Cómo decir que me parte en mil Las esquinitas de mis huesos, Que han caído los esquemas de mi vida Ahora que todo era perfecto*. Bebe — Siempre me quedará
Недоумение. Единственная эмоция, которую она остро испытывала с момента получения этого задания. Эрик весьма туманно объяснил, зачем дает ей такое необычное поручение, хотя его инструкции до этого всегда были на редкость подробны и обстоятельны. У Рейвен складывалось впечатление, что он действует вслепую, интуитивно, полностью доверяя ей. Это было очень лестно и… страшно. Поистине дьявольских усилий потребовала организация отправки в прошлое. Сначала Леншерр долго пытался позаимствовать у Иксов Призрачную кошку. Но девчонка оказалась довольно слаба и не могла обеспечить полный и долговременный перенос, что требовалось для выполнение задачи. Неудача ужасно расстроила Магнето, и только спустя два года он добыл где-то странный механизм, в виде антикварного кулона на цепочке с колесиком, как у заводных часов. Рейвен поверила на слово, что эта штуковина сможет забросить ее в далекий 1926 год. Оставалось снарядиться в путь. Перемещение прошло вполне удачно. Провести предварительную подготовку и найти объект тоже не составило больших проблем. И теперь Мистик, слившись по цвету со стеной в обшарпанной комнатушке, пыталась понять, как действовать дальше. Накопленный опыт шпионажа, диверсий и ликвидацией в данной ситуации был попросту бессилен. Рейвен Даркхолм ничего не оставалось, как просто наблюдать. На убогой скрипучей койке, застеленной видавшим виды бельем, мучилась схватками роженица. По изможденному бледному лицу было понятно, что на этом свете долго ей не продержаться. Сонная акушерка время от времени заглядывала под подол, качала головой и цокала языком. Шли долгие минуты. У ослабевшей матери оказался на удивление жизнелюбивый ребенок. Когда время приблизилось к полуночи, она задышала часто-часто и принялась умолять помочь. Акушерка вышла и вскоре вернулась с тазом теплой воды и мотком застиранного тряпья. Рейвен с некоторым отвращением наблюдала, как и без того некрасивое лицо роженицы искажается гримасой от напряжения. Акушерка орала и ругалась, требовала как следует тужиться, а у Мистик чесались руки стукнуть мерзкую бабищу тазом и самой вытащить злополучного младенца. Если бы Эрик знал, что она собственноручно бросила своего новорожденного сына — хвостатое отродье демона Азазеля — в колодец**, вряд ли отправил бы ее на это задание. Но эта тайна так и осталась похороненной глубоко в душе Мистик. Малец, которого, наконец, вытолкнула косоглазая девица, почему-то отказался кричать, но акушерка со знанием дела звонко влепила ему по ягодицам, и комнатушку заполнил надрывный крик обиды. Прибежала еще одна женщина. Суетливая, пронырливого вида. По командному тону было понятно, что она тут главная. Миссис Коул, как назвала ее акушерка, наклонилась к теряющей сознание матери, и та прошептала ей имя ребенка. Том (в честь отца) Марволо (в честь деда) Риддл. Даже в имени чувствовалась фальшь — неудачная попытка соединить два несовместимых мира. Женщины унесли вопящий сверток. Не похоже, что кого-то заботило состояние новоиспеченной матери. Мистик терпеливо ждала. Спустя час страдалица испустила дух. Настало время действовать. Несколько несложных манипуляций при помощи открытого окна, и тело косоглазой нищенки отправилось в глухую подворотню на соседней улице. А Мистик привычно заняла чужое место. В этот раз она ощущала какую-то особенную брезгливость. Разумеется, за сотню лет кем ей только не приходилось быть, но эта девица вызывала презрение. Эрик вкратце рассказал о возможностях магов. Даже с самыми скромными способностями волшебники могли неплохо устроить свою жизнь. Уж по крайней мере, не прозябать на улице от холода и голода. Рейвен тоже поначалу приходилось несладко, но лишения только закалили ее и укрепили амбиции. Вошедшая акушерка ойкнула от неожиданности, когда Мистик в образе косоглазой нищенки села на кровати. — Где ребенок? — спросила она. Голос был твердым и уверенным, кардинально отличавшимся от беспомощного блеяния прототипа. Акушерка, недоуменно пожимая плечами, отправилась за младенцем. Вместе с ней и свертком прискакала и миссис Коул. Она принялась настаивать, что не выпустит молодую мать с ребенком на холод посреди ночи. Вот только Рейвен не собиралась задерживаться в этом унылом месте ни одной лишней минуты. Стены приюта Вула были пропитаны печалью, одиночеством и разочарованием. Рейвен попросила у хозяйки старую простыню, чтобы примотать к себе ребенка. Руки всегда должны быть свободны. На всякий случай. Выходя из приюта, она сменила внешность. Там, где она сняла на неделю апартаменты, ее видели под другой личиной. Квартира находилось недалеко, и через четверть часа Рейвен уже поднималась по лестнице на третий этаж со своим драгоценным подопечным. Едва она отвязала от себя Тома и положила на кровать, он зашелся громким криком, и никакие уговоры «подождать» на него не действовали. Она же, черт возьми, говорила Эрику, что сюсюкаться с мелкими спиногрызами — не ее конек. — Ты единственная, кто может обеспечить его безопасность, — кривляясь передразнила она своего патрона. Карапуз орал. Сморщенное личико краснело от натуги. Еще несколько минут такого ора, и хозяин попросит их выметаться на улицу. — Да замолчи же ты! — рявкнула Мистик ему в лицо, принимая свой настоящий облик. Мальчонка затих и уставился своими большими синими глазищами на Рейвен. Секунду или две ей казалось, что он совершенно по-взрослому ее изучает, но потом он зажмурился, пустил слюни и принялся смешно кряхтеть. Мистик вздохнула и начала преобразовывать гормональный фон. Детские смеси в этом времени, состоящие из муки, сахара и коровьего молока приносили больше проблем, чем пользы. Ребенок был важен для Эрика, поэтому Рейвен пришлось наладить лактацию. Наблюдая за спящим сытым малышом, она думала, насколько далеко еще готова зайти, чтобы помочь Леншерру перекроить этот мир?***
Вопреки опасениям Рейвен, дни утекали, как песок сквозь пальцы. Меняя испачканные пеленки Надежде Всех Мутантов, она утешала себя мыслью, что все это ради будущего. Совершенно иного, где только она будет помнить ту, старую версию. Будущего, которое она и это прожорливое существо сотворят. Они с Томом перебрались в арендованный дом на окраине Лондона, когда ему исполнился месяц. Рейвен добыла ему документы, записав мальчика на свою фамилию. Томac Марволо Даркхолм звучало куда лучше простоватого Тома Риддла. Сама Мистик теперь играла роль добропорядочной вдовушки с младенцем, раскланивалась с соседями, выходя с коляской на прогулку или в магазин. Средств, которых она захватила с собой из того будущего, должно было с лихвой хватить до совершеннолетия мальчика, только Рейвен не любила держать сбережения в кубышке. Отличная память позволила ей сделать несколько быстрых удачных инвестиций, утроив состояние. Теперь главной заботой было воспитание маленького волшебника. Для помощи по хозяйству Рейвен наняла немую девушку, дочь владельца бакалейной лавки. Помощница была, к тому же, из «особенных детей», но на выполнение элементарных заданий это не влияло. Расчет был прост: если прислуга заметит что-то необычное в ней или Томе, то мало кому сможет об этом рассказать. А тот, кому расскажет, просто не поверит. Погрязнув в материнских хлопотах, Мистик вскоре обнаружила, что не испытывает нехватки головоломных заданий и опасных миссий. Ей давно требовался перерыв, что с затеями Эрика было практически невозможно. Почуяв это, маленький мажонок с синими глазами потихоньку стал прокрадываться в ее сердце. Приемная мать и кормилица часто ловила себя на том, что умиляется таким вещам, которые в нормальном состоянии вызывали бы у нее отвращение. Мистик во всем винила гормональный дисбаланс. Вот только когда маленькие пальчики тянулись к ее синей коже, дотрагивались до чешуек на груди, ловили алые пряди волос, шпионка и диверсантка таяла окончательно. Месяцы складывались в годы. Приближалось опасное время. У Тома проявились магические способности. А Мистик в первый раз встретилась со взрослыми магами. Выброс произошел поздней осенью в парке, где шестилетний Том подрался с другим мальчиком, который дразнил его безотцовщиной, приблудным. Хотя «миссис» Даркхолм никогда не была замечена в порочащих связях, языкастые мамки с няньками между собой болтали всякое, а дети слушали и повторяли. Мистик испытала прилив гордости, когда вокруг разозленного ребенка поднялся вихрь из песка и листьев, а обидчик был отброшен невидимой силой в сторону пруда, не долетев всего полметра до воды. Среди очевидцев поднялась паника, но через несколько секунд все паникующие буквально застыли без движения. Из воздуха проявились четверо мужчин в просторных плащах с деревянными палочками в руках. Рейвен скептически ухмыльнулась. В своих костюмах прошлого века они выглядели до ужаса старомодно. Тем не менее Мистик была настороже. Мало ли что они попробуют сотворить с ней и ребенком. На всякий случай, она покрепче прижала к себе испуганного Тома и приготовилась немедленно трансформироваться. — Это сделал ваш малыш, мэм? Как ваше имя? — обратился к ней один из волшебников. Говорил он довольно спокойно, будто это было совершенно обычное происшествие, поэтому Рейвен отчасти расслабилась. — Рейвен Даркхолм. Это мой сын, Томас. А кто вы? — в свою очередь поинтересовалась Мистик. Мужчина нахмурил брови, словно пытаясь что-то вспомнить. Потом разочарованно потряс головой. Его спутники тем временем подходили к каждому свидетелю магического выброса, направляли на них палочки, говорили что-то, глядя в глаза. — Меня зовут Леонард Спенсер-Мун. Я работаю в отделе магических происшествий. У вашего ребенка произошел стихийный выброс магии. Вы отдаете себе отчет, что это может значить? — Я догадывалась, что Том — особенный, — гордо сказала Рейвен, поглаживая ребенка по голове. Мальчик должен гордиться тем, кто он есть. Она слишком много времени потратила на избавление от своих комплексов, чтобы позволить ему стесняться своей сущности. Маг ухмыльнулся. — Тогда вам стоит узнать, что в магическом обществе действует Статут о секретности… Рейвен с большим интересом выслушала довольно подробную лекцию о том, как и почему надлежит скрывать магические способности Тома. Тем временем все свидетели выброса потихоньку разошлись. Как объяснил мистер Спенсер-Мун, им подправили память и отправили по домам. Его коллеги заклинаниями навели в парке порядок и испарились с негромкими хлопками. А Леонард был настолько любезен, что задержался еще на некоторое время и рассказал Рейвен и Тому про Школу Чародейства и Волшебства, куда в одиннадцать лет попадает всякий маленький волшебник. Рейвен видела, как глаза Тома загорелись от предвкушения. Через три месяца ему исполнится семь. Оставалось подождать еще четыре года с небольшим. Маг засобирался и стал раскланиваться. Но у Рейвен были еще вопросы. Она узнала, где находится вход в магический квартал Лондона. Узнала, что у магов бывают особенные болезни, и где находится магическая больница. — Не часто родители магглы задают такие вопросы, — заметил напоследок Леонард. — Уверены, что у вас самой нет магических способностей? Том хотел было что-то сказать, но Мистик с выразительной улыбкой посмотрела на мальчика, и он осекся. Вот уж не хватало, чтобы маги пронюхали про ее особенности. Их неосведомленность — ее преимущество. Дома у них с Томом был долгий разговор о «страшных секретах». Осенью ему предстояло идти в обычную (хотя и очень хорошую) школу, поэтому Рейвен хотела предотвратить возможные сюрпризы. Мальчик воспринял все доводы достаточно серьезно. За следующий год Том невероятно повзрослел. Чтобы вывести его из равновесия нужно было приложить титанические усилия. Учителя в школе хвалили за упорство, внимательность и желание получить новые знания. А дома Рейвен добавила к заданиям по учебе ежедневные тренировки. Эрику нужен не только способный, но и сильный союзник. Когда они встретятся, так и будет.***
Когда Том отпраздновал одиннадцатый день рождения, атмосфера дома стала беспокойной. Каждый день он бегал проверять почтовый ящик, рвался сам открывать входную дверь, завел привычку подолгу стоять у окна. Рейвен не осаживала его. Сказать по правде, она ждала приглашения в Школу магов не меньше. Ребенку, который не только двигал предметы и подчинял волю слабых существ, но и, по его словам, беседовал со змеями, нужно было компетентное руководство. На это же время пришелся назревавший давно разговор. Том довольно спокойно принял информацию о том, что Рейвен ему не родная мать. Этот серьезный мальчуган просто улыбнулся и обнял ее, доверчиво заглядывая в желтые глаза. — Мне все равно, мама. Знаю, ты никогда меня не бросишь. Одиннадцать лет назад она не была настолько в этом уверена. Теперь сомнений не осталось. Никого не получалось любить так легко, как Тома, за всю ее долгую жизнь. Отказаться от него было совершенно невозможно. Тем летним днем они возвращались с пикника в парке. Том тащил увесистую корзинку, а Рейвен — свернутый плед. На пороге их поджидал незнакомец. Достаточно было одного взгляда, чтобы определить — он волшебник. Ну или большой оригинал. Ему было явно не комфортно в светском костюме, а лиловое пальто-плащ в такой жаркий день казалось совсем неуместным. — Добрый день, миссис Даркхолм, — представился он, снимая шляпу. — Меня зовут Альбус Дамблдор. Я профессор в школе Хогвартс. Пришел передать Тому приглашение начать обучение у нас с сентября. Рейвен мельком взглянула на просиявшего сына и пригласила волшебника в дом. Разговор прошел довольно быстро. Альбус Дамблдор торопился отдать конверты с приглашениями и билеты на поезд еще нескольким маленьким волшебникам. Рейвен не стала его задерживать. Она уточнила лишь самую необходимую информацию. Кажется, школьный учитель был немало удивлен, когда услышал ее отказ от сопровождения Тома за покупками в магический квартал. А когда Рейвен вернула предложенный мешочек с магической валютой, и вовсе потерял дар речи на некоторое время. — У нас достаточно средств, мистер Дамблдор, чтобы отправить Тома в любое учебное заведение Британии. Возможно, вы подскажете, где можно обменять фунты на вашу валюту? Пусть это звучало довольно нагло, но этот мальчик должен знать себе цену и быть свободным от денежных обязательств перед малознакомыми людьми со средневековыми замашками. Магический квартал Лондона, казалось, забросил Рейвен еще дальше назад во времени. Она критически отметила про себя, что замкнутое, тайное существование пошло магам совсем не на пользу. Это еще раз убедило ее в правоте идей Эрика. Если мутанты, как предлагает Чарльз Ксавьер, скроются в подполье, они станут не больше, чем дешевыми фокусниками в своем ограниченном мирке. А вот Том был в полном восторге. После посещения банка, он тянул ее в каждую лавчонку, в каждый магазин, где подолгу разглядывал товары и терроризировал продавцов вопросами. Когда, наконец, все покупки по школьному списку были приобретены, они еще долго бродили по улочке, поедая купленные в кондитерской сладости прямо из пакета. — Мы еще приедем сюда до школы? — спросил Том, когда они покидали паб «Дырявый котел». В голосе было столько надежды, что Мистик не смогла отказать, и радостный мальчишка еле смог дотерпеть до дома, чтобы разобрать покупки и рассмотреть учебники. Голову Рейвен сейчас занимали другие проблемы. Ей нужно было придумать, как присмотреть за Томом в закрытой школе. Очень вовремя на глаза попалась приписка на листке с гербовой печатью Хогвартса: «Первокурсники могут взять с собой небольшое животное: кошку, жабу или сову». Поэтому первого сентября самостоятельный первокурсник Томас Даркхолм катил по платформе 9 и ¾ тележку со школьным сундуком, на котором сидела крупная дымчато-голубая короткошерстная кошка с пронзительными желтыми глазами. — Ну что, Чеширка, ты готова к путешествию? — спросил мальчик, почесывая кошку под подбородком. — Давай найдем нам свободное купе. — Подальше от вопящих спиногрызов, пожалуйста, — буркнула кошка-мутант, недовольно разглядывая шумную толпу на перроне. — Если кто-то из них начнет меня тискать, я взбешусь. — Мам, ну ты же сама напросилась, — улыбнулся Том. Хогвартс совершенно околдовал Тома. У Мистик же было свое мнение о школе. За внешней сказочной атрибутикой скрывалось немало опасностей. Все эти двигающиеся лестницы, живые картины, призраки и отвязный полтергейст ужасно осложняли свободное перемещение по замку. Мистик не рассчитывала, что придется столько времени проводить в кошачьем обличии. Особенно когда кругом безбашенные подростки с волшебными палочками. Тем не менее, за довольно короткое время «Чеширка» облазила всю школу вдоль и поперек. Попадались и наглухо запертые при помощи магии помещения, о чем она поведала Тому. Мальчик пообещал, что обязательно выучит какие-нибудь полезные для взлома заклинания, и они вместе исследуют потайные комнаты. Ее сын учился блестяще. Говорящая шляпа распределила его на факультет Рейвенкло. «Даркхолм на Рейвенкло». Рейвен считала, что вышло довольно забавно. Вместе с первыми восторгами к Тому пришли и первые разочарования. Волшебное общество было насквозь пронизано сословными предрассудками прошлых веков. Детей, рожденных в немагических семьях, презрительно именовали грязнокровками. Полукровок же считали магами второго сорта. И мальчику пришлось испытать это на себе. Тем не менее, для личностного развития Тома такое отношение сработало, скорее в плюс. Гордый мальчик принял вызов. Он решил обойти всех обидчиков, если не титулами и родовитостью, так могуществом. Рейвен не имела ничего против. Напротив, она обещала помочь. Как ни крути, спустя столько времени Мистик успела соскучиться по богатой гамме чувств, сопровождающих каждую рискованную операцию. И передать Тому азы ее профессии тоже не мешало бы. Осторожно и понемногу Рейвен стала делиться с сыном знаниями о возможном будущем. О том, как люди преследовали и отлавливали мутантов, изучали их и ставили опыты. О Братстве Мутантов и Эрике Леншерре. Жестоко было вываливать на подростка такую информацию, но рано или поздно это пришлось бы сделать. Пусть уж лучше пораньше узнает этот мир с неприглядной стороны. Том хмурился и все глубже зарывался в старинные фолианты из Запретной секции, которые таскала ему Мистик. В пустых классах отрабатывались некоторые найденные заклинания. Том нравился учителям, поэтому многие из них соглашались дополнительно заниматься со способным студентом, вдобавок мальчик не стеснялся предлагать звонкую монету за оплату трудов. Вскоре мало кто позволял себе презрительное отношение к Томасу Даркхолму. По школе ползли странные слухи о неприятностях, преследующих его обидчиков. Некоторые из особенно упорных оказывались в Больничном крыле, очень смутно припоминая, что с ними произошло. К концу второго курса его окончательно оставили в покое. На летние и рождественские каникулы Томас с Чеширкой отбывал в Лондон. Использовать магию в маггловском доме было запрещено, но Том так хотел тренироваться, что Рейвен предложила ему снять комнату в магическом квартале. Так они переехали в просторный номер трехэтажной гостиницы на углу Косого и Лютного переулков. Там порой можно было встретить подозрительных личностей, но хозяин не стеснялся угрожать страшными проклятьями каждому, по чьей милости заявятся авроры, поэтому все старались вести себя в рамках приличий. Том внезапно заинтересовался своими биологическими родителями. Рейвен подумала, что хуже не будет. Она рассказала все, что помнила, о Меропе Риддл. Для поиска отца, Тома Риддла, был нанят частный детектив, а Том-младший собирался порыться в библиотеке Хогвартса по возвращении в школу, чтобы найти родственников матери. Только это не пригодилось. Детектив вскоре принес на встречу тоненькую папку о семействе Риддлов, живущих в Литтл-Хэнглтоне. Том, хоть и не показывал вида, был очень взволнован, узнав, что его отец и дед с бабкой вполне себе живы и здравствуют. Рейвен предложила ему навестить их. Заявиться к Риддлам в облике Меропы было большой ошибкой. Несмотря на то, что они с Томом приехали на такси, в приличной одежде, ничего в принципе не требуя, прием им был оказан самый безобразный. Дражайшие родственнички едва ли собак на них не спустили. Мистик-Меропа выслушала про себя такое, что при ребенке говорить не стоило. Том вскипел. Рейвен опасалась, что сейчас он достанет палочку и размажет отца и бабку с дедом по стенке, а потом загремит в магическую тюрьму. Большого труда ей стоило увести сына из дома Риддлов. — Я все равно убью их! — рычал мальчишка, со злости пиная железную калитку. — Согласна, — спокойным тоном подтвердила Рейвен. — Но мы сделаем это по-умному. Том смотрел на нее, казалось, не веря своим ушам. Когда он понял, что Мистик абсолютно серьезна, то в его глазах засветилось неподдельное восхищение. Из потоков вылитой на них с Томом грязи Рейвен смогла выделить главное — Меропа жила поблизости. Она предложила еще взвинченному Тому нанести визит родным по матери. Разве что-то еще в этот день могло пойти не так? Возле убогой лачужки их встретило шипящее нечто, больше напоминающее заросшую косоглазую обезьяну, чем человека. Отдаленное сходство с Меропой внушало особенное омерзение. Основное веселье началось, когда Том в ответ прошипел что-то весьма агрессивным тоном. Обезьяна рассвирепел и направил на него волшебную палочку. Рейвен не могла позволить ненормальному навредить сыну. Трансформация в скоростную боевую форму была мгновенной. Обезьяна свалился без чувств, а его палочка улетела в траву. Том смотрел на нее, как на подлинное чудо. — Ну что, давай попробуем найти во всем этом какие-нибудь плюсы? — бодрым тоном предложила Мистик. — Разыщи его палочку! — Акцио палочка! — Том, не тратя времени на поиски, выполнил приказание. Действуя по подсказке Мистик, он надолго обездвижил ушибленного родственника его же палочкой, пока Рейвен принимала облик человека-обезьяны. — А теперь можно еще разок сходить к Риддлам, — она подмигнула Тому отчаянно косящим глазом. — Ты можешь подождать здесь, — Рейвен взяла лежащий на столе грубый тесак. — Зрелище будет… не из приятных. — Я пойду с тобой, — упрямо насупился Том. — Не маленький уже. И они меня ужасно взбесили. — Как хочешь, — пожала плечами Рейвен. Том должен привыкнуть без колебания забирать человеческие жизни. Без этого не построить нового будущего. У Риддлов они пробыли совсем недолго. Туда и обратно Том шел под отводящими внимание чарами. В лачугу материнских родственников он вернулся бледно-зеленым. Возможно, Рейвен немного перестаралась. Мальчику, однако, хватило выдержки снять чары с неподвижного хозяина палочки и подправить ему память. Будущее его было незавидным в любом случае. Не попадаясь никому на глаза, они дошли до ближайшей станции, где сели на лондонский поезд. С детством было покончено. Начиналась война.***
Из неспокойного Лондона Рейвен и Том перебрались в тихую деревню в Шотландии, откуда можно было добраться на велосипеде до Хогсмида. На этот раз Тому не пришлось терять целый день в поезде. Неизменная Чеширка со школьного чемодана озабоченно смотрела на башни замка. Шестое чувство нашептывало о грядущих неприятностях. Многие учащиеся были напуганы угрозой войны. В магической прессе проскальзывала информация о происходящем на континенте. Имя темного мага Гриндевальда произносилось со страхом, но Мистик вовремя донесла до Тома, что на войне не получается делить все на белое и черное. Война красит всех в одинаковый коричнево-красный цвет крови, втоптанной в грязь. Том возмущался нерешительностью и недальновидностью британских магов, держащих строгий нейтралитет, предоставляя магглам самим разбираться с проблемой. Возмущался вслух в гостиной факультета, иногда в Большом зале. Пользуясь знаниями будущего, полученными от Рейвен, третьекурсник Даркхолм «предсказывал» шаги Гриндевальда, что вызывало у студентов смешанные чувства. Вскоре вокруг него образовалась группа единомышленников с совершенно разных факультетов. Том щедро делился с ними знаниями, опережающими программу, помогал в учебе, защищал от нападок других учеников. Радуясь успешному формированию лидерских качеств своего подопечного, Рейвен не забывала смотреть по сторонам, и задумчивые взгляды, которые бросал на студента Даркхолма профессор трансфигурации Альбус Дамблдор, ей очень не нравились. Приходилось много времени тратить на слежку за достопочтенным магом. Том же, поддерживая имидж таинственности, много общался с привидениями Хогвартса. Они знали массу историй о былых временах и Основателях, каких не встретишь в «Истории Хогвартса». Как ни странно, Том нашел общий язык с необщительной Серой Дамой — призраком башни Рейвенкло. От нее он получил интересный намек на то, что случится нечто удивительное, если пошипеть по-змеиному в девчачьем туалете на втором этаже. Так Томас Даркхолм открыл Тайную Комнату Салазара Слизерина. Мистик сопровождала его при спуске. Явление василиска потрясло ее больше обычного. Блуждая возле Запретного леса в образе кошки, она видела разных магических существ, но гигантский темно-зеленый змей был поистине великолепным. Рейвен подумала, что в будущем подчиненного Тому зверя можно использовать, как оружие. Страшно подумать, какое преимущество они получат, если в лабораториях, принадлежащих Братству Мутантов, удастся успешно клонировать подобное магическое существо. Недовольство бездействующим Министерством и затянувшейся войной в школе нарастало, а Том начал особенно рьяно тренировать своих единомышленников, натаскивая в боевых заклинаниях. Все, кто опасался вторжения Армии Гриндевальда, присоединился к «дополнительным» занятиям у Даркхолма. Преподаватели между собой обсуждали это явление, но поначалу никто не возражал. Под присмотром Тома дисциплина во всей школе стала гораздо выше, ведь к себе он принимал только безупречных по поведению студентов. Рейвен иногда признавалась себе, что эти идеальные мальчики и девочки из окружения сына в массе своей вызывают у нее неконтролируемую дрожь. Она уже видела, в кого превратит их Том через несколько лет. Похоже, видел это и Дамблдор. Иногда в коридоре он подлавливал Тома и задавал ему наводящие вопросы. Но старшекурсник Рейвенкло с почтительным выражением лица уходил от конкретики. Война была отличным оправданием для боевого факультатива, а Дамблдор, очевидно, видел в нем угрозу. После того, как Том сдал экзамены на пятом курсе, все неформальные кружки в школе запретили, активно насаждая квиддич и скучные плюй-камни. Собираться тайком в пустых классах было опасно, и старшекурсники перенесли встречи в Хогсмид. Тренировки стали реже, только желающих, напротив, прибавилось. Пришлось связать всех клятвой о неразглашении, ведь директор Диппет грозил исключением из школы за организацию подобных сборищ. Свободное время Том по-прежнему тратил на пополнение багажа тайных знаний. Его не интересовали вопросы вечной молодости или бессмертия, а вот боевые и разрушительные заклинания даже очень. Он с большим азартом одалживал у родовитых студентов редкие книги из семейных библиотек. Некоторые, стараясь поразить Тома, сами несли ему разные диковинки. Рейвен чувствовала дикое нетерпение. Том быстро набирал силу, а где-то там, в охваченной войной Европе лишь недавно узнал о своих возможностях юный Магнето. Мистик ужасно хотелось их познакомить, но она понимала, что еще рано. Эрик должен встретить Чарльза, разочароваться в нем, и только тогда… Порой ей казалось, что до этого еще невероятно долго. Но время в компании юного волшебника и его подопечных летело вскачь. Том уже заканчивал последний курс, когда внезапно отменили занятия по трансфигурации, а по школе прошел слух, что Альбус Дамблдор отбыл на континент, чтобы вызвать на дуэль Гриндевальда. Давно бы так… Неужели потребовалось столько лет, чтобы решиться? Рейвен не любила Дамблдора, но в этом деле желала ему большой удачи. Несколько мирных лет им не помешало бы. Профессор трансфигурации вернулся в школу победителем, кавалером Ордена Мерлина первой степени. Это принесло одновременно и облегчение, и новые трудности. Том отчаянно рвался преподавать. Школа была шикарным ресурсом для привлечения способных и преданных людей. Поэтому перед последними экзаменами Даркхолм встретился с директором Диппетом и предложил свою кандидатуру вместо ушедшей на пенсию Галатеи Вилкост. Директор обещал подумать. Однако, вместо этого Армандо Диппет обратился за советом к свежеиспеченному кавалеру Ордена Мерлина, и тот отговорил директора брать на работу вчерашнего студента, заявив, что сам не прочь поучить молодежь защищаться от темных сил. Перевес авторитетов явно был не в сторону Тома. Томас пришел в ярость, и Рейвен решила позаботиться о нем, как делала это на протяжении восемнадцати лет. Обычный шприц с парализующим составом, движущиеся лестницы поздней ночью, и тело великого светлого мага, победителя Гриндевальда и прочее, и прочее, нашли на каменном полу первого этажа. Маги наивны, как дети. Альбус Персиваль Брайан Вулфрик Дамблдор получил пышные почести, а Томас Марволо Даркхолм — вакантное место профессора ЗОТИ. Деканство осиротевшего Гриффиндора ему пока не навязывали за молодостью лет, но Тому хватало и этого.***
Все шло как надо, поэтому Рейвен позволила себе длительный отпуск. Она издалека понаблюдала за юным Эриком Леншерром, свела знакомство с Чарльзом Ксавьером в образе маленькой Мистик и часто навещала его в особняке в Нью-Йорке — будущей школе для мутантов. Томас присылал ей сов с письмами и магической прессой. Фамилия Даркхолм все чаще встречалась в статьях не только в связи с разными нововведениями в школе Хогвартс. Молодому волшебнику прочили карьеру Министра. Когда Чарльз поступил в Оксфорд, Рейвен вернулась вместе с ним в Британию. Том встретил ее возле «Дырявого котла». Как же он повзрослел! Сила и уверенность сквозили в каждом его жесте, в каждом движении. Тем удивительнее было чувствовать его сердечные объятия. — Я совсем забыл, какая у меня молодая и красивая мама, — с улыбкой произнес он. — А я собирался познакомить тебя со своими друзьями. Боюсь, глядя на тебя, они будут терять нить разговора. Даже для существа, проживающего второе столетие, это было очень приятно. Рейвен наслаждалась каждым днем, проведенным с сыном. Совсем не за горами был 1962 год, когда изменится все. Наконец, время пришло. Чарльз ввязался в операцию ЦРУ против «Клуба адского пламени», и они встретились с Эриком. Рейвен выжидала, пока Леншерр завершит свою месть бывшим нацистам, погубившим его семью, и после несчастного случая оставит Чарльза. Только тогда она раскрыла ему свои карты из далекого будущего. Случилось то, чего она ждала почти сорок лет. — Знакомься, Эрик, это мой сын Том. А потом она тихонько стояла в стороне, пока двое самых дорогих ей людей демонстрировали друг другу свое могущество. Стало ясно, что союз мутантов и магов — абсолютная сила. И мир содрогнулся. Они добились всего, чего хотели. Магия и сверхспособности больше не были тем, что следовало скрывать. Наконец, можно было пройтись по улице в своем настоящем облике, под руку с сыном. Встречные люди вздрагивали и опускали взгляды. Они привыкнут. А она теперь поживет своей жизнью. Томас, любивший эпатировать публику, призвал ручного гиппогрифа. Они раскланялись с гордым животным и устроились между громадных крыльев. Томас заставил гиппогрифа сделать низкий круг над Таймс-сквер, а потом направил его к Хогвартсу. — Приятно держать в руках весь мир, правда, Том? — поинтересовалась Рейвен. — Если бы не ты, ничего не было бы. Все это для тебя, мама.КОНЕЦ