Одно целое

Маринетт горит. Воздух пышет жаром, обжигая гортань. В нос залетает горячий пар и проваливается в лёгкие, сжигая бронхи. Она задыхается. Задыхается от перегрева, от агонии. Девушка трётся носиком о холодные простыни, стараясь получить хоть каплю прохлады, но этого недостаточно. Вокруг всё горит огнём. Она и сама полыхает, словно находится на солнце. Голова покоится на подушке, волосы прилипли к потному лицу, васильковые глаза закрыты. Всё говорит о спокойствии, но впечатление обманчиво. Маринетт в агонии. Её бьёт лихорадка, по лбу катится пот, но даже он не может охладить жар. Адриан задыхается. Ему явно не хватает кислорода, так как грудь поднимается всё чаще и чаще, сердце бьётся с такой скоростью, что кажется, взорвётся. Рёбра безжалостно сжимают кошачий орган, не давая возможности выпрыгнуть из груди. Юноша тает. Тает от невыносимо блаженного ощущения, от изгибов стройного тела, от сладостной неги. Зелёные глаза закрыты, позволяя обостриться тактильным чувствам. Ведь только умелые лапки могут ТАК исследовать это тело. Маринетт стонет. Стонет от таких гладких рук, от холодных поцелуев. Ключица, грудь, животик – ничего не осталось без внимания. Пальчики ласкают возбуждённое тело, сладкие губы исследуют кожу, слегка щекоча усиками. Адриан чувствует молочный вкус на своих губах. Запах мыла, печенья и чуточку французского парфюма. Он готов мурчать от этого удовольствия. От этих необходимых ему рук, от трепетных прикосновений, от сбитого дыхания и блаженных уст, что заворожили своей сладостью. Его язык гуляет по небольшой груди, вбирая твёрдые соски в рот, слегка покусывая. Дама выгибается, словно кошка, принимая любовь друга. Она желает получить его ласку, жаждет горячего дыхания на своей щеке, нуждается в сладостном вихре страсти. Мышцы парня напрягаются, разум заполнен туманом, и Агрест уже не понимает, кто он и что он делает. Словно это не ты. Будто переживаешь чью-то жизнь и ощущаешь не своим телом. Такие нужные и желанные моменты. Кажется, что ты воруешь чью-то память, но Агресту плевать на думы. Для него есть только она. Дюпэн-Чэн сладко стонет. Ее грудь подверглась пытке и острым зубкам. Голубоглазка сжимает мужскую голову, притягивая еще ближе. Слишком приятно, слишком. Шершавый язык осторожно исследует каждую клеточку стана, опускаясь к пупку. Маринетт стонет, облизывая вишневые губки. Агрест шевелит ушами, мурлыкая от томных стонов. Её голос ублажает его уши, возбуждая ещё больше. Гормоны разыгрались не на шутку, пробуждая животное желание. Блондин накрывает уста любовницы, чувствуя сладкий вкус ирисок и миндаля. ЛедиБаг прижимается всем телом к этой мягкой шёрстке и углубляет поцелуй, сплетая языки. Во рту играет вкус сыра. Нежного, слегка кислого сыра, что невольно разгорается аппетит. Хочется наслаждаться таким яством вечно. Андриан понимает, что, что-то не так. Что этого не должно происходить, просто невозможно, нереально. Он не помнил, как оказался в постели рядом с ней. Засыпал юноша точно один, рассудок не обманешь, но... Но она здесь, рядом, выгибается и стонет от его ласк и поцелуев, даря обоим непередаваемые ощущения. И это явно не сон. Девушка же просто не знает, как так получилось. Она просто пошла спать, просто легла на кровать, закрыла глаза и упала. Упала в бездну любимых глаз, навсегда обрекая себя на страдания без родного тепла. Ступила в болотные воды и поскользнулась. Не смогла победить и не увязнуть. Она позволила себя поглотить... Мужские пальцы осторожно касаются возбуждённой плоти и начинают игру на выживание. Синевласка получает разряд мурашками бегающих под кожей. Тонкие пальцы осторожно исследуют мокрые складки, с таким трепетом наслаждаясь реакцией героини Парижа. Адриан закусывает губу, дабы не зашипеть. Напряжение сводит с ума, но и наброситься на коровку, с наваждением дикого Кота, он просто не может. Она слишком хрупкая, слишком мягкая, слишком желанная. Агрест чувствует, что кровь пульсирует в висках и в одном месте, требуя разрядки. Блондин наклоняется к женскому лону и припадает к нему устами. Дюпэн-Чэн выгибается насколько позволяет позвоночник и шипит, впиваясь коготками в спину парня. Ловкий язычок исследует каждый уголок, каждую капельку её естества. Француженка двигает бедрами, желая получить ещё большее наслаждение. Адриан вкушает естественные соки своей Леди, поглаживая той бедра. Ее гладкая кожа податливо полыхает от каждого прикосновения блондина. Кошаку это льстит. Теперь он хозяин холодной девочки. Голубоглазая сжимает зубы, давясь от сладостной истомы, когда ощущает твердую плоть между своих ног. Близость становится невозможной, и Маринетт словно окунули в чан с водой. Она мгновенно распахивает васильковые глаза и ощущает ледяной шторм между ног. Огонь смешался с водой, вызывая контраст чувств. Калейдоскоп закружил влюбленных, давая им ещё один шанс на право любви. Еще одну ночь. Движения ускоряются, тела прижимаются друг к другу сильнее. Похоть царствует между подростками, сжигая каждую клеточку и забирая последние капли рассудка. Она просто растворила их в себе, пообещала эйфорию, поймала в сети, не собираясь отпускать. Влюблённые последние секунды оставались единым целым, выжимая оставшиеся капли сил друг из друга. До последнего вдоха, до последнего стона, до следующей ночи.

***

Тикки устало падает на мягкую подушку, блаженно прикрывая глаза. Она вымоталась за несколько часов марафона, что устроил ей Плагг. Ненасытный котик. Зато такой родной и любимый. Чёрная лапка дотрагивается до красного личика квами, заставляя ту повернуть голову. Изумрудные глазки нахала, пошло разглядывали черты ее лица. Кот нагло придвинул Тикки ближе, зажимая между подушкой и своим телом. Его чёрные усики щекотали квами ЛедиБаг, вызывая горный смех. Плагг наслаждался любимым звуком, желая слушать этот звон вечно. Черныш замурчал, опуская мордочку на животик насекомого. Тикки мягко улыбнулась, поглаживая шерстку возлюбленного. Хорошо, что сегодня злостная акума быстро попалась в ловушку. Хорошо, что Мари и Адриан сегодня слишком устали и дали своим квами такой шанс. Шанс насладится ещё одной ночью. -Люблю тебя, мой наглый котенок – прижимаясь щекой к котенку шепчет Тикки. -Люблю тебя, мой личный камамбер – мурчит квами, обнимая свою любовь. Маринетт и Адриан спят, тяжело дыша от жара. Они не вспомнят этой ночи, ведь это было лишь сном. Вся страсть и похоть, что отравила несколько часов назад, улетучилась, не оставив и следа. Герои под царством Морфея, к счастью не знают, что квами связаны с людьми и телом, и душой. Ведь иначе, они смогли бы объяснить, как занимались сексом, находясь в разных частях города?