Вещание на двоих.

Солнце слепило глаза. Я укрылся под скалой и сел рядом с Летящим. Волк поднял голову и посмотрел на меня. В глазах его явственно читался упрек. «Знаю», - ответил я вещанием, поднося к губам мех с водой. – «Но я не железный». Летящий фыркнул и поднялся, встряхиваясь. Ему надоедало целыми днями лежать в тени, а ночами мерзнуть в песках. Но бросить меня одного брат тоже не мог. Я закрыл мех и снова прикрепил его к поясу. Вгляделся в пустыню перед собой, вспоминая, как мы шли сюда – почти без надежды, усталые, переживающие за Рыжего Дротика.… А потом мы нашли Конец Горестей. Таким он был для всех. Для меня же все горести только начались. Хотя поначалу я радовался, ведь все было благополучно – Рыжий Дротик выздоравливал, жилье для нас нашлось, и еды тоже хватало на всех, волки были здоровы и целы. Я даже радовался, когда ушел этот «гипнотизер», и у Рубаки все наладилось. Рубака… Закрыть глаза, пусть всего на минуту – и можно снова увидеть белые волосы, убранные в хвост – прическа истинного вождя племени, озорную улыбку, теплые глаза…и взмах клинка. В бою он стремителен и дерзок, решителен. В обычной жизни – внимателен ко всем нам, его племени. Его племени… Можно ли теперь относить меня к племени? Наверное, все еще да. Мое племя знает: я ушел искать упавшую звезду, возможно, чтобы найти еще один магнетит. И только Сава и Осязающий Солнце знают правду: я просто не могу быть в стороне, видеть моего вождя – и не иметь возможности приблизиться. Нет, конечно, Рубака заглядывает в племя, и все же… Летящий вскочил и зарычал, вещанием предупреждая: «Охотник». Охотником – и никак иначе – волки зовут Рейека. Я усмехнулся, вставая и мягко кладя руку на загривок брата. Мне не было страшно или еще как-нибудь. Я снова сел, безразлично глядя на смуглую фигурку, взбирающуюся на скалу. Рейек поднялся и поднял голову. И увидел нас – меня и Летящего. Нельзя сказать, что лицо его стало дружелюбным, скорее, наоборот. Тем более, когда охотник увидел на мне магнетит – лицо его и вовсе скривилось. Вероятно, он все еще помнил свой проигранный поединок. Состязание разумов. - Здравствовать тебе, охотник, - безразлично произнес я. Рейек поморщился. - Бледнолицый дикарь! Что тебе надо здесь? Иди к своему народу, здесь я охочусь! - Доброй охоты. Я присел снова под скалу и потрепал по боку Летящего: «Ложись». «Он враг», - отозвался мой волк, не меняя позы. Я усмехнулся. «Нет». Краем глаза я увидел, как вытянулось лицо Рейека, когда я без особого напряжения откинул голову назад к скале, обнажая горло. - С ума сошел? – поинтересовался он, нерешительно касаясь ножа. – Я ведь сильнее… и твой зверь мне не помеха. - Возможно, - отозвался я, засовывая руку в мешочек на поясе. – Хочешь пьяных ягод? Не бойся, не отравлены. Охотник скривился, услышав слова «не бойся» и взял у меня горсть ягод. - Что тебе вообще-то здесь надо? Разве ваше племя или наша деревня голодает? - Нет. Я ищу упавшую звезду. Рейек озадаченно нахмурился: - Я не видел здесь ничего такого. Кроме того, сегодня ты вряд ли что-нибудь найдешь: скоро пойдет дождь. Я перевел взгляд на небо. Оно было серо – синим от туч. Летящий недовольно заворчал. «Он прав». - Знаю. – Я снова улыбнулся, ощущая безмятежность, какую редко испытывал когда-либо. Как ни странно, сейчас я не видел в Рейеке врага – скорее, собрата по несчастью. Он тоже был отвергнут любимым существом. – И что? Волк фыркнул, не имея слов на мою глупость. Рейек был более многословен. - Да к людям же! Ты просто не знаешь, что такое здешние дожди, дикарь! Я пережил пять дождей… и они не были мягкими и теплыми. - Что, хуже звутов? – поинтересовался я, вспоминая искаженное лицо Следопыта после того, как он увидел то бешеное стадо. Собеседник чуть слышно рыкнул сквозь зубы – и я забыл сопротивляться от неожиданности, когда сильная рука вздернула меня за шиворот, заставляя подняться, и я услышал вещание смуглокожего: «Сейчас. Ты. Идешь. Со мной». Потом меня перекинули через плечо и понесли. Тепло его тела, смелость обращения, сильные руки – все эти ощущения были настолько неожиданными, что я замер. Голос Рейека при вещании оказался более мягким, чем на самом деле, более глубоким… Занятый своими размышлениями, я не обратил внимания, куда меня несет охотник. Поэтому очнулся только тогда, когда почувствовал, как по спине лупят ледяные капли. - Отпусти меня! – в висячем положении всё, что я мог сделать – это попытаться пару раз пнуть своего пленителя да побить кулаками по загорелой спине. - Потерпи, ещё пара минут! – отозвался Рейек через плечо. Вздрагивая от прикосновений холодных капель, я плотнее прижался к нему, надеясь хоть немного согреться. Через некоторое время дождь перестал лить на меня, стало тише и гораздо темнее. Меня наконец сняли со спины и поставили на ноги. - Раздевайся! – буркнули мне, потом что-то затрещало, и слабый огонек обрисовал фигуру Рейека. Пришлось стягивать тунику. Штаны, впрочем, тоже были уже мокрые. – На вот, на плечи накинешь. И все сними, что вымокло. Я подхватил теплое одеяло – судя по ощущению, из шкуры звута – и спросил осторожно: - А ты? - Тебе-то что… - буркнул охотник. Перед ним трещали дрова. Я всё еще думал, снимать ли мокрые штаны, когда в спину дружелюбно фыркнули. - Летящий? Ты здесь? - Твой зверь пришел быстрее нас, - ухмыльнулся мой собеседник, - как только понял, куда я тебя несу. Почему он на меня не напал? - Ты для меня не враг. – Я провел по шерсти волка ладонью, стряхивая несколько капель. – Я объяснял это ему. - Объяснял? Каким образом? Костер уже горел, над огнем висел котелок с водой, которую Рейек в процессе разговора набрал из ручейка у входа пещеры, а сам Солнечный эльф стягивал мокрую одежду. - Я вещал ему, - отозвался я, закутываясь, наконец, в одеяло и садясь перед огнем. Было странно тепло и уютно, словно я оказался дома. Мой нечаянный собеседник сел рядом, и я покосился на него: Рейек кутался в сухое одеяло, такое же, как то, что дал мне. - Вещал? – с удивлением спросил он. Я кивнул. - Но разве дикие звери понимают вещание? «Фррр!» - сердито отозвались из тьмы за спиной. Я встал и подошел к выходу, разглядывая сплошную водяную стену. - Понимают. Почему ты сказал, что дождь – это опасно? – Я уже шагнул к выходу, протягивая руку, когда услышал шум. Потом мою руку ухватили за запястье и дернули в сторону огня. - С ума сошел? – зло вскрикнул охотник. – Тот небольшой душ, под который мы попали, был только началом. Этот дождь вколотит тебя в скалы по уши! Я стоял молча, пока он злился, и смотрел на сжатые до белизны пальцы, вцепившиеся в мою руку, на смуглое тело, едва прикрытое одеялом… - Рейек. Кажется, мой тихий голос возымел действие: пальцы разжались, а голос его стал несколько спокойнее: - Ну? - Прикройся. Он оглядел себя, хмыкнул, закутался в одеяло, оглядел меня, повернулся и ушел к огню, бросив через плечо: - Сними мокрую одежду. Всю. Мне не улыбается ухаживать за тобой ещё неделю! Пришлось подчиниться. Я снял штаны и повесил их к сохнущей у огня одежде – своей и Рейека. Закутался, уселся рядом, почти вплотную прижавшись к теплому боку, и спросил: - Почему ты заботишься обо мне? - Твой вождь однажды спас мне жизнь. Держи. – В ладони мне легла чашка с чем-то горячим. - Чай? – Я отхлебнул глоток. – Ой! - Отвар. Из трав и тех ягод, что ты мне дал. Зато горячий. Пей. Я прикрыл глаза и послушно сделал ещё глоток. Напиток действительно был горячим, бодрящим… и немного опьяняющим. Действие пьяных ягод. В отличие от Рейека, я знал, что пью. - Ты, наверное, зря кинул туда пьяные ягоды. - Они ядовитые? – усмехнулся он. Я смотрел на языки пламени. - Нет. Но они туманят сознание и расслабляют язык. - Это не опасно. Я всегда контролирую себя, и какие-то ягодки меня не расслабят! Я вздохнул. Однажды я уже ошибся таким же образом… Отвар я выпил в несколько глотков и отставил чашку. - Ты возвращаешь ему долг, заботясь обо мне? - Может, и так. – Рейек рассеяно провел ладонью по собственным мокрым волосам. – Только не надейся, что ты здесь надолго: как только дождь кончится, ты отправишься обратно в деревню. Я потянулся за чашкой. Снова наполнил её отваром. Глотнул. - Отправлюсь. Только не в деревню. Ещё где-нибудь погуляю. - Слушай, среброволосый, - негромко сказал Рейек, поворачивая ко мне лицо. – Что у тебя случилось? - Ничего, наверное. – Я поболтал напиток в чашке, снова глотнул. – Мы как-то пили такой напиток из пьяных ягод. На празднике. Когда победили Шипящего Ужаса. Всем племенем. Просто мы с Рубакой тогда были молоды…- Я замолчал, понимая, что напиток начал действовать. Допил чашку и аккуратно поставил на камень рядом с собой. – Покажи место, где я мог бы переночевать, пожалуйста. Охотник быстро допил свою чашку, накрыл огонь решеткой и встал. - Пошли. Надеюсь, вместе мы уместимся на моей постели. Другой нет, - сказал он, перебивая возможные возражения. Я пожал плечами. На меня уже наваливалось равнодушие. Постель Рейека была достаточно широкой, чтоб на ней разместились мы оба, но достаточно узкой, чтоб мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, укрытые одеялами. Снаружи шел дождь. - Так что там с этим напитком? – тихий голос Рейека защекотал ухо. - Ничего. – Устало отозвался я. – Просто мы выпили слишком много и решили, что любим друг друга. И наутро он извинился. Только и всего. - Вы были вместе с ЭТИМ? - Не любишь ты Рубаку, - я констатирую факт. - Зато ты любишь его больше, чем надо, - охотник хмыкнул, касаясь пальцами моего плеча. - Ты чего? – я дернулся, сглатывая. Прошлое подходило всё ближе. Рейек повернулся, притянул меня к себе и накрыл мои губы своими. Почему–то это не было неожиданностью. Тем не менее, я вздрогнул. «Успокойся. Я просто…» - вещание Рейека замялось. – «Я не знаю. Ты…». «Я знаю» - отозвался я вещанием. И притянул его к себе, продолжая поцелуй, отгораживая нас от всего мира своим объятием. «Ты…любишь…его?». Я не стал отвечать на вопрос, перекатываясь и оказываясь сверху, касаясь губами его ключиц, груди, сосков… Всё это было неважно: всё, что было до него и всё, что будет после, страсть, текущая по его венам и вливающаяся в мои… Его рука коснулась моих висков, поглаживая, зарываясь в волосы, и наши губы снова прильнули друг к другу. Безумие - обниматься и рычать, словно дикие звери, сплетаясь в страсти, лаская и кусая? Безумие - ощущать, как влечение сменяет боль, уходящую с каждым движением, слышать, как он шепчет что-то нежное – и знать, что отвечаешь тем же? Безумие. И это безумие длилось несколько часов подряд. Потом мы уснули… А утром я проснулся в объятиях охотника, а снаружи пещеры всё так же лил дождь. На душе было гадко, а вот вставать, откинув руку Рейека со своей груди, было странно легко, и я подумал, что по настоящему ведь в том котелке пьяных ягод было не так уж и много… Почему-то от осознания этого на душе стало ещё гаже. Я разыскал ручеёк в углу пещеры, набрал оттуда в пригоршни воды и глотнул. Мысли становились кристально ясными. Дождь, похоже, успокаиваться не собирался. Значит, я буду вынужден здесь пробыть несколько дней? Услышав шевеление за спиной, я выплеснул из кружки Рейека вчерашнее варево и наполнил её водой из источника, а потом понес в угол, где мы ночевали. Рейек смотрел в потолок и молчал. - Охотник, - губы мои прыгали и упорно не желали ничего выговаривать. – Воду будешь пить? Он так же молча взял кружку. Сел. Глотнул. «Что ты думаешь о вчерашнем?» - я вздрогнул, услышав вещание Рейека, ухватил одно из одеял и закутался в него. - А что я могу думать…- Вещать мне не хотелось. – Я не знаю, сколько нужно ягод, чтобы опьянеть тебе, но для меня это была чересчур маленькая доза. «Значит, вчера всё было по правде?». - Было. Разве ты ничего не помнишь? «Помню. А ты помнишь, что мне шептал?». - Не совсем. – Я встал, собираясь идти к своей уже высохшей одежде, но сильная рука смуглокожего ухватила меня за руку выше локтя. «Ты. Любишь. Рубаку?». - Тебе-то что! – Я рванулся, чувствуя, как краснеют уши. «То». Через секунду меня развернули, отшвырнули к стене и поцеловали, и я пожалел, что не одет. «Тебе понравилось. И вчера, и сегодня. Почему ты пытаешься это скрыть?». Я молчал. - Дикарь. Бледнолицый дикарь. – Зло сообщил Рейек, отпуская меня и одеваясь. Я тоже оделся. Оглянулся – Летящего не было. - А где… - Твой зверь где-то гуляет. - Значит, уже не опасно выходить? - Уже нет, - охотник присел у очага, ломая ветки, взятые из запаса дров в углу. – Хочешь – убирайся прямо сейчас. Я не сдвинулся с места. Что-то в его голосе подсказывало, что я зря промолчал некоторое время назад. - Ну? Чего ждёшь? – ветка с сухим хрустом улетела в кучку углей. Рейек навис надо мной, вжимая в стену и зло дыша. – Если тебе так не понравилось, что ж не спешишь убраться к своему вождю?! «Я не говорил, что мне не понравилось». Вещание всегда предполагало определенную степень доверия. Сейчас я стоял, глядел в глаза Рейеку, не двигаясь, – и вещал. « Что я шептал?». - Глупости всякие. – Охотник отошел обратно к очагу, но в голосе его уже не было злости. – Наверное, то же, что и я. Я подошел ближе, усмехаясь. - Рейек! - Ну? - Скажешь мне перед сном всё, что я шептал? Охотник оборачивается, разглядывая меня. Усмехается в ответ. - А ты не собираешься возвращаться к своим? - Собираюсь, - отвечаю я, легко касаясь его теплого плеча. – Но не сегодня. «Скажу». - Ты безумен, среброволосый. - Возможно. Но ты не прибавляешь мне разума. «Я тоже повторю тебе твой шёпот».