Toys

Drink up with me now And forget all about The pressure of days Do what I say And I'll make you okay And drive them away The images stuck in your head Elliott Smith – Between the bars.

      - Брейнсторм, - медленно проговорил Кварк, глядя на коробку перед собой. – Я знаю, что однажды заявлял, что одна или две игрушки, которые ты так хотел использовать, могут и не помешать в платформе, но я отчетливо помню, что я не говорил тебе пойти и принести двадцать штук таких.       - Хорошо, когда есть выбор, - жизнерадостно возразил на это джет. – Я решил, что будет неплохо, если ты сам сможешь выбирать. Ранг говорит, что это полезно для твоего скорейшего выздоровления.       - Я не понимаю, для чего выбирать мне? – вскинул тонкие надлинзовые щитки микроскоп. – Это была твоя идея, в конце концов.       - Но платформа ведь общая, - резонно заметил Брейнсторм. – Так что я прошвырнулся за покупками и приобрел на всякий случай разных.       - Ты не замечаешь ошибки в своей теории?       - Какой ошибки?       - Ты выбрал разные, которые посчитал удовлетворительными, а мне приходится выбирать из того, что ты уже успел отметить, как пригодные. Не находишь, что свобода выбора в этом случае несколько фиктивная?       Джет задумался. С Кварком всегда было непросто. С того самого момента, как он впервые начал потихоньку приходить в себя после спасения из тюрьмы, выяснилось, что придирчивость микроскопа никуда не делась, а лишь тихо дожидалась своего момента. Как только агрессивная среда исчезла, к Кварку вернулась его щепетильность.       - Ну, хочешь, пойдем вместе, и ты сам выберешь? – не растерялся Брейнсторм, быстро найдя ответ. – Тогда все будет по правилам!       Кварк посмотрел на него с выражением смеси брезгливости, ужаса и смятения:       - Еще чего не хватало. На меня все будут смотреть!       - Ты же со мной будешь, - попытался приободрить его джет.       - Тем более. Нет, ни за что.       - Вот видишь, я знал, что ты так скажешь, - тут же попытался обернуть это в свою пользу тот, - и потому, опираясь на твои пристрастия, приобрел разные виды.       Белый мех поджал губы, признавая свой проигрыш. Брейнсторм постепенно научился играть в эту игру вместе со своим партнером, что опять-таки было сделано по настоянию Ранга, который отметил, что чем больше они имеют точек соприкосновения, тем лучше. И хорошо, если у Кварка появится возможность оценивать Брейнсторма не только, как назойливого поклонника, но и как равного партнера. То же самое ему советовал и Родимус, поставивший в пример себя и Магнуса, кварту которого выбрал лучшим жильем для своей нескромной персоны. Глядя на обновленный Кибертрон, в котором встретил множество своих старых товарищей, например, Рэтчета, который проводил обследование после возвращения Лост Лайт на родину. Медбот стал еще агрессивнее, но не растерял мягкости искры, и потому, от полноты чувств приложив его большим гаечным ключом по шлему, рассказал, как он рад, что Брейнсторм не дезактивировал самого себя одной из своих шлаковых пушек раньше, чем Рэтчет сам его прикончит за нарушение техники безопасности в клинике.       И, если Брейнсторм быстро учился общению с ним, то Кварк все еще недоумевал. Самым главным его достижением пока что было согласием на официальное совместное проживание с джетом, и тут и начали проявляться всякие трудности. Потерявший большую часть своей стойкости еще в тюрьме, микроскоп с большим трудом восстанавливал в себе первичные эмоциональные контуры, стараясь подавлять раздражение при виде ситуаций, вызывавших у него искреннее недоумение.       - Ладно, - наконец, изрек он, поправив желтые очки. – Я признаю, что ты постарался. И… и спасибо за твои труды.       - Не за что, - теперь, когда Брейнсторм держал свою маску открытой в пределах кварты, можно было наблюдать широченную улыбку.       После Грайндкор мысли путались. Приступы сильнейшей паранойи, клаустрофобии, депрессия, беспомощность. Он не был в состоянии нормально перезаряжаться, и совершенно не мог, если оставался один.       Брейнсторм составлял ему компанию. Джет все время был рядом, что бы тот ни вытворял в первые циклы своего освобождения. Было даже мнение, чтобы отправить его в стазис или дать Хромедому избавить его от жутких воспоминаний, и Кварк был настолько напуган всем, что происходило вокруг, и настолько дезориентирован, что это мнение было более чем логически обосновано. Однако ни Брейнсторм, ни Ранг, местный психолог, который вызвался сам помогать в постепенном лечении сломленного бота, не позволили этому мнению превратиться в действие. Постепенно Кварк начал привыкать, однако присутствие рядом всего того же джета, которого помнил еще из тех орнов, что он все еще работал в лаборатории, было обязательным. Без раздражающего, перманентно внимательного и до недоумения заботливого Брейнсторма он попросту совсем съехал бы с процессора.       Он до сих пор не понимал, каким образом бело-голубому меху удалось его вытащить. Он даже толком не помнил, как это произошло. В один момент он все еще влачил свое существование в том жутком месте, а затем оказался в светлой лаборатории, полной невероятных в своей абсурдности механизмов, которые оказались личными наработками джета. Правда, когда Кварк немного пришел в себя и раскритиковал одно из них, Брейнсторм даже не обиделся. Напротив, воспринял это как знак, что «живучая ржа» идет на поправку и еще пару раз попросил его повторить все то, что Кварк счел неверным в его вычислениях, приводя в совершенное смятение своим счастливым выражением лицевой.       Раньше он был весьма обособленным мехом, предпочитая делать все в одиночку, а сейчас… Грайндкор заставил его кардинально пересмотреть свои приоритеты. За ворны одиночества он успел вспомнить весь свой былой функционал, и неожиданно для себя сделал вывод, что Брейнсторм, шумный, создававший не менее шумные вещи бот, как оказалось, присутствовал в его активе достаточно продолжительное время. И, как ни крути, именно его идиотские высказывания и похабные шуточки приходили на ум, когда он изо всех сил старался абстрагироваться от липкой темноты своей камеры. Он не мог уходить оффлайн, если джет не присутствовал рядом.       Брейнсторму, однако, такое близкое общение было вовсе не в тягость. Это вызывало какую-то слабую, глубинную досаду. Сомневаться не приходилось в том, что, поменяйся они ролями, то Кварк был бы недоволен этим и избегал бы его общества, насколько это было бы возможно.       Что заставляло в очередной раз ощутить себя мизерной частицей. Ничтожной и бесполезной без заряда энергии в лице бело-голубого джета.       Глубоко провентилировав, он пододвинулся ближе к расставленным в шеренгу игрушкам и, еще раз покачав головой, показывая, что считает это невероятной чепухой, принялся придирчиво изучать каждый предмет. Брейнсторм сидел рядом и комментировал:       - Мне понравился тот, что пятый слева. Довольно мило, ты не считаешь? А еще он может делать так. И вот так. А вон этот тоже ничего…       Отобрав себе те, что понравились больше (пришлось признать, что явно прикидывающийся дураком джет все же знает довольно-таки немало о его предпочтениях), Кварк сгреб их в охапку, а на оставшиеся кивнул Брейнсторму:       - Эти можешь оставить себе.       - Ладно, - согласился тот. – Но если тебе вдруг захочется, то можешь не стесняться и пользоваться.       Микроскоп только фыркнул, глядя на то, с какой нежностью тот погладил фальшивый лазерган. И уволок свои, куда как более приятные на вид игрушки в свой угол платформы. Особенную симпатию у Кварка вызвала здоровенная фигура предакона, выполненная из удивительно мягкого и нежного на ощупь материала. Бетская забава, конечно, несолидно для ученых, но почему бы и нет?       - Признаться, - заявил он, - я было счел, что ты, по своему обыкновению, решишь подшутить и принесешь интерфейс-приспособления.       - Я подумал, что для этого еще рановато, - отозвался тот, пожимая плечами. – Но если тебе интересно, то мне недолго сходить за кейсом. Там, конечно, не полный ассортимент, но можно посмотреть в каталоге и заказать. У меня есть скидка постоянного клиента!       - Кто бы сомневался, - фыркнул микроскоп.       - Хочешь, принесу?       - Нет, спасибо, - поспешно отказался Кварк. – Это было только предположением, я вовсе не горю желанием лицезреть твой набор экстравагантных пристрастий, да еще весь за один раз.       - Можно и постепенно. А там желание само появится… - поймав скептичный взгляд белого меха, Брейнсторм поднял манипуляторы. – Если не хочешь, то делай так, как больше нравится! Только я готов спорить, что в кейс ты все равно попытаешься заглянуть.       - С чего бы это?       - Потому что у меня там скрыто столько интересных вещей… ты просто не удержишься. Тебя всегда манили тайны, Кварк.       - Неправда, - возразил тот.       - Я до сих пор помню, как ты три лаборатории обшарил в поисках треснувшего стилуса, который однажды пропал с твоего стола.       - Я имею право знать, куда девались мои личные вещи! И это было давно, к тому же. Более того, я никогда не имел привычки шариться в чужой собственности.       - Как скажешь.       - И я не буду заглядывать в твой кейс, даже если бы мне за это заплатили.       Брейнсторм издал звук, похожий на стон.       - В чем дело?       - Прозвучало так двусмысленно. Мне нравится. Продолжай, пожалуйста, кажется, ты начинаешь перенимать какие-то мои привычки.       - Какая пошлость, - микроскоп отвернулся и схватил томик поэзии, который прихватил еще с корабля – подарок Ферст Эйда. – Я вовсе не намеревался подражать тебе или подкармливать твои нездоровые фантазии. Почему бы тебе не пойти и не умерить свои… потребности?       - Это ты так предлагаешь мне пойти и сбросить заряд?       - Просто смешно, - Кварк сердито поправил очки. – Делай, что хочешь, я больше не скажу ни слова.       Еще одной возмутительной особенностью Брейнсторма было принимать его слова превратно, или, по крайней мере, притворяться, что понял их неверно. Это раздражало, как и довольная нахальная улыбка на весь фейсплейт. Впрочем, не настолько, чтобы отказываться от общества джета.       Ощутив на своих серво знакомые манипуляторы, Кварк поглядел вниз, и обнаружил уютно устроившегося возле Брейнсторма, который, обхватив его нижнюю половину корпуса манипулятором, щекой прижался к белоснежному бедру и читал на датападе собственные пометки к очередному проекту, который так и не был закончен. Решив, что это действие не стоит излишнего внимания, микроскоп вернулся к собственному чтению. За эти ворны иметь Брейнсторма под боком стало частью необходимого комфорта, и Кварк, как консервативный мех, не хотел это менять.       Брейнсторм же не думал ни о вредном характере Кварка, ни о том, что микроскоп в последнее время стал лучше справляться со стрессом. Под манипулятором были фантастические белые серво, чуть выше – остальные, не менее фантастические части корпуса, и сам Кварк был рядом, актив, целый и уже почти восстановившийся после Грайндкор.       Много ли нужно для счастья?