***
Новые предметы, новые лица, новые друзья и новые враги – совсем иная жизнь, Блум некогда скучать и разглядывать старые книги. Она смеётся с подружками и улыбается симпатичному мальчику, летает на собственных прозрачно-невесомых крыльях, играючи отбивается от ведьм и звонко радуется очередной победе над недалёкими злыднями. Блум прилежно учится колдовать и почти не вспоминает алые провалы в Вечность. Но ей напоминают – сразу обо всём: и о том, что даже в сказках есть место предательству, и о том, что жизнь её, в общем, сказкой-то и не становилась, а в жизни принцы не женятся на простых девчонках. Она снова дома, в утешающих маминых объятиях, снова бесконечно листает старые книжки, силясь найти алые глаза, что больше ей не снятся. Ночи полнятся лихорадочным шёпотом и запертыми за частоколом ресниц слезами, а на губах утром стынет горечь потери. А однажды Блум находят совсем не настроенные на обычные игры ведьмы. Алые глаза пылают, когда Пламя рвётся из её груди, и в этой огненной боли сгорают её невесомые крылья, оставляя уже-не-фею без сил лежать на полу. Как приговор: не справилась. Проиграла. В мёртвом мире, где она родилась, отчаянно холодно. Блум озирается испуганно, бродит по заброшенным коридорам – сердце колотится неровно и часто, былое великолепие Дворца кажется плоской картинкой поверх чего-то очень-очень важного. Блум только не знает, чего. Но точно не короны, врученной ей призрачной сестрой. Улетая, она молчаливо обещает однажды вернуться. Бывшая фея Огня, она страшно мёрзнет после возвращения из Домино. Даже в полной жизни и смеха Алфее. Даже в пронизанных солнцем водах озера Роколуччи. Ответ, данный Дафной, кажется до смешного простым, когда Блум ныряет в себя – как в глубокие воды. И тем ослепительнее Пламя, снова текущее по жилам вместе с кровью, тем ярче – древние глаза, что снова испытующе смотрят на неё: справится ли, удержит? Не сломается, как те, другие, потерявшие разум в жадном Огне? Блум плачет и держит, своими руками замыкает обжигающе-лазурную решётку. Фея почти жалеет Трикс – совсем молодых девчонок, её ровесниц, сломила древность алых глаз. Не осталось ничего от холодно-колкой и гордой Айси, порывистой Сторми и таинственной Дарси – только изувеченные подобия трёх ведьмочек, бездушные марионетки сил. Игрушки, которые однажды надоедят капризным сущностям. Блум знает это так же точно, как правильный цвет глаз настоящего дракона. И полными сожаления глазами провожает сгорбленные спины, надеясь, что «Светлый Камень» сотрёт кошмары из снов и яви девушек. Её собственные запоры как никогда крепки и надёжны.***
Зря старалась, мрачно хмурится Блум, почти реально обжигая пальцы об оплавленные останки того, что некогда было лазурными прутьями. Чармикс – это, конечно, сила, и вообще по любым меркам здорово, но лучше бы всё осталось, как прежде. Нашедшая выход сила рвётся изнутри полыхающими протуберанцами, и Блум сама не знает, как умудряется не сжигать всё, к чему прикасается. Лже-Авалону и Даркару, на самом деле, просто везёт. Она слишком вымотана необходимостью держать в себе древнего ящера и совсем не может сопротивляться подступающей Тьме – ведь это тоже она сама, но немного другая, властная и жадная. Так просто уступить… себе. Отдохнуть немного, в нужный момент снова заняв своё место. Тёмная Блум не желает терять ни единой капли могущества, и воля её крепче сожжённых решёток удерживает дракона. Хотя библиотека пострадала совершенно незаслуженно. Блум раздражённо стряхивает с крыльев огненно-яркие искры и почти не спит. Показать бы несчастному Фениксу, что в действительности такое драконье Пламя… Фея позволяет себе помечтать немного долгими ночами, отлично зная, что никогда не позволит этому случиться. Слишком чисто первородное Пламя, а этот несовершенный мир ещё не окончательно надоел Блум. Она отвлекается от приятных иллюзий, хмуро рассматривая семейное древо: Стелла даже не подозревает, насколько была права в первую их встречу. Фея-принцесса, надо же… Идеальный расчёт на любопытство: Блум попадается как маленькая и бессильно лежит на алтаре. Даркар не учитывает только собственной глупости – не стоило ломать волю, держащую под контролем такую силу. Тёмная Блум подчиняется Фениксу, становится покорной марионеткой – и Пламя вырывается из оков тела, брызжет во все стороны искрами абсолютной жизни. Ривен – чёртов везунчик, что попал под них. Нет и не было никакого Реликса. Только Пламя и древний ящер, с усмешкой взирающий на детские игры таких несовершенных существ. Странное измерение перестаёт существовать, дотла выжженное драконьим Огнём, а Блум снова скрипит зубами: спасительных решёток больше нет, и алые глаза приближаются каждую ночь, опаляя своей древностью.***
Он сразу приковывает к себе её внимание, ещё в самую первую мимолётную встречу. Впрочем, Блум тоже торопится и легкомысленно выбрасывает проходящего мимо незнакомца из головы – ровно до следующей встречи. Из глаз мага на мир смотрят узкие драконьи зрачки. Блум застывает безвольно, позволяет прикасаться к себе – вглядывается в льдисто-холодные глаза и ловит ответный жадный взгляд. Без слов знает чужие мысли, принимает общее тяжкое бремя – от этого даже чуточку легче. Хорошо знать, что ты не одна такая. Глупая игра в войну проходит мимо. Да, игра, и преглупейшая – в поддавки! Блум ли не знать, на что способно выпущенное на волю Пламя? А маг – Валтор – держит его, не позволяя прорваться и искорке. Сказать по чести, она сама справляется куда как хуже, даже настоящие, живые драконы шарахаются. Её вроде-как-Энчантикс – лишь в очередной раз вырвавшаяся сила, которую чудом удалось загнать в рамки нового превращения. Жёсткая чешуя царапает кожу, горячее пламя охватывает жадно тело, прожигающие ткань мироздания искры-солнца осыпаются с крыльев – зато немножко полегче, и сила не так разрывает её изнутри. Хотя бы пока. Блум не любит свой «Энчантикс», боится сорваться и не удержать порывы. Броситься магу на шею, волной жара отшвыривая подруг. Она себя знает, она может… если это хоть ненадолго подарит облегчение – как миленькая бросится, несмотря на все выходки этого… Валтора. Ещё и «спасибо» скажет. Блум как никто знает мощь Огня – и всех владеющих им. И, наверное, поэтому до конца так и не верит в металлические блестяшки, словно в насмешку названные Звёздами… А потом становится поздно. Потом Пламя – слабее её собственного, щедро разбавленное Тьмой – хлещет из изуродованного тела, отдаётся болью внутри, и Блум едва успевает выставить девочек подальше. Это – вынесет только она. Только она пройдёт через бушующее мрачно-тёмное Пламя, сдержит выплеск и наполнит опустевшее тело совсем иным Огнём – звонким, золотым и рыжим. Древние алые глаза удовлетворённо мерцают, расправляются незримо в новом теле огромные кожистые крылья, а она снова может дышать. Мерзкие блестяшки валяются забыто в пыли, а Блум держит на коленях тяжёлую голову бессознательного мага и колдует. Горящее вокруг тёмное Пламя подчиняется неохотно, но дотягивается очень-очень далеко, аж до немагической Земли, до самого обыкновенного городка, до сильных и добрых людей, вырастивших непутёвую фею. – Майк? Ванесса? Родители не отказывают, и Блум сосредоточенно сопит, в первый раз провешивая такой портал, спихивает с трудом тяжёлое тело и устало складывает крылья, выходя из пещеры. Мерзкие «Звёзды» брезгливо завёрнуты в кофту. Клуб WINX снова чествуют, они снова победительницы Зла – Блум неслышно хмыкает и впервые гордо смотрит в древние алые глаза.***
– Ну и зачем ты это сделала? – бессильно лежащий на кровати маг сверлит её льдисто-яростными глазами, а Блум совсем не знает, что ответить. Что стало больно настолько, что не справилась? Что чёртов Дракон сожрал бы её целиком, позволь она магу сдохнуть? Что это было просто… правильно? Одно она знает точно: лгать ему не станет. А потому улыбается и пожимает беспомощно плечами, прижимает ладони к холодной груди, щедро делится сжигающим изнутри Огнём. Своенравное обычно Пламя покорно течёт с пальцев, подсвечивая бледную кожу красноватыми отблесками – Блум улыбается, прикусив губу. Красиво. А потом она открывает рот, и они вдребезги ругаются. Взаимные упрёки сыплются один за другим, от вполне себе конкретных (Лейла и русалки, привороты и прочие гадости) переходя в область личного. Вот тут Валтор отрывается, напрочь заткнув её робкие замечания про идиотизм и подлость. Идиоткой оказывается она, и другие фейки не лучше, кто лезет в незнакомый мир? А уж выходка с порталом в Омегу!.. Ах, благородство и помощь? Ну как же. А как назвать изощрённую попытку самоубийства? Да-да, те самые Водные Звёзды. Могла бы и догадаться, к чему может привести их использование феей Огня!.. Тут Блум прячет руки и тем палится окончательно: словно кислотой обожжённые ладони невыносимо болят, и маг, в голос ругаясь, накладывает какие-то заклятья. Прохлада магии приятно ложится на кожу. Она бурчит короткое «Спасибо» и получает в ответ натуральную нотацию на полчаса. Из вежливости – только из-за неё, а вовсе не потому, что получившаяся в итоге лекция по технике безопасности очень интересна! – дослушивает до конца и выходит, хлопнув дверью. Молчат они до самой ночи, а уже утром Блум возвращается в Алфею.***
Так и ведётся – Блум уже привыкла: она забегает на ночь домой, вдребезги ругается с заглянувшим к «дяде» «кузеном», а потом почти до утра слушает всё то, что маг ей высказывает – или сама припоминает новости магического измерения. И греет-греется, большой кошкой сворачивается у твёрдого бока, даже вечно бунтующее Пламя укладывается спокойно внутри. Блум улыбается и прикрывает глаза. Ей хорошо и спокойно. Лишь однажды улыбка каменеет, когда в дом уверенно входят Моргана и Небула. Взметнувшийся испуганно Огонь жжёт ладони, когда тяжёлая рука опускается ей на макушку – впервые на памяти ласково, почти нежно, – и вставший маг закрывает её от взглядов древних фей. Они сильны, очень – Блум помнит, – и сейчас на своей территории. И наверняка до сих пор ненавидят чёрных магов, и даже её заступничество вряд ли спасёт Валтора. Страх стынет где-то внутри алыми, точно драконьи глаза, угольями. Сила дрожит на кончиках пальцев, и фея почти готова позволить ей сорваться – обвиться вокруг тела жёсткой чешуёй, обжечь первородным жаром… сжечь всё дотла. И получает по рукам от нахмурившегося мага. Смотрит непонимающе – за что? – и торопливо, неуклюже поднимается, поправляя задравшуюся юбку, в ответ на доброжелательное приветствие земных фей. Те почти смеются, и это так… Блум расслабляется и приглашает всех на кухню: где-то у неё был припрятан очень вкусный сбор, подарок Флоры, и коробочка сладостей из Магикса. Никто не желает? Желают, и Блум с ногами забирается на стул, обжигается горячим отваром, во все глаза глядя на мастер-класс дипломатии. Она очень сильна, и Пламя, заточённое в хрупком теле, прекрасно и столь же кошмарно – но вот так фея пока не может. Не умеет плести кружево слов, путая собеседника, не умеет с мягкой улыбкой и сталью в красивом голосе настаивать на своём, приводя какие-то совершенно мозголомные аргументы, и побеждать. Давно Блум не чувствовала себя такой недалёкой идиоткой. В итоге, все выводы ей потом пересказывает Валтор – серьёзно, глядя прямо в глаза, и взгляд его завораживает ничуть не меньше, чем другой, древний и алый. Чародей вдумчиво говорит, что земные феи – не дуры, Дракона упускать и не подумают. Что можно творить что угодно, пока дыхание древнего ящера греет и наполняет магией почти иссякший мир. Что его примут здесь, их обоих примут, но никогда не сделают частью своего королевства. И на Тир Нан Ог им хода нет. Блум пожимает равнодушно плечами: не очень-то и рвалась. Куда важнее то, что они могут жить в Гардении, не боясь визита кого-то из былых знакомцев Валтора.***
Очередная война, WINX снова на передовой – крылья трепещут, пепел сединой укрыл рыжее пламя волос. Где-то рядом сияет Стелла, вспышки света режут глаза, грохотом отдаются акустические удары Музы, да и остальные не отстают. Блум зло шипит, зажимая рану. Пламя течёт по пальцам, танцует и купается в боли, но оставляет после себя лишь покрасневшую кожу. Эта война смертельно ей надоела – война за чужое измерение, за жалких трусов, прячущихся за спины сопливых девчонок. Блум почти слышит насмешливо-ровный голос мага сквозь гул атак – а то и реальнее. Вот кто ей высказал бы… Мысль словно придаёт сил – Пламя рвётся с рук, чёрная гарь оседает крупными хлопьями. Победа. Очередная. Одна из многих. Бессмысленная. Блум устало опускается на землю, складывая крылья. Алфея празднует, горит всеми огнями – а ей бы чашку какао и твёрдый бок читающего нотацию мага. Блум снова холодно. Стеллу она обходит десятой дорогой, прячась в тени пышных кустов – Рокси потом пожалуется, что нашла чудом. Потом… а в этот момент Блум застывает, не веря ушам: с подругой связалась мать, атаковали не только и не столько Магикс – основной удар пришёлся на Тир Нан Ог, искали какой-то старый артефакт. Рокси смаргивает слёзы и торопливо, глотая слова, заканчивает: всё хорошо, отбились, никто даже не ранен серьёзно… Блум не верит огромным, чёрным глазам земной феи, сердце заполошно колотится, крылья против воли разворачиваются огненным полотнищем – пальцы уже танцуют, выплетая провал портала. Где-то воет отчаянно сирена – использованное заклятье как визитная карточка одного наглого мага, – а она уже ныряет в черноту не-существующего. Чешуя почти ложится на кожу, Пламя внутри почти прорывается на выдохе – даже на Пиросе она не чувствовала себя драконом больше, чем сейчас. Тонкая огненная нить, связавшая их крепче цепей, дрожит у сердца, и Блум вытягивается в струну, быстрее взмахивает непривычно огромными крыльями. Молится успеть. Успевает. За пеленой портала алое плещет в глаза, словно древние очи, заставляет отшатнуться в ужасе, чтобы уже в следующий миг оказаться рядом с магом. Стены его защитных бастионов разрушены, и безжалостное Пламя мешается с кровью, оставляет страшные ожоги на бледной коже – светлые глаза черны от боли. Земные феи мечутся в стороне, не смеют подойти ближе, говорят что-то – кажется, о героизме мага, о силе и подвиге – а Блум глотает не-свои слёзы, что обжигающими ручьями текут по щекам. Это же правда… очень больно. Настолько, что молчать кажется невозможным. А Валтор не издаёт ни звука – горло выгорело изнутри, и нечем кричать от боли, плавящей внутренности. Блум чувствует это всей сутью, как и ликование древнего чудовища, чья свобода так близка – всего лишь смерть упрямого человека. Блум жмурится, собираясь с силами: никому она не отдаст своего мага, пусть не ждут! Слепо бросается вперёд, падая коленями в пузырящуюся от жара кровь – больно, больно, но плевать. Обхватывает руками перепачканное гарью лицо и всхлипывает, когда кожа под пальцами трескается. И прижимается к почерневшим губам мага, вдыхая, принимая в себя ослепительный жар. Всю слишком древнюю для неё, даже не двадцатилетней, безжалостную мощь – прозрачно-тонкие крылья трещат и рассыпаются золотыми звёздами, творя последнее своё чудо и закрывая страшные раны. Древний ящер обдирает колючей чешуёй горло, ревёт внутри её тела и разворачивает крылья, а она может только зажимать рот руками и вновь и вновь поднимать лазурные решётки. Где-то кричат в ужасе феи, где-то коротко вскрикивает невесть как оказавшаяся здесь Ванесса и ругается отчаянно Майк. Блум трясёт головой, с силой дёргая волосы: всю жизнь держала – и дальше сдержит. Сдержит! Зато теперь под пальцами вместо прохладной уязвимой кожи – чешуя прочнее камня, что лежит в основе мироздания, и огромное кожистое крыло. Из узкого драконьего зрачка на неё смотрит грустно всегда насмешливый маг – живой, живой, несмотря ни на что! Блум улыбается от боли и устало приваливается к жёсткому боку. Не хочется никого видеть, хочется растечься безвольно – но разве это позволено? Сверху падает тень, и крыло отгораживает её от мира. Позволено. Отдыхай. Новый бой будет потом, Блум знает – и готова к этому. Но сегодня она останется дома.***
Утром прилетает письмо от Текны – новый враг и привычная война, на этот раз атаковано Домино. Блум отставляет чашку с какао и сжимает в кулаке синее сердечко: до породившего её измерения без крыльев не добраться, а она теперь… Сильная ладонь опускается на плечо, и она слабо улыбается подошедшему Валтору. Маг удивителен: всего за несколько часов нашёл способ вернуться в человеческий облик, древняя мощь снова заперта в жёсткой клетке непреклонной воли. Это что-то на стыке заклинания, рунического письма и трансформации, Блум до такого уровня ещё расти и расти. А ещё он умеет перекидываться обратно, и бескрылая фея цепляется крепче за выросты гребня, плотнее обхватывает мощную шею – стремительно исчезающая темнота портала совсем не страшит, и ясное голубое небо, пропитанное криками, вспыхивает перед глазами очень скоро. WINX уже здесь – привычно различает знакомый привкус магии Блум, – сражаются немногим севернее. Валтор добавляет в список Оритела и Марион (мама! папа!), и Команду Света, и Хагела, и ещё много других незнакомых имён – но она уже не слушает. Прямо перед ними пафосно вещает очередной злодей вселенского масштаба, и отчего-то ужасно тянет зевнуть. Или сразу плюнуть Огнём, чтобы не зарывался. Дракона ему подавай, ну надо же!.. Валтор уворачивается от пущенного в них проклятья и широким потоком Пламени сжигает первые ряды нападавших, давая защитникам передышку. В воздухе тошнотворно воняет палёным мясом, и Блум всем телом вжимается в твёрдую чешую, почти сливается с ней – они вместе, они великий дракон, что сейчас оглушающе ревёт внутри. Огонь выводит узоры на её коже, стекает по чешуе вниз, оставляя страшные раны на земле и раскалённой кровью стремясь всё глубже – туда, где спит беспробудно настоящий дракон. Фея короткой мыслью одёргивает разошедшуюся силу, не позволяя древнему существу открыть алые глаза. И победа – за ними. Всегда за ними – разве что-то в силах сопротивляться Пламени Первородному? Блум соскальзывает с мощной шеи и замирает перед измученным и разъярённым отцом. Король Домино шипит и плюётся, что вы натворили, посевы сожжены, люди погибли!.. Блум робко возражает, говорит, что напали, ты посмотри, сколько крови пролито! Зелёные холмы словно залиты закатом. Мужчина, называющий себя её отцом, рычит, что Дракон с этими холмами, вот проснётся древняя тварь – и что тогда? Что? Блум кусает губы, чтобы не выкрикнуть в ответ, что дракон уже не проснётся никогда, потому что переродился, вот он, в чешуе и с крыльями, смотрит презрительно на бедлам вокруг, вот он, – почему-то оправдывается перед человеком, хотя всё внутри горит от ярости. Что же ещё вам нужно?! Слёзы жгут глаза, она пытается ещё что-то сказать, сжимая кулаки. Пытается что-то доказать… надеется на понимание. Глупо и напрасно, выдыхают позади, опаляя сухим жаром макушку – могущественный король этого измерения отшатывается, смотрит с затаённым страхом и приказывает выбирать: или он с матерью, родной мир и титул принцессы – или тварь за спиной. Орител издалека протягивает руки, обещая помочь, повернуть вспять время, всё сделать!.. Фея сухо всхлипывает: огненная нить, связавшая их с Валтором, почти зрима – а ей предлагают вернуть крылья. Какие крылья, когда перед глазами стоят реки кипящего огня, а безжалостная сила выжигает не-её внутренности? Её зовут, предлагая остаться, и выбор до смешного прост и жесток: убить монстра и остаться – или убираться навсегда. Блум не верит, смотрит потерянно на вскрикнувшую маму… и, наткнувшись на непреклонный в своём слепом превосходстве взгляд человека, без лишних слов забирается на мощную шею. Отвергшая её по приказу своего короля земля жжёт босые ноги, ветер зло бьёт в лицо и сам мир кричит им вслед. Плевать. Её дом – Земля, рядом с любящими родителями и насмешливым магом.***
Теперь она живёт у родителей, как обычный человек, учится в колледже, подрабатывает вечерами в магазинчике для животных и совсем не встречается с прошлым – земные феи зорко хранят покой двух драконов, и редкие новости приносит только Рокси. Блум не жалеет. Совсем. Она прячет за дымчатыми стёклами очков золотые искры нечеловеческого взгляда, слушает рассказы Валтора и под его присмотром учится колдовать – выходит даже лучше, чем в Алфее. А ещё ночами летает на огромном ящере, вжимаясь в мощное тело, и их общая магия летит над спящими городами горящими звёздами, падает в ладони детям и творит чудеса, наполняет жизнью этот мир. Блум нравится такая жизнь – без войн за чужие идеалы и безумные амбиции. Теперь единственные её бои ведутся за самый лакомый кусочек десерта на ужин и первую кружку кофе утром, а чудеса просты и обыденны – но никогда не безыскусны. Не с таким наставником. Блум живёт легко и свободно – бегут века, но ей всё так же не настанет двадцать, и новые незнакомые люди, дышащие магией, как воздухом, дивятся рыжей девчонке в старомодной одежде, которую встречает высокий мужчина с холодными золотыми глазами. Им двоим хорошо вместе, и после смерти Ванессы они почти ни с кем не видятся – лишь Рокси забегает иногда по старой памяти и делится новостями. Валтор слушает, а она всё пропускает мимо ушей – Блум давно порвала все связи с Магической Вселенной. Тем более что самый волшебный мир теперь – Земля, чьё дыхание полнится снами драконов. А кроме королевы земных фей, никто не рискует тревожить отшельников, живущих на отшибе маленького городка. Блум встречает всё новые рассветы и, улыбаясь вечному спутнику, ждёт: однажды даже для Вселенной настанет свой срок, и тогда лишь им вдвоём предстоит решать, какой будет новая страница Жизни. Одно Блум знает уже сейчас – она будет без клеток.