Превосходство разума

            Как только Клэри появилась в Институте, Алек сразу же невзлюбил ее. Когда он замечал, как Джейс косится, откровенно рассматривает и во всем поддерживает новенькую, его охватывало глубокое непонимание и отчаянное чувство дикой несправедливости. И что вообще его парабатай нашел в этой мелкой недалекой примитивной? Казалось бы, Джейс — безумно красивый и обаятельный нефилим должен был найти себе не менее шикарную сумеречную охотницу, но всё его внимание было приковано к невесть откуда свалившийся на их головы Фрэй. Алек проклинал ее, тихо ненавидел и всё еще не понимал, чем она так зацепила Вэйланда.       Не понимал, пока не прочувствовал заботу и доброту девушки на своей шкуре. Как вообще так получилось, что они с Клэри вдвоем попали в засаду к вампирам, застряв без оружия и каких-либо иных способов для спасения. Нет, конечно, Алек совершил немало попыток для того, чтобы выбраться, но жестокие кровососы и практически замурованный подвал, где их держали, только изнурили охотника. Фрэй, хоть и не до конца знала сумеречный мир и не умела так классно драться, как Лайтвуд, оказалась очень внимательной и готовой оказать поддержку. Алек отталкивал ее, игнорировал, но после первого дня молчания в этом проклятом подвале всё-таки сдался. Можно было бы сказать, что Клэри и Лайтвуд подружились, но на деле, охотник просто понял ее тонкую, но смелую и отважную, добрую и понимающую, пусть и упрямую, натуру.       Джейс, ослепленный чувствами и радостью от того, что вампиры не расправились с его парабатаем и милой Клэри, даже и не заметил изменений. Холодное напряжение больше не витало в воздухе между Фрэй и Алеком: теперь они охотно общались, обсуждали руны, боевые приемы, даже еду Изабель… Всевидящая сестра не сразу осознала произошедшее, но, когда ее глаза открылись, Джейса стало неимоверно жаль. Пусть Лайтвуд до последнего отрицал то, что примитивная оказалась не примитивной, а настоящей упрямой охотницей со всем спектром нужных качеств, и до последнего не хотел признавать, что испытывает к ней симпатию, но его сердцебиение учащалось, когда Клэри стояла слишком близко, а кожа покрывалась приятными мурашками от ее прикосновений. — Эй, Алек, — зовет Фрэй, задумчиво рассматривая страницу из Серой книги. — М? — Парень, развалившийся на кресле, лениво поднимает голову и смотрит на рыжую, сидящую за письменным столом. Ее спина прямая, а на лбу виднеется милая морщинка: девушка активно соображает. — Руна «превосходство разума». Для чего она? — Знаешь, — тянет охотник, — Иногда, такое бывает редко, но бывает, наши чувства затмевают истину. — Что? — Клэри пытается понять смысл его слов, ясно осознавая, что здесь есть явный подвох. А еще ей интересно, почему вдруг внутри, где-то в районе живота, начинает странно щекотать. Будто волнение. — Как чувства могут затмевать истину? — Когда ты любишь или испытываешь привязанность, эмоции мешают тебе. Ты ведь охотник. Ты должен мыслить здраво и не поддаваться каким-либо чувствам. — Алек как-то странно рассматривает руки, шею и волосы девушки, избегая взгляда ее глаз. Его мысли находятся одновременно близко и далеко, и в какой-то момент парню кажется, что совсем скоро такая руна понадобится и ему. — Неужели кто-то может захотеть нанести себе такую руну добровольно? — спрашивает Клэри, недоумевая. Она замечает, как тихо и необычно Лайтвуд пялится на нее, и кожа горит от его пристального взгляда. Рыжая чувствует, как покрывается красными пятнами от смущения или… от чего-то еще? До дрожи в коленках, до легкой вибрации внутри и до зуда в венах — именно так ей хочется прикоснуться к Алеку. И она сама не понимает почему. — О, поверь, — усмехается охотник, — Может. Ещё как может. Клэри не видит в этом ничего смешного, но Лайтвуд веселится. И знает, что выглядит глуповато, странно. Но ситуация настолько вышла из-под контроля, что тут разве что руна поможет. Или есть вариант раскрыться, засунуть свой громко орущий и возмущающийся разум куда подальше и попробовать разобраться в этих непонятных эмоциях. Попробовать потрогать прядь огненных волос, ощутить мягкость девичьей кожи, вдохнуть ее запах… Сделать то, чего так отчаянно хочет какая-то часть души Алека. Неуместные желания. — И как она действует? — не унимается девушка. И ее спина больше не идеально прямая, а расслабленная; голова лежит в сложенных на столе руках, а взгляд упирается куда-то в серо-синюю стену. — Представь, что из тебя вырывают способность чувствовать, волноваться, бояться, беспокоиться. Берут и выдирают из тебя любовь, симпатию или что-то еще. Ты просто видишь цель, больше ничего не важно. Только миссия, работа. И ты не можешь отвлекаться. Даже если сильно захочешь. Ты опустошена морально. Мне искренне жаль тех охотников, кто получил такую руну. Насколько мне известно, чувства вернутся, но до конца жизни будут притуплены. — Алек резко замолкает. Клэри уже не смотрит вдаль; она уставилась прямо на Лайтвуда, с неким испугом и шоком. — Это ужасно. — Это грустно. — Алек, я… — Фрэй не знает, что можно сказать, что слова сами лезут, сами подбираются. Но похоже, что охотник не собирается ее слушать. — Клэри, — он обрывает, зачем-то. Интуиция подсказывает, что лучше сейчас замолчать. И ей, и ему.       Таких длинных разговоров у них больше не было, хотя странные и непонятные эмоции не ослабевали. По-мнению Изабель, Фрэй очень подозрительным образом реагировала на брата. Опускать голову, сжиматься в комок, отворачиваться, уходить, молчать… Это нормальное поведение в присутствии Алека? Вот и Джейсу казалось, что нет. В конце-то концов, даже до него доперло, что что-то тут происходит, что-то не так. Вот только Лайтвуд и Фрэй сторонились друг друга. Прятались по углам, втихаря желая прикоснуться, открыться. Иногда одиночество так сводило с ума Алека, что хотелось взвыть от отчаяния, влезть на стену, содрать кожу на руках, полежать на холодной траве под ливень. Вот только сводило с ума вовсе не одиночество, а Клэри и, в какой-то степени, присущее им обоим упрямство.       А потом они каким-то образом остались вдвоем. Ночью в оранжерее очень красиво, тихо, спокойно. Запах цветов и свежести проникал в легкие, одурманивал разум, застилал сознание, расслаблял. Из-за руны бесшумности, действие которой все еще не закончилось, Клэри не услышала шаги приближающегося охотника. Она расфокусировано смотрела на ночной город, на мерцание миллионов разноцветных огней, на переливающиеся цвета радуги от света в отражениях окон высоток. Пока Лайтвуд практически шепотом не окликнул ее, присев рядом. Какое-то время в воздухе, помимо цветочного аромата, витало еще и молчание, такое тягучее и манящее. Зачем что-то говорить, когда и так всё понятно, без этих ненужных слов?       Вены зачесались, а дрожь пробежала по всему телу до кончиков пальцев. Привычное легкое щекотание в животе… Кажется, примитивные называют это бабочками? Упрямство было у обоих, а вот терпения явно не хватало. Непонятым образом голова Клэри оказалась на плече Алека, а его рука обернулась вокруг ее талии. Один тяжелый выдох охотника — и девушка всё поняла без слов. Поняла, что он в таком же состоянии. Наверное, безответные чувства — это ужасно, но откуда ей знать? Фрэй лихорадочно подбирала слова, чтобы выразить своё отношение к происходящему, но осознала, что это просто бесполезно. Ни ей, ни тем более ему не нужны сейчас разговоры, болтовня и подобное. Никто ведь не мешает им наслаждаться моментом, так почему бы не позволить себе сделать то, чего так давно жаждет сердце? О чем оно так давно кричит, изнемогает, желает?       Алек вспомнил про руну превосходства разума, когда поцеловал Клэри. Однозначно не помешает как минимум выучить ее. Но позволит ли девушка ему ее нанести? Конечно же не позволит. В голове проносились тысяча мыслей, они сменялись одна за другой со скоростью света. Но ни одна из них не считала этот поцелуй ошибкой. Скорее всего, всё останется в стенах оранжереи, среди цветов и растений, не выйдет за пределы этой комнаты. Возможно, завтра утром они столкнуться в коридоре, тихо поздороваются и продолжат свой путь, а ночью сбегут от всех проблем и найдут спасение друг в друге. — А как же превосходство разума? — Клэри задает такой важный, но такой ненужный вопрос. — Плевать… — таков и ответ.