Поцеловать звёзды

Лазурит умела молчать. За все то время, что она провела в зеркале, заточенная и лишенная всякой надежды, ей просто необходима была тишина, покой. И, поэтому, когда она нагло врала Яшме в лицо, она не испытала ровном счетом ничего. Лазурит не была глупа, чтобы дать Яшме завладеть Малахитом полностью. Их танец, лишенный чувств и понимания... Уже он один кричал о неправильности, о том, что наглому Самоцвету не удастся получить в своё пользование вечно-спокойную Водную Нимфу. Но Яшма, как и всегда, была слишком слепа, чтобы заметить хоть что-то, кроме своего затухающего блеска. Сейчас Лазурит находилась в огромном пузыре, построенном ею же. Вокруг зеленое и мутное ничего, ни один луч света не проникает за тонкую грань воды, а звуки словно были выключены, поставлены на паузы все, все до единого. Лазурит засыпает под убаюкивающее волнение в своей половинчатой душе. Крутится в невесомости и парит над абсолютным ничем. Её руки до сих пор била крупная дрожь - Яшма никогда не жалела сил на создание огромных цепей, которые сковывали их тела и сознания. Но Лазурит вырывалась каждый раз лишь с большим рвением, её разум не позволял прекратить попытки побега. И вот сейчас она, с двумя огромными отметинами на запястьях, плыла вместе с шаром на поверхность океана, в котором была заточена собою же. Ещё чуть-чуть. Совсем немного и она вырвется наружу. И сможет взлететь, вернуться домой, расцеловать звезды и заживить раны. Ей не надо многого, лишь малые крохи той жизни, которой она когда-то жила. Даже их будет достаточно для успокоения. Единственным, что не давало покоя Лазурит, был Стивен, существо, которого не испугало проклятое зеркало. Лазурит была столь разгневана на Самоцветов, которые заточили её в зеркальную тюрьму, что чуть не разорвалась на части от светлого чувства, стоило маленькому мальчишке заговорить с раненой её душой. Что же будет с ним? Что будет с Землёй? С планетой, на которой она невольно оказалась... Лазурит не знала, поэтому не с самой большой радостью продолжала плыть к поверхности, к сухому и ломкому песку Земли. Сон окутывал её, такой глупый, такой неестественный. Она двигалась вверх, но чувствовала, что тонет. Глубина засасывала в себя, в странную пустоту. Лазурит испугалась собственных чувств: никогда она не боялась так сильно. Даже преследуя свой эгоизм, она чувствовала лишь привычную пустоту внутри. Когда она подавала свою тонкую руку Яшме, когда соглашалась на этот безвольный танец... Тогда не пугала расправа - терять было всё равно нечего. А теперь? Что же случилось с ней теперь? Почему ей кажется, что, позволь она сейчас Яшме вырваться из водного капкана, случится что-то ужасное? Она же не виновата во всём происходящем! Здесь нет ничего важного, Земля - не её родная планета... Но, стоило памяти вновь воспроизвести лучезарную улыбку какого-то миллионного мальчишки, как Лазурит почувствовала непреодолимую боль в камне. Все тело сковала дрожь, руки онемели, а на глаза навернулись холодные слёзы. Пузырь лопнул - она потеряла над ним контроль, стоило жалкому воспоминанию разбиться об её волю. Почувствовав, как вода обтекает её с ног до головы, Лазурит печально улыбается: где-то позади раздаётся звучный крик Яшмы. Он оповещает о том, что "ещё ничего не кончено". Внезапно, глубокую муть разрывает оранжевое пламя, перед Нимфой появляется разгневанное и испещренное ранами лицо. Яшма. Её глаза напоминали огни, яркие и вечные. Лазурит только смеётся. Запускает в короткие волосы ладони и смеётся, пока получает удары в живот, грудь и ноги. Ничего ещё не закончилось. И, будь проклят Стивен, она собирается дать ему столько времени, сколько сможет. А её Свобода... Свобода подождёт.