***
- Сакурада, Касибава - вас к директору. Джун ещё раз моргнул. Так, на всякий случай и встретился с непонимающим взглядом Томоэ. Девочка, вбежавшая в класс во время истории, ещё раз извинилась перед учителем и ушла. Они поднялись с мест под вопросительные взгляды одноклассников, и вышли в коридор. - С чего бы это? - спросила тихим голосом Томоэ. Джун молча пожал плечами и уныло вздохнул. О них и так пускали много слухов. Сакурада и Касибава - вместе обедают, вместе зависают в библиотеке, вместе ходят домой и из дома. Первая отличница, тихоня староста и вечно пропадающий умник. Как тут не стать мишенью для обсуждений. А после этого ещё сплетен подкинется. Томоэ то все равно, а вот Джуна раздражало. Ему уже на всю жизнь хватит сплетен. К их удивлению директор был не в кабинете, а стоял снаружи, что-то приговаривая заместительнице. Увидев их, он вздохнул и хлопнул обоих по плечам. - К вам тут гости. - Гости? - не понял Джун. Он не мог представить того, кто бы мог к ним придти. Его сестра учиться здесь, родители в другой стране, а мама Томоэ работает в это время дня. - Да. Ваши родственники из другой страны. - мужчина чуть легкомысленно пожал плечами. - Милая леди из Англии, и её сестра. Кажется, француженка. Они вас ждут. А я пока распоряжусь по поводу чая. У Джуна ком застрял в горле. Взгляд Томоэ испуганно метнулся к другу. Это было жестоко, самая грустная шутка из всех. Не может быть. Так просто не бывает. - Вы заходите. Нельзя заставлять других ждать. - подбодрил их директор и пошёл. За чаем. Даже его директор носит чай. Джун мотнул головой, убеждая себя, что это все глупая случайность. Ручка двери оказалась какой-то холодной. Он вздохнул и дернул дверь на себя, ступая внутрь. Раздался радостный смех и мелодичный строгий упрек. Что он, что Томоэ замерли, кажется, не в силах дальше ступить. Это ведь было не возможно. Просто нереально, даже после всех чудес, что они видели. Девочка семи лет, неустанно бегающая по кабинету, остановилась и с улыбкой уставилась на них яркими зелеными глазами. Русые кудри, опоясанные бантом, лежали на плечах, а милый розовый сарафан трепыхался из стороны в сторону. Маленькие ножки украшали красные босоножки на ленточках. Хина Ичиго, а это была именно она, бросилась к вошедшей парочке и резким захватом обняла обоих, обдав Джуна и Томоэ запахом свежей сладкой клубники. - Хина так скучала! Джун, Томоэ, Хина так рада вас видеть! Кажется, Томоэ заплакала, кажется, Хина смеялась ещё веселее. Джун не слышал. Он смотрел вперёд. На кресле перед столом директора сидела девушка его возраста. Красная шелковая юбка до колена на талии переходила в жилет с белыми рукавами. Привычные туфли сменили короткие сапожки и белые гетры. Волосы так же двумя хвостами спускались к полу, опоясанные лентами, а голубые глаза с таким интересом и желанием смотрели на Джуна. - Шинку... Она улыбнулась. Так легко, как улыбалась только ему. Он сделал шаг, оставляя Хина Ичиго на Томоэ. Она встала и подошла к нему. Они одновременно потянулись друг к другу и руки сами нашли себя. Когда он сжал её теплую ладонь в своей руке, Джун точно почувствовал. - Настоящая. - прошептал он, глядя на все более расцветающую улыбку на её лице. - Ты - не кукла. Ты - живая. Шинку кивнула. Хина за его спиной звонко рассмеялась, прижимаясь сильнее к плачущей хозяйке. - Но как..? - Я стала Алисой. - напомнила Шинку не самую приятную для него вещь. - Отец сделал так, что бы победительница смогла выбрать - остаться ли с ним или загадать любое желание. Я загадала. Её свободная рука легла ему на щеку, обдав запахом роз, которым она словно была пропитана. - Я захотела жить дальше. С тобой и сестрами. И все получилось даже больше, чем я ожидала. - она осмотрела себя, словно сама не до конца веря. - Теперь у нас есть только одна жизнь, короткая и человеческая, но такая, какую мы сами захотим. - То есть ты... - Хочу жить с тобой. - серьёзно заявила она. - Если ты не против. Он вздохнул. Улыбнулся, как последний дурак и позволил себе вольность. Обхватил её руками и прижал к себе, зарывшись носом в светлые кудри. Шинку растерялась, после чего чуть сжала руками его рубашку. - С леди себя так не ведут... - пробурчала она явно смущенная ему в плечо. - Со своими леди можно. - фыркнул Джун, обнимая крепче. Хина с улыбкой глядя на это склонила голову и приблизилась к уху Томоэ, весело прошептав туда. - Ты же не будешь против, если я иногда буду жить у тебя. Кажется, я могу им помешать. Девушка весело кивнула, обнимая теплую девочку.***
Сусейсеки поправляла белый ободок и разглаживала зелёный сарафан уже десятый раз, когда Сосейсеки это надоело. - Перестань. Ты отлично выглядишь. Сестра не очень добро посмотрела и сердито топнула ножкой в коричневом сапожке. - Вообще-то, это ты должна сейчас прихорашиваться, по-хорошему. Я же вообще не хотела к ним идти, дэсу. Младшая осмотрела себя в отражении стекла машины. Свободная синяя футболка, кеды и джинсовые бриджи чуть ниже колена. Волосы привычно растрепаны, зато глаза блестят. - Я же теперь... настоящая. - пробормотала лазурная девочка. - Я теперь... могу с ними жить. Сусейсеки обречено вздохнула и подтолкнула её к двери. Девочка замялась. Было довольно страшно и волнительно. Она постучала. Когда за дверью раздались шаги, Су попыталась сбежать, но сестра удержала её за подол платья. Дверь открылась и показалась старая пожилая женщина. Минуту она растерянно смотрела на близнецов, после чего улыбнулась понимающе и крикнула. - Дорогой, наши чудеса вернулись... С приходом мужчины начались объятья, радостные возгласы, ворчание Су и приготовление праздничного обеда. Ни старик, ни его жена ничего не спрашивали - это была их прекрасная черта. Они знали, что им не ответят, а если и ответят, то вряд ли они поймут. Когда мужчина в пятый раз спросил Су, что бы она пожелала на десерт, ворчащая красавица прошептала на ухо сестре. - Ты же знаешь, что я могу убежать. - Не можешь. - чуть самодовольно заявила Со. Длинноволосая посмотрела на неё, потом на возящуюся на кухне пожилую пару и вздохнула. - Не могу...***
Канария болтала ножками из стороны в сторону. В новом живом теле были странные ощущения. Крепежей больше не было, зато странных ощущений много. Выуженный из шкафа медиума наряд был ярким, словно апельсин - шорты и футболочка. Волосы же зеленью блестели на солнце из окна. Мит-тян должна была уже вернуться. Скоро. Интересно, как она отреагирует? Обрадуется ли? Дверь скрипнула, и послышался волнительный шепот хозяйки. Девушка не могла понять, почему на кухне горит свет, ведь она точно его выключала. Прихватив зонтик из прихожей, брюнетка двинулась к светящейся комнате, а войдя - замерла. - Ты хочешь устроить дуэль на зонтиках? - не поняла Канария, глядя на хозяйку. Девушка стояла столбом, глядя на пропажу. Джун ведь говорил, что она пропала. Что проиграла и не вернётся. Что же тогда происходит? И почему так больно? - Мит-тян, не плачь... Девочка, а теперь она была именно девочкой лет 10, подошла к ней и протянула руки. Мицу обняла её и разрыдалась. Как ребёнок, чувствуя медленно разливающееся в груди облегчение. - Ну-ну, все. Перестань. Я вернулась. - Да. Теперь ты точно никуда не уйдешь. - Уверена? - спросила Канария. Девушка кивнула. - Я тебя удочерю и куплю тебе скрипку. Какую захочешь. И много-много платьев сошью. Кана кивнула и улыбнулась сквозь слёзы. - Договорились.***
Мегу поморщилась, когда мед-сестра скрипнула дверью в её палату. Ей не хотелось никого видеть. Разве что за одним исключением. - Мегу, к тебе гости. - наклеено улыбнулась девушка. - Я не хочу никого видеть, я же говорила родителям. - раздраженно повторила брюнетка, запустив руку в растрепанные волосы. С пропажи своего ангела она не расчесывала их и никому не давала. - Это не твои родители. - покачала головой работница больницы. - А кто тогда? - девушка нахмурилась. - Если очередной психолог, то я не выдержу. - Это... Это не психолог. - мед-сестра прикусила губу, но на всякий случай забрала с тумбочки своей пациентки поднос со стеклянной посудой и вазу цветов. Последний психолог вылетел из этой палаты под грохот и убегал от летящих в него ваз и стаканов, которых было неосмотрительно много в тот раз. - Она говорит, что твоя подруга. Мегу иронично усмехнулась. Подруга? У неё не было друзей. Те, что были до болезни, испарились уже давно. Это какая-то ошибка. Наверно, её с кем-то перепутали или палатой ошиблись. - Что с твоими волосами? - спросил знакомый голос чуть взволнованно и удивленно. Мегу неверяще посмотрела на вход в палату. Это была Суйгинто. Её ангел, которая ангелом уже не была. Она была человеком. На внешний вид на пару лет старше её - в чёрном коктейльном платье, поверх которого был больничный халат и сапожках. Смотрела чуть взволнованно и с интересом, словно изголодавшись по Мегу так же, как и Мегу по ней. Она легко и изящно впорхнула в палату и присела на край кровати. От неё пахло дождём и немного розами. Она улыбалась - легко и чуть извиняющиеся, словно прося прощение за долгую отлучку. Молчание затянулось, и Мегу опомнилась, когда ощутила, что по её волосам скользит расчёска. - Как? - просто спросила она. Суйгинто на мгновение остановилась. После чего вздохнула и продолжила своё занятие. - Все моя злополучная сестрица. Променяла то, ради чего я была готова на все, на наши жизни. Пожелала нас. - она иронично изогнула губы. - Глупая. - Ты больше не ангел? - прохрипела Мегу. - Нет. - чуть усмехнулась Суйгинто. - Я спустилась с небес ради тебя. - Ради... меня? - спросила Мегу и поникла. - Я же... умру рано или поздно... Какой в этом смысл? Суйгинто заплела привычную прическу для девушки и присела рядом. - Моя сестра пожелала, что бы мы жили нашу новую жизнь со своими медиумами. Долго и прекрасно. Я уверенна, на тебе это тоже отразиться. - Вряд ли. - грустно улыбаясь, пробормотала Мегу. - Я так не думаю. Суйгинто улыбнулась слегка лукаво. Мегу ведь ещё не знала, что через месяц её выпишут.***
Белые стены. Белые занавески. Белые простыни. Белая подушка. Полы тоже белые. И розы в вазе. Белый, белый, белый. Как её это бесит. Каракишоу качнула головой вперед-назад. Все кругом белое. Её сарафан, повязки на ногах, балетки. Стены, пол и розы в вазе. Она вернулась, как и другие. Но медиума у неё нет. Отца она не увидела, ведь проиграла Алой Принцессе. Позорно продула. Медиум сёстры её отверг. Оба его воплощения. У неё не было тела, не было духа, не было никого. Демон Лаплас, этот ушастый кролик лишь посмеялся бы, увидев её сейчас. В палату вошла девушка в халатике. - Кара... Тебе что нибудь нужно? А ей многое нужно. Увидеть отца, вернуть силы, обрести былой настрой и отомстить - впиться в горло Алой Принцессы своими пальчиками и вырвать ей волосы с глазами. Доказать, что она - Белая Роза - сильнее, могущественнее. Что она более достойна. Но сказать она не может. Повязка на глазу раздражает. Она качает головой вперёд-назад. И инвалидное кресло качается вперёд-назад. - Ну, хорошо...***
Идя по коридору Джун ловит завистливые взгляды. И ему впервые все равно. Потому что он счастлив. День прошёл хорошо. Он сдал контрольную, выполнил всю работу и чувствовал, как расслабляется, предчувствуя выходные. Томоэ рядом шла и улыбалась солнечно, мурлыча веселую песенку, которую обычно мурлыкала Хина. У библиотеки они попрощались. Впервые за долгое время его жизнь была полной. Он просыпался от веселого детского смеха Хины, которая провожала его на завтрак и потом целый день проводила с его сестрой, вечером пропадая дома у Томоэ. Близняшки заскакивали теперь через дверь, не имея возможности разбивать ему окна, что тоже не могло не радовать - больно дорогое удовольствие. Мит-тян присылала ему по почте звукозаписи концертов Канарии - скрипачка знала, что любит слушать Джун, лёгкое и успокаивающее, настраивающее на дальнейшее. Даже Суйгинто заглядывала разок. Они с Шинку недолго о чем-то говорили наедине, после того, как они долго ругались на всеобщее обозрение. А Шинку... Она ждала его каждый день после школы у ворот в неизменном красном платье и наотрез отказывалась дожидаться его дома. Теперь, когда она могла, она любила гулять среди людей, наблюдать за ними. Джун шутил, что у неё задатки истинного психолога и был уверен, что она когда нибудь им станет. В душу она умеет лезть лучше других и в чае разбирается, как профессор. Все что нужно у неё есть. Но сейчас его это не заботило. Он просто ловил завистливые взгляды одноклассников, которые каждый день наблюдали, как он уходит домой с красавицей англичанкой под руку. И задавались вопросом: что она в нем нашла? А она нашла в нем уют, домашнее тепло и защиту, которую никто раньше не мог дать сильнейшей дочери Розена. И сейчас, беря её за руку, он ощущал тепло в левой руке, на которой вновь было знакомое и привычное кольцо.