Школа особенных детей

      Для многих детей, оскорбленных судьбой и забитых жизнью, школа-интернат «Ратио» оставалась последним выходом. Затерянные в лесу в окружении крошечных деревень учебные корпуса уже несколько лет становились надеждой и спасением тем, кого не принимали в обычные школы, обходили стороной сверстники и обижали со страниц журналов и телеэкранов. Трудным подросткам, часть которых даже выучила страшные неприятные и слишком заумные, но, к сожалению, давно знакомые, слова из поставленных психиатрами диагнозов. Это жестоко. Жизнь жестока. Скинула их в грязь обочины и помчалась дальше, не разбирая дороги. Но в «Ратио» принимали всех. И целью каждого — ну или почти — учителя было показать несчастным свет, счастье и то, что мир куда прекраснее, чем казался им прежде.       И потому, несмотря на почти поражающую скромность рекламной кампании, каждый год в «Ратио» приходили все новые и новые лица. В надежде на один единственный шанс.       Хотя, конечно, даже в этих стенах не все было так просто. Особенно если ты привык быть один.       — Смотри, — Рендор — старшеклассник, из тех, о ком говорят, или, по крайней мере, кого знают практически все — дернул друга за рукав рубашки, указывая на мальчишку, в котором сразу же угадывались повадки новенького: он, похоже, потерялся и вообще явно чувствовал себя не в своей тарелке. Однако, несмотря на то, что мимо проходили его ровесники, за помощью хмурый и сутулый ребенок не обращался, предпочитая держаться в стороне ото всех, то и дело теребя небольшой аппарат, прикреплённый к уху. В итоге он и вовсе отошёл к стене, чтобы поток учащихся не сбил с ног.       — Не видел его прежде, — спокойно ответил второй юноша, пробираясь к лестнице, ведущей в столовую, находившуюся, кажется, слишком далеко от актового зала, в котором проходило скромное подобие вступительной церемонии, заключавшееся в напутственных словах заместителя директора и напоминании базовых вещей из школьных правил.       — Он новенький, — согласился Рендор, обернувшись на мальчика ещё раз. — Не хочешь ему помочь? Фартус! Погоди!       И он кинулся вперёд, догоняя друга.        — Помочь? Чем? — удивлённо переспросил тот, улыбнувшись.        — Ну… Он выглядит напуганным.       Рендор застыл, задумчиво потирая шею, прикрытую мягким хлопком шарфа. Возможно, незнакомый мальчик слишком сильно напомнил его самого в детстве, возможно, были и другие причины… Но он действительно был огорчен или даже взволнован. И Фартус скрепя сердце был готов согласиться, потратить время на помощь какому-то ребёнку, но…       — Вы зря переживаете, господа, — позади них возник высокий — просто громадный, если честно — юноша. С невыносимо самодовольной ухмылкой на губах.       И то ли дело было в этом выражение лица, то ли в росте, то ли ещё в чем-то, но когда-то ещё почти ребёнком его назвали Королём. И титул волшебным образом прижился, подкрепленный харизмой молодости, грацией жестов и умом.       — Если мы не поторопимся в столовую, то, кажется, все съедят без нас, но по пути обещаю рассказать все, что знаю об этом мальчике.       — Знаешь…откуда? — Рендор нахмурился, но послушно зашагал вперёд.       Король обиженно хмыкнул.       — Так я и буду раскрывать тебе все источники и способы. Тебе они интересны или итог?       Рендор пристыженно ответ взгляд, делая вид, что ему очень интересны выкрашенные в рыжий стены, кнопка пожарной сигнализации или узор на футболке шагающего рядом Фартуса. В конце концов, ссориться в первый же учебный день было не самой хорошей идеей.       — Так вот… — Король сунул руки в карманы и вздохнул, будто рассказывать ему было безумно скучно. И поверить в это, конечно, можно было бы, если бы его спутники не знали, как сильно гордился и упивался своим положением их друг детства. — Мальчишку зовут Ал Мёрфи. Он перешёл к нам из обычной школы, но, полагаю, вам это не особо интересно. Он сирота — родители погибли в автокатастрофе. Сам чудом выжил, но, вы это, вероятно, заметили, остался инвалидом по слуху.       Он обернулся и приподнял бровь, явно интересуясь, какое впечатление произвёл его рассказ. Рендор нахмурился и замер, мотая головой.       — Тогда нам точно стоило предложить ему помощь.       — Не переживай, — Король улыбнулся, с какой-то почти чуждой ему теплотой, и подтолкнул друга в спину. — Насколько я понимаю, за мальчиком присматривает Лауз.       — С таким опекуном ему точно ничего не грозит, — подал голос Фартус, усмехнувшись.       — Ну…насколько «ничего», я бы поспорил, — юноша пожал плечами. — Мне кажется, он попал в класс, у которого ведёт Сторки.       Рендор внутренне похолодел, словно кто-то на спину плеснул ледяной воды. И тут же тряхнул головой. Нет, решительно не хотелось думать сейчас об этом, чужими проблемами забивать мысли… В такой-то день, когда и свои проблемы, оставленные дома, еще дышат в затылок.       — Так…как, говоришь, ты провел лето, Гамлет? — юноша обернулся к Королю, и тот, смерив его каким-то оценивающим взглядом, вдруг рассмеялся. И начал безумно длинный рассказ…       Позади детей остались только учителя, которые тоже спешили покинуть актовый зал, чтобы разойтись каждый по своим делам — как-никак, сегодня была последняя возможность немного расслабиться перед тем, как учебный год начнётся и не оставит времени почти ни на что, кроме бесконечных проверок тетрадей, контрольных и просто попыток донести до детей хоть какие-то знания.       Уже не молодой учитель — Джерах Лауз — выходил из зала одним из последних.       — Доброе утро, Маргарита, — вежливо улыбнулся мужчина своей коллеге, стоявшей у дверей. — Тебе помощь не нужна? — поинтересовался он, приметив то, что руки девушки были заняты, а ей ещё предстояло закрывать дверь на ключ.       — Ох, спасибо, буду благодарна, — девушка едва заметно улыбнулась и протянула Джераху кипу каких-то папок с документами. — Кстати, вы мне нужны, мистер Лауз.       — И для чего же? — спросил мужчина. — Нужна ещё какая-то помощь?       Маргарита достала из кармана ключ и заглянула в зал, убеждаясь, что там никого не осталось. Однако часть учителей ещё оставалась внутри, поэтому пришлось ждать. Тогда девушка распахнула полы пиджака и извлекла из внутреннего кармана небольшой чёрный конверт.       — Это от директора, — коротко пояснила она. — Прочитаете, когда будете у себя. Сейчас не лучшее место.       Джерах с интересом осмотрел письмо, не вскрывая и покрутив его в руке. Любопытно.       — От директора… это значит от Эндрю или действительно от директора? — протянул он, убирая конверт в перекинутую через плечо сумку.       Маргарита, проводившая взглядом последнего учителя и поморщившаяся, когда он негромко поздоровался с ними, перевела на Джераха взгляд, холодный, будто пронизывающий насквозь.       — Это не имеет значения.       Джерах кивнул, взглянув на только что вышедшего мужчину, и поздоровался с ним в ответ, но совсем не так, как с Маргаритой: сухо и едва скрывая неприязнь. Тот, однако, этого холода даже не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Он еще раз осмотрел коллег, будто раздумывая, продолжить ли диалог, а после скрылся в толпе.       — От него опять несёт перегаром, — вздохнула Маргарита и, наконец, закрыла дверь и забрала папки, прижимая их одной рукой к груди.       — И когда успел только, — согласился мужчина, хмуря брови. — Наверное, стоило бы сказать об этом Эндрю… Но не думаю, что в этот раз что-то изменится, — добавил он и покачал головой. — Не понимаю, как Эндрю вообще ещё держится. Работает, не переставая: учебный год только начался, а он уже выглядит таким уставшим…       Джерах двинулся вперёд по коридору, жестом руки приглашая девушку присоединиться.       — По крайней мере, ему нравится тут работать, — Маргарита пожала плечами. — Но школе было бы сложно без него.       — Школы без него бы не было. Она вся на нём держится и, слава богу, что ему нравится тут работать, без этого он вряд ли бы продержался так долго, — ответил мужчина, осматривая коридор, а точнее тех редких детей, которые ещё не успели скрыться в своих комнатах или добежать до столовой.       — Вы ошибаетесь. Я уважаю мистера Флаера, но переоценивать его не стоит. «Ратио» не рухнет, если он решит уволиться — тут достаточно других талантливых учителей.       — Я говорю только лишь про то, что он держит на себе и свои обязанности замдиректора, и обязанности самого директора. Не хочу никого задевать, но всё же за те два года, что я тут проработал, я так и не понял, почему директор перекладывает все свои обязанности на Эндрю и ещё ни разу не появился. Даже на крупных общешкольных мероприятиях в честь Рождества, выпуска или того же начала учебного года. Может, на это и есть уважительные причины, но я пока что таковых не вижу.       Джерах притормозил, останавливая взгляд на мальчишке, который стоял у стенки, хмуро провожая взглядом всех, кто проходил мимо. И, возможно, именно из-за него он не заметил, как исказилось лицо Маргариты. Она поджала губы, побледнела, но, кажется, готова была ответить. И вряд ли бы эти слова понравились Джераху…       — Прошу простить, но, кажется, у новенького какие-то трудности. Надо бы разобраться в чём дело.       — Конечно, — тут же ответила Маргарита и, кивнув, вероятно, на прощание, направилась дальше по коридору.       — У тебя всё в порядке, Ал? — спросил мужчина, подходя ученику, которому потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что обращаются к нему. — Ты заблудился?       Мальчишка кивнул. Он, кажется, немного расслабился, увидев знакомое лицо, впрочем, хмуриться меньше не стал.       — Пойдём, провожу до твоей спальни и заодно познакомлю с ребятами, — Джерах ободряюще потрепал Ала по плечу и повёл за собой.       До собственной комнаты, мужчина добрался ближе к вечеру: стоило ему разобраться с новеньким, тут же нашлись другие неотложные дела в виде подписания всевозможных документов, утверждения планов, в которых даже не было смысла вчитываться, и прочего — пришлось повозиться с этим. Так что Джерах был рад, когда, наконец, смог опуститься на кровать и расслабиться. Он уже подумал о том, чтобы немного подремать, но вдруг кое-что вспомнил. Мужчина сел, подтягивая к себе сумку, и извлёк из нее тот самый странный конверт, который тут же распечатал и извлёк выведенное от руки письмо, текст которого был удивительно лаконичен и короток:       «Джерах Лауз!       За надлежащее поведение, послушание, ум и находчивость вы приняты в Состав Приближенных Учителей.       С любовью и заботой, Ваш директор — Лизерт Стивен»