***
На следующее утро Гарри как всегда проснулся позже Луи. Сегодня у них обоих был выходной, и на учебе, и на работе, такое случалось раз в неделю, и свои выходные они обычно любили проводить вместе, гуляя в парке или за обедом в кафе вместе с Найлом, Лиамом и Зейном. Но сегодня, взглянув в окно, Гарри сразу понял, что они останутся дома. На улице было ужасно пасмурно и нависали тучи, лил сильный дождь. «Ну, чего еще можно было ожидать от Лондона», — раздраженно подумал парень и махнул головой, убирая со лба выбившуюся прядку. В любом случае, они с Луи проведут этот день вместе, и это немного поднимало настроение Стайлса, но им придется весь день торчать дома… удручающе. Вздохнув, Гарри сделал пару больших шагов к двери и, положив руку на ручку, вдруг замер. Что, если он сейчас выйдет, а Луи будет бегать от него из-за того, что все же не спал на тот момент, когда он приходил, и все слышал? Или слышал, как закрывалась дверь? Или наоборот он начнет кричать и съедет? Или… «Черт, нет. Он спал, я уверен», — решительно сказал себе Гарри, открыл дверь и все же вышел из своей комнаты. Луи сидел на диване, попивая его любимый какао и смотря какое-то утреннее шоу по ТВ. Услышав звук открывающейся двери и шагов, он тут же оглянулся и приветливо улыбнулся другу. Как всегда. — Доброе утро, Хаз, наконец-то ты встал, — негромко сказал он, тепло расплываясь в мягкой улыбке, которая появлялась каждый раз, когда он видел его. Это была особенная улыбка, Гарри мог узнать ее из сотни, и при том, всегда она была одинаковой. Невероятно солнечной, яркой, запоминающейся, и уже при первой встрече он заметил ее. — Привет, — ответил кудрявый. Луи вел себя как обычно, значит он или действительно спал ночью, или был очень хорошим актером, чего Гарри не особо раньше замечал за другом. — Как спалось? — Отлично, вчера в 10 уснул, — усмехнулся Томлинсон и глотнул напиток. Стайлс заметил, что в его руке была та самая кружка, которую он однажды подарил ему на какой-то маленький праздник, и тот почти никогда не расставался с ней теперь, но зато он не обратил внимания, как сильно Луи акцентировал внимание на последних словах. А зря. — Ты сделаешь завтрак? — Да, как всегда, — облегченно выдохнул Стайлс. «Кажется, он ничего не слышал.» После того, как Гарри принял душ и привел себя в порядок, он направился на кухню. Теперь, когда ему не нужно было от себя скрывать свои чувства и отрицать их, смотреть на Луи и общаться с ним было намного проще. Внутри будто что-то освободилось, и он просто смирился с тем, что действительно любит его, любит по-настоящему. И он старался не думать о том, что ждать ответа от Томлинсона — это как заставить Найла перестать есть, что даже в голове представить было сложно. Луи не интересуют парни, тем более Гарри, его лучший друг. Наверняка шатен испытывал к нему только чисто дружеские чувства. Это, конечно, было грустно, но Гарри просто постарался игнорировать это. В конце концов, не вся любовь обязательно должна быть взаимной. Стайлс думал обо всем этом, неспеша жаря на плите гренки, завтрак для них с Луи. Вообще-то, обычно в выходные они уже с самого утра выбирались в их любимое кафе, через четыре квартала, но сегодняшний дождь просто не позволял им этого сделать, и кому же как не Гарри, готовить еду. Он ведь все еще помнил, как однажды Луи вдруг взбрело в голову самому приготовить блины, и что из этого вышло (ничего хорошего). Хотя, все же один раз у него получилось сготовить довольно вкусный и даже приятный на вид ужин. Это было когда они только-только заселились в этот дом. Тогда Гарри, который обычно заботился о том, что они едят, не успел забежать в магазин и купить что-нибудь на ужин, но когда он пришел домой, то там его ждал небольшой сюрприз. Луи сам приготовил то, что действительно можно было есть, не боясь получить отравление. Стайлс был очень удивлен, ведь он знал, что готовит его друг… не очень хорошо, а тут на тарелке лежала настоящая «курица с моцареллой, завернутая в ветчину с картофельным пюре» — так представил блюдо сам Томлинсон. И это было довольно вкусно и имело аппетитный внешний вид, но в будущем попытки что-то приготовить проваливались, и Луи забросил это. Ну, не считая, конечно, того опыта с блинами. Когда завтрак наконец был готов, Гарри аккуратно разложил его по тарелкам и, взяв их, понес в комнату, на диван, к Луи, но, сделав пару шагов в комнату, Стайлс чуть не выронил их от того, что увидел. Впереди, рядом со шкафом, наклонившись до самого нижнего ящика, стоял Томлинсон. Расположение комнат в их доме было таким, что выход из кухни ведет как раз в общую комнату, и из-за этого получилось так, что сейчас Гарри упирался глазами как раз на поднятую задницу друга. Кудрявый всегда раньше, да и сейчас особенно, признавал, что его друг обладает просто шикарным задом, не у каждой девушки даже такой был. Иногда он любил тайно поглядывать на него, но когда видел, что кто-то еще смотрит, просто «загорался» и почти взглядом испепелял этого человека. Но сейчас, от такого зрелища, в штанах Гарри началось становиться все теснее, напряжение все росло. «Вот черт, а если Лу заметит…», — пронеслось в тот же миг в его голове, и парень так быстро, насколько мог с двумя полными тарелками в руках, понесся на кухню. — «Думай об… улитках. О боже, Стайлс, думай об улитках!» Да, улитки. Это было именно то, что сейчас должен был представлять себе Гарри. Он ходил по кухне, глубоко вдыхая и выдыхая, и, кое-как успокоившись через минут пять, Гарри снова осторожно вышел. Луи уже вставлял диск в дисковод, и его зад был соответственно опущен. Кудрявый негромко выдохнул, но все же привлек внимание Томлинсона, и тот обернулся. — О, завтрак! — улыбнулся тут же он, заметив аппетитные жареные булочки на тарелках, и плюхнулся на диван, параллельно раскладывая плед. — Я включил нам «Друзей». — Ох, снова? — застонал тут же Гарри. Луи просто обожал этот сериал, кудрявый знал это, но зачем пересматривать его в пятый раз за неделю? Конечно же, в душе Стайлс уже успел чуточку полюбить этот сериал, не так сильно, конечно же, как его друг, но все же. С ним у него были всегда теплые и хорошие ассоциации, воспоминания. Но вслух он бы никогда бы не признался, что ему нравится. Тем более, при Томлинсоне. Гарри подошел к дивану и, поставив тарелки на стол, мягко опустился рядом с Луи. — Какой сезон на этот раз? — спросил он, укутывая их обоих в теплый плед. Луи, закинув ноги на диван, нажал на кнопку Play на пульте. — Да, третий, — ответил он, не убирая с лица своей счастливой улыбки и поглядывая на кудрявого, ожидая реакции. Тот закатил глаза, на что Томмо легко толкнул его кулаком в плечо. — Ох, да брось, я же знаю, что тебе нравится! — О да, пересматривать одну серию по три раза — мое любимое занятие, — саркастично пробубнил в ответ Гарри, изо всех сил стараясь скрыть улыбку. Естественно, ему не могло это не нравится. Парни взяли себе тарелки и начали есть, попутно смотря в экран и тихо обсуждая то, что там происходит. Они разговаривали почти шепотом, не нарушая ту особенную атмосферу, которая всегда была при их общем просмотре чего-либо. Они были знакомы с каждой секундой серии, знали каждый поворот, но все равно обсуждали все это. В этот момент Стайлс чувствовал себя почти самым счастливым человеком на свете, и когда Луи положил свою голову к нему на плечо, он, позволяя себе опустить свою, не мог не улыбаться. Аромат шампуня Томлинсона сводил с ума, он прикрывал глаза и закусывал губу, полностью вдыхая в себя этот запах, запах, говорящий, что все будет хорошо, запах уюта, тепла. Запах дома. Так они провели весь свой выходной — полулежа, под пледом, с сериалом, в обнимку друг с другом.***
Этой ночью Гарри снова не спал. Он ждал, когда заснет Луи, чтобы опять прокрасться в его комнату и рассказать обо всех эмоциях, которые оставил после себя этот день. Ему казалось, он мог говорить об этом вечно, и Стайлс был так счастлив, что никак не мог стянуть с лица эту глупую улыбку и думать о голове Луи на его плече, об их объятиях и случайных касаниях рук, о том, как пару часов Томлинсон чуть не защекотал его до полусмерти, допытываясь до Гарри, чтобы он наконец признал, что ему нравятся «Друзья». При этом парень смеялся так по-детски искренне, что Гарри не хотелось, чтобы те секунды вообще когда-нибудь кончались, хотя ему не нравилась щекотка, и он сам визжал, как девчонка, упрашивая Луи перестать. И даже сильная гроза за окном, которая шла уже где-то час, не могла расстроить парня. Ничего сейчас не могло его расстроить. Кудрявый планировал еще где-то минут сорок провалятся в кровати, и уже потом пойти в комнату Луи. С того момента, как они разошлись по кроватям, прошло уже довольно много времени, но это было неважно — Гарри был готов ждать вечно, лишь бы его друг заснул. Он знал, что Томлинсон очень тяжело засыпал под шум грозы, и все еще помнил тот раз, когда ему пришлось даже петь колыбельную, чтобы усыпить его, потому что на свете было только несколько вещей, которые Луи любил больше какао и даже больше Гарри, и в их список входил его голос. Он завораживал, поражал и удивлял шатена, и когда Гарри пел, то Луи просто будто бы отключался от остального мира, смотрел только на него, буквально во все уши слушая пение. Конечно же Гарри обожал такие моменты, ведь тогда все внимание Лу было только на нем одном. Тем не менее, пел при ком-то он довольно редко, хотя ему и говорили, что у него особенный и очень красивый по звучанию голос. Тогда гром был настолько сильным, что от его ударов дрожали стекла их маленького домика, а молнии такими яркими, что одна из них могла осветить на секунду целую комнату. Из-за всего этого Луи очень долго, почти полночи, не мог уснуть, и Гарри пришлось «убаюкивать» его своим пением. — Ох, кто из нас старше, Томмо? По-моему, это я должен просить тебя укладывать меня, просить тебя мне петь и вообще бояться грозы! — ворчал тогда Стайлс, сидя на кровати Лу. — Ну пожалуйста, — просил шатен, поглядывая на друга. — Обещаю, тогда я точно усну, и не буду тебя беспокоить всю ночь. Гарри просто не мог отказать Луи, и тот прекрасно знал и пользовался этим. Гарри пел. Пел с закрытыми глазами, наслаждаясь каждой нотой, каждой секундой. Он знал, что сейчас Луи смотрит на него, даже с закрытыми глазами ощущая его взгляд. Это заставляло его улыбаться, но он изо всех сил старался не показывать этого, чтобы случайно не попасть не на те ноты, да и вообще, Луи не должен думать, что от одного его взгляда Гарри сразу расплывается в улыбке, как самый настоящий влюбленный дурак. Но Луи тоже иногда пел. Его голос был намного выше, чем у Гарри, но был также хорош. Каждый раз, когда случалось так, что он пел, Стайлс автоматически начинал ему подпевать, если знал мелодию, и не мог с собой ничего поделать. Но их голоса, звучащие вместе, — это было просто что-то необыкновенное. Когда они тихо напевали какой-то мотив, или когда пели во весь голос, или когда почти шепотом что-то приглушенно мычали — все это получалось невероятно красиво и по-особенному прекрасно. Их голоса так подходили друг другу, так идеально взаимодополняли, что если бы какой-нибудь случайный человек послушал их, то точно бы сказал, что они профессионально занимаются пением и выступают каким-то популярным дуэтом. И сегодня Гарри тоже ждал, пока заснет Луи. Теперь он ощущал совсем другие чувства от этого ожидания, он больше не боялся идти к нему в комнату, скорее, наоборот, очень хотел этого, но готов был ждать вечность, лишь бы парень за стенкой уснул. Гроза все не прекращалась, и Стайлс подумал, что даже если придет сегодня к Луи раньше, чем нужно, то легко сможет объяснить это своей заботой, сказав, что, к примеру, ему было интересно, заснул он или нет. В какой-то степени это даже была правда, потому что Гарри не знал, сможет ли Томлинсон сегодня нормально уснуть, и волновался из-за этого. Прошло еще полчаса, и он наконец решился встать и пойти в соседнюю комнату, но… каково же было его удивление, когда в его дверь неаккуратно постучали, и она раскрылась. Гарри тут же снова залез под одеяло и притворился будто бы только проснувшимся от шума открывающейся двери. На пороге стоял какой-то маленький силуэт, и это не мог быть никто иной, как Луи. — Что такое? — удивленно прошептал кудрявый. Он явно не ожидал увидеть его здесь сейчас. — Я думал, ты спишь. — Я спал, но… — шатен опустил взгляд в пол и сделал пару неуверенных шагов к кровати Гарри. — Мнеприснилсякошмаратутещеэтагрозаиятеперьнемогууснутьпожалуйстамогулиясегодняпоспатьстобой? — быстро выпалил он и выдохнул, все так же смотря в пол. — Что? Я не смог различить ничего, из того, что ты сейчас сказал. Томлинсон глубоко вдохнул, набирая больше воздуха в грудь. — Мне приснился кошмар, — начал он. Тут снова раздался громкий раскат грома и парень вздрогнул. — И ты же знаешь, что я боюсь грозы, и… в общем, могу ли я сегодня поспать с тобой? Я понимаю, что это сейчас, возможно, очень внезапно и неловко, но… Щеки Гарри мгновенно вспыхнули. Что он только что сказал? Луи будет спать с ним? — Я… — пробормотал он, не зная, что ответить. Конечно же ему хотелось этого, более того, он просто представить не мог, что Луи сам предложит. Но утром им обоим может быть очень неловко… хотя когда это кого останавливало. — Конечно, забирайся, — Стайлс откинул угол одеяла, чтобы парень смог забраться к нему в кровать, что тот, в общем-то, сразу и сделал. Лучше и быть не может. Как только Луи оказался рядом с ним, кудрявый почувствовал огромное тепло, исходившее от него, и на кровати стало гораздо удобнее и мягче. Но то, что дальше сделал Томлинсон, буквально заставило Гарри на пару минут перестать дышать. Луи, уже удобно устроившись под одеялом, обнял Стайлса и довольно близко прижался к нему, касаясь грудью мощной спины друга, лицо которого в этот момент просто перекосило («Хорошо, что Луи не видит»). Сделав пару медленных вдохов и выдохов, он все же смог прийти в себя, и теперь просто получал невероятное удовольствие от происходящего. — Ты самый лучший Мишка-Хазза, — тихо прошептал Луи сонным хрипловатым голосом, еще сильнее сжимая Гарри в объятиях. Стайлс не разрешал себе этой ночью спать, пока не заснет Луи. Он должен был услышать его размеренное дыхание, как знак того, что тот спит. Безусловно, эта ночь была самой лучшей. Он и представить не мог, что такое вообще когда-нибудь случится, и сейчас он был очень и очень счастлив и все также глупо улыбался, как до того момента, как к нему пришел Луи, возможно, даже еще сильнее. Ощущать тепло его тела, его объятия, слышать дыхание — что могло быть еще лучше? И когда Луи наконец уснул, как казалось Гарри, кудрявый последний раз обернулся на него, и его влюбленная улыбка сделалась еще чуточку шире. — Я люблю тебя, Лу, — шепнул он и, только стоило ему отвернуться и прикрыть глаза, как он тут же провалился в сон. Он не знал, что парень, который лежал с ним сейчас на одной кровати, все еще не спал и также по-дурацки улыбался. «Я тоже люблю тебя, мой Хазза», — одними губами сказал он и закрыл глаза.***
Следующие дни текли довольно скучно. Оба парня ходили на учебу, потом на работу и вечером, уставшие и вымотанные, проводили время вместе за ужином. Они все еще спали вместе, потому что Луи никак не хотел уходить, объясняя это тем, что ему будто бы «страшно спать в одиночестве», а Гарри был и рад этому, он не задавал лишних вопросов и каждый раз улыбался, когда Луи снова с огромной скоростью запрыгивал в его постель, несмотря на усталость. Они все еще спали в обнимку, часто Стайлс прижимался к другу очень близко и почти зарывался носом в волосы друга, вдыхая тот самый аромат, от которого кружилась голова. Они все еще не разговаривали об этом утром, и Луи специально просыпался раньше и уходил в ванную, чтобы не было неловкостей. Ему не особо хотелось выбираться из объятий кудрявого, но нужно было вставать, пока не прозвенел его будильник. Часто он смотрел на спящего Гарри, и в такие минуты ему казалось, что Стайлс — самое лучшее и милое, что он видел в жизни. И Луи улыбался и мечтал о том, как однажды, возможно, сможет наконец прикоснуться к его губам. Теперь, когда он знал, что его чувства взаимны, ему было еще труднее сдерживаться. Поцелуй мог, возможно, испугать Гарри, он же совсем недавно осознал свою влюбленность, а Луи уже полгода как был влюблен в кудрявого. Спустя несколько месяцев, как они переехали в отдельный дом и начали жить вместе, Томмо почувствовал, что ощущает странную, слишком сильную привязанность к Гарри, и это пугало его, потому что он знал, что это такое. Конечно же, он не хотел влюбляться в своего лучшего друга, но оно произошло как-то само, как будто кто-то просто щелкнул переключателем в его голове. Раз — и теперь лучший друг значит гораздо больше. Так они и жили — влюбленные, но слишком боявшиеся открыто признаться друг другу в этом. Но ночь с субботы на воскресенье перевернула с ног на голову абсолютно все в их отношениях. Они снова смотрели какой-то фильм почти до полуночи, закутавшись в их любимый мягкий плед. Луи уснул на плече Стайлса. — Эй, Лу, проснись, — чуть толкнул друга Гарри, заглядывая в его полузакрытые глаза. — Пойдем в кровать. — Что… — сонно пробормотал Луи, поднимая голову. — Куда… — В кровать, — повторил кудрявый и встал. Луи упал вниз на диван и тоненько, еле слышно, заскулил. — Я не хочу… я буду спать тут… Гарри нахмурился. Ему определенно не нравился такой расклад — он уже привык, что спит не один. — Ты не будешь спать тут, ты не можешь. — Почему же, могу, я уже сплю, — сладко пробубнил Луи, переворачиваясь на другой бок. — Но на кровати же намного удобнее. В ответ шатен только опять что-то пробормотал, с головой зарываясь в плед. — Лу, ну я уже привык, что ты спишь рядом, — начал ныть Стайлс, ожидая хоть какую-то реакцию Томлинсона. — Мне будет одиноко, и я не усну ночью теперь один. — Тогда ложись тоже тут. Гарри усмехнулся и всем своим телом плюхнулся на маленького Луи. Тот сразу же проснулся. — Ну не на меня же ложись, глупая кудрявая голова! — кричал он, пытаясь скинуть Стайлса с себя. — Ох, почему ты такой тяжелый, ты же не много ешь… — Но ты же сам предложил, — попытался сделать невинный вид Гарри, и тут же завизжал и засмеялся одновременно, быстро вскакивая и отпрыгивая от дивана на пару метров. Томлинсон тут же прыснул со смеха — кому как не ему знать слабую точку Стайлса, его боязнь щекотки. — Ой, ну и смейся, я пошел спать один! — обиженно воскликнул Гарри и, гордо задрав голову, направился в свою комнату. — Да никуда ты не пойдешь, — Луи догнал парня в два счета. — Один. — Я знал, что ты это скажешь. — Что? Знал, говоришь? — воскликнул Томлинсон, снова кидаясь на Гарри со своими руками. — А-а, перестань… пожалуйста… Луи… — задыхаясь от смеха прошептал Стайлс. — Отстань! — взвизгнул он и попытался отодвинуть от себя друга. У него получилось, правда всего на пару сантиметров. — Когда-нибудь ты меня оглушишь своим визгом, — Томмо поморщился, потирая уши и снова пододвигаясь к Гарри. — Спокойной ночи, спи давай, а то разбужу завтра с самого утра. Кудрявый в ответ только кивнул, отчаянно пытаясь восстановить дыхание. Препираться с шатеном не было сил, и Гарри просто мягко опустил свою голову на подушку. Луи накрыл их одеялом и перевернулся на бок, давая младшему парню обнять себя. Гарри прижимался к нему всем телом, это стало уже таким обычным для него, словно так и должно быть. Он с наслаждением прикрыл глаза и глубоко вздохнул, снова ощущая чуть сладковатый аромат шампуня Луи. Даже если Томмо не любил его, он мог с этим смириться, если у них будет такая дружба. Гарри чуть приподнялся на локтях, чтобы в последний, как всегда, взглянуть на спящего Луи, и только его взгляд скользнул по лицу друга, сразу уголки рта поползли вверх. Спящий Луи — самый милый Луи. И Стайлс уже почти потянулся рукой, чтобы дотронуться до его лица, но еле успел вовремя себя отдернуть. Оно было так близко, такое красивое, завораживающее и недоступное. — Какой же ты… — выдохнул Гарри, чуть отворачиваясь и отводя взгляд. — Черт, как же я хочу поцеловать тебя, Лу. Сказав последнюю фразу, он зажмурился, пытаясь теперь отогнать все эти мысли, и снова положил голову на подушку, но не думать о Луи, тем более когда он был так близко, было очень сложно. — Почему бы тебе не сделать это прямо сейчас? — услышал вдруг Гарри хрипловатый высокий голос. Подождите, что? — Луи? — Да? — Это ты был? — Стайлс снова подскочил на кровати и сел, пялясь на друга. — Ты видишь здесь еще кого-то, кто мог это сказать? — Луи говорил шепотом, его глаза были чуть приоткрыты и немного сщурены, смотрели прямо на кудрявого, выжидая его реакцию. Гарри ответил не сразу. Он закусил губу, не зная, что сказать, и просто смотрел на Томлинсона. Сидел так минуты две, прежде, чем также тихо, как и он, прошептал: — Я люблю тебя. — Я знаю. — Что? — вот такой ответ он явно не ожидал услышать. Парень недоуменно хлопал глазами, не веря в происходящее сейчас. Он пытался вспомнить все слова, которые он говорил «спящему» Луи, все, что он слышал. А Томлинсон все также с интересом смотрел на друга, но вскоре ему надоело ждать. У него немного дрожали руки, сердце билось сильно-сильно. Он чуть улыбнулся и, сев на кровати, потянулся к Гарри. — Ты такой глупый, я люблю тебя, — еле слышно сказал он, прежде чем губами прижаться к его. Он не знал, как отреагирует Гарри, но уже в следующую секунду он ощутил его губы и робкий ответ на поцелуй. Он не сдержался, и уголки его губ поползли еще выше. Все пошло так, как нужно. И когда Гарри наконец ощутил вкус его губ, он почувствовал в себе какое-то растущее ощущение счастья, влюбленность. То, чего он так долго хотел, о чем не мог даже и мечтать, сбылось. Раньше ему приходилось целоваться только с одноклассницами, и то это было явно не из-за большой любви, и сейчас Гарри чувствовал разницу. То, что раньше всегда хотелось закончить, теперь хотелось растянуть на вечность. Луи никак не мог перестать улыбаться в поцелуй и чуть углубил его, запуская руки в кудряшки Стайлса, хотя помнил, что тому не нравилось, когда их трогают. Гарри недовольно замычал, но Томлинсон быстро заткнул его. — Обожаю их трогать, — выдохнул шатен, чуть оторвавшись от губ друга. Они оба тяжело дышали и смотрели друг другу то в глаза, то быстро переводили взгляд на опухшие губы, думая, что никто из них этого не заметит. Гарри не выдержал и первый, смущенно улыбнувшись, откатился на свою половину кровати. — Я люблю тебя, — сказал он, почти утопая в глазах Луи и улыбаясь одновременно самой глупой и самой счастливой улыбкой на Земле. И когда Луи ответил ему такой же не менее яркой улыбкой, Стайлс стал еще на немного счастливее, хотя ему уж казалось, что это невозможно. — Я тебя тоже, — шепнул Томлинсон, не отводя взгляда от Гарри. Они заснули в эту ночь снова в обнимку, но уже по-другому, счастливые и влюбленные, с улыбками на лицах, которые действительно могли бы осветить весь мир.