Пустота нуждается в заполнении

Когда жизнь Скотта МакКолла неожиданно переворачивается с ног на голову — она тянет за собой череду других судьб. Высокоморальный подросток меняет все, к чему только может прикоснуться. Вещи, людей, животных — совершенно все. И первый, к кому он касается, оказывается, по вредности судьбы, Стайлз Стилински. Верный друг и отличный товарищ, как говорится, который по всем параметрам подходит МакКоллу в виде плакальной подушки и, очень даже часто, коврика для ног. Скотт уверенно бежит вперед. Сильный, уверенный, храбрый — оборотень. Способный подставить свою грудь под когти или клыки, зная, что за несколько минут все затянется, оставляя кровавый след на рваной футболке и небольшой зуд — раны, заживая, всегда чешутся. МакКолл бежит не оборачиваясь и тянет за собой своего «верного друга и отличного товарища». Который, ни на каплю, что надо сказать, не оборотень. И после очередной схватки с черт-пойми-чем-на-этот-раз Стайлз на несколько минут прекращает говорить. Нет, он не устал, ни чуточку, жизнь с адреналином ему нравится, его будоражит и встряхивает так, будто ему под кожу засовывают невидимые иголки. Но что-то сотрясается начиная медленно долбать каменную стену его понимания реальности. Стайлз безумно хочет спать и есть, и по приходу домой он, двигаясь на автопилоте от усталости, еле-еле доходит до своей кровати. Внутри что-то тихо клокочет и урчит, и Стилински, по своей манере, спихивает это на чувствительный желудок широко улыбаясь и подмигивая Скотту. Стайлз думает, что со своим гипер-слухом, тот точно слышит буянство несносного живота. Но МакКолл удивленно прищуривается и вскидывает бровь. Стайлз решает оставить это на потом, ведь когда за стенами школы и дома происходит что-то настолько нереальное, не время выяснять что случилось с его желудком и гипер-слухом оборотня. По приходу домой, Стилински устало обнаруживает отсутствие отца.Ему, сначала на долю секунды, кажется, что он — безумно одинок и совершенно безвозвратно обречен. А потом ему так кажется целую ночь. И еще одну. И еще. Где-то в районе солнечного сплетения туго завязывается узел, и Стайлз уже точно знает, что это не из-за несварения. Внутри появляется непонятная пустота.Его мир, мир Стайлза Стилински, уверенно рушится. Пустота нуждается в наполнении. Он уверенно нащупывает в кармане своей рубашки «Аддерол» и бросает в рот сразу четыре таблетки. Стилински все время говорит. Говорит-говорит-говорит. Без умолку, без логичной цепочки мыслей. Говорит, потому что если замолчит, то точно, он просто на все сто процентов уверен, что сорвется. И когда Хейл недовольно корча свою любимую мину дает ему подзатыльника с рыком «Заткнись, Стайлз!» глаза застилаются туманом. Узел в животе затягивается до невозможности, и не прождав и минуты Стайлз продолжает тараторить. Дерек больше его не затыкает, и смотрит, кажется, с каким-то немым пониманием. Стайлз, по какому-то ментальному соглашению, не упрекает Скотта совершенно ни в чем. Стайлз отдает ему все. Совершенно все что у него есть. Он без лишних церемоний прощает ему поцелуй с Лидией, испорченный джип безумным альфой и даже снабжает помощью отца. Три фактора которые ему дороги — он полностью доверяет Скотту. МакКолл над этим не задумывается и без зазрений совести пользуется. «Верный друг и…что?» Потом пустота становится невыносимой. И МакКолл совершенно не удивляется, когда на следующий день в школе от Стайлза несносно пахнет табаком и дымом. Он ведь никогда не был против выпить, думает Скотт, почему, тогда, он должен быть против курения? Оборотень не спрашивает, Стилински не объясняется. Стайлз перестает спать. Сначала, первую неделю, он пытается это убрать с помощью снотворного и успокоительного. Но когда кровь продолжает кипеть и на затылке вечно чувствуется чье-то выразительное дыхание не смотря на пачки таблеток, — Стилински сдается. Он усаживается каждую ночь за ноутбук, много читает и еще сильнее повышает свою успеваемость. Кожа становится цвета бумаги с двумя кляксами от чернил — темными мешками под глазами. Чувство опасности никуда не уходит. Пустых пачек с выразительной надписью «Аддерол» в мусорке становится все больше и больше, с верблюдом и завивистой надписью » Camel»- перестают помещаться в пакете для «особого» мусора. Потом он начинает всего бояться. Буквально-таки всего. Все начинается с незаметных вздрагиваний от резких звуков, и заканчивается воплями и, спустя минуту, матами, когда Скотт пролезает в его окно ночью с просьбой кое-что прогуглить, так как его ноут накрылся с тапками. А при мысли, что в город снова что-то ввалится, его бьет дрожь, начиная от начала позвоночника, и заканчивая кончиками пальцев на ногах. Стайлз не трус. Нет. Определенно не трус. Просто… Просто с ним что-то не так. И когда заканчивается очередная пачка сигарет, он недовольно замечает, что пустота перестала хоть куда-то уходить. Но только теперь она шагает по просторам его подсознания за ручку со страхом. Появляется ощущение замкнутости в четырех стенах »-Да, Стайлз, ты здесь один. Совершенно один.В этой комнате. В этом мире. В этой реальности.» Что-бы нормально спать, ему приходится оставлять окно открытым, не обращая внимания на протяжные сквозняки. Стайлзу всегда нужно иметь шанс сбежать отсюда. Чреда событий, не смотря на все, уверенно тянется вперед. Она захватывает в себя все сильнее и сильнее, словно сыпучие пески. Для Стилински все происходит слишком быстро, и он еле успевает за этим всем угнаться. Стая альф, дарак, похищение отца… У него начинаются приступы паники. Он, черт возьми, не оборотень, не друид и, уж тем более, не канима- он обычный подросток, который взваливает на свои плечи невыносимую ношу. Стайлз чувствует себя пинательной лошадкой, но прекрасно понимает, что среди кучи этих идиотов, он — самый умный, у него одного есть план. Мозг Стилински лихорадочно работает каждую чертову секунду, в то время как нервы не выдерживают этого всего. И когда все идет не по плану Стайлз почти что сдается. А потом снова вспоминает про отца. Про единственное, что у него осталось. Дает себе мысленную пощечину и рвется вперед.  Нет, возможно он не оборотень, не друид и не канима —, но он чертовски сильный подросток вбивший себе в голову план по спасению целого чертового мира. Когда все заканчивается Стайлз некоторое время проводит дома. После ушиба головы в той нелепой аварии перед его глазами все кружится, и позже выясняется что это — не сильное сотрясение мозга. Стилински долго смотрит на отца, а затем перевод взгляд на стену. Пустоты больше нет. Её заняла вязкая и непроходная тьма. Она заполняет каждую клеточку его тела, проталкиваясь не только в сердце, а и в голову, и в душу, и даже, казалось, в мышцы. Стайлз снова переводит взгляд на отца, и тьма, тихо прошипев, на несколько мгновений куда-то уходит. Он улыбается. Широко, обаятельно и оптимистично. Потому, что он должен улыбаться. Потому, что он — Стайлз Стилински, и эта улыбка, кажется, введена в его генетическом коде. И даже когда тьма перекрывает ему подачу воздуха, он улыбается. Потому, что слишком многие в нуждаются в его улыбке.