Luxtos

POV Гажил Я ненавидел себя, за свой промах. Меня пленили и оставили как дикого зверя на показ. Хотя… Нет, все было не так ужасно. Они сохранили мне жизнь. Оставили в поселении в старом доме, где я был один. Связали меня и приставили охрану. Сначала я хотел хохотать над тем, что от меня требовалось защищаться — без оружия и связанный я мало что мог. Да и честно говоря, разочарованный собой, я не пытался сбежать. Наказывал сам себя. Вечером я уже не так хотел смеяться. Охрана была нужна мне, а не от меня. Все племя было взбешено моей выходкой с их любимой жрицей, и теперь каждый лично жаждал поквитаться со мной. Еще бы, почему бы не стребовать свое с того, кто связан и не может ответить. Однако в первую очередь меня удивил старик друид. Он не пытался натравить людей на меня и не пришел лично за все расквитаться. Я слышал, как он ругал двух мальчишек —проходимцев, которые рвались убить меня за их «любимую Леви». Все селение получило строгий наказ от друида — не прикасаться ко мне без надобности. Как ни удивительно, но ему покорились все. Мне приносили еду, от которой я сам отказывался. Со мной даже пытались заговорить. Но мне было это странно, непонятно и не нужно. И все же, многие из них смирились и приняли слова друида. Старик назвался мне Макаровым. Каждый вечер он приходил ко мне, садился напротив и начинал говорить. Я никогда не отвечал, но его это мало волновало. Старик приходил с доброй улыбкой и рассказывал о селении все. И кто с кем повздорил, и кто что поймал на рыбалке, и как мальчишки снова издевались над местной собакой. Часть его рассказа я слышал итак, но никогда не перебивал друида. Лишь единожды я задал ему вопрос, перед самым его уходом… -… Ну, а теперь я пожалуй пойду, поздновато уже. — Усмехнулся старик, стерев пот со лба. — Доброй ночи тебе, Гажил. — Зачем? — вот все, что я спросил у старика, когда тот уже закрывал за собой дверь. Седоволосый замер в проеме двери и повернулся. В глазах его сверкнули хитрые искорки. — Ты же такой же человек как и все мы. Одиночество тебе не с родни. — с этими словами он закрыл за собой дверь, оставив меня наедине с моим недоумением. Прошла неделя с того разговора, которой предшествовала еще одна. Утро нового дня принесло мне не только раздражающие лучи солнца, но и шум, что раздавался на улице. Я приподнялся, сонно пытаясь осознать происходящее. Люди гудели снаружи. Сначала гул этот мне показался радостным. Однако голоса приближались к моему дому и я услышал напряженный голос друида. — Внук мой, не смей этого делать! Боги не одобрят этого! — Ваши боги чуть не допустили страшное, а теперь черед моего, заставить расквитаться за проступок этого отступника! — Глубокий мужской голос я слышал впервые. Он был полон гнева и злобы. Секунда потребовалась мне, что бы понять, о чем говорили эти двое и я вскочил на ноги. Я не хотел бежать или прятаться. Если кто-то желал поквитаться со мной, то я встречу его гордо. Дверь домика словно выбили и внутрь зашел мужчина. Он был чуть более рослым, чем я. Светлые волосы были коротко и неровно обрезаны. На одном глазу его красовался шрам, а сами глаза ярко-синего цвета полыхали гневом. С плеч незнакомца слетела звериная шкура. Он был истинным воином, который явно не просто так покидал дом. Увидев меня, этот воин оскалился. — Так ты и есть тот, кто посмел войти в священную рощу и посмел похитить нашу жрицу? — голос его звучал как раскат грома. Я был впечатлен, но не напуган. Искренне я бы хотел сразиться с ним при других обстоятельствах, но не сейчас. — Назовись, гельвет! — Гажил. — Рыкнул я. — И я не гельвет. — Это уже Таранис* рассудит, кто ты, — Оскалился блондин. — И его гнев ты испытаешь. С этими словами в меня полетело что-то яркое, что обжигало и заставляло мое тело не слушаться. Из горла вырвался звериный рык. Было отчаянно больно и жутко. Я не понимал что происходит и как этот человек заставил меня так страдать. Глаза начала заволакивать пелена, в ушах нарастал гул… — Остановись, Лаксас! —Услышал я голос старика. — Ты убьешь его! Нельзя так… — Молчи, дед, мой бог жаждет этой жертвы! — Рыкнул на него мой противник. Слыша этот голос я попытался подняться с колен. Однако новая волна боли с новой силой стала давить на меня сверху. — Надо признать, что ты силен! — Ядовито усмехался где-то рядом тот, кого старик назвал Лаксас. — Такой жертве Таранис будет крайне рад. Он расхохотался, а я снова попытался противится странной силе, что прижимала меня и лишала воли. Рядом послышались легкие быстрые шаги. Что-то приближалось ко мне. «Неужели решили воспользоваться моментом и добить?» — промелькнуло в моей голове. И тут боль оборвалась. С тяжелым выдохом я почти начал падать на пол и встретился бы с ним лицом, если бы не успел встать на одно колено и опереться на руку. В глазах все еще было очень мутным, я не мог разобрать ничего. — Тыыы?.. Какого черта! — услышал я удивленный вой блондина. Пространство передо мной было размытым, белым. Правда казалось, что по белому струится вода… Неужели?.. — Мелкая? — Прохрипел я, сам не узнавая свой голос. — Ты чего творишь, отойди. Она стояла передо мной, глядя в лицо своему собрату по племени и, раскинув руки в стороны, закрывала меня собой. — Перестань, Лакс. — Услышал я ее мелодичный голосок. — Ни ты, ни твой бог не могут требовать такой расплаты и мести. Ты это прекрасно знаешь. — Не тебе его защищать, Леви! — Взорвался Лаксас. — Он тебя чуть не осквернил! — Не осквернил же. — Холодно отвечала девушка. Я чувствовал эту странную силу в ее голосе, что заставила воина ее племени застыть где-то рядом. — Вот и ты не смей осквернять себя и своего бога человеческой жертвой. Или так хочется стать изгоем в рощах Анунна? Тихое фырканье было ей ответом. Я услышал тяжелые шаги, которые удалялись от меня. Зрение не желало возвращаться, но я видел, как нечто белое с синим всколыхнулось впереди, как меня коснулись маленькие тонкие пальцы. — Леви, это не лучшая … голос старика и еще чей-то. Кто-то из юнцов? — Лучше оставить его так? Дедушка, ты сам меня учил другому. — Голос ее был совсем близко. Я вскинул голову, словно пытаясь увидеть девушку. — Мелкая… — А ты молчи. — Спокойствие в ее голосе заставило меня рассмеяться кашляющим, прерывистым смехом. — Итак не пойми на кого похож. Следующие несколько дней, жрица не отходила от моей кровати. Меня уже никто не связывал, охрану от дверей убрали только после того, как Лаксас, внук друида, ушел по моим следам, искать тех, кто придет за мной. Более никто не стремился причинить мне вреда… Первое время меня жутко раздражало постоянное присутствие мелкой рядом. И не одного меня. Похоже, были в селении те, кто был неравнодушен к этой маленькой девчушке, и то, что она ухаживает за своим же похитителем, приводило их в гнев. Видел ли я это? Нет. Я лишь слушал и чувствовал, когда она приходила не одна. Странно, как может отличаться один человек от всех. Ее легкая поступь, веселый звонкий смех, голос, запах… Я мог узнать ее из всего селения не глядя. Я запомнил почти все о ней из тех разговоров, что вели с ней люди. Со мной она не разговаривала. И все же я знал, с каким настроением она приходила. Она настойчиво лечила меня, а я все не мог привыкнуть к ее присутствию. К тому, что мне от чего-то стало не все равно… В один из дней мне надоело ее молчание и я заговорил. — Сегодня я не знаю, почему ты грустишь. Расскажешь? — спросил я как бы между прочим, когда она сняла повязку с глаз. Зрение приходило в норму очень медленно, и в какие-то моменты я мечтал оказаться у сестры, которая бы ругала меня на чем свет стоит, но вылечила бы очень быстро. Сейчас я видел размытые черты ее лица. Неужели она смутилась? Или на белой коже ее лица не алеют щеки? — Откуда тебе знать. — Фыркает. Значит точно что-то случилось. Редко она фыркала в родном селении. — Неужели зрение вернулось? — Видеть не обязательно, что бы знать. — Ухмыльнулся я. — Пока я вижу лишь размытые черты. — И почему тогда спрашиваешь, раз знаешь, что я грущу? — Говорит резко. Наверное все еще зла на меня. — Потому, что не знаю причин. — Пожал я плечами. — А я привык уже знать практически все. — Многое знать — себе во вред. — Отшила. Ну значит не стоит. И все же так интересно. — Прости. — Глотку резануло. Нда, все же придется учиться извиняться. Или же не делать так, что бы приходилось. — Лезу куда не следует с моими то грехами. Девушка замерла в полуобороте. Я не видел ее лица, но почувствовал перемену в ее настроении. — Я что-то не то сказал? — Вопросы… Как же это странно звучит с моей стороны. — Кто-то выжег южную рощу. — Внезапно сказала она. Голос звучал очень печально. — Она далека от нас, но мы всегда чтили ее духов. А теперь… — Но ведь земля осталась не тронутой? — Задал я вопрос в недоумении. — Если ты веришь в святость тех мест, значит и новая роща на том месте будет так же священна. Тишина. Я не слышу ни звука и не вижу ее. Неужели что-то опять не то сказал. — Ты все же и дурак, и не совсем. — Она рассмеялась? Мне не кажется? Внутри что-то волной взорвалось, когда она назвала меня дураком, но от чего-то ее смех успокоил зверя внутри меня. С того дня я всегда начинал с ней разговаривать. Первые попытки после того разговора напоминали мне беседы старого друида со мной — она молчала, но я чувствовал порой улыбку, что она пыталась сдержать. Потом она начала отвечать на мои вопросы. Постепенно мы стали говорить друг с другом. Месяц близился к концу, когда в очередной раз она сняла повязку и я увидел ее лицо. Без пелены, без расплывшихся очертаний. — Значит видишь! — расхохоталась жрица, глядя на меня. В ответ на мою вопросительно поднятую бровь, она с улыбкой ответила. — У тебя взгляд был как у младенца, который впервые на улицу вышел. Словно вспомнив, сколько я просидел взаперти, я кинул пытливый взгляд на дверь. Я и впрямь долго просидел здесь, не видя солнца, не дышал свежим от дождя воздухом. Проследив за моим взглядом, девушка улыбнулась мне, как ребенку и протянула руку. — Пошли, — говорила она. — Тебе стоит пройтись. Я словно попал в детство. Ее маленькая ладошка сжала как могла мою руку и потянула за собой. Словно мать, что пошла на прогулку с сыном-сорванцом. Улица встретила меня облаками, сквозь которые изредка проглядывало солнце. Это было хорошо, мои глаза все еще плохо переносили яркий свет. Некоторые люди селения с интересом наблюдали за мной и своей жрицей. Кто-то улыбался, кто-то смотрел на меня настороженно, недоверчиво, а кто-то с живым интересом наблюдал за каждым моим шагом. Девушка с синими волосами в своей живой манере улыбалась всем, приветствовала, говорила что-то, но я плохо ее слушал. Мне самому было интересно рассмотреть то место, где я провел так много времени. Я рассматривал причудливые домики, людей, их занятия. Я не заметил как жрица вывела меня за пределы деревни и опомнился только когда мы дошли до середины поля… END POV Гажил * Таранис — бог грозы и грома у древних гельветов. Ему приносились кровавые жертвоприношения на костре. Особо фанатичные галлы приносили в жертву богу людей.