***
Спустя пару недель, господа Сэйнт обнаружили, что у них появился таинственный и незаметный поклонник. Каждый день на их пороге появлялись сладости, от которых они просто не могли отказаться. То дорогие пирожные, то мороженое, то фигурные изделия из шоколада высшего качества. С третьего дня Будда стал отказываться — есть сладкое каждый день казалось ему вульгарным, да и стоило пожертвовать это каким-нибудь нуждающимся семьям. Но Иисус уминал сладости за обе щеки без зазрения совести, ещё и стараясь накормить друга, так что вскоре Будда сдавался. Тот, кто приносил дары к их порогу никак не подписывался, соседи тоже никого не видели. Иисус и Будда опросили всех своих знакомых — учеников, архангелов, якудзу — все они отрицали причастность к этим подношениям. Святые написали даже Люциферу, Иуде и Маре. Правда эта троица не отличалась любезностью, и на заданный вопрос они отвечали отрицательно и очень грубо. А подношения всё продолжались. И вскоре Будда, сразу после очередного сладкого завтрака, с ужасом обнаружил, что не может застегнуть свои джинсы! — Это катастрофа! — Будда рассеянно пытался стянуть края ширинки, но это было просто невозможно. — Боги, за что вы так со мной! — Кажется, Боги тут не при чём, — задумчиво произнёс Иисус, доедая очередной утренний десерт. — Я сам виноват, — Сиддхартха обреченно упал на колени. — Я предался наслаждению, забыв о серединном пути*! — Да, теперь придётся потрудится, чтобы снова похудеть, — Иешуа доел последний кусочек торта и облизал ложку. — Если хочешь, я могу бегать с тобой по утрам. — Да, ты поможешь мне, — Будда обернулся к другу. — И для начала мы перестанем принимать эти десерты от неизвестного дарителя. — Не нравится мне твой взгляд, — Иисус передёрнул плечами. — И куда же их девать в таком случае? — Будем жертвовать их, — спокойно ответил Просветлённый. — Делиться с соседями или отдавать в благотворительные организации. — Может, я просто буду съедать их до того, как ты проснёшься? — поинтересовался Иешуа, обеспокоенный такой решительностью друга. — Ты никогда не просыпаешься раньше меня, — продолжал Будда, вставая с пола, чтобы подыскать в шкафу штаны посвободней. — К тому же если будешь есть так много сладкого, сам скоро растолстеешь. Так что решено — сладости мы больше не принимаем, занимаемся зарядкой по утрам, и переходим на вегетарианскую диету. — Не слишком ли это сурово? — обречённо воскликнул Иисус, печально рассматривая тарелку, на стенках которой засыхал белый сладкий крем. — А как же агапэ**? — Но разве то, что я предложил — это не забота о ближних? — Будда отыскал джинсы на два размера больше в шкафу. Они остались с того времени, когда он потолстел в прошлый раз. — Сладости порадуют кого-то кроме нас, а зарядка и диета укрепят наши тела. — Как скажешь, — недовольно пробурчал Иисус, когда Будда направился в туалет переодеваться.***
На следующее утро Будда встал ещё до рассвета и разбудил друга. Пока сонный Иисус умывался и переодевался в спортивную форму, бодрый Сиддхартха как ни в чём ни бывало уже разминался во дворе. Будда был настроен решительно и единственное, что его беспокоило — это излишняя забота небожителей. Они в любой момент могли спуститься с небес и начать ещё больше откармливать святого, решив, будто тот морит себя голодом. — Мне бы такой боевой настрой, — зевая и потягиваясь, сказал Иисус, спускаясь со второго этажа. — Хотя утро сегодня подходящее для прогулки. — Да, утро чудесное, — подтвердил Будда, подставляя своё лицо тёплым лучам солнца. — Я уже подготовил мышцы, поэтому побегу вперёд. А ты можешь особо не напрягаться. — Хорошо, — кивнул Иешуа, улыбнувшись другу. — Добежишь до конца улицы — возвращайся назад, чтобы я не сильно отстал. — Договорились, — Будда махнул рукой, как бы говоря «до встречи», и выбежал со двора. Погода действительно была прекрасна. Солнце ещё не успело достаточно прогреть землю, и воздух был полон свежести. Будда бежал неторопливо, любуясь городским пейзажем. Сейчас на улицах ещё не было людей, и Просветлённый бубнил себе под нос мелодию какой-то старой песни, слушая трели ранних пташек и отдалённый гул поездов. Будда чувствовал себя в Нирване***. Ровно до тех пор, пока не споткнулся о кусок кирпича, который по каким-то причинам валялся на середине тротуара. Завалившись на бок и растянувшись на асфальте, Будда почувствовал, как опухает его левая лодыжка, которой он задел злополучный кирпич. — Вся жизнь есть страдания, — пошептал Просветлённый, садясь на землю и подтягивая под себя ушибленную ногу. — Ты в порядке? — поинтересовался Иисус, который тут же оказался рядом. Будда задрал штанину и опустил край носка. Область сустава слегка посинела и стремительно начала опухать. — Должно быть растяжение, — обречённо произнёс Будда. — И откуда только этот кирпич тут взялся? — Да, это странно, — Иисус обеспокоенно разглядывал сустав, размером с куриное яйцо. — Давай, я помогу тебе встать. Тебя надо срочно доставить домой. — Ох, надеюсь я смогу идти, — Будда взялся за протянутую руку и с трудом поднялся. Ступать на ногу было больно, но терпимо. — Как же быстро всё случилось. Я ведь и до конца улицы не добежал. — Видимо, Богам надоело тебя откармливать, и они решили выразить протест в более жёсткой форме, — улыбнулся Сын Божий, пытаясь приободрить своего друга. Он позволил Будде закинуть руку ему на плечо, чтобы опереться. — Давай, я отведу тебя домой. — Ты очень добр, — сквозь зубы поблагодарил Просветлённый. — С такой ногой бегать в ближайшее время мне не придётся, это точно.***
Обеспокоенный состоянием учителя Ананда прибыл тем же вечером. Как ему удалось узнать о травме, для Будды было загадкой, ведь он никому этого не сообщал. Наверняка небожители подсуетились. Странно, что ещё сам Брахма не стучится в двери квартиры. Но Просветлённый был вынужден признать, что помощь ученика сейчас не повредит. Иисус совершенно не умел готовить, а уж тем более, ему нельзя было доверить деньги. А Ананда в совершенстве готовил блюда вегетарианской кухни и знал, на чём можно сэкономить. Заботливый ученик оказал учителю первую помощь и обеспечил ему постельный режим. Наутро, как только Ананда отправился в магазин, он наткнулся на коробку шоколадных трюфелей. — Что это? Дары? — поинтересовался ученик у Будды и Иисуса, показывая им коробку. — Ага, — кивнул Сын Божий и жалобно посмотрел на друга. Ему хотелось отведать конфет. — Отнеси эту коробку госпоже Мацуде, — Будда был непреклонен. Он лежал в постели, положив больную ногу на подушку. — Из-за этих сладостей и так одни неприятности. — Хорошо, — согласился Ананда. — Они часто у вас появляются? — Каждое утро, — признался Будда. — Теперь мы будем раздаривать их. — Вы невероятно щедры, учитель, — согласился Ананда, прихватив коробку трюфелей. — Ну, я пошёл, а то продукты сами себя не купят. — Это несправедливо, — пробурчал под нос Иисус, как только Ананда закрыл за собой дверь. — Не будь ребёнком, — буркнул Будда, рассматривая отёк, который был заметен даже под бинтом. — Помни про любовь к ближнему.***
Ананда уехал через три дня. Будда сам его выпроводил. Ученик так сильно переживал за Сиддхартху, что сам почти не ел и не спал, а это беспокоило Будду. Нога почти прошла, Будда мог спокойно ходить без боли и даже стоять у плиты, поэтому Ананда вернулся на небеса. Правда даже оттуда он не переставал посылать по десять е-мейлов в час, интересуясь здоровьем учителя. К ночи телефон Будды разрядился и выключился. На следующее утро Будда поставил телефон на зарядку и включил его. Количество обеспокоенных сообщений от Брахмы, Ананды и других учеников, было ровно сто восемь****. Будда прочитал их все и дал каждому развёрнутый ответ, пока не наткнулся на сто девятое сообщение. Отправителем был Мара… Будда отложил телефон. Читать сообщение от демона ему совсем не хотелось. Но с другой стороны, вдруг там что-то важное? Конечно, Мара пытался помешать Сиддхартхе достичь просветления, это его работа. А игнорировать сообщения, пусть даже они от демона, разве это достойно учителя, проповедовавшего агапэ? «Как хорошо, что Иисус спит и не видит моих мытарств», — подумал Будда, снова беря телефон в руки. Открыв сообщение Мары, Будда не смог сдержать улыбки. Такого он явно не ожидал.От кого: Мара Кому: Сиддхартха «Я знаю, что тебе понравились мои сладости, толстяк. Надеюсь, ты никогда не похудеешь! P.S. Выздоравливай быстрее и не заставляй меня волноваться!»