Scars to your Beautiful

- Но ведь с ним всё будет в порядке? - с надеждой спросил Квай-Гон, пытаясь через плечо целителя, стоявшего в дверях палаты, заглянуть внутрь, где находился его ученик. Сила пульсировала, наполненная болью, страхом и ещё чем-то, что мастеру-джедаю пока не удалось точно охарактеризовать. - Физически - да. Но раскалённый металл слишком сильно повредил кожу и мышцы, не поможет даже бакта. Раны со временем затянутся, однако шрамы останутся, боюсь, на всю жизнь, - как можно мягче ответил целитель. Джинн пошатнулся, но через секунду снова овладел собой. Контроль, спокойствие, хладнокровие. - Мы больше ничего не можем сделать, - сочувственно покачал головой его собеседник. - Он уже знает? - хрипло спросил мастер-джедай. Целитель мрачно кивнул и отодвинулся, давая наставнику раненого падавана пройти в палату. Пастельно-голубые тона, в которые были выкрашены пол и стены, а также терпкий лекарственный запах наводили непонятную тоску. Квай-Гон невольно подумал о том, как, должно быть, тяжело проводить дни и недели в таких вот холодных пустых помещениях, пусть и оборудованных всем для комфорта пациентов. Возмущение в Силе ощущалось здесь особенно сильно, и было очевидно, что его источником являлся Оби-Ван, полулежавший на узкой кровати и утопавший в многочисленных подушках. Кеноби смотрел куда-то в сторону, так что израненная половина лица не была видна Джинну, и когда падаван медленно повернул голову на звук голоса наставника, мастер-джедай внутренне содрогнулся. Страшные раны, полученные во время миссии, были скрыты под толстыми плотными нагромождениями бинтов, опоясывающих левую половину лица, на верхнем слое кое-где проступали зловещие алые пятна. - Оби-Ван, - как отчаянно хотелось избавиться от комка, невольно подкатывавшего к горлу, - мне правда очень, очень жаль... - Какое это теперь имеет значение, мастер, - голос ученика был пугающе бесцветным, а Сила всколыхнулась волной боли - не столько физической, сколько душевной. На бледных щеках падавана проступил лихорадочный румянец, и он с неожиданной злобой выпалил: - Я всё равно теперь урод. - Ты не должен так говорить, - возразил Квай-Гон, отчаянно желавший, чтобы его убеждения оказались правдой. - Разве нет? Моё лицо больше никогда не будет прежним! Никто не сможет посмотреть на меня без отвращения! Кому нужен такой калека? - взорвался ученик. Неожиданная вспышка ненависти к самому себе и ярость кипучей рекой прокатились по Силе, болью отозвавшись в душе Джинна. Он отчаянно хотел помочь падавану, успокоить его, но не знал, как. - Мы что-нибудь придумаем. Обязательно. Не сдавайся! - мастер-джедай твёрдо выдержал взгляд правого голубого глаза, не скрытого повязками. В глубине радужки полыхало практически видимое глазу неукротимое пламя, которое сейчас вырвалось на свободу, торжествуя и пируя отчаянием и горем. - Лучше бы я умер! - вырвался беспомощный крик у Оби-Вана, прежде чем он попытался выпрыгнуть из постели и убежать куда-то. Ему было не важно, куда именно - чем быстрее он расстанется со своей испоганенной, изломанной жизнью, тем лучше будет для всех. К счастью для Квай-Гона, целители с успокоительным появились как раз вовремя. За окном медленно разгорался рассвет. Джинн усилием воли оторвал взгляд от распростёртого на кровати ученика, погружённого в глубокий наркотический сон без сновидений, и потёр уставшие глаза. Мучительно хотелось спать, а ещё мучительнее хотелось разбудить Оби-Вана, чтобы убедиться, что он в этом мире не только телом, но и душой. Скрипнул отодвигаемый стул, и мастер-джедай, еле слышно шелестя длинными одеждами, встал и подошёл к небольшому окну. Повисла тишина, нарушаемая только размеренным ровным дыханием спящего падавана, и Квай-Гон, замерев, потянулся к Живой Силе, пытаясь нащупать там Кеноби. Ответом на призыв наставника было едва заметное трепетание, которое, однако, всё равно было хорошим знаком. В коридоре послышались шаги. - Мастер Джинн... ох, простите, я не хотела вас беспокоить, - тут же снизила голос до шёпота падаван Сири Тачи, почтительно поклонившись и бросив встревоженный взгляд на спящего сверстника. Их отношения долгое время были совсем не радужными, но в последнее время, кажется, ребята неплохо сработались, отметил про себя Квай-Гон, перехватив взволнованный взгляд девочки. - Ничего страшного. В чём дело? - Магистр Йода хочет поговорить с вами, - вот этого и стоило ожидать. Возможно, именно глава Ордена, готовый выслушать практически любые мысли, поможет Джинну немного унять беспокойство и решить, что делать дальше? - Я уже иду, - отвернулся от окна мастер-джедай и бросил встревоженный взгляд на бесчувственного Кеноби. - Мне побыть с Оби-Ваном? - догадалась Тачи. - Если нетрудно, пожалуйста, - попросил Квай-Гон, с болью вспомнив вчерашнее происшествие, - он сейчас немного не в себе. - Мастер отпустила меня на весь день, поэтому я могу остаться здесь, - Сири придвинула к себе скрипучий стул и села чуть поодаль от Оби-Вана, вытянув ноги. - Спасибо, - от души поблагодарил ученицу Джинн и направился в зал Тысячи Фонтанов, где его уже ожидал Йода. Возвращаясь в лазарет после беседы с гранд-мастером, которая, впрочем, как и всегда, с одной стороны не давала ответа ни на один вопрос, а с другой - на все, Квай-Гон ещё из коридора услышал оживлённый спор: - Ты же знаешь, у нас не принято обращать внимания на внешность! Кому вообще какое дело до того, что у тебя на лице, если ты храбрый, умный и хорошо дерёшься на световых мечах? - этот звенящий голос, несомненно, принадлежал Сири. - Зато в других мирах все будут на меня пялиться! Жалеть, спрашивать, что случилось, если я такой молодой, а уже калека? - горячо возражал Оби-Ван. Джинн устало вздохнул. - Глаза у тебя, насколько я знаю, на месте, рот, уши и нос тоже. Не вижу повода для беспокойства, если у тебя в целости и сохранности основной биологический набор, - фыркнула Сири и ядовито добавила, - к тому же, язык у тебя явно в порядке, раз ты так рьяно болтаешь. - Ты не понимаешь... - начал было Кеноби. - Я вот как раз отлично понимаю! Кажется, мы вместе проходили историю Ордена - неужели ты не помнишь магистров, которые были разукрашены почище твоего и всё равно стали могущественными адептами Силы? - пустила в ход козырную карту Сири. Квай-Гон открыл дверь: - Падаван Тачи, между прочим, весьма права. Оби-Ван протестующе поджал губы, но ничего не сказал. С того разговора, казалось, дело пошло на лад - Кеноби немного повеселел, терпеливо сносил длительные и болезненные процедуры и спустя пару недель был отпущен в комнату под надзор наставника, на плечи которого легла обязанность раз в два дня менять повязку на лице падавана. Первый раз Квай-Гон, взглянув на наполовину зажившие уродливые рубцы, скрывавшиеся под бинтами, едва подавил в себе смесь жалости и отвращения, которая так и просилась наружу, и невозмутимо занялся промыванием ран, стараясь лишний раз не касаться облезлых лохмотьев кожи, кое-как прикрывающих недавно сросшиеся разорванные мускулы. Но, судя по нахмуренному лбу Оби-Вана, что-то всё-таки промелькнуло на его лице - что-то, заставившее ученика насторожиться. - Мастер? - голос Кеноби звучал как-то странно, выдавая внутреннюю дрожь. Взглянув на бледного падавана, появившегося на пороге общей комнаты, Квай-Гон отложил книгу. Вообще-то в это время раненому полагалось спать. - В чём дело, Оби-Ван? - мягко спросил Джинн, похлопав по дивану рядом с собой. Кеноби сел и взглянул прямо в глаза своему учителю. - У меня есть просьба. - Говори, - подбодрил падавана мастер-джедай. - У вас есть... зеркало? Я хочу посмотреть на себя, - твёрдо произнёс ученик. Квай-Гон тихо со свистом выдохнул - этот момент был ожидаем, но не хотелось, чтобы он наступил так скоро. Выбора не было. Подойдя к шкафу и вытащив оттуда маленькое зеркало, Джинн протянул его ученику, а сам стал аккуратно, слой за слоем, разматывать повязки. Последний конец бинта упал на пол, и Квай-Гон на мгновение малодушно зажмурился, чтобы, открыв глаза, услышать звон разбитого зеркала, влетевшего в противоположную стену, и увидеть множество мелких осколков на полу. Оби-Ван беззвучно рыдал, спрятав лицо в ладонях, его худые острые плечи беспрестанно вздрагивали, и мастер-джедай, слегка коснувшись руки ученика, усилием воли заставил себя смотреть прямо в наполненные слезами голубые глаза, не отворачиваясь от такого родного, но безвозвратно изуродованного лица. Прошло ещё около двух недель. - Уже намного лучше, - приценился Квай-Гон, в который раз за последний месяц аккуратно снимая с головы ученика последний слой бинта. Рубцы действительно уже не казались настолько страшными - во-первых, к ним постепенно привык сам Джинн, во-вторых, раны полностью зажили, и оставалось только подождать, пока сойдут последние сухие корочки, прикрывавшие еще не до конца затянувшиеся места. - Может быть, хочешь взглянуть? - предложил Джинн. После того вечера Оби-Ван намеренно избегал любых поверхностей, где мог бы увидеть своё отражение, но и сам Кеноби, и Квай-Гон понимали, что вечно так продолжаться не может. - Нет, - резко ответил Оби-Ван и, поймав взгляд наставника, понял, что выпалил это слишком грубо. - Извините, мастер, я не хотел... - Всё в порядке, - отмахнулся Джинн, кидая грязные бинты в мусорную корзину. Потом он сел рядом с учеником на диван и выразительно заметил: - Я сегодня разговаривал с целителями. Они считают, что больше нет нужды в повязке, а также разрешают тебе совершать небольшие прогулки. Оби-Ван откинулся на спинку дивана, нахмурившись и сдвинув брови. - И ты будешь их совершать. Не всю же жизнь тебе сидеть здесь? - настойчиво убеждал Квай-Гон ученика. Тот скептически хмыкнул. - Бент и Гарен все время про тебя спрашивают. - Гарен? Он здесь, в Храме? - удивленно спросил Кеноби, заинтересованно подавшись вперед и забыв про своё упорное желание остаться затворником в личной комнате. - Клее отпустила его ненадолго, повидаться с тобой. Наверняка он на нервной почве доедает уже третью порцию в столовой, - ухмыльнулся Джинн и вздохнул свободно, увидев робкую улыбку на лице падавана. Правда, из-за шрамов и улыбался Оби-Ван теперь только одним правым уголком рта. - Собирайся, и мы пойдём пройдёмся вокруг Храма, если хочешь. Можно будет, может быть, даже заглянуть к юнлингам. - Я не хочу пугать их своим видом, - дрожащим голосом признался Кеноби. - Падаван, послушай меня. Первый, кого ты, как ты говоришь, пугаешь своим видом - это ты сам. Пока ты не примешь свою внешность как должное, ты не сдвинешься с мёртвой точки и так и останешься в плену своих страхов и предрассудков, - Квай-Гон аккуратно двумя пальцами взял ученика за подбородок и повернул его лицо к себе, впервые за долгое время глядя на белёсые шрамы, уродующие его левую половину, без внутреннего содрогания. Да, сказал себе Джинн, Оби-Ван теперь другой - но это не значит, что он стал хуже, или менее талантлив. Ведь внешность - не главное, особенно для джедая. Кеноби выбросил вперёд руку, и ему в ладонь легло зеркало, до этого пылившееся на полке. Встретившись глазами со своим отражением, ученик, на чьём лице была написана мучительная внутренняя борьба, всё-таки сдержался, судорожно сжав рукоятку, и не отвел взгляд. - Ты молодец, Оби-Ван. Пожалуй, я могу с уверенностью сказать, что ты - один из самых мужественных падаванов в истории Ордена, - рука наставника легла ему на плечо. Сила спокойно и размеренно текла, прекрасная в своей гармонии и идеально сбалансированная. - Вы льстите мне, мастер, - криво улыбнулся Кеноби, приподняв правый уголок рта и набросив капюшон - он решил, что будет скрывать лицо, чтобы не смущать никого, пока к его необычному внешнему виду не привыкнут все обитатели Храма. - Нас ждёт ещё много важных заданий, которые нужно будет завершить, - философски заметил Квай-Гон, первым выходя из здания. - Тогда нам лучше начать пораньше, не так ли? - ухмыльнулся Оби-Ван, опираясь на руку наставника и с наслаждением вдыхая насыщенный кислородом терпкий горьковатый воздух. Вместе учитель и ученик не спеша удалялись куда-то в глубину территории Храма, и Сила золотым чистым и гармоничным потоком наполняла их души.