Проиграть и приобрести

      Мирон сидел около стойки, слегка устало щурился, разглядывая толпу. Баттл не то чтобы сильно вымотал его физически — нет, скорее эмоционально, вся эта канитель до него особенно. За сам баттл он не волновался вовсе — победить мальчишку было просто. Он ещё не знал, что этот версус будут пересматривать, что это породит множество приколов и мемов. Сейчас он просто сидел и смотрел на толпу. В углу, сгорбившись, как и всегда, впрочем, сидел Василенко. Мужчине даже жалко его стало: мелкий ведь ещё совсем, не знает ничего. Да, пытается что-то там из себя строить, но молодняк весь такой.       Оксимирон поднялся со стула и пошёл сквозь толпу, стараясь, чтобы его особо не замечали. Бухим людям было насрать на победителя, поэтому он смог спокойно дойти до столика бывшего противника и сесть напротив. Денис выглядел разбитым, подавленным и глубоко несчастным и только через несколько минут поднял глаза, вздрагивая. — Поглумиться пришёл? — не агрессивно, как-то обречённо и устало спросил он, отпивая из стакана текилу, в которой уже растаял лёд. — Идиот ты, Василенко, — вздохнул рэпер и сел ближе. — Падать с небес на землю всегда неприятно, не делай трагедии. — Да не в том дело, — поморщился тот, а в глазах непонятно что. Даже если бы Фёдоров не был пьян и измотан, он бы ни за что не понял, что это была обида. Денису было неприятно слышать такие слова от кумира, от человека, к уровню которого он всегда стремился, в которого он был влюблён уже долгое время. Обидно понимать, что не стоило и рассчитывать на что-то, хотя можно было догадаться.       Мирон смотрел внимательно, проследил чужой взгляд, вспомнив всё, что ему рассказывали, и сделал правильный вывод. Его не привела в ужас эта мысль — как абсолютный бисексуал по природе своей, он никогда не мог отказаться ни от одной из граней, да и чего греха таить — мальчишка (ну не получается его по-другому назвать!) был очень даже привлекателен. Фёдоров, что-то ему говоря, аккуратно опустил ладонь на чужое колено и склонил голову вбок, проверяя реакцию. Денис вздрогнул всем телом и поднял непонимающий взгляд с искрами желания и надежды в самой глубине, встречаясь с серыми глазами. Он не знал, что с этого момента всё можно было предсказать.       Рука поднималась по бедру всё выше, зрачки Джонибоя, и так расширенные, стали буквально чёрными провалами. Он нёс какую-то абсолютную чушь, глаза нервно бегали, и ничто не могло рассказать о его желании лучше. Парень понемногу придвигался, до тех пор, пока следующее приближение не стало обозначать тесный контакт. В огнях клуба видно не было, но Мирон готов был поспорить, что тот смутился, а когда он накрыл ладонью ширинку — резко хватанул ртом воздух, вздрагивая. — Ну-ну, тише, ещё не время, — шёпот на ухо выбил из лёгких Василенко весь оставшийся воздух, он буквально сходил сейчас с ума от происходящего. Каждое прикосновение, слово, взгляд, действовали похуже наркотиков. Разум затуманился. Он понимал, что сейчас сделал бы что угодно, лишь бы рэпер не прекращал.       Решив, что Денис готов, Мирон склонился к его уху (и как только узнал, что это эрогенная зона?). — Пошли, — низко проговорил мужчина, задевая чужую ладонь. Он поднялся и пошёл к чёрному ходу, лопатками чувствуя, что мальчишка идёт следом. Мало кто знал о том, что здесь можно было снять комнату на ночь, но Фёдоров входил в круг избранных. Выйдя, он взял ключ, положил на стойку деньги и довольно кивнул. Сверив номера на двери и ключе, мужчина отпер и вошёл, оглядываясь. Неплохая такая комната с двуспальной кроватью и небольшим количеством светильников вокруг. Нервное дыхание Джонибоя позади заставляло практически мурлыкать. Мужчина развернулся и, прижав его к запертой двери, наконец поцеловал — глубоко, жадно, чувственно.       Руки взметнулись к затылку; отвечать, подчиняясь, было непривычно, но, чёрт возьми, он слишком долго об этом мечтал, чтобы сейчас сдаться или повернуть назад. Желание плоти совпадало с желанием разума полностью, Денис прижался к горячему телу, жадно целуя. Чужие ладони забрались под одежду, и мысли поплыли. Мирон помог избавиться от куртки и футболки, буквально вжал в дверь, терзая губы, прикусывая нижнюю. Взгляд глаза в глаза, полный желания. Василенко сжал чужие плечи и кивнул на кровать, а у самого в горле резко пересохло и словно холодной водой обдало. Он, хоть и был довольно долго влюблён в Мирона, ещё не имел гомосексуального опыта (скорее по причине нежелания «подставлять задницу» кому-то другому). — Не бойся, — буквально промурлыкал мужчина, смотря ему в глаза, и тот сам не понял, как уже оказался придавленным к кровати чужим горячим телом.       Мальчишка отзывчивый, податливый, словно пластилин. Фёдоров не ожидал, что от простых ласк и грубоватых прикосновений того будет так выгибать, да и стоны высоковатым голосом явно говорили об испытываемом удовольствии. На губах появилась довольная усмешка, он склонился, горячо дыша на низ живота. Денис задрожал, будто ему холодно, вцепился в покрывало, прогибаясь и подаваясь бёдрами вперёд, ближе. Укус, ещё один, окончательно раздеть отчего-то смутившегося парня. Окси обхватил ладонью чужой член, делая несколько резких движений, заставляя того вскинуться, тихо вскрикнуть, тут же закусить нижнюю губу. Мужчине нравилась яркая реакция на свои действия, он одобрительно улыбнулся, ища смазку и параллельно избавляясь от одежды. Василенко притянул его к себе за шею, поцеловал чувственно, долго, отвлекая от мыслей. Тот отстранился и, сняв боксеры, нахмурился, пытаясь отыскать смазку (здесь она была включена в аренду комнаты).       Денис почувствовал страх, самая главная мысль, бившаяся в сознании, не давала адекватно осознавать реальность. «Он в меня не войдёт», — испуганно следя за Мироном глазами, парень взволнованно прикусил губу. Но возбуждение, притихшее было, вновь опалило его, когда рэпер, надев презерватив, добавил смазки уверенным спокойным движением. — Расслабься, — приказал-попросил тот, приставляя головку ко входу. Василенко задышал глубоко, постарался действительно расслабить мышцы, что вскоре удалось. Ощущения были не самые приятные, но он знал, что стоит перетерпеть. Немного тянуло внутри, размер у мужчины был немаленький, но дискомфорт постепенно исчез, и он кивнул, позволяя начать двигаться, тут же захлёбываясь воздухом и непроизвольно вырвавшимся стоном. Происходило что-то странное, но до безумия, до звёздочек перед глазами приятное. Контролировать себя стало и вовсе невозможно — он стонал, всхлипывал, скулил, выгибаясь, цеплялся за чужие руки, притягивал для отчаянных, грязных поцелуев, теряясь.       Мирон двигался в нём резко, быстро, сильно, буквально вбивая в поскрипывающую в темпе кровать, затыкал громкие стоны своими поцелуями и чувствовал, как мальчишка стонет прямо ему в губы, выгибается, подаётся назад, насаживаясь. Спина его покрывалась царапинами и синяками от того, что Денис буквально вцеплялся в него, словно боясь потерять, а потом и вовсе прижал к себе, перекатываясь и оказываясь сверху. Он выпрямился, до крови прикусывая губу и аккуратно начиная самостоятельно двигаться. Его немного потряхивало, и Фёдоров стал осторожно поддерживать дрожащего, но упорно двигающегося на его члене парня, другой рукой начиная надрачивать. Тот всё ускорялся, заставляя Мирона дышать всё чаще, иногда и вовсе срываясь на низкий рык, когда он опускался до предела и специально слегка сжимался.       Мужчина, когда понял, что осталось немного, ускорил движения рукой, и долго ждать не пришлось — Василенко крупно задрожал и излился ему в ладонь, он сам в это время тоже кончил в презерватив с низким стоном, хотя хотелось глубоко в мальчишку. Тот обессиленно лёг на кровать, соскользнув с члена и вздрогнув от ощущения пустоты и сжимающихся мышц. Фёдоров поднялся, кинул в стоящую рядом урну полный презерватив, взял салфетки, стирая чужое семя с ладони. Дыхание всё никак не приходило в норму. *** — Как ты провёл ночь после того «Версуса»? — интервьюер заинтересованно подался вперёд, готовый поймать каждое слово или жест Джонибоя. Тот довольно ухмыльнулся, непроизвольно коснувшись недавно подаренного Мироном кольца, которое он носил на среднем пальце. — Отлично провёл, — белозубо улыбнулся парень, поправил причёску и посмотрел на время. До встречи с Фёдоровым два часа, можно вытерпеть идиотские вопросы очередного журналиста, тем более, что воспоминания о том баттле вызывают исключительно положительные эмоции. Плевать на проигрыш, он приобрёл гораздо больше, чем потерял.