Омела

Драко не помнил когда и почему это случилось, но в жизни началась чёрная полоса, а он пополнил ряды неудачников.Нет, конечно, его верные «друзья» по-прежнему молились на него, но в то же время на него взъелся весь факультет и даже Снейп, в чьей благосклонности ему до сих пор не доводилось сомневаться.И, как всегда, во всех бедах Малфой обвинял «этого очкастого выскочку Поттера». Драко не помнил, когда и почему унижение гриффиндорца стало целью его жизни.Казалось, мысли о ненавистном Избранном не покидали его головы ещё с первого курса, после отказа в дружбе.С того самого момента, как обида переросла в навязчивое желание мести, желание так же унизить.Вот только сейчас эта каждодневная месть начала доставлять проблемы не только Поттеру. Малфой сидел за обедом в Большом зале и прожигал взглядом тыквенный пирог перед собой.До четвертого курса все насмешки и издёвки над гриффиндорцем сходили ему с рук, а на Зельях он и вовсе мог в открытую портить работу Гарри.А тот лишь неумело огрызался, не пытаясь даже ударить, чем еще больше бесил. И без того знаменитый Гарри Поттер невесть как оказался четвёртым участником Турнира Трёх Волшебников, и всё снова закружись вокруг него.Теперь за их перепалки отвечал только Драко, с которого снимали баллы и оставляли на отработку.Даже Снейп перестал закрывать глаза на выходки крестника, безоговорочно отсаживая Малфоя за дальнюю парту, а иногда даже выставляя за дверь.Ужасней всего для слизеринца были нападки сокурсников.Их можно было понять, ведь именно из-за него они проигрывали Гриффиндору по очкам.И всё из-за проклятого Поттера! За мыслями о своём положении Драко и не заметил, как его взгляд переместился, прожигая уже изученную до последнего волоска чёрную макушку.До него долетал громкий смех и обрывки глупых шуточек Уизли.Кажется, он даже услышал своё имя, после чего Поттер повернул голову к столу Слизерина.Малфой тут же вернулся к пирогу, улыбаясь словам Панси, которых даже не слышал.Не хватало,чтобы все подумали, будто он пялится на этого выскочку. ― Драко!Ты меня слушаешь?! ― Девушка замахала рукой перед глазами юноши и он понял, что его улыбка была не к месту. ― Ну что? ― буркнул он, поворачиваясь к Панси. Она кивнула на сову,которая держала в лапках красный мешочек и выжидающе смотрела на слизеринца.Это был явно не филин семьи Малфой.Но тогда кто, если не отец, мог прислать ему подарок? Драко отвязал от лапок птицы посылку и письмо, на прощание погладив её крылья. Первым он развернул пергамент.Закруглённая, причудливая строчка гласила: «Никакие неудачи не достойны печали твоих серых глаз» Рот юноши открылся и тут же закрылся.Он отвык получать любовные послания, да и таких он никогда не читал.Он отбросил письмо и взялся развязывать мешочек.Внутри оказалось большое зелёное яблоко и веточка омелы. Губы Драко сами растянулись в улыбке ― он определённо любил яблоки.Смутила лишь омела, зачем дарить ему цветы? Подумать об этом помешал Забини, который взял записку и принялся читать её вголос. ―…серых глаз. Как романтично, несите мне тазик! ― он залился смехом, а потом сочувственно похлопал друга по плечу, начиная перечислять всех, кто попадал под категорию "любительницы тощих смазливых блондинов". Панси же, кажется, пылала от ревности, коря себя за то, что такое не пришло в голову ей. Драко же спокойно пожёвывал любимый фрукт. Все проблемы отошли на второй план, и он чувствовал только приятное тепло в груди, похожее на смесь благодарности и самодовольства. Кем бы не была эта прекрасная незнакомка, она смогла вывести его из депрессии яблоком и парой строк. Несомненно, ничего приятнее он в жизни не читал…

***

На следующий день весь факультет обсуждал таинственную девушку Драко Малфоя. Сам же он был рад, что про перепалки с Поттером все забыли. Как оказалось, ненадолго. ― А что насчёт Астории? ― не унималась Паркинссон, решившая раскрыть это "дело". Малфой недовольно фыркнул, опираясь на дерево. Начинался урок по УзМС и собравшиеся слизеринцы недовольно оглядывали гриффиндорцев, сбившихся в кучку у домика Хагрида. ― Панси, ей 11 лет. Прекрати уже, даже я забыл,― ответил за друга Блэйз, сидевший под тем же деревом. Драко был словно в прострации. Он спокойно рассматривал Запретный лес, такой прекрасный в своей весенней зелени. Неожиданно его слух уловил смех .Так мог смеяться только Уизли. Обернувшись, слизеринец увидел приближавшегося к ним Поттера с друзьями. Что-то было не так. Он никогда не подходил к нему сам. ― А вот и наша принцесса. Как поживаешь, Малфой? От такой наглости слизеринец опешил. Он быстро захлопал ресницами, а потом, отбросив сумку Гойлу, приблизился к нахалу. ― Да как ты смеешь, шрамоголовый, так ко мне обращаться? ― серые глаза вспыхнули гневом. Гриффиндорец лишь приторно улыбнулся, вскинув подбородок и смело взглянув в глаза сопернику. ― Тебе же можно. Слышал, у тебя появилась подружка, ― протянул он, копируя манеру Слизеринского принца. Который, к слову, краснел от злости и смущения, пытаясь понять, откуда у Поттера эта язвительная несвойственная манера. ― Не твоё дело, уродец. Бери под ручку Уизлетту и сваливай, пока я не заделал тебе ещё пару шрамов, ― прошипел Малфой, отвернувшись и собираясь гордо удалиться. Ему не нужны проблемы. ― Какая несчастная будет любить такого слизня? Ты, как и твои предки, просто не способен на любовь!―громко и унизительно. Секунда и тонкие пальцы цепляют чужую мантию, сильным толчком валя на землю противника. Хрупкое тело, оказывается неожиданно тяжёлым для Гарри. Воздух вокруг закипает, зелёные глаза с изумлением и любопытством смотрят в серые, наполненные ненавистью, глаза напротив. Гарри мог поклясться, что увидел в них боль. Тема любви была для Драко тёмной, и он боялся признаться себе в том, что только что сказал Поттер. Его никто не сможет полюбить…. Он наклонился к уху гриффиндорца, обдавая его тёплым дыханием и прошептал: ― Знаешь, в чём между нами разница, Потти? Ты веришь, что они любят не твою славу, а я просто не верю в любовь,― выплюнул Малфой. Гриффиндорец сглотнул тяжёлый ком в горле. Он не мог поверить, что сердце Драко настолько каменное. Тот, презрительно хмыкнув, поднялся и под шепотки учеников гордо направился в замок.

***

Солнце заходило за горизонт, забирая с собой последние лучи света, накрывая школу пеленой звёздной ночи. Ученики лениво плелись на ужин, а замок понемногу загорался сотнями огоньков. Драко прижимался к холодной стене, вдыхая вечерний воздух Хогвартса. «..просто не способен на любовь!»― пронеслось у него в голове, наверное, раз пятый. Он зажмурился и взобрался на Нимбус. Полёт. Вот, что отрезвит его голову от назойливого голоса. Холодный ветер помогал лучше любой настойки, успокаивая трясущиеся от нервов руки. Юноша вдыхал полной грудью, выметая из души горечь, вызванную словами Поттера. Лишь сейчас, описывая круги над Астрономической башней, он смог забыть о колючем одиночестве и горечи непонимания своих чувств. А что, если он и правда напрасно тратит жизнь на стычки с Гарри? Неужели в его сердце нет места чему-то светлому? Когда он в последний раз разговаривал нормально хотя бы с тем же гриффиндорцем? А ведь он вовсе не вызывал в нём ненависти, скорее раздражение и обиду. Но все же почему-то его мир вращался вокруг одного человека. Драко опустился на трибуны, не стесняясь, растянулся на лавке. Рука потянулась за мантией, которую он оставлял на земле, чтобы положить под голову. Неожиданно, что-то упёрлось в ладонь. Схватив предмет, юноша открыл ладонь и увидел на ней бумажного журавлика. Точно такого же, как он слал Поттеру. Развернув птицу, Малфой увидел знакомый неровный подчерк. «Не бойся своего внутреннего света,он горит ярче Люмоса. P.S.:Гремучая ива, завтра после уроков. Пожалуйста…» Драко разрывало от нахлынувшей злобы за то, что девчонка так копошится в его чувствах, скручивая внутренности в тугой узел одной лишь кучкой закругленных буковок. Ему стало стыдно, что, будучи обученным всем манерам, он ничего не знает о свиданиях. Это ведь свидание? По дороге в замок парень изрядно замёрз и решил накинуть мантию. Уголки губ несмело потянулись вверх, когда Малфой нащупал в кармане шоколадную лягушку, видимо заботливо подброшенную поклонницей. А ведь он пропустил ужин. Всю ночь ему снились шоколадные лягушки и Поттер, а весь последующий день Драко думал о том, что не прочь завести девушку хотя бы для того, чтобы перестать думать о Поттере. Об унижении Поттера, конечно, об унижении. А вот сам гриффиндорец вел себя более чем странно. Он клал омлет мимо рта во время завтрака, всё время приглаживал непослушные смоляные волосы и тер ладони о брюки. А ещё вылил уменьшающее зелье на мантию Снейпа, подарив ученикам редкую возможность увидеть смущённого зельевара в юбчонке по колено. Но всё это прошло мимо внимания Малфоя, сосредоточенного на представлении его поклонницы. Почему-то он был уверен в том, что она чистокровна, грациозна, словно лань, с мышлением психолога и манерами герцогини.

***

Весенний ветерок раздувал полы чёрной мантии, обдавая запахом первых цветов. Солнечные лучи играли с белоснежными локонами слизеринца, непослушно лезущими в глаза. Во рту пересохло от волнения и жары, и юноша снял удушающую форму, аккуратно повесив на руку. Прикосновение чужих рук к глазам застало его врасплох, и юноша со вздохом выронил мантию. Обернувшись, Драко наткнулся на до боли знакомые зелёные глаза, блестящие изумрудами на солнце, дурацкие очки и копну смоляных волос… ― Поттер?! Какого чёрта? ― завопил он, не сдерживая разочарования в голосе. ― Привет. Ждёшь кого-то?― спросил Гарри, переминаясь с ноги на ногу и избегая смотреть собеседнику в глаза. Драко в недоумении приподнял бровь, окидывая гриффиндорца изучающим взлядом. В голове некстати завертелась мысль о том, что глаза Поттера напоминают ему Запретный лес. Совершенно дурацкая мысль. ― Ну уж точно не тебя. Проваливай,― это было грубо и совсем не вязалось с планом быть более лояльным с людьми. Малфой прикусил язык, понимая, что с Гарри он почему-то иначе не может. ― А что, если меня? Это я писал тебе, Драко. Это не шутка. Со словами помогала Гермиона, ты наверное заметил.Первый раз в мешочке было яблоко и веточка омелы, ― Поттер произносил всё на одном дыхании, оставляя собеседнику лишь открывать и закрывать рот. ― А потом, когда ты не пришёл на ужин, я проследил за тобой и подбросил послание пока ты летал. Драко, я..,― он запнулся, увидев, как пунцовый Малфой медленно надвигается на него, сжимая кулаки. ― Почему? Просто скажи, почему тебе всегда нужно испортить мне жизнь?! Отомстить захотелось, что ж, смешно, ― длинные тонкие пальцы обхватили палочку, направляя ее на шею противника. В серых глазах читалась смесь ярости, обиды и чего-то, что гриффиндорец понять не мог. ― Нет, Мерлин, нет же, ― шептал он, схватив слизеринца за свободную руку, которую тот тут же вырвал. Секунда, и с отчаянным «ненавижу» эта нежная ручка наносит совсем не слабый удар в скулу, и Гарри падает на траву. ― Придурок, я просто хотел увидеть у тебя хоть какие-то эмоции, помимо сарказма, тебе же доказать, что ты не состоишь из тьмы. Да меня трусило весь день перед встречей с тобой! Гриффиндорец уже стоял, бурно жестикулируя Драко, который в удивлении приподнял бровь, не понимая, к чему тот ведёт. Гарри, воспользовавшись растерянностью собеседника, осторожно подходил ближе. Покрепче обхватив тонкие запястья, чтобы предотвратить возможный удар, он вглядывался в похожие на лунное сияние глаза Драко. В них читалось непонимание и страх. ― Я люблю тебя, Малфой. Люблю твой снобизм, твою хамоватую улыбочку, твои прищуренные светлые глазенки, твою самоуверенность, и даже твой острый язык. Можешь бить меня сколько хочешь, но…,― он не договорил. Слизеринец изумлённо вздохнул, когда губы Поттера прижались к его губам. Мягко, нежно, почти не касаясь. Голову пронзила вспышка яркого, неконтролируемого и всепоглощающего света, заслоняя всё вокруг молочной пеленой. Чувства, так долго сдерживаемые, сломали стену где-то под ребрами. Драко неосознанно ответил на поцелуй, приоткрыв рот, разрешая Гарри продолжать. Губы Поттера были со вкусом тыквенного сока и мятных конфет. А пах он почему-то сиренью. Это невероятно кружило голову, и юноша подумал, что не готов когда-либо прекращать эту сладкую пытку. Он запустил пальцы в чёрные волосы, притягивая ошалелого Гарри ещё ближе. Тот шумно простонал, залезая рукой под рубашку Малфоя, и вызывая у второго волны мурашек от контраста горячей ладони с холодной кожей. ― Ты придурок, Поттер, просто сказать не мог? А то записки эти девчачьи, цветы, ― наконец оторвавшись от губ бывшего врага, прошептал Драко, целуя в разбитую скулу, зарываясь носом в копну смоляных волос и глупо улыбаясь куда-то в плечо Гарри . ― А как же романтика? Я знаю, что тебе понравилось. Кстати, о цветах. Гриффиндорец отпустил Малфоя и, отыскав брошенную возле ивы сумку, что-то достал. Драко рассмеялся, когда Поттер поднял над их головами букетик омелы. ― Чего ржёшь, это запасной план. Целуй давай! ― он по-детски подёргал слизеринца за рукав. Сейчас, стоя в обнимку со злейшим врагом под Гремучей ивой, переплетая пальцы и улыбаясь ему в губы, Драко думал, что его мир всегда будет вращаться вокруг одного очкастого недоразумения….