KoTTak Attack

— Да ну чёрт возьми! — разочарованно стукнув ладонью по столу, отозвался короткостриженный блондинистый мужчина. Его колкий взгляд карих глаз опустился на листок бумаги, лежащий перед ним. Лист был разделён на три неравных колонки: в одной значился номер, во второй — имя, а третья была отведена для пометок. Восемьдесят процентов её были уже заполнены. — Неужели среди пятидесяти претендентов мы не найдём себе барабанщика? — Рудольф, успокойся, — пригасил запал друга Клаус Майне, который сидел рядом и задумчиво крутил ручку в руках, внимательно вглядываясь в такой же список, который был и перед глазами Шенкера. — Среди тех, кого мы уже посмотрели, есть пара неплохих ребят. Кого-нибудь можно из них выбрать. — Нам не нужен «неплохой» ударник… — покачал головой крашеный блондин. — …Нам нужен лучший, — вроде как закончил за напарника Маттиас, потупивший взгляд в тот же самый листок с табличкой. Перо его ручки зависло над ячейкой, в которую был вписан номер 753. Он проследил дальше – Джеймс Коттак и напротив пустая третья колонка без единой пометки. Нахмурившись, мужчина перевёл взгляд на вокалиста. — Нам нужен кто-то особенный, тот, с кем Scorpions зазвучат по-новому. — Прости, Маттиас, но Джон Бонэм умер пятнадцать лет назад, — в своей привычной чёрной манере едко ответил Шенкер. Это обычно происходило, когда у основателя заканчивались все аргументы и он оставался в растерянном состоянии. Несмотря на практически противоречивый юмор, сам Рудольф собирался сказать ту же самую фразу, которую Ябс практически снял у него с языка. — Когда-нибудь вообще наступит тот момент, когда мы перестанем кого-нибудь искать и наш состав будет более-менее стабилен? — устало выдохнул Майне. Вопрос Клауса так и завис в воздухе, потому что каждый из троих понимал проблему группы. Scorpions всегда состояли лишь из лучших, а лучшие – значит, амбициозные. Амбициозные – значит, находящиеся в постоянном поиске себя и развитии своих навыков. Учитывая то, что формат исполнения внутри любой группы определён с самого первого дня её создания и не каждый лидер команды пойдёт на жертву своей популярностью во имя экспериментов со звучанием, музыканты, когда понимали, что их гениальные идеи не приживаются внутри этого коллектива, один за другим уходили в другие или создавали свои проекты. Там они были свободны в выборе ритма и вполне могли блеснуть своим мастерством в полной мере. Сейчас, времена, когда группа должна делать «то, что нравится поклонникам», чтобы закрепиться в эфирах и завоевать публику, прошли, Scorpions на верхушке популярности и могут себе позволить немного безумия и, может быть, даже смену формата. Поэтому Клаус и Рудольф были абсолютно согласны с мнением своего товарища о том, что группе нужна «изюминка». То, что оставит с ними старых фанатов и найдёт новых, то, что перестанет быть скучным и размеренным, то, что взорвёт стадионы. Лучшему гитаристу нужен был лучший напарник-ударник. Однако, прослушав сорок претендентов из пятидесяти, ни один из членов комиссии так и не поставил однозначной галочки напротив одной из фамилий. В каждом что-то было не то: кому-то не хватало мастерства, кому-то запала, кому-то фантазии. Надежда найти то, что нужно, таяла со скоростью шоколада, лежащего на солнце. Но всё же, что-то в душе теплилось, ведь впереди ещё десять имён. Может быть, одно из них всё же будет вписано в контракт и появится рядом с именами Маттиаса Ябса, Клауса Майне, Рудольфа Шенкера и Ральфа Рикерманна. Немного размявшись и передохнув, участники Scorpions вновь заняли свои места за столом, и Рудольф дал сигнал о том, что можно запускать следующего желающего. После его провального выступления из сосуда надежды вылилась ещё одна капля и разбилась вдребезги. Парень был достаточно молод - на вид не более тридцати. Он заметно волновался перед живыми легендами: вольная программа совершенно не давалась, палочки выпадали из рук при попытках пожонглировать ими. А когда Клаус попросил его повторить пусть и не самую лёгкую, но достаточно известную и понятную ударную партию Rock you like a Hurricane, настучав её по столу ладонями, то парень не справился и здесь. Разочарованные музыканты переглянулись, поблагодарили и попрощались с раскрасневшимся от стыда конкурсантом. То же произошло и со следующим. И с третьим. Шенкер был явно напряжён - он нервно крутил бутылку воды в руках и время от времени делал небольшие глотки из неё, чтобы успокоиться. Его накалённость постепенно передалась и партнёру по гитаре, который тоже стал терять оптимизм. Бодрое и улыбчивое выражение лица сменилось на недоверие ко всему происходящему даже у Клауса, когда пятый претендент из десяти оставшихся тоже не оправдал надежд старожил группы. «И их осталось пять…» — пронеслась в голове Ябса знаменитая фраза из культового фильма «Десять негритят», и он закурил, даже не потрудившись выйти на балкон. Когда от сигареты остался один фильтр, Маттиас всё же встал со стула, подошёл к окну, затушил его в пепельнице и открыл одну створку, чтоб проветрить. — Ну что, продолжим, господа? — развёл руками Клаус, на что получил согласные кивки. — Давайте уже закончим с этим, — безучастно вставил Шенкер. В помещение студии, в которой и проходил кастинг барабанщиков, вошёл следующий номинант. Это был мужчина слегка за тридцать. Его волосы были по бокам выстрижены короче, чем средняя часть, которая стояла торчком во все стороны, и выкрашены в точно такой же чуть желтоватый оттенок, как и у самого основателя Scorpions – Рудольфа Шенкера. Он был в шортах, на боку которых свисала косынка, видимо, служившая когда-то банданой, и небрежно сидящей на нём майке с принтом официального логотипа легендарной группы, под которым на скорую руку помощницы был приколот лист бумаги с номером «753». На руках была навешана куча браслетов и всевозможных фенечек, а пальцами он сжимал свои барабанные палочки, с которыми пришёл на прослушивание. Его образ позабавил музыкантов, и каждый из них хмыкнул, пряча улыбку. Картинка была та, что надо, и в мозгу Маттиаса зародилась мысль, что это именно тот парень, который им нужен. Мысленно он даже скрестил пальцы, моля о том, чтоб не ошибиться. Джеймс Коттак – так звали вошедшего блондина. Почему-то гитарист запомнил то имя, над номером которого зависло перо его ручки. Абсолютно не мнительный Ябс не верил в предзнаменования, магию и прочую потустороннюю ерунду, но он точно знал, что в жизни бывает всякое. Как говорится, чем затейник-чёрт только не шутит. К тому же у музыканта появилось странное ощущение, будто он уже видел этого парня и что-то уже было с ним связано. Но, отмахнувшись от дурной мысли, он обострил внимание и приготовился слушать. Когда Майне жестом пригласил конкурсанта начинать, тот уселся за барабанную установку и ловко начал жонглировать ударными аксессуарами, ухищряясь подбрасывать их и ловить в самых невероятных вариациях. До этого уже была пара таких умельцев, но на самих ударных они не показали ровным счётом ничего. «Очередной клоун» — разочарованно подумал соло-гитарист и, устало зевнув, прикрыл лицо ладонью, готовясь к очередной ахинее. Но когда парень стал абсолютно профессионально и так же виртуозно работать с барабанами, выдавая самые немыслимые звуки, Ябс оживился и удивлённо уставился на конкурсанта. Рудольф и Клаус так же заворожено смотрели на него и буквально внимали каждому удару. Он смело экспериментировал с ритмом, последовательностью игры на всех составляющих установки, и в этих звучаниях был определённый смысл. Музыкант играл так, что если бы под рукой оказалась гитара, Маттиас незамедлительно бы подключился. Это несомненно было то, что нужно. Смелость, профессионализм, безумие – три вещи, которые заставили восхищаться и изумляться даже прожжённых музыкантов, которых, по сути, уже ничем и не удивишь – за тридцать лет на сцене они уже видели многое или даже всё. Так они думали, но до сего момента. Абсолютно не прекращая своих музыкальных изысков, парень перевёл произвольную программу в то, что было давно знакомо для тех, кто сидел на месте жюри – это была партия Blackout, которая зазвучала ещё более невероятно, чем в оригинальной версии, что весьма и порадовало ветеранов Scorpions. Феерично закончив своё яркое выступление, блондин получил вполне заслуженную порцию оваций, встающих к нему навстречу музыкантов. — Чувак, это было круто! — выразил свой восторг первым Маттиас Ябс, пожимая парню руку. — Согласен с Ябсом, — сияя счастливой улыбкой, пожал руку и даже приобнял музыканта Шенкер. Так тепло, по-дружески, как родного, вроде они знакомы уже много лет, а сейчас просто закончился очередной концерт и они поздравляют друг друга с удачным выступлением. — Добро пожаловать, Джеймс, — последним пожал руку новому барабанщику группы Клаус Майне. — Теперь ты часть Scorpions. — А я вспомнил! — вдруг осенило соло-гитариста, и он взглянул на коллег. — Я вспомнил, почему мне показалось его лицо знакомым. Больше никому так не показалось? — он снова обвёл взглядом Клауса и Рудольфа и получил в ответ отрицательные покачивания головой, сопровождённые непонимающими гримасами товарищей. — Ну и…? — не выдержал Шенкер. — Восемьдесят восьмой год, тур в поддержку альбома Savage Amusement. С нами выступала тогда ещё молодая группа Kingdom Come… — улыбаясь, рассказывал Маттиас, глядя на сияющего улыбкой Коттака. — Точно! — вспомнил Майне. — Рудольф тогда пошутил, мол, молодец, парень, вырастет - себе заберём, — рассмеялся с воспоминаний вокалист.

***

В небольшом, уютном, уединённом зале берлинского ресторана полным составом собралась группа Scorpions. В этот самый день ровно двадцать лет назад в их коллективе появился безумный блондин, лиходей и разгильдяй – Джеймс Коттак, которому удалось стать любимчиком не только для публики, но и завоевать уважение самих музыкантов. С ним Scorpions действительно зазвучали по-новому. С ним зазвучал по-новому и сам Маттиас Ябс, который сначала в качестве игры соперничал с драммером в мастерстве, а потом и всерьёз стал удерживать достигнутый уровень, каждый раз всё совершенствуя навыки и персональный стиль игры. Коттак, который впоследствии стал любовником гитариста, был неким стимулом для него стать лучше. И он стал. Сейчас на него даже сам Шенкер поглядывал с чувством доброй зависти, понимая, что Маттиас давно переплюнул его в технике обращения с гитарой. — Ну что, Джеймс, я в третий раз тебе говорю: добро пожаловать! — подняв рюмку крепко алкоголя, произнёс Клаус Майне. — Будь здоров, дорогой друг, и я очень надеюсь, что я скажу эти слова ещё как минимум один раз, спустя ещё десять лет. — За тебя, Коттак! — поддержал старого друга основатель легендарной группы Рудольф Шенкер. Его словам последовал звон хрусталя. — На счастье! — выкрикнул уже хорошо поддатый ударник и, залпом выпив напиток, разбил свою рюмку о стол, с силой хлопнув по нему ладонью. Мелкие осколки стекла рассыпались по скатерти. Часть их застряла в ладони музыканта, пустив пару капель крови. Привыкший к сумасшествию своего возлюбленного Маттиас Ябс лишь неодобрительно покачал головой, вздохнул и, взяв руку избранника в свои ладони, аккуратно вытянул кусочки хрусталя и залил ранки алкоголем из своего стакана. — Ты знаешь, в тот день не только группа нашла себе крутого драммера, но и я обрёл своё счастье, — сентиментально проговорил Маттиас, вглядываясь в пьяное, но вполне счастливое выражение лица своего возлюбленного. — А я ведь присмотрел тебя ещё тогда, в восемьдесят восьмом году, — заплетающимся языком и с глуповатой улыбкой на губах, произнёс Коттак и накрыл поцелуем губы Ябса.