И найди тот плеер, внутри которого к ней, К той самой, обращается Брайан Молко, Она мой ураган Катрин.
Средство для травли клопов и тараканов пахнет ужасно. Всю романтику портит. Портило бы, если б она была. Ник кивает сам себе, будто уточняя. Шагает по шатким ступенькам, которые нещадно скрипят под подошвами стоптанных кроссовок. Он вообще в выборе одежды был где-то на уровне «ну это чистое, а это ещё не грязное — надеваю». Так что белая рубашка с грязными кроссовками не вязалась ни в какую. А ещё галстук дурацкий, синий, в малиновый горошек. Уже не помнит, на каком блошином рынке откопал. Зато джинсы расклешенные, модно же. Джу опять клоуном обзовет. Ну и ладно. Николас Уайлд счастлив. Он любит Eminemʼа и свою напарницу. Эминема, наверное, даже больше, но это погоды не делает. Он знаком в лицо с каждым наркодиллером и главным мафиози в городе. И это тоже погоды не делает. Зато миниатюрная напарница с боевым характером, смахивающая на кролика своими выпирающими зубами, погоду точно делает. И если не в этом мире, то в его (внутреннем) точно. Ник всегда входит без приглашения. Ему везде рады. По крайней мере, в это хотелось верить. Джуди даже не обращает внимания, продолжает пытать мышцы рук — отжимается до посинения. Мокрая от пота майка липнет к спине, щеки пылают ярко-красным. Вдох-выдох, вдох-выдох, и по новой. — Ты меня, конечно, извини, но я тебе пирожные принес, — как бы нечаянно роняет Ник, аккуратно обходя девушку по кругу. — А я… — Джуди падает на пол, — купила тебе резинки для волос. Целую пачку. — Цветных? — Спрашиваешь. …Она стягивает рыжину его волос в хвост на макушке, что даётся с трудом. Ник смеётся её попыткам, растянуть ему лицо и в добавку облысеть. Зелёные глаза буравят в ней дыру, сейчас дым пойдёт. У Ника было много женщин, таких разных, каждая чем-то хороша, вот только теперь он начинал понимать, что Джуди собрана из них по кускам. Хей, врач-психопат, спасибо. Кристально-чистые окна мигают неоновой ночью, наушники в разделителе, переплетенные меж собой, отпевают их очередную ночь друг в друге голосом Брайна Молко. Джуди, сидя на широком подоконнике, лицом к Нику, обнимая его за тощие бедра ногами, спиной к городу, не видит себя в тёмных предночных цветах, зато не слушает Placebo, слушает дыхание напротив. Вдох на выдох, срывают губами друг с друга ритмичные стоны. У Ника крепкие руки, которыми он держит Джуди почти на весу. У Джуди тугие мышцы и громкий голос. А ещё глаза-космические-туманности. В небо смотреть не надо. Мысли в головах путаются, как они переплетаются друг над другом, сменяя локацию, в которой можно добиться вспышки-оргазма. Джуди не выдерживает, вырывает наушники из их ушей, на что Ник криво улыбается, вдавливая её сильнее в жёсткий матрас. Волосы, так долго собираемые в короткий хвостик, растрепались донельзя. Джуди запускает в них жилисто-изящные пальцы, оттягивает назад. Ей хочется, чтобы он говорил. У него не голос — нечто. Вкрадчивый, пряный, сам по себе улыбающийся косящей в одну сторону улыбкой. И тембр ласкающий слух. Он мог бы петь, если бы имел слух. … — Зай, ты красивая. Джуди хмыкает отваленному комплименту, натягивая на плечи его белую рубашку, которая, если висела на Нике мешком, то на ней висит парусом. Сидит к нему спиной, рассматривая кусочек неонового города в окно. Слишком широкие бедра — слишком узкие плечи. Выпирающие передние зубы, глаза без линз выглядят совсем небольшими. Рост. Да чёрт. — Ты тоже. Ник улыбается, валит её на кровать, загребая в собственнические объятия. Джуди оплетает его ногами — за ноги, руками — за шею. Убирает ему непослушные волосы со лба, ловит чужую-родную улыбку губами, проклиная тот день, когда встретила этого клоуна, перевернувшего её жизнь с ног на голову одной улыбкой и этим голосом.На прощание ты касалась моих фраз щекой, Ощущал любви лёгкость нетто.
… Дождь мелко барабанит по грязному стеклу в утреннем автобусе. Ник медленно перебирает телефонные номера, хотя отчётливо помнит, что «морковка» у него на быстром наборе. Оттягивает момент. Он всегда под утро уходит, потому что она попросила. Отвлекает мол, твоё присутствие, нормально на работу собраться не могу. Прикладывает мобильник к уху и слушает тягучие гудки, стирая влагу ладонью со вспотевших стёкол. Угадай теперь, на какой остановке выходить. Джуди не отвечает и на третий вызов, но Ник терпеливый, подождать всегда можно. На шестнадцатый она не выдерживает. — Ну чего тебе, изверг? — Скажи это ещё раз, — миролюбиво просит парень, подтягивая колени к грудной клетке. В автобусе кроме него все равно никого нет, водителю глубоко до форточки, как сидит единственный пассажир, а автоматы не разговаривают. — Ник. Ни-и-иколас Уайлд, ты изверг, — весело протягивает Джуди, отчего Ника пробирает мелкая дрожь. Ему нравился её голос. Такой по-детски наивный, с иногда истеричными нотками, а за её шепот он бы душу продал. — Джуди Хоппс, я вас люблю, — Ник наматывает галстук на ладонь, удивляясь тому, как он мог в светлом уме и трезвой памяти купить именно такой. — И ты звонил только, чтобы это сказать? — чисто риторически задаёт вопрос Джуди печально-веселым голосом. С таким напарником желание выспаться перешло в раздел фантастики. — Ну, а что такого? — искренне удивляется Ник, подмечая, что следующая остановка его. — Я тоже тебя люблю.