Спасибо, Небо!

Почему ты так жестоко, небо? Она не смогла спасти его. Не смогла. Каждый раз, когда Октавия только думает об этом, ее сердце больно ухает где-то в позвоночнике. Наверное, ему так же больно, как и ей. Она нигде никогда не училась, почти не читала, так что знать, где находится сердце, ей не полагалось. Ей не полагалось и родиться. До того времени, когда она попала на землю, Октавия надеялась, что здесь начнется ее жизнь, что вся боль закончилась. Но земля принесла только новые разочарования. Нет, она все так же хотела стать землянкой, Октавия восхищалась ими, у нее была цель, но эта цель не имела смысла, если с ней не было Линкольна. Или Беллами. Беллами! Жив ли он сейчас? Ее брат, ее защитник. Он вечно опекал сестру, любил ее так сильно, как только было способно его мужское закаленное сердце. Ей хочется помолиться за него, но она не знает ни одной молитвы. Слезы наворачиваются на глаза, но Октавия смаргивает их. Она бредет по лесной тропе, не знает, куда идти. Лишь бы куда-нибудь. Ее ноги уже привыкли к мягкому лесному ковру из прошлогодних иголок. Она уже может, не задумываясь, ступать неслышно, незаметно. Клинок, прикрепленный к спине, тянет к земле, но Октавия упорно шагает вперед. Сломанная, но не сломленная… Почему судьба так несправедлива? Сначала ты отняла у меня брата, потом и Линкольна. Что тебе нужно? Ей хочется кричать, как тогда, когда она не нашла Линкольна в жертвах для жрецов. Послать в глубины леса свой крик, который услышат все. Потревожит птиц, вспугнет охотников, сотрясет землю до корней. Но что она может? Октавия — всего лишь семнадцатилетняя девчонка, которая хочет казаться сильной. — Беллами? Перед ней стоит ее брат с небольшой группой других ребят. Но ей плевать на них. Все, что Октавии важно, — это ее Белл. Она стоит, не веря своим глазам, а потом бежит обнять брата. Он сжимает ее в своих объятьях так крепко, что Октавия задыхается. Но она счастлива. Пусть Линкольна она не спасла, но Беллами больше никогда не отпустит. И на мгновение среди всей этой жестокости, боли и горя все хорошо. Для маленькой сломанной девочки все хорошо. Октавия поднимает глаза в синеву, где мерно и равнодушно проплывают ряды белых облаков. А ей хочется кричать во всю мощь своего голоса… Спасибо, Небо!