Насквозь

— А можешь… глубже?.. Да, вот так, — стонет Артур, когда Имс вставляет в него четвертый палец. Имс уже дважды его оттрахал, Артур мокрый и раскрытый, но руки Имса такие огромные — с толстыми пальцами и широкими ладонями, — что жжется адски. — Боже, видел бы ты себя, — бормочет, почти рокочет Имс. — Так красиво принимаешь... Тебе так нравится... — Я бы и твой член принял, старикашка, если б только он у тебя встал, — цедит Артур сквозь зубы. Он вскидывает бедра, чтобы пальцы проскользнули еще глубже, прямо туда, где они так отчаянно нужны, но тяжелая туша Имса вжимает его в комковатый матрас, не оставляя особого простора для движений. Они оба потные и грязные; Имс лежит на Артуре, практически вдавив его в кровать, и одной рукой держит за волосы, а второй орудует у него между ног, но под таким углом, черт бы его побрал, что этого мало. Лицо нависающего сверху Имса так близко, что кажется размытой тенью. Артур смаргивает пот и немного скашивает глаза, чтобы четче видеть ухмылку, которую только что чувствовал. — Так хорошо, м-м? — спрашивает Имс сладким голосом, который совсем не вяжется с жесткими движениями его пальцев у Артура внутри. — Ты меня уже вымотал, жадная сучка, поэтому будь доволен тем, что осталось. Или в следующий раз, когда будешь снимать бедного, ничего не подозревающего парня, чтобы повести его к себе домой, выбирай лучше. Артур дергается вперед — только чтобы заткнуть Имса и стереть эту самодовольную ухмылку с его лица. Лихорадочно целует и кусает, запечатывая рот, — лишь бы он молчал о тех вещах, которые Артур пока не готов обдумывать. Имс позволяет, легко поддается его кусачим поцелуям, пока не приходится оторваться, чтобы глотнуть воздуха. — Боже, твой рот, — бормочет Артур, падая обратно на подушку. Он беспомощно таращится на Имса, на его вспотевшее лицо и полные губы, покрасневшие и влажные от поцелуев. Это благодаря Артуру он теперь выглядит таким одуревшим и затраханным, словно вышел прямиком из мокрых снов. Черт, и за что ему привалило такое счастье? — Ты хоть понимаешь, как выглядишь? Это… неприлично. — На базе меня зовут Красавчик Боб*, так что, думаю, выгляжу неплохо, да, — смеется Имс. У него еще хватает наглости подмигивать Артуру, засунув в него ладонь по самые костяшки. Это дико, но и чертовски горячо, а еще… Черт, если Имс и дальше будет так разводить пальцы, то все закончится слишком быстро. Чтобы получить хоть пару секунд передышки, Артур заслоняет глаза ладонью, но Имс ему такого не позволяет. Для равновесия он становится на колени между ног Артура и ласково прикасается к внутренней стороне его бедра. Этого хватает, чтобы Артур, подставляясь, развел ноги еще шире. — Смотри на меня, — рокочет Имс. От звука его голоса Артура продирает по хребту яростное и бесстыдное желание — прямиком до того места, где двигаются пальцы Имса. — Я хочу, чтобы ты смотрел на меня, чтобы точно запомнил, кто и что с тобой делает. Хочу, чтобы ты этой же ночью трогал себя, воображая, будто это делаю я. — Тогда сделай так, чтобы я точно не смог тебя забыть, — выдыхает Артур. Он приподнимается и откидывается на локтях, глядя на Имса сквозь полусомкнутые ресницы. Прошлой ночью, когда Артур собрал всю свою смелость и спросил, можно ли купить ему выпивку, этот солдат выглядел очень привлекательно. Но ничто не могло подготовить Артура к тому, каким ослепительным оказался Имс без своего камуфляжа: внушительные мышцы, покрытые светлыми волосками, которые покалывали язык Артура, и бесконечные чернильные линии татуировок. — Имс, пожалуйста… давай, дай же мне кончить, — умоляет Артур. Его дыхание срывается, он устал и вымотался, все тело болит, но член по-прежнему словно каменный. От медленного скольжения Имсовых пальцев Артура качает, будто на карусели, стоящей на краю огромной пропасти. — Я заставлю тебя орать, детка. Смотри, — рычит Имс, вынимая пальцы и обильно их смазывая. Артур уже ненавидит чувство пустоты внутри, ему немедленно нужно ее заполнить, поэтому он быстро приподнимается выше на руках — так лучше видно, что делает Имс. Одна рука Имса, темная от загара, теперь лежит на внутренней стороне бедра, не давая Артуру свести ноги. Пальцами другой руки он гладит аккуратно подстриженные черные волосы на лобке, легонько царапая ногтями нежную кожу под ними, а потом ведет ниже, намеренно не касаясь члена. Артур приподнимает бедра, словно умоляя вновь ему вставить, но Имс лишь продолжает безумно медленно, почти неощутимо ласкать его между ног. — Так красиво, — восхищается Имс, неотрывно глядя туда, где движется его рука. — Так же мягко и нежно, как в твоем милом ротике. Интересно… Без каких-либо предупреждений Имс наклоняется ниже и ласково целует дырку Артура. Всего лишь легкое прикосновение губ, щетина царапает чувствительную кожу, влажное прикосновение языка к колечку мышц — и все. Но это такая немыслимая интимность, что Артур кричит, не в силах ее выдержать. Теперь ему хочется еще больше такой ласки, но рука возвращается на свое место, и Имс продолжает трогать там, поглаживая дырку и бормоча ей грязные похвалы. Короткое нажатие в качестве предупреждения — и Имс снова скользит внутрь, вдвигает четыре пальца до костяшек, которые с силой давят на края. — О черт, блядь, а-а-а, блядь… — шипит Артур, сотрясаясь от внезапного приступа удовольствия. Молчать уже просто невозможно. Немного отстранившись, Имс начинает глубоко и резко трахать его, и от каждого удара костяшками по сверхчувствительной дырке Артур стонет и матерится, потому что этого слишком много — и по-прежнему недостаточно. Тело жалуется на острую и жгучую боль, но Артур все равно подается навстречу движениям, потому что восхитительное ощущение растянутости и заполненности перевешивает все неудобства. — Еще, давай, — подначивает он Имса, — сильнее! — Уверен? — Да, давай, хочу, — сдавленно выдыхает Артур, извиваясь и сжимаясь на пальцах Имса. Невыносимо туго и чересчур много всего, как будто его кожа вдруг стала слишком мала, чтобы выдержать противоречивые ощущения, — а ведь ему остается совсем чуть-чуть, чтобы наконец кончить. Он не может оторвать взгляда от Имса между своих ног, от бугрящихся мышц на его предплечье, которые сокращаются и расслабляются в такт движениям пальцев. Артур почти задыхается от безжалостного давления, но все равно просит еще и еще, пока мышцы не поддаются и внутрь входят уже и костяшки, один только большой палец остается снаружи. — Дальше! Двигай, чтоб тебя, — стонет Артур. Он заполнен, растянут до предела широченной ладонью Имса, которая гораздо больше его толстого члена. — Скажи, что ты сможешь так кончить, — с трудом выдыхает Имс, неотрывно глядя туда, где его пальцы исчезают внутри тела Артура. Артур смотрит на лицо своего любовника и думает, что ничего горячее в своей жизни еще не видел. У Имса такой огненный взгляд, что Артур чувствует его на себе почти физически и, подчиняясь чужим рукам, раскрывается еще шире — так, что едва не кончает. — Да, мне… думаю, да… — бормочет Артур, путаясь в словах — так ему хорошо. — Мне только нужно… боже, так, да… Да, вот так… Имс трахает его жестко, почти не вынимая, его пальцы скользят по простате. Бедра Артура начинают дрожать от подступающего оргазма. И все же кончает он внезапно и резко. Имс проводит большим пальцем по туго натянутому колечку, и этой ласки оказывается достаточно, чтобы Артур с тихим вздохом пересек край. Член напрягается, и на живот брызжут несколько капель белесой спермы: сказались два предыдущих оргазма. Бедра сводит остро-приятным спазмом, и Артур сжимается на пальцах Имса, который продолжает поглаживать его изнутри, надавливая на простату. Артур беспомощно вздрагивает и откидывается на кровать, совершенно опустошенный и обмякший, как выброшенная на берег медуза. — Боже, Артур, это было… невероятно, — говорит Имс приглушенным от восторга голосом. Артур только слабо смеется: он бы и сам так сказал, если бы смог собраться с мыслями и выдавить несколько связных слов. Но у него еще хватает сил, чтобы пнуть Имса, когда тот вынимает пальцы и небрежно вытирает их о любимое и единственное одеяло Артура. — Черт, это отвратительно, я вообще-то под ним сплю, — ворчит Артур, но возмущения в его голосе гораздо меньше, чем хотелось бы. Пожалуй, после охрененно фантастического оргазма Имсу можно простить некоторую неряшливость. — Какая ерунда, дорогуша! Уверен, теперь тебя тут будут посещать только самые сладкие сны, — с наглой ухмылкой говорит Имс, подбирая чистой рукой капли спермы. Когда он втягивает в свой непристойный рот перемазанные белым пальцы, член Артура предпринимает героическую попытку дернуться. Имс нависает над ним, и Артур расслабляется, позволяя тяжелому телу вжать себя в тонкий матрас. Высунув язык, он облизывает подушечки пальцев Имса, ощущая соленый вкус пота и резкий — спермы и смазки. — Дорогуша, я не могу остаться, мне нужно возвращаться на базу, — шепчет Имс, выдыхая прямо в губы Артура и чуть сильнее надавливая на них пальцами. Артур открывает рот и жадно их всасывает, отчаянно желая прочувствовать вкус до конца — если это все, что ему осталось. Артур не может представить, что сказать, не может найти слов, чтобы передать, как хочет, чтобы незнакомец, которого он встретил прошлым вечером… нет, как ему нужно, чтобы он остался. Одной ночи слишком мало. Еще никогда его не посещали такие мысли, никогда ему не хотелось оставить кого-то рядом, и теперь он совсем выбит из колеи. Внезапно он чувствует себя очень юным. Страстный поцелуй, последнее влажное прикосновение языка — и Имс встает, и начинает подбирать с пола свою форму. Его брифы и рубашка, кажется, куда-то запропастились. — Ты чересчур энергичен для человека, который решительно отказался от последнего раунда под предлогом усталости. И вообще, куда ты попрешься среди ночи? — ворчит Артур. Посторгазменная нега быстро проходит. «Скажи что-нибудь, идиот, спроси хотя бы его номер», — лихорадочно думает он. Но красноречие никогда не было ему свойственно, поэтому он молчит. — Три часа утра, — с тревогой смотрит на часы Имс, выуживая безнадежно измятую рубашку из-за кресла. — Черт, я уже опоздал! Мне нужно вернуться до смены караула. — Ненавижу военных, — недовольно вздыхает Артур. — Такой ранний подъем нужно приравнять к насилию над личностью. А еще они заставляют тебя носить одежду! Это вообще нечестно. Имс, ухмыляясь, в ответ трясет бедрами. От этого его член весьма интересно покачивается, что выглядит одновременно нелепо и непристойно. Артуру хочется возненавидеть Имса за то, что он такой притягательный и горячий, но, кажется, его чувства полностью вышли из-под контроля во всем, что касается Имса. — Дорогуша, я бы пялил тебя всю ночь, но только один из нас в силу юного возраста всегда готов — и это точно не мой член. Артур фыркает. — Стыд и позор. Впрочем, член все равно отличный. Черт, он хотел бы посмотреть на то, как Имс одевается, увидеть, как уродливая зеленая униформа слой за слоем скрывает это невероятное тело, но боится, что не удержится и наделает глупостей. Например, начнет умолять Имса остаться или сбежать с ним. Он не дурак, он знает, что геям до сих пор трудно служить. Наверное, отчасти именно поэтому Имс оказался сегодня в баре для съема. Артур встает, подходит к Имсу и легко проводит рукой по его бицепсам. — Ты только посмотри, какой я из-за тебя стал грязный. Мне срочно нужно в душ, — говорит он, пытаясь заставить голос звучать легкомысленно, как и всегда в таких случаях. Правда, сейчас никакой легкости нет и в помине, одна напряженная неловкость. Имс не разочаровывает: — Я закрою за собой. Очевидно, у него за плечами столько же утренних прощаний, сколько и у Артура. «Но, может быть…» — в безумном порыве храбрости думает Артур и оборачивается, прежде чем закрыть за собой дверь ванной: — Может, я… Имс рассеянно улыбается ему и отчетливо качает головой. Артур быстро запирается, надеясь, что не выдал, как ему стало больно от этого скупого жеста. Никогда еще он не хотел, чтобы кто-нибудь остался, никогда не верил в любовь с первого взгляда и прочую романтическую чепуху. Черт, да он даже не знает, что именно чувствует к Имсу, только понимает, как это ново и возбуждающе. Может, это страсть, может — одержимость или просто мимолетное наваждение, только в груди тесно от неясных желаний, а из-за отказа Имса по-настоящему больно. Артур встает под душ и выкручивает горячую воду на самый максимум, который может выдержать. Он лихорадочно намыливается, смывая с себя все свидетельства самого лучшего секса в своей жизни. Вот бы он мог так же быстро избавиться от разочарования и чувства потери, перестать прокручивать в голове все детали этой ночи… Горячая вода расслабляет уставшие мышцы, частично унося с собой приятную боль, которая возникает только от очень хорошего траха. Артур стоит под душем, пока струи не становятся еле теплыми. Ему не хочется думать и не хочется выходить, чтобы увидеть: в квартире уже никого нет. И уж точно ему не хочется оказаться лицом к лицу с Имсом, который так ясно показал, что не заинтересован в новой встрече. Он быстро вытирается. Сейчас только раннее субботнее утро, так что он заслуживает парочку часов сна перед встречей с реальным миром. А может, стоит вообще остаться в постели, наедине с мороженым и телевизором. И он не будет ни о ком страдать, нет, просто… побалует себя. Но тут он замечает на своих бедрах уже успевшие побагроветь синяки, оставленные пальцами Имса, и его решимость ни о чем не думать рушится ко всем чертям. Артур прикладывает ладонь к следам и не может целиком их закрыть: его собственные пальцы слишком тонкие. Но если нажать посильнее, все равно будет больно, — и он вспоминает, как Имс жестко удерживал его, поставив в коленно-локтевую, и буквально вытрахивал из него оргазм своим толстым членом. Имс был прав: Артур все запомнил, и теперь ему есть на что дрочить ближайшие месяцы. Черт, да он начнет прямо сегодня, оставшись в постели на весь день. Нахер мороженое и телевизор. Когда Артур выходит из ванной, Имса уже нет. Крохотная квартирка выглядит как обычно, ничего не напоминает о нем. Артура это иррационально злит, а потом он расстраивается из-за того что разозлился. Он всегда искал секс без обязательств и именно его сейчас получил. И неважно, каким фантастическим был этот самый секс. Он плюхается на кровать, лицом в подушку, и надолго остается так лежать, погружаясь в жалость к себе. Под рукой и животом расплываются влажные пятна, но его это не волнует от слова «совсем». Кровать пахнет Имсом и сексом, но если он весь день собирается дрочить, ему по-любому будет нужен душ. В конце концов потребность в кофеине становится слишком сильной и вытаскивает его из постели. На кухне он видит чашку с готовым кофе, стоящую в кофеварке. Напиток уже стал густым и горьким, но это же Имс приготовил для него, так что Артур выпивает все, наплевав на вкус. Боже, как он жалок! Ему хочется что-нибудь разбить, потому что… черт побери, почему этот парень не мог оказаться бессердечным мудаком? Первой он замечает цепочку. Она висит на дверце холодильника, прижатая магнитом со Спанчбобом. Шариковая цепочка, на которой болтается небольшой металлический жетон. Там отчеканено «Роберт Т. Имс» и длинный ряд цифр. А ниже — сообщение от Имса, написанное черным маркером прямо на дверце холодильника: «Ты должен помочь мне потренировать выносливость». Артур едва удерживается, чтобы не завизжать, как двенадцатилетняя девчонка, но зато улыбается так широко, что щеки начинают болеть. Они еще поговорят про маркер, когда Имс вернется, — потому что теперь у Артура есть на это надежда. А пока он просто смотрит на дверцу холодильника, и ему плевать на все. Это точно не мимолетное наваждение.