Англичанка, ты слишком много говоришь!

Картер не привыкла нервничать, даже на самых опасных заданиях, она всегда держалась молодцом, стойко сохраняя невозмутимое лицо и не позволяя сердцу ускорять ритм. Работа — это другое. Все — другое, пока мы не говорим об обыкновенных человеческих чувствах и эмоциях. Ничто не способно взволновать Пэгги так, как ее возвращение в Нью-Йорк, к соседке, как она говорит Джарвису перед отъездом. Такси мчится слишком быстро, чтобы обдумать речь, которую она обязательно произнесет, когда увидит Энджи. От мыслей о блондинке внутри разливается приятно тепло, а улыбка невольно украшает губы. Сколько они уже не виделись? Картер потеряла счет времени, она даже не была уверена в том, что помнит все черты лица Мортинелли. Со временем в памяти все размывалось, и лишь светлое теплое чувство на душе никуда не уходило. Всю дорогу от аэропорта до дома, девушка думала о том, как отреагирует ее подруга, когда увидит Пэгги на пороге своей комнаты. Удивится, замолчит или наоборот начнет болтать, как неугомонная, а, может, и вовсе захлопнет дверь перед ее носом от шока, а может, обнимет. Энджи была единственным человеком, с которым шатенка готова была обниматься. Она всегда пахла фруктовым шампунем, так, что хотелось зарыться носом в ее волосы и простоять в ее объятиях еще какое-то время. Такси паркуется перед зданием, и Пэгги протягивает водителю чуть смятую купюру, вылезая из машины. Внутри все по-прежнему, Картер спешит в свою комнату, чтобы поставить чемоданы, а затем навестить свою подругу. Сердце отбивает бешеный ритм, когда шатенка стучит в соседнюю дверь, ожидая реакции. Она не уверена, что Мортинелли у себя, но, во всяком случае, сегодня воскресенье, она не может быть на работе. Картер нервничает, поправляя блузку, заглаживая назад волосы, собирает остатки помады языком, а затем делает глубокий вдох, слыша неспешные шаги за дверью. Энджи дома. Блондинка распахивает дверь и ее лицо тут же удивленно вытягивается. — Пэгги, Бог ты мой, что ты тут делаешь? Девушка закрывает ладонями собственный рот, безмерно радуясь подруге, а затем, неожиданно схватив ту за руку, затаскивает к себе в комнату, прикрывая дверь. — Мимо проезжала. — смеется Картер, и тут же чувствует, как чужие ладони рывком притягивают к себе, обнимая за плечи. От Энджи до сих пор пахнет фруктовым шампунем, ее кожа невероятно мягкая и теплая, прижимается к щеке агента, тела плотно соприкасаются, и Мортинелли, кажется, дрожит. Она ощупывает шатенку, словно не веря в происходящее: лихорадочно скользит пальцами по ее плечам, щекам, волосам, бормочет что-то про блузку. Пэгги улыбается. Пэгги действительно нервничает. Она проходит к кровати, начиная рассказывать о том, где она была, чем занималась, и как на самом деле все складывается. Сейчас это кажется таким простым и необходимым, что она ни на секунду не сомневается в своих действиях, глядя на то, как Энджи не сводит с нее глаз, внимательно слушая ту. Картер говорит без остановки, иногда делая жадные глотки воздуха и продолжая дальше, она не знает почему ей так безумно хочется быть наедине с соседкой, почему именно сейчас, уехав от всей этой суеты и подводя какой-то итог работе, она чувствует себя в нужном месте. С нужным человеком. Энджи глупо смеется, внезапно накрывая ладонь Пэгги своей. Пэгги, наконец, замолкает. — Я скучала по тебе, Энджи, — признается она, глядя в светлые глаза и ощущая себя уязвимо, обнажая свою душу, — правда. Я постоянно думала о том, где ты там, как ты там, может, ты уже играешь на Бродвее, может быть, вышла замуж, или нашла себе кого-нибудь… или, знаешь, крутишь интрижки, не желая уходить с головой в отношения. Я часто вспоминала о тебе… — Англичанка, ты так много говоришь! — смеется Мортинелли, поглаживая большим пальцем чужую кожу. Пэгги ведь не глупая. Пэгги понимает все без слов. Энджи ощущает тяжелое дыхание совсем рядом, она смотрит в потемневшие глаза напротив, понимая, как неприлично близко они сидят. Но… весь все правильно, да? Блондинка плавно переводит взгляд на губы, остатки помады все-таки есть, чуть размазанные, будто бы Пэгги нервно покусывала свои губы, будто бы чего-то боялась. Ей не стоит переживать. Энджи внезапно сокращает расстояние, все еще держа руку на руке Картер, она почти касается ее губ, но до последнего сомневается, не против ли этого ее подруга? Пэгги не дышит, она затаивает дыхание, ощущая, как ее губы практически покалывают в ожидании момента, она не хочет быть инициатором. Мортинелли нервно улыбается, нежно ведет носиком по щеке шатенки, прикрывая глаза и слыша, как та делает глубокий вздох через нос. Губы скользят по коже напротив, едва касаются, и когда они останавливаются у губ, Пэгги не выдерживает, поддаваясь вперед и обхватывая макушку Энджи. На всякий случай. Чтобы не отстранилась. Губы блондинки сладкие, такие же фруктовые, веющие смесью клубники и персиков, и Картер действительно смущается, зная, как одержимо впивается в ее нижнюю губу. Она никак не может удержаться, чтобы не захватить ее губами, чуть потягивая на себя и чувствуя реакцию Энджи, которая тут же сильнее сжимает ее плечи. — Я не знаю, что я делаю. — Тихо бормочет Пэгги, прислонившись лбом ко лбу девушки, стараясь не смотреть на нее. — Ты когда-нибудь перестаешь думать и разговаривать? — Мортинелли настойчиво обхватывает чужие щеки, возвращая губы к себе, едва ведя по ним языком и слыша в ответ удовлетворительные стоны. — Энджи, просто чтобы ты знала, я никогда до этого не испытывала ничего подобного к девушке, я вообще не… — Заткнись, Англичанка, ты слишком много говоришь! — блондинка снова смеется, мягко откидываясь на кровать и утягивая за собой Картер.