положение. Всё. Ясно? - Ясно, шеф. - Кёнсу кивает и следом мнётся. - Но... зачем вам понадобился Ким Джунмён? - Зачем? - Джонин задумывается и следом удивляется. - Ты его знаешь? - Да кто же его не знает, шеф? - Кёнсу улыбается. - Его работы даже наш фасад украшают. - Работы? - Джонин хмыкает. - Фасад? - он отпускает секретаря и хватает рекламный проспект их компании, лежащий на краю его стола, да рассматривает выходные данные печати. Ким Джунмён - художник, фотохудожник, графический дизайнер. Адрес офиса и телефон. - Ну здравствуй, Мён. *** Офис в центре столицы выглядит простым, но стильным. Джонин входит в здание в поисках приёмной и обнаруживает её на втором этаже. Он без стука входит, направляясь в кабинет мимо рабочего стола молоденького беты. - Вы записаны? - зовёт он вслед, вскакивая на ноги. - Это приватный визит. Прошу не беспокоить. - альфа закрывает дверь перед носом секретаря и разворачивается, чтобы осмотреться. Просторный светлый кабинет действительно походит на стильную и удобную художественную мастерскую - всё как успел прочесть альфа в Интернете. В центре комнаты, позади стола у огромного окна, спиной к нему и лицом к большой электронной графической доске со стилусом в руках стоит, задумавшись, собственно причина его прихода. Доска кое-где по углам расчерчена, на ней эскизы - художник за работой. Худая спина ровная, рукава светло-голубой рубашки подняты к локтям, обычные синие джинсы сидят отлично, из левого заднего кармана выглядывает уголок телефона. - Привет, Джунмён-а. Давно не виделись. - роняет Джонин, и мгновенье спустя Джунмён поворачивается к нему лицом, удивлённо вскидывая бровь. Альфа мгновенно вспоминает этот взгляд, рассматривая омегу с новой стрижкой, которая жутко ему к лицу. В целом он ни капли не поменялся. - И правда давно. - роняет он в ответ спустя десять лет разлуки. - Не пригласишь? - Джонин пожимает плечами, всё ещё стоя у двери. - Проходи, присаживайся. - Джунмён благосклонно указывает рукой на кресло напротив своего стола и опускается в своё. -Только что-то не припомню твоего имени в списке сегодняшних клиентов. - А я без записи. - легко отвечает альфа, устраиваясь в кресле. - Дааа, вот уж не думал, что 10 миллионный Сеул окажется слишком тесным для нас. - за наигранным удивлением омега скрывает неприязнь, пока альфа вглядывается в его глаза, пытаясь понять, есть ли у него хоть крупиночка надежды на взаимность. - Зачем пожаловал? - Поговорить. - Поговорить? - омега хмыкает. - Мне кажется, выговориться ходят к психологам, а не к художникам. - Послушай, Мён-а... - пытается Джонин. - А называть меня так у тебя больше нет никаких прав. - спокойно перебивает Джунмён. Он глядит точно в глаза, но словно не на него, а сквозь. - Я хочу извиниться за события десятилетней давности. - прямо выдыхает Джонин, решая больше не тянуть. - Ты что, умираешь? - небрежно бросает Джунмён и следом сам пугается своей догадке, меняясь в лице. Наконец-то Джонин получает от него необходимые эмоции! - Нет. - альфа отрицательно качает головой. - Тогда влез в долги и тебе срочно нужны деньги? - звучит очередной вариант. - Нет. - Тогда, может, выходишь замуж, а иначе зачем тебе извиняться за это? - Джунмён хмурится, сбитый с толку. - Твои версии одна абсурдней другой. - Джонин слегка улыбается. - Я... А ведь действительно, какова истинная цель его визита, извинений, попыток исправить не сломанное, а разрушенное им самим много лет назад? - Я... - Я смотрю, ты аргументов с годами не поднакопил. - Джунмён устало вздыхает, подпирая кулаком щёку, когда их прерывает робкий стук в дверь. - Заходи, Син. - позволяет омега. - Господин Шим ожидает в приёмной. - сообщает секретарь. - Зови. - Джунмён кивает, поднимаясь со своего кресла. - Надеюсь, мы с вами всё решили, господин Ким, и впредь у вас не возникнет вопросов. Всего доброго. Джонин оборачивается, замечая на пороге клиента, и тоже встаёт с кресла. - До скорой встречи. - уверяет он и спешит скрыться за дверью. Джунмён стойко приглашает клиента сесть и сам плюхается в своё кресло, попросив прощения и наливая себе стакан прохладной воды, залпом выпивая, чтобы заказчик не заметил его дрожащих пальцев. *** - Джонин, ты... Джонин. Джонин! - распинается Чанёль. - Ты видишь, он совсем тебя не слушает, неблагодарный. - фыркает Бэкхён. - Я видел Мёна сегодня. - выдыхает Джонин после нескольких минут молчания. - Правда? - язвить прекращает даже Бэкхён. - Где? Вы разговаривали? - Я ездил к нему в офис. - кивок. - Разговаривали. - Да ты с ума сошёл, приятель. - Чанёль присвистывает. - Да фурия в аду в сравнении с ним - домашний любимец. Я бы на его месте переехал тебя катком. - Раза три, не меньше. - соглашаясь, поддерживает Бэкхён. Джонин встаёт из-за праздничного стола, накрытого у будущих счастливых родителей дома, и замирает у окна, разглядывая вечерний Сеул. - Поверьте, я сам не знаю, зачем это сделал. - Джонин вздыхает. - Просто вдруг почувствовал, что надо. *** - И не смей опаздывать. – угрожающе предупреждает генеральный директор в трубку. - Я понял, гендиректор, буду вовремя и сделаю всё, как вы сказали. – обещает Джонин, открывая одной рукой ящик комода в поисках необходимого галстука. – Уже собираюсь. - Хорошо. Приходи сразу в большой конференц зал. – звонок прерывает и Джонин откладывает телефон, занимаясь выбором галстука теперь уже обеими руками. Буквально пара часов до официальной продажи доброй части акций компании, и стоит быть не просто вовремя, но ещё и абсолютно внимательным во время переговоров, чтобы не пропустить ничего важного. Галстук, кажется, к его костюму не подходит ни один, и альфа бросает идею и закрывает комод. – Кёнсу, - зовёт в трубку, когда дозванивается до секретаря. - Шеф? – отзывается омега, судя по звукам, чем-то очень занятой. - Ты что там делаешь? – хмыкает Джонин, плюхаясь на кровать. - Готовлю документы по акциям на сегодняшние переговоры. – отвечает с заминкой Кёнсу. - Что-то случилось, шеф? - Ничего. – Джонин отрицательно качает головой. – Хотел попросить вызвать за мной машину, но, пожалуй, доеду сам. - Ну смотрите, как вам удобнее, шеф. Главное – чтобы вовремя. – отзывается омега. – Я пошёл. - До встречи. Застёгивая на запястье браслет часов, альфа отмечает, что до времени сделки ещё около двух часов, и принимает решение о том, что лучше выедет пораньше, чтобы не лететь и точно быть уверенным, что он окажется в компании к необходимому времени. Оставляя чёрный в тонкую светлую полоску пиджак не застёгнутым, Джонин захлопывает двери своей квартиры и неспешно спускается на стоянку под домом за машиной, крутя брелок с ключами на указательном пальце. На улице пасмурно и хмуро, слегка моросит дождь и побаливает от низкого давления голова. Дождь активно усиливается, превращаясь в ливень, едва альфа выезжает со стоянки, когда недалеко от дома, на соседней улице, прячась под небольшим козырьком остановки от воды, у дороги сигналит юноша в капюшоне, прилично промокший. Бросая короткий взгляд на часы, Джонин останавливается и медленно удивляется, когда юноша садится в соседнее кресло, снимает с головы капюшон и оказывается Ханем. - Снова ты? – хмыкает альфа. - Не ожидал? – младший альфа улыбается. - Ты обычно сулишь приключения. – Джонин хмыкает и трогается с места, включая дворники. – Что на этот раз? - Зонт забыл. – Хань пожимает плечами. – Как холостая жизнь? – интересуется следом. - Неожиданная смена темы. – Джонин бросает на собеседника короткий взгляд. – Тебе куда? - К Сэхуну. – спокойно отвечает младший альфа, и Джонин неожиданно тормозит совсем сильно на светофоре, спасаясь от удара о руль с помощью ремня безопасности. Он переводит глаза на собеседника, нахмурившись. - Какого чёрта тебе нужно? – закипая, интересуется он. - А тебе? – в ответ спрашивает Хань, устремляя на него глаза. – Тебе в этой жизни хоть что-то вообще нужно? Хоть что-то имеет в ней смысл, значение? Джонин вздыхает, успокаиваясь, и снова плавно газует. - Мы встретились, поговорили, но не сложилось. – выдыхает он. – Всё? Ты доволен? - А ты? – на такой же манер вновь интересуется Хань. - Да сколько можно? – повышает голос Джонин, съезжая на обочину дороги. – Выметайся! - Ты теряешь единственный смысл своей жизни прямо сейчас, Джонин. В это самое мгновенье и навсегда. – юноша кивает и выбирается из машины, уходя прочь в сторону парка. Джонин провожает взглядом его фигуру, скрывающуюся в дожде, и уезжает. Говорить всегда легче, чем делать. Слова, сказанные неискренне, не имеют никакой силы, ими не достучатся, не переубедить и не остановить. Слова, сказанные в порыве эмоций, скрываемые до этого внутри, ранят и выворачивают наизнанку. А пророненные вскользь, глубокие, заставляют задуматься. Какой в этом толк, если он потерял Джунмёна ещё десять лет назад, на выпускном в колледже, решив, что карьера на данном этапе его жизни – самое важное, проигнорировав и отвернувшись от всего, что на самом деле было важно. От Джунмёна. От ИХ будущего. А что сейчас? Они не виделись десять лет – не мало, чтобы успеть начать новую полноценную жизнь друг без друга, но полноценную ли? Вполне. Он исполнил свою мечту, он рисует, его работы знают в стране, его работы знают в мире, он – публичная особа, он зарабатывает на жизнь тем, что любит, превратив хобби в профессию, он делает то, что любит, он любит то, что делает. Но любит ли его кто-то так же, как он любит рисовать? Наверняка. Определённо да! И сейчас, в это самое мгновенье он делает огромную ошибку, вновь отворачиваясь от своей судьбы, от своей любви. Чёрт его всё бери! Джонин переставляет передачу и сбавляет скорость, а затем крутит руль в другую сторону, неожиданно поворачивая и следом прибавляя газу. Сбитые с толку его неожиданным нарушением правил, другие водители сигналят в спину. Знакомое здание вырастает в поле зрения уже семь минут дороги спустя. Останавливаясь точно на входе, не утруждаясь с парковкой, альфа выскакивает из машины, не волнуясь о том, что дождь, и спешит внутрь, пешком на второй этаж. Перепуганный секретарь едва не подпрыгивает на месте от неожиданности и удивления, когда Джонин оказывается в приёмной. Игнорируя его, как и в прошлый раз, альфа направляется точно к двери кабинета, но тот оказывается закрытым, и нежданный гость наконец поворачивается к молча замершему секретарю. - Где Джунмён? Секретарь-бета с мгновенье сомневается, говорить ли, но потом всё же решается, протягивая альфе какой-то стикер. - Он улетает в Пекин совсем скоро. – следует короткий ответ, а на стикере время отлёта и номер рейса. Ты теряешь единственный смысл своей жизни прямо сейчас, Джонин. В это самое мгновенье и навсегда. Спасибо кому-то сверху, что до Инчона совсем недалеко. Альфа выжимает всё из своей Ауди, стараясь не нарушать, но пару раз всё-таки пролетает на красный по городу, чтобы скорее вырваться на трассу, где движение проще и легче. Проклятый Пекин, почему он, снова он становится камнем преткновения в их отношениях? Почему снова становится точкой невозврата, только в этот раз уже для Джунмёна? Почему именно сейчас, когда альфа, кажется, нет, не кажется, а точно знает, что ему нужно было и понадобится в будущем для счастья? Наступать на те же грабли – вообще не его прерогатива, но может стать глупой привычкой, которую брать на себя не стоит. Уже на подъезде к аэропорту настойчиво звонит телефон, сначала номером секретаря, потом Чанёля, потом гендиректора, но ничто из этого не имеет значения, ничто из этого не лишит, не отнимет у него Джунмёна. Только не снова. Припарковываясь на аэропортной стоянке, альфа выскакивает прочь из машины, сжимая в ладони стикер, и устремляется скорее в здание аэропорта в поисках нужного терминала. Народу – тьма, все шумят, толкаются, спотыкаются о свои и чужие чемоданы, Джонин перемахивает через парочку, замечая на информационном табло данные о нужном рейсе и об открытии посадки на него, и ускоряется. Оказываясь у нужного выхода, Джонин оглядывается по сторонам, когда взгляд цепляется за каштановую макушку и серо-синее пальто на худых плечах. Джунмён спускает с носа тёмные очки и вынимает из кармашка в чехле паспорта свой билет и посадочный талон. Перед ним у выхода всего пять человек, да опоздай Джонин на 2 минуты, Джунмён бы уже сел в самолёт и найти его оказалось бы проблематичным, если вовсе нереальным. - Джунмён! – зовёт он, двигая к омеге. Тот отрывает взгляд от паспорта и удивляется, оглядываясь по сторонам, отреагировав на своё имя. - Что ты здесь делаешь? – удивляется ещё больше, видя совсем нежданного Джонина в нескольких шагах от себя, сбоку от очереди на посадку, и подходит к нему. - Прошу, не улетай сейчас в Пекин. – первое, что говорит Джонин в попытке удержать. Джунмён вскидывает бровь и следом улыбается. - Серьёзно? – хмыкает он. – Джонин, не выдумывай, ладно? Мне нужно идти. – двигает он снова на своё место, но альфа ловит за локоть. - Одна чашка кофе. Прошу, всего одна. Нам нужно поговорить. – настаивает он. – Полетишь следующим рейсом. Я прошу тебя. - У меня работа в Пекине, я не могу следующим. – Джунмён отрицательно качает головой. – Если у тебя что-то срочное, возьмёшь у секретаря мой китайский номер и позвонишь. – Джунмён уходит в очередь. - Ты видишь, что Пекин снова делает с нами? – вновь предпринимает попытку Джонин, позвав. – Как и десять лет назад. Мён, одна чашка кофе. Пожалуйста. Джунмён вздыхает, хмурится и снова подходит к нему. - Что с тобой? – удивляется он. – К чему такой спех? Что ты хочешь от меня десять лет спустя, Джонин? Я не злюсь и не обижаюсь, если тебя вдруг замучила совесть. Я в порядке, у меня всё хорошо. Переживал, но больше нет. Ладно? Всё? – омега в очередной раз возвращается в очередь. Теперь перед ним всего два человека. Джонин глядит растерянно, жуёт губу и ругает себя мысленно, обвиняя в бессилии, понимая, что, кажется, провалился, что Мён улетает так же, как он сам улетел в Пекин десять лет назад, и что самые отчаянные доводы и просьбы остаться не работают. И теперь он сам чувствует себя так, как чувствовал себя омега на этом же месте, в аэропорту десять лет назад. Но Джунмён не знал тогда, как наверняка могла бы сложиться их жизнь, останься альфа в Сеуле, а Джонин знает. Он знает! - Но у нас дом в Тондэмуне. Светлый и большой. А ещё двое детей – Сэхуну пять, он жутко любит панкейки и самолёты, растёт искренним и открытым мальчишкой, и у него твои глаза. А ещё…ты беременный. Маленьким будущим художником-футболистом. Я – обычный офисный клерк, и у нас старенькая Хёндэ, а ты – мелкий художник, выполняешь небольшие частные заказы, рисуя акрилом и акварелью. Мы едва сводим концы с концами, у нас куча долгов, но это наш дом, и мы вместе. Мы счастливы. – договаривает альфа на одном дыхании, поймав взгляд напротив. Джунмён глядит на него шокированно, растерянно, удивлённо одновременно. И да, он снова выходит из очереди, в этот раз подхватывая свою небольшую дорожную сумку, и замирает напротив. - Джонин… - роняет. – Как ты узнал, что я хотел назвать нашего старшего сына Сэхуном? – выдыхает следом, сам охая. – Я никому об этом не говорил. Альфа с облегчением выдыхает, прикрывая глаза, и шагает навстречу, сгребая в объятия. - Чашечку кофе? – шепчет. - Хорошо. – Джунмён вздрагивает и обнимает в ответ. *** Вместо эпилога~ - Джонин-а, - зовут из-за спины шепотом. Альфа продирает глаза, сжимая чуть крепче тонкую ладонь на своём животе и переворачивается на спину, двигаясь к Джунмёну. – Откуда ты всё-таки знал про Сэхуна? – омега выглядит озадаченным. До сих пор! - Я думал о том, как всё могло бы быть, не уедь я тогда в Пекин. – отвечает он, обнимая за талию и укладывая на свою грудь. Омега устраивается удобней, обнимая поперёк живота в ответ, и внимательно слушает, ожидая ответа. – И решил сделать это реальностью. – договаривает альфа, поймав за подбородок, и тянет к себе, целуя чужую улыбку.