В теории

Дани хихикает, когда Нейт буквально с носом закутывает ее в халат – на площадке холодно, и в одном белье закоченеть – дело трех минут. Это Давине не светит, одинокой и покинутой, стоять замерзшей на сквозняке, а вот Даниэль… Она фыркает, забираясь на кровать с ногами и, наклонив на бок голову, разглядывает его торс. – Одеться не хочешь? – озвучивает она собственные мысли. Нейт наивно моргает: – Зачем? Она кусает губы, но не выдерживает и прыскает: – Это не у меня соски торчком. Бузолик разводит руками – по гладким мышцам прокатывается волна: – Вампиры не мерзнут. – Ну да, – она двумя пальцами протягивает ему покрывало и хлопает ладонью рядом с собой. – Как думаешь, это надолго? Нейт мерит оценивающим взглядом пару облезлых стремянок, притащенных рабочими площадки, и вздыхает: – Пока полностью секции не поправят. Дани пихает его плечом: – Ну и, каково быть влюбленным Колом? Он делано удивленно поднимает брови, наконец забирая покрывало и заворачиваясь в него наподобие тоги: – Кто сказал, что Кол влюблен? – Не, знаю… Сценарий? Он смеется: – Вот когда он начнет за Давиной на коленях ползать, тогда поговорим. – Колечко уже предлагал, – хихикая, замечает Кэмпбелл. Он грозит ей пальцем: – Но-но, не предлагал, а просил. – «Слегка преждевременно»? – Даниэль вздыхает, продолжая мечтательно улыбаться, и ерзает, придвигаясь к Нейту ближе, и укладывает голову ему на плечо. – Ох, предчувствуя я гадость грядущую… – Потому что, согласно концепции, никто не может быть счастливым долго? – Это скорее жизненная концепция, чем сериальная. – Да ладно, – он хлопает ее по коленке, высунувшейся из-под махрового халата. – Зато так жить интереснее. Зато сейчас ка-ак, – Бузолик дергает бровями и наклоняется к ее лицу, жарко шепча, – ка-ак лишишься девственности… – Но-но, – Даниэль подпрыгивает и щипает его за плечо – и оно такое теплое… – Ты мою девственность не трогай. – А еще есть, что трогать? Она открывает рот и делает большие глаза: – Кто знает. Нейт ржет, растирая ее спину, и мотает головой: – Знаешь, – его пальцы проходятся по ее ребрам. Даниэль боится щекотки, но халат толстый и скрадывает прикосновения, однако это тоже часть игры, поэтому она послушно пятится к изголовью кровати, – от лица Кола я выражаю тебе полное и безоговорочное «спасибо». – Какая прелесть, – ворчит она. – И… Она замирает. Играть с ним одно удовольствие, не важно, перед камерой или нет, он легко подстраивается, он быстро реагирует на любое изменение тона и подталкивает и ее к такой же реакции, и за несколько недель их совместных съемок она быстро успела привыкнуть к этому, поэтому и сейчас узнает эту крошечную паузу, когда разговор меняется совершенно. Она против воли облизывает губы, пялясь Нейту в район переносицы, лишь бы не в посерьезневшие темные глаза. – Когда я влюблюсь, я тебе обязательно сообщу. Она знает, что это о Коле. – Гримеры, минутная готовность, потеряли время! Кэмпбелл, Бузолик, распаковываемся и на исходные! – ревет помреж, и Даниэль вздрагивает, неохотно спуская халат по плечам и демонстративно не замечая, что бретель бюстгалтера сползла. Нейт замечает. Нейт поправляет, совершенно хладнокровно. Они возвращаются на съемочную площадку, как будто с разбегу прыгают в ледяную воду. Ей просто нужно договорить реплику, получить ответ и поцеловать Нейта. Кола. Она знает точно, что больше ни о ком он говорить не мог. По крайней мере, в теории.