Полет в бездну

В зале Стихий было пусто. За исключением одной ворчливой чародейки Колетты Маренс. Она прождала десять минут, затем ещё полчаса, но ни один студент, ни преподаватель на лекцию не явился хотя бы из вежливости. Как обычно. Любой преподаватель на фиксированной ставке пожал бы плечами и отправился по своим делам, но только не Колетта. Последний педагог с обострённым чувством долга только хотела, чтобы каждый выучил хотя бы несколько приёмов из школы Восстановления — самой лучшей школы… — Колетта, пожалуйста! Дальше все уже знают, — обречённо воскликнула Нирия, зажимая острые уши ладонями. Поворчать об очередной сорванной лекции не вышло. — У меня тут важные наблюдения! Фыркнув, Колетта оставила Нирию наедине со своим завтраком, а также воздыханиями о талморском шпионе Анкано, который сидел за соседним столом, и направилась в свою мастерскую. Впрочем, «мастерской» её спальню назвать было сложно. За тот уровень знаний, которыми она обладала, в Бруме бы давно выделили целую лабораторию. В Винтерхолде мастеру уровня Маренс ловить точно было нечего. Впрочем, Колетта не отличалась и тягой к перемене мест, опасаясь даже пройти по мосту до города. «Хотя, в Обливион всё это! — внезапно заключила чародейка, скрестив руки на груди, и без труда придала своему лицу выражение уязвлённости. — Прямо сейчас возьму все приготовленные свитки и продам Бирне, раз Энтир их не берёт!» Затем закинула свитки в сумку, схватила посох отпугивания нежити и устремилась прочь из коллегии. Не обращала она внимания на колкий морозный воздух и пробирающий до костей ветер; горячая от гнева кровь гнала Колетту вперёд к поставленной цели. Сначала она лелеяла слабую надежду, что хотя бы Мирабелла, заметив её уход, выскочит из ворот и убедит вернуться. Но с каждым шагом эта надежда таяла, пока не растворилась в ледяном воздухе. Когда дрожь пронзила тело, Колетта задумалась: не повернуть ли обратно? А вдруг все они — и маги, и ученики — припали к окнам и ждут дальнейшего развития событий? «Не оборачиваться», — решила она, борясь с соблазном взглянуть в их довольные рожи. Наверняка остатки камней душ и зелий в её отсутствие будут разворованы, поэтому Колетта не решилась дать «этим выскочкам» очередного повода для смеха и прибавила хода. Да и до города рукой подать — ничего страшного не случится! Полуразрушенный мост, который висел лишь на честном магическом слове, никогда не внушал Колетте доверия, ведь она лично знала тех, кто его зачаровывал. Видят ли её отсюда, или нужно пройти подальше? Боясь показаться трусихой, Маренс двинулась по мосту широким шагом, стараясь не смотреть вниз. — И захвати Обливион тех, кто должен был расчистить мост от снега! Неужели так сложно убрать такую узкую тропу? — бурчала себе под нос Колетта, добравшись до середины пути, где виднелись следы разрушений. Внезапно её правая нога провалилась вместе с куском моста, и Колетта, не удержав равновесия на скользкой поверхности, полетела в пропасть. Молочно-белый туман скрывал истинную глубину, но чародейка прекрасно знала, что лететь до дна ей было недалеко: благодаря врождённой мнительности, она изучила все возможные варианты смерти в Винтерхолде и вывела несколько принципов выживания — на всякий случай. На счастье Колетты, падение с моста было самым распространённым вариантом. Ветер хлестал её по лицу, свистел в ушах неизбежностью. Собрав волю в кулак, Колетта вскинула руки, накидывая все заклинания защиты, которые приходили в голову, затем собрала оставшиеся силы, вложив их в самый мощный оберег, на который была способна. Склон был отвесным, поэтому Маренс сгруппировалась так, чтобы упасть под углом и покатиться. Магический щит треснул и распался от удара об снег, следом разорвало все остальные заклятья из школы Изменения. Заклинания вышли изумительными, возможно, благодаря всплеску адреналина или сработавшему «бегству от смерти». И, наверное, она только что изобрела защиту при падении с высоты. По крайней мере, Колетта ещё была жива, чтобы дать своему мастерству высокую оценку, — а это уже результат. Утритесь, маги Брумы! Вскоре она перестала перекатываться, и мир замер. Тело Маренс взорвалось жуткой болью, казалось, будто в ней не осталось уцелевшей кости или участка без гематом и синяков. Взвыв, точно дикий зверь, Колетта призвала остатки маны, чтобы наколдовать «излечение ран». Сердце стучало так громко, будто намереваясь покинуть грудную клетку, разбив сломанные рёбра; на губах ощущался металлический привкус собственной крови. Но всё было не так плохо — ещё оставались готовые свитки в сумке. Отдышавшись, она смогла выдать лечение послабее, затем, обессилев, Колетта уронила руки, замерев в позе «Звезды Азуры» и уперев взгляд вверх, где едва проглядывался злополучный мостик. От пережитого шока хотелось смеяться — громко, до слёз, но у нее даже на это не было сил. Посмеётся потом, когда расскажет о происшествии коллегам. Снег и метель сковали тело; Маренс понимала, что без движения ей не выжить. Каким-то чудом посох уцелел — но зачем, даэдра задери, она потащила с собой отпугиватель нежити?! Всё-таки путешествия не были её коньком. Сначала она встала на четвереньки, затем, опираясь на посох, Колетта смогла подняться на ноги. Слабая аура самого лёгкого заклинания окутала женщину, и ей стало чуточку легче. В теле ощущалась слабость после перегрузок, спина разрывалась тупой болью, а ноги отказывались слушаться, но Колетта заставляла себя идти вперёд сквозь толщи снега с упорностью мамонта. Умереть сейчас было бы большой глупостью. Путь обратно выдался, мягко говоря, неблизким. Будто метели было мало, на след раненой женщины напал саблезуб. — Ты, видно, смеёшься, — проворчала Маренс, когда поняла, что рык за спиной — не плод воображения, навеянный ветром. А как захотелось внезапно оказаться в своей каморке — ненавистной, но ставшей такой прекрасной! Дрожащими от страха и холода пальцами Колетта пошарила в сумке со свитками. Пришлось признать, что заклинания школы Восстановления подходят не на все случаи жизни, но посох в её руках все ещё оставался примитивным оружием. Саблезуб быстро сократил оставшееся расстояние и занёс для удара когтистую лапу. От страха ноги подкосились, и Маренс упала в сугроб, в очередной раз избежав смерти. Когти задели мантию, разорвав на ленточки ткань в районе филейной части. Колетта перекатилась, затем вскочила на ноги, издав громкий рык первобытного человека и выставив посох перед собой. Не дожидаясь повторного нападения, женщина сделала резкий выпад, угодив дикой кошке заострённым навершием между глаз. Когда солнечный диск опустился за горизонт, на пороге зала Стихий вновь объявилась Колетта Маренс. Сделав пару шагов, она споткнулась и едва не упала, но ловко схватилась за прутья решётки. — Я была на грани смерти, но школа магии Восстановления… — выдавила Колетта, обращаясь к изумлённым коллегам. Архимаг Арен и Мирабелла Эрвин почти одновременно переглянулись. — Добрый вечер, Колетта, — учтиво произнёс архимаг, а глаза его тем временем искали пути к отступлению. — Вы прическу сменили? Вам очень идёт! Колетта коснулась вороньего гнезда на голове и едва не зарычала, словно тот саблезуб, чье бездыханное тело, наверное, уже замело снегом. Рассудив, что последователь школы Восстановления вновь готовит речь о важности бесперспективных заклятий, преподаватели ринулись в разные стороны. Казалось, никто даже не заметил пятен крови, синяков и порванной гигантскими когтями робы. Только мастер Нелорен остался стоять на месте. Широкая улыбка мечтателя озаряла его лик, взгляд устремлён куда-то вдаль. — И тебе доброго вечера, Древис, — устало поприветствовала она мастера иллюзий, надеясь хоть ему поведать о случившемся. Судя по озадаченному выражению лица её коллеги, заклятие невидимости снова дало сбой. И кто там говорит о бесполезных школах? Колетта едва сдерживала остатки боевого пыла, чтобы не сбросить данмера в ту же пропасть, из которой сама только что выползла. — Приветствую, Колетта, — данмер сгорбился и, сомкнув в замок длинные пальцы, вымученно произнёс: — Как прошёл твой день? — Да так, ничего особенного, — вздохнула Маренс, сжалившись над собеседником. — Тогда я, наверное, пойду? Вновь оставшись в одиночестве посреди огромного зала, Колетта внезапно поняла, что её больше не волнует ни мнение коллег, ни отсутствие тяги к знаниям у студентов, а личные вещи могли пропадать по банальной рассеянности. Хотелось лишь упасть на кровать и не просыпаться несколько дней. Может, если она выспится, это ощущение безразличия пройдёт?