Вернуться домой

На следующее утро, лежа в постели и прислушиваясь к звукам просыпающегося дома, я раздумывал, как мне поступить. Вчера перед отъездом из гостей мне так и не представилась возможность поговорить с Дженсом. Про себя я уже называл его Дженс. Я непроизвольно улыбнулся при воспоминании, как он смущался от комплиментов в адрес своего пения. Щеки зарумянились, веснушки при этом стали еще ярче (Боже как же он был красив при этом!), а глаза блестели, выдавая, как ему приятны эти комплименты. Зато Макензи, как мне показалось, была несколько раздражительна по отношению к брату. Я подозреваю, что ей просто не понравилось, что внимание получила не только она. Ну, да ладно, это неважно. Надо придумать, где бы с ним можно было бы встретиться без посторонних. Тянуть с этим, особенно не было времени, ведь мы с Чадом должны будем скоро уехать. Кого бы спросить о жизни в поместье Эклзов? Наверное, стоит узнать у кого-нибудь из работников ранчо, они же все общаются между собой. Можно, сходить в салун, где они все собираются и поспрашивать? Хм.… А может, стоит сразу пойти к его отцу и во всем признаться? А вдруг я все-таки не понравился Дженсу. И его смущение при взгляде на меня всего лишь просто смущение и не более. Так, хватит валяться и гадать, нужно встать и все может быть само как-нибудь решиться по ходу дела. Приняв решение, я подскочил с кровати. Спустившись вниз, я никого не обнаружил, но заглянув на кухню, увидел завтрак под салфетками. Нужно подкрепиться. Плотно позавтракав, и взяв морковку для Ветерка, я вышел на улицу и направился к конюшням. Воздух был напоен запахом лошадей и сена. Такие знакомые и успокаивающие ароматы детства. Когда мы были детьми с Джеффем, мы часто убегали из дома и ночевали на сеновале. Это казалось нам смелым и романтичным. Мы представляли себя вольными стрелками, которых ночь застала в пути. Мы лежали на душистом и колючем сене, от которого у нас потом все чесалось, слушали цикад и смотрели на звезды. Я улыбнулся воспоминаниям. Войдя в конюшню, увидел Билла. Он был в стойле Черныша и чесал ему гриву. - Привет, Билл. – В ответ он мне приветственно махнул щеткой. - А где все? - Большинство на дальнем выпасе. А миссис и мисс уехали в городок в сопровождении твоего друга. Понятно, похоже, Чад всерьез настроен в отношении Мэг. Надо будет поговорить с ним об этом. Как бы так спросить? А была, не была… - Билл, а ты не скажешь мне, кто-нибудь в курсе относительно жизни соседей, Эклзов. - В смысле? - Ну, кто-нибудь дружит с младшим сыном Эклза, Дженсеном? Билл на мой вопрос прекратил расчесывать и посмотрел на меня внимательно. - А зачем тебе это? - Ну, он мне показался интересным, пообщаться хотел. – Сказав это, я почувствовал, что щеки мои порозовели, чего не случалось со мной со школы. Вот ведь… надеюсь это не заметно в полумраке денника. - Интересный, говоришь… Что ж, иногда я встречал его у реки с блокнотом. - Он рисует? – Мне сразу вспомнились картины в их доме. - Наверное. Я особенно не интересовался. - О, ммм… Ладно, Билл, спасибо тебе. А кого мне можно взять на прогулку? - Да, вот, возьми своего. Я его как раз почистил. Подойдя к стойлу с Ветерком, я угостил его принесенным гостинцем. И пока он с удовольствием хрустел любимым лакомством, я оседлал его. Выехав с конюшни, я направился по полям в сторону речки. Даже если я не встречу Дженсена можно будет все равно искупаться. С самого утра уже стояла жуткая жара. Ветра не было, и дышать было тяжело от такого зноя, и если смотреть вперед казалось, будто воздух движется. Я ехал не спеша, заодно оглядывая окрестности. Ближе к реке стала появляться зелень: кустарники, деревья и даже цветы. Несмотря на зной, я был дома, и мне было так хорошо как никогда. Я спустился по каменистому берегу к реке. Спешился и пошел вдоль берега присматривая купальное место поудобнее. Тишина и покой. Только речка шумит, цикады трещат да в голубой вышине одинокий орел летает. А потом я вдруг услышал всплеск, потом еще один и еще, будто бултыхается кто. И невнятный вскрик. Я остановился и присмотрелся к реке. Из-за искажения воздуха было сложно что-то разглядеть, но было ясно, что что-то происходит впереди по реке. Я вскочил в седло и поскакал вперед. Уже подъезжая и увидев, что происходит на реке, мое сердце казалось, остановилось. Посередине реки тонул человек, а увидев русую макушку, уходящую под воду и блокнот с одеждой на берегу… Уже не думая ни о чем, я кинулся в воду. В голове только стучало: «Только не это, только не он… Держись… Сейчас я… Держись… Еще не много… О, Боже! Только не он!» Голова больше не показывалась над водой и я, вдохнув воздух, нырнул. А потом еще раз и еще, пока не почувствовал как мои руки ухватили чьи-то руки. Как можно быстрее выплыв на поверхность я увидел, что Дженс был без сознания, успел все-таки уже наглотаться воды. И подхватив его удобнее, поплыл к берегу. Вытащив и уложив его на песок, я принялся делать искусственное дыхание. Приподняв его голову за подбородок и закрыв нос, вдохнул со всей силы в его рот воздух. А потом снова и снова. - Ну, давай же! Дыши! Черт тебя дери! Дыши! Наконец мои старания возымели действие и он, булькая водой и кашляя, задышал. Быстро его, перевернув на бок, я вздохнул более свободно, но мои руки, да и весь я трясся от пережитого страха, будто в лихорадке. Ничего не соображая, я накинулся на парня, тряся его за плечи: - Какого черта ты полез в воду, если не умеешь плавать!? Тебе что, жить надоело?! – А он только хлопал на меня своими глазищами, ничего не понимая. Потом я прижал его к себе и все гладил и глади его по голове и не мог поверить, что все обошлось и ему больше ничего не грозит. - Я… - прохрипел он, а затем, откашлявшись, просипел: - Я умею плавать. У меня ногу свело, наверное от того что резко в воду прыгнул с жары. - Ты ведь мог погибнуть! Если бы я не решил здесь проехать… – Прошептал я ему, держа его лицо в ладонях. А он все так же смотрел на меня своими огромными испуганными зелеными глазищами. Похоже, я его больше напугал, чем то, что он чуть не утонул. Он непроизвольно облизнул губы, а я не мог оторвать от них свой взгляд. Это были самые соблазнительные губы, которые я когда-либо видел. Они так и манили меня прикоснуться к ним. И я не смог себя остановить. Я наклонил свою голову еще ближе и поцеловал его. Просто прикоснулся к этим потрясающим губам. Они были такими мягкими и нежными. Дженс вздохнул и, наверное, от удивления, приоткрыл слегка губы, и я тут же воспользовался этим. Я скользнул языком по его губам, сначала по нижней, потом по верхней. Затем слегка прикусил нижнюю, на это он судорожно вздохнул и несмело ответил мне, дотронувшись своим языком моего. Крышу мне сорвало окончательно. Застонав, я прижал его еще ближе к себе. Он в ответ несмело поднял руки, зарылся пальцами в мои волосы и стал нежно перебирать их. Наш изучающий поцелуй возбуждал неимоверно не только меня, но его. Я чувствовал его ответную дрожь. Когда воздуха стало не хватать, мы оторвались друг от друга. Я посмотрел на его закрытые глаза и прохрипел: - Дженс, посмотри на меня. Он медленно открыл свои глаза, и я увидел, что зрачки у него расширены, а взгляд слегка косит. Я улыбнулся и снова легко поцеловал его в губы, а потом в веснущатый нос. - Как же ты меня напугал, мальчик мой. – Приговаривал я, гладя его по волосам и целуя, то щеки, то нос, то губы. - Твой? - Мой. – Сказал я твердо. Он на это серьезно так посмотрел в мои глаза, а потом улыбнулся. Наверное, так может улыбаться только Дженс: нежно, мягко, радостно, задорно. И глаза его тоже улыбались и сверкали радостью. - Ох, Дженс. Я влюбился как мальчишка с первого взгляда. В тебя, в твои глаза, в твой голос. – Он покраснел и застенчиво опустил взгляд. А потом вдруг резко поднял голову и сам… Сам! Прикоснулся своими губами целомудренным поцелуем и прошептал: - Я тоже. Я тоже влюбился в тебя и… и твои ямочки. – Прошептал он совсем тихо. И снова покраснел. Боже, какой же он! Я не удержался и снова его поцеловал. И Боже, он мне отвечал. Наши языки и наши руки говорили за нас. Что мы чувствуем, что мы хотим сказать, но пока не решаемся. Мы оба задыхались, но не могли оторваться, ни на минуту. По моему телу проходила дрожь желания, так и хотелось его повалить прямо здесь и сейчас, но я сдержался. Пока было рано. Мы только встретились, нужно, что бы он привык ко мне, прежде чем набрасываться на него. Я подожду, время пока есть. Мы сидели на берегу, обнявшись, периодически легко целуя друг друга, и я расспрашивал его о нем самом, о жизни, об увлечениях, о его желаниях и мечтах. Я хотел знать о нем все. Я был так счастлив. Моя любовь была взаимна. Я готов был прыгать и кричать от радости, и удерживало меня только то, что меня могут посчитать психом. Он показал мне, свои рисунки в блокноте, страшно стесняясь. Еле уговорил его показать их. И только пригрозив защекотать, он их показал. Рисунки были сделаны углем и были потрясающи. Достоверность была ошеломительная. - Ты должен учиться. – Сказал я после того, как увидел на последней странице свой портрет. Сходство было просто не вероятное. - Я бы хотел. Но мой отец… Он никогда не отпустит меня так далеко. Да и учебу рисованию он не считает важным. Он считает это глупостью и блажью. На это я только еще сильнее притянул его к себе и поцеловал в висок. Эту тупиковую ситуацию нужно обдумать. - А при каком условии он тебя отпустит? - Да не отпустит он меня от себя никуда. – В отчаянье прошептал он. – Ему тогда придется платить за обучение, искать кого-то, на место управляющего, платить ему деньги. Нет, не захочет он этого. – Дженс горестно вздохнул и положил свою голову мне на плечо, а я еще крепче его обнял и поцеловал его макушку.