В семье не без Поттера

По мнению соседей, Гарри Поттер был исчадьем ада. И не только соседей - к ним с готовностью присоединились бы (спроси их кто-то, конечно) и учителя в школе, и воспитатели в детском саду, и почтальон, и продавцы в магазинах, и соседские дети, все до единой кошки старухи Фигг и даже бродячие собаки, что уж говорить о его родственниках. Чету Дурслей уважали. За глаза – жалели. И ведь было за что. Маленький сорванец не мог усидеть на месте ни минуты. Привязать к хвосту кошки миссис Фигг пустую консервную банку? Напугать старого мистера Генри, изображая привидение, на третьи сутки после смерти его жены? Подбросить молодоженам из соседнего дома порножурнал (где он его добыл, даже страшно подумать) и, хихикая, слушать их разборки? Все это и, конечно, многое другое. Иными словами, когда родители ругали детей, они про себя думали лишь об одном – хорошо, что их чадо не Поттер. Кем на самом деле приходился негодник уважаемой чете Дурслей? Петунья уверяла, что он - сын ее погибшей сестры. Но людям только дай повод… И вот уже пошли слухи, что Гарри – внебрачный отпрыск Вернона, а то и полоумной сестры Вернона – Мардж. Мол, женщина свихнулась на своих собачках и предпочла передать ребенка в семью брата. Но что бы там кто ни говорил, Гарри Поттер был сыном Лили Поттер, в девичестве Эванс, и Джеймса Поттера и приходился строгой Петунье именно племянником. А вот история его появления в доме номер четыре держалась в строжайшем секрете, о котором Дурсли, естественно, предпочитали молчать. Просто в один из хмурых и прохладных ноябрьских дней Петунья вышла на прогулку с двумя малышами вместо одного. Итак, маленький разбойник жил и здравствовал в доме номер четыре по Прайвет драйв в городке Литтл Уингинг уже много лет. Тетя Петунья пила валерьянку и антидепрессанты, дядя Вернон, собираясь домой с работы, предпочитал позвонить и поинтересоваться обстановкой. Гости у них бывали редко. Единственный, кто получал радость от соседства с Гарри, - его кузен Дадли. Да и могло ли быть по-другому? Вечный двигатель Поттер постоянно умудрялся привлечь в свои игры неповоротливого толстяка, а уж от их совместных проделок стонал весь городок. Особо выделились они сегодня. - Кто? Я спрашиваю, КТО решил посмеяться над учительницей? Здесь, - в этом месте дядя Вернон потряс запиской, - сказано, что во время урока цвет волос у мисс Флорис изменился. Кто виноват? - Дядя, - Гарри сделал честные глаза, - мы знать не знаем о чем ты. Правда, Большой Дэ? - Ага, - Дадли откусил от яблока. – Ваще не знаем! Зуб даю! - Это как-то само собой… Хотя что-то с этой училкой не чисто! Вдруг она – наркоманка? - Точно! – Дадли доел яблоко и с грустью смотрел на огрызок. – Не виноватые мы! Дядя Вернон с минуту взирал на них, но лишь махнул рукой и поспешил наверх к жене, которая, прочитав очередную школьную жалобу, скрылась в спальне. Он ретировался с такой быстротой, что не увидел, как оба хулигана перемигиваются и перешептываются. Либо предпочел сделать вид, что не видит. В спальне стоял стойкий запах валерьяны. Петунья полулежала в кресле, прикрыв глаза рукой. Думала она о многом. О том, как подобрала на пороге дома ребенка, как они с мужем прочитали злосчастное письмо и решили принять мальчишку в семью. А разве можно было поступить иначе? Какими бы ни были отношения между сестрами, но ведь родная кровь. И они с Верноном старались не делать различия между мальчишками. На трюмо, рядом с шеренгой фотографий, лежал постоянно пополняющийся запас успокоительных, которые, кажется, уже не особо помогали. За окнами темнело, вдали лаяли собаки, ночной мотылек, привлеченный светом ночника, бился о стекло. Когда Вернон затворил за собой дверь, Петунья мысленно считала до пятисот в надежде успокоиться. - В нем просыпается магия. - Петти… - С Лили было то же самое. Нам еще повезло, что у Гарри подобные случаи редки. - Ты права. - Я так больше не могу, - Петунья всхлипнула и против воли взглянула на фотографию сестры. Та, словно насмехаясь над ней, застыла, радостно размахивая рукой в объектив. - Петти, держись, - Вернон присел рядом, и постель противно скрипнула. – Осталось совсем немного. Пара дней в лучшем случае. Ну, может, месяц. И все. Мы свободны. Уж не знаю, как именно происходит все в ТОМ мире… - Мне иногда кажется, что я схожу с ума. Это выше моих сил. Я боюсь… - Милая, ты преувеличиваешь. Он всего лишь ребенок… Никто из соседей ни о чем не догадывается. Все странности списывают именно на случайности. Снизу раздался громкий взрыв и следом звон посуды. Петунья и Вернон вздрогнули и переглянулись. - Через тринадцать дней ему исполнится одиннадцать. Ты сама говорила, что прилетит письмо. А первого сентября он… - А если письма не будет? Мало ли… Может, и нет уже никакого ТОГО мира? Или они решат оставить Гарри с нами? За все эти годы никто не пришел проверить мальчишку. - Успокойся. Я обещаю, если писем не будет, то я сам найду этот Хогвартс и сдам мальчишку с рук на руки тамошнему директору. - О, Вернон… - Дорогая, держись. Мы ждали так долго, неужели не продержимся еще несколько дней? - Я так устала, - Петунья вцепилась в руку мужа. - Я понимаю, дорогая, понимаю. Обещаю, после того, как все закончится, мы с тобой уедем путешествовать. Хочешь? - Д-да. - Ну, не плачь. Будь умницей, взгляни на часы и отправляйся вниз. - Ты прав, - Петунья встала, гордо вскинула голову и двинулась к двери. На пороге она чуть задержалась, поправила прическу и вышла из спальни. Стоило Вернону остаться одному, как он низко опустил голову. Снизу донеся рассерженный крик Петуньи, минута тишины и новый громкий взрыв. - А ведь надо еще как-то подготовить мальчишку ко всему… - он застучал пальцами по подлокотнику. – Или оставить все идти своим чередом? Пусть кто-то другой отдувается. Первое письмо появилось за неделю до дня рождения Гарри. Рано утром Вернон сам убедился, что конверт проскользнул в почтовую щель. Ну что же, все идет по плану. За завтраком он весело подмигнул Петунье, поиграл бровями, подергал себя за усы, отчего Гарри вместе с Дадли озадаченно переглянулись. Наконец, прибыл почтальон с газетами. Вернон заговорщически улыбнулся жене и проговорил. - Почта. Но - увы и ах! - на Поттера эта фраза ни оказала должного впечатления, и он продолжил намазывать масло на бутерброд. - Мальчишка, я сказал «почта», - Вернон отложил газету и надулся, в надежде придать себе более устрашающий вид. - Когда я ем, я глух и нем, - юное недоразумение запихнуло кусок булки в рот и с жутким чавканьем начало жевать. Петунья побледнела, Дадли прыснул и тоже потянулся за выпечкой. - Гарри, пожалуйста, ты не мог бы принести почту? - Фет. - Но почему? - Нефофу. - Ладно, - Вернон понял, что его безукоризненный план летит в… никуда, - завтракайте. Сам схожу. Он вернулся на кухню со стопкой писем как раз в тот момент, когда мальчишки заскучали и Гарри принялся строить катапульту и стрелять по Дадли малиновым джемом. - Милая, сестра опять заболела. Это счета, а это… - он сделал удивленные глаза, - а это тебе, Гарри. - Мне? – мальчишка отложил ложку с вареньем, подвинул в сторону недоеденный бутерброд, вытер пальцы о скатерть и, встав, протянул руку. Вернон тут же отдал письмо. - Читай. Нам всем интересно, кто же тебе пишет. - Вот еще, - Гарри покрутил конверт и, хмыкнув, запихнул его в задний карман старых джинсов. – Я пойду в саду покопаюсь. Розы пора пропалывать. Дадли, держись от меня подальше. Розы - хрупкие растения, а с твоими габаритами ты мне их все переломаешь. - Понял, - кузен хихикнул, - я буду у Полкинза. Закончишь и сразу дуй к нам. Его старший брат дал ему новую игру компьютерную. - Ага. Гарри направился к двери, когда его остановил окрик тети Петуньи. - А как же письмо? - Потом прочту. Сейчас времени нет. Розы не могут ждать! Поздним вечером в доме вновь разгорелся скандал. - Я хочу к себе! – вопил Гарри, блестя зелеными глазами. - Кто же тебе не дает? – Петунья стояла, уперев руки в боки, с полотенцем на плече. – Иди в свою комнату. Займись чем-то тихим. Почитай, например. - Не хочу в комнату! Хочу в чулан. - Бог мой, да скажи, чем тебе чулан сдался? - Это секрет! – Гарри насупившись, поглядывал на тетку исподлобья. - Иди в спальню и прочти, наконец, свою почту. - Какую? – мальчишка нехотя поплелся к лестнице. - Письмо, Гарри, письмо, - Петунья вздохнула, - И будь добр, оденься прилично, а не так, чтоб мне опять пришлось краснеть перед соседями. - А вы скажите им, пусть своими делами занимаются и не суют нос в наши. И письма нет. - Как нет? - Я его сжег. Мне нужно было чем-то развести огонь, а другой бумаги под рукой не оказалось. - Зачем огонь? – еще не услышав ответ, Петунья поняла, что спросила зря. - Мы поджигали жуков! Миссис Дурсль лишь закатила глаза и промолчала. - Еще несколько дней. Держись, Петти, держись, - пытался успокоить жену Вернон. Заставить Гарри Поттера делать то, что он не хочет, оказалось практически невозможно. Мальчишка находил тысячу отговорок, чтобы не читать письма. Он вошел в азарт, и, прекрасно поняв, чего от него хотят родственники, решил делать все наоборот. А между тем, конверты появлялись все чаще. Петунья нашла их даже в упаковке с яйцами. Ее нервы были не способны это выдержать, да и Вернон уже пил успокоительное бутылками. А Дадли с Гарри лишь смеялись. Вообще было удивительно, как эта парочка спелась. В одно далеко не прекрасное субботнее утро у Вернона не выдержали нервы, и он сдался. А кто бы ни сдался после того, как на его голову обрушился дождь из писем? Сорванец же упорно отказывался читать послания, а когда это попытались сделать за него, заткнул уши руками и закрыл глаза. Нужен был новый план. - Мы уезжаем! На сборы пять минут. Видимо вид у главы семейства был зверский. Он возвышался над обеденным столом, взлохмаченный, покрасневший и невыспавшийся. Последнему помешал Гарри, о чем не жалел ни секундочки. А вот не надо его заставлять читать какие-то писульки. Отчего-то он был уверен, что ничем хорошим для него это не закончится. Путешествие началось. Дадли переживал из-за пропущенных телепередач, Гарри дремал, Петунья пыталась отвлечься на пейзаж, проплывающий за окном. Вернон же вел машину, не разбирая дороги и пытаясь успокоиться. Ночь прошла ужасно. Наутро они вновь тронулись в путь. Побережье встретило их пронизывающим ветром, криком чаек, холодом, несмотря на конец июля, мелким дождем и дырявой лодкой. Место, в котором они оказались, лишь с натяжкой можно было назвать домом. - Дядя, зачем мы здесь? – Гарри обошел большую комнату по кругу. Серо, грязно и убого. - Есть повод, поверь мне, - Вернон переглянулся с Петуньей. – Мы ждем гостей. - Здесь? Признайся, дядя, ты проиграл все деньги и продал наш дом? – После легкого подзатыльника и скептического хмыканья он принялся разводить огонь в камине. Дрова отсырели, и вот тут-то пригодились дурацкие письма. Так началась длинная ночь накануне дня рождения Гарри. Когда поутру Поттер отбыл в неизвестном направлении вместе с великаном, чета Дурслей лишь вздохнула спокойней. Это было чудо. Тишина. Спокойствие. И даже разнывшийся Дадли не в счет. Пару часов Петунья потратила на то чтобы объяснить сыну про волшебство. - Гарри как Гуддини? Правда? - Милый, волшебство - это не только фокусы, – миссис Дурсль тяжело вздохнула, про себя помянув нехорошим словом мужа покойной сестры. Она до сих пор не могла забыть его шуточки. - Но он как Гуддини и Коперфильд? Может доставать из шляпы кролика? Хотя это глупо. Надо что-то поинтересней. Он… - Да, сынок, как-то так. Я уверена, что он сам тебе все объяснит и намного подробней, чем мы. - Круто. Это даже круче чем двоюродная сестра Полкинза. Та – негритянка. - Дадли… - Петунья лишь покачала головой, надеясь, что с племянником все в порядке. В полдень за ними приплыл катер и отвез на берег, пообедали они в небольшом ресторанчике. День обещал перейти в хороший вечер, а там чем черт не шутит… Впервые за долгие годы чета Дурслей вздохнула свободней. Свет в конце туннеля был все ближе. Целые сутки тишины. Дадли в отсутствие Гарри вел себя почти образцово. Практически весь день он просидел в своей комнате, играя в компьютерные игры. Поттер вернулся глубоким вечером. Внезапно тихим и задумчивым. Войдя в дом, он сразу же отправился к себе, отказавшись от ужина, а потом долго-долго о чем-то шушукался с Дадли. В следующие два дня Гарри Поттер был идеальным. Не дерзил, молча помогал по дому, сходил с Петуньей в магазин и даже надел новую футболку! А потом все встало на круги своя – мальчишки вновь начали озорничать. Но теперь, когда до долгожданного избавления оставалось всего ничего времени, казалось, что у Дурслей открылось второе дыхание. Они даже перестали ругать озорников. Петунья, помня, что и сын отправляется в закрытую школу, и скоро они останутся одни, каждый день готовила вкусные ужины, балуя семейство. За оставшееся до отъезда время Гарри изобрел новый способ доведения почтальона до икоты, а Дадли смог поколотить главного бузотера с того конца городка и теперь по праву носил титул «главного». Первого сентября было солнечно. Хорошая примета, как несколько раз заметила Петунья. Машина завелась, и Вернон, весело посвистывая и подмигивая жене, повез Гарри и Дадли в Лондон. Одного на Кингс-кросс, второго в школу. На вокзале кузены расстались, весело обнявшись напоследок. Вернон вытащил чемодан племянника и собственноручно поставил его на тележку, затем в порыве чувств обнял мальчика и дал ему двадцать фунтов на карманные расходы. Смахнул набежавшую вдруг слезу, стребовал обещание писать хотя бы раз в неделю и поспешил уйти. В дом он ворвался будто на крыльях. - Милая! Свобода! Петунья выскочила из кухни с миской. - Дорогой, я готовлю твою любимую шарлотку. - Брось это. Пойдем в ресторан. Снимем номер в отеле. - Давай лучше дома. Вдвоем. Мы так давно не были просто вдвоем. Эйфория длилась дней шесть. Первой загрустила Петунья. Вернон все время был на работе, а она, привыкшая к вечному шуму и гаму, вдруг осталась одна. Часто вечерами она сидела с вязаньем около камина и будто прислушивалась к чему-то. За сентябрем пришел октябрь, потом и ноябрь с пронизывающим ветром и первым снегом. - Как-то там наши мальчики? – Петунья в очередной раз принялась смахивать невидимую пыль с каминной полки. – Как думаешь, они там тепло одеваются? - Петти, о каких глупостях ты думаешь? Им обоим полезно оторваться от твоей юбки. Глядишь, мужчинами вырастут. - Да, - она всхлипнула. – А писем не было? Вернон лишь покачал головой. От Гарри не было ни единой весточки. Дадли звонил раз в две недели. - А вдруг Гарри забыл о нас? Лили, после того как поступила в школу, очень изменилась. - Петти, милая, ну как этот сорванец о нас забудет? За ноябрем пришел снежный декабрь. Дом сиял яркими огнями, в гостиной высилась большая елка, подарки уже давно лежали под ней. Петунья носилась по комнатам, проверяя, все ли сделано. С минуты на минуту должен был явиться Дадли, уговоривший родителей разрешить ему приехать домой самостоятельно. Вернон сгребал снег с дорожки. От Гарри не было ни строчки. Петунья замерла в гостиной, глядя на фотографию племянника, который радостно улыбался в объектив, весело блестя глазами. Снимок сделали в тот день, когда они с Дадли отправились ночью на кладбище искать вампиров. Как они умудрились вылезти ночью из окна и никого не разбудить, остается загадкой. Как они на велосипедах добрались на другой конец городка – тоже. Но с тех самых пор кладбищенский сторож сильно заикался и зарекся выпивать. Петунья убеждала себя, в том, что отсутствие Гарри – сплошной плюс. Дадли станет более спокойным. В доме будет тихо.. Они наконец-то смогут позвать гостей. Возможно, на пару дней приедет Мардж. А Поттер и в школе своей прекрасно отметит новый год. С улицы раздался веселый смех Дадли, и минуту спустя мальчик влетел в дом, обнял мать, затем отстранился и заозирался. - А где Гарри? Он уже приехал? Он наверху? - Дидди, - Петунья смахнула пылинку с плеча. – Раздевайся. Скоро будем обедать. Дадли, уже начавший подниматься по лестнице, замер. - Он не приедет? Да? Он обещал мне. Написал, что мы встретимся. - Сынок… Вернон кашлянул: - Время еще есть. Дадли шмыгнул носом и понуро поплелся к себе. Ну какой праздник без Гарри? Он же столько собирался ему рассказать! Утром 25 декабря на кухне был накрыт праздничный завтрак. По традиции после чая с непременным вишневым пирогом вся семья шла открывать подарки. Только настроения в этот раз не было. Кто бы мог подумать, что им всем будет так не хватать одного несносного озорника? Петунья тяжело вздохнула и глянула в окно. Хотя чего она ждет? Там другой мир, волшебный, сказочный. Разве вернется оттуда Поттер по доброй воле? В кухню вошел Вернон. - Нет? – он кивнул в сторону улицы. - Нет, - Петунья тяжело вздохнула и присела на стул. – Я не думала, даже представить не могла… - Петти… - А как же Дадли? Он так скучает. - Ну что мы можем сделать? – Вернон подошел, неуклюже сел на соседний стул, подумал мгновение и взял жену за руки. – Хочешь, я отправлюсь в этот Хогвартс и притащу мальчишку сюда за уши? Хочешь? - Ты это сделаешь? – Петунья всхлипнула и улыбнулась сквозь слезы. - Да. Мне тоже не хватает этого негодника. - Ох, Вернон, если бы только мальчик вернулся. Я бы никогда не ругала его. Я бы стала лучшей тетей на свете. Я бы… - Петунья… Стукнула дверь спальни, и они услышали топот на лестнице. В кухню ворвался Дадли, на ходу надевая джемпер: - Мам, пап, а Гарри приехал? – И замер на пороге, увидев виноватые лица родителей. - Мам? Пап? Он не вернется, да? - Дидди, малыш, - Петунья встала, вытерла слезы и подошла к сыну. – Конечно, вернется. Ну что ты такое говоришь? Он же знает, что мы любим его. - Тогда где же он? Ведь сейчас почти десять! Пора открывать подарки. - Дидди, возможно его что-то задержало. Школа находится далеко и… Дом вздрогнул, как будто от взрыва, в серванте жалобно зазвенела посуда, с крыши свалился снег, а в дверь кто-то отчаянно зазвонил и при этом застучал. - Приехал! – Дадли не сомневался, кто может явиться с таким шумом. Он первым бросился в коридор и распахнул дверь. На крыльце стоял Поттер. Все такие же взлохмаченные волосы, яркая улыбка, фингал под глазом, порванная мантия. - Привет!!! Я так рад вас всех видеть! Надеюсь, вы не думали, что я пропущу вишневый пирог? – мальчишка тараторил без остановки, при этом проскользнув в коридор, уронив поставку для зонтов и оставив на чистейшем полу грязные разводы и комки подтаявшего снега. – Я так соскучился. - Поттер! – Вернон побагровел. – Как ты… ты… ты… - Я тоже тебя люблю, дядя. Так и сказал нашему директору: «С вами хорошо, но у меня семья. А ведь все знают, что с кем встретишь Рождество, с тем его и проведешь». Ну что, пойдем завтракать и смотреть подарки? Большой Дэ, потом слепим снеговика? А на голову ему нахлобучим шляпу бабки Фигг! И кота ее Мягколапку на поводок и к дальней сосне, а еще…. Петунья уже не слушала. Она внезапно поняла, что счастлива, неимоверно счастлива именно в эту самую минуту.