***
Матвей вообще любил помечтать. Он мечтал о многом, но все игры его подсознания так или иначе были связаны с ней. Она одна была нужна ему, и одну её он любил. Багров часто говорил, что некромаги любить не должны и всё такое, но.. Ничего не мог поделать с собой. Она глубоко засела в его сердце, которое стоит в кладовке, в баночке. Она где-то там, внутри, на задворках сознания, в окнах души, в жизни.. В песне голубя на крыше… Он часто вспоминал её лицо. Её красивые, утончённые черты. Её мягкие волосы. И её запах.. Такой нежный, но в тоже время глубокий. Как у дорогих духов, отдающих запахом ромашки. Если, конечно, у ромашки есть запах. Матвей долгими ночами сидел за столиком с чашкой остывшего кофе в руках и думал о ней. Думал о её резко окончившейся жизни, о её мечтах, жизни, судьбе. Он думал о её дневнике, о вещах, как-то связанных с ней. Он помнил, что рядом с его кроватью, на тумбе, стоит её ноутбук. Он помнил, что эта кружка в его руках.. Её любимая кружка. Иногда Багров хотел зареветь. Именно зареветь, не заплакать. Он хотел броситься со всех ног на асфальт и разрыдаться, катаясь в истерике. Он хотел рвать на себе волосы от бессилия, реветь и повторять одно слово: «Ира..» Он почему-то не любил, когда её зовут «Иркой». Наверное, какой-то рефлекс. Если честно, он не задумывался… Бывали случаи, когда Матвею чудилось в толпе её лицо, глаза, глядящие из-под опущенных ресниц, её губы. Кстати, вкус её губ он не забудет никогда. Наверное, даже в гробу будет помнить.. Ему чудилось, что это – она. Он бежал к Ире, но видел вместо неё какую-нибудь девочку лет 15 с белыми волосами. И ему становилось страшно..***
А ещё Багров знал, что его мечтам не суждено сбыться. На надгробии истинная фамилия Ирины зачёркнута красным маркером, а вместо неё написано: «Багрова». Все думали, что это какой-то вандал сделал.. И лишь немногие знали, что это Матвей пытался открыть дверь в свою мечту…