The Wreck

      Он подвел свою команду, подвел весь мир. Этот Серфер оказался слишком силен, слишком быстр, слишком хитер. Как будто зная все, на что был способен Джонни, он водил его за нос, уделывая даже в воздушном бою так, что Факел потом долго горел от злости…       Он вспыхнул, когда Серебряный показался на горизонте. Ненависть и злоба поглотили его, заставив тут же подняться вверх, и он забыл, что команда рассчитывает на него. Гигантское колесо держали только Сьюзан и Бен, Рид пытался вернуть его на место, но он, Джонни Шторм, все испортил: столкнулся с Ричардсом, обменялся с ним способностями, упал на сухой асфальт без малейшего понятия о том, как управлять этой силой. А Рид не растерялся, быстро сварил колесо, попросив Бена поднять его выше. Они справились без его помощи, он только мешал..       Было много криков и споров по этому поводу, что Джонни давно пора повзрослеть, перестать быть ребенком, относиться ко всему более серьезно, а не так легкомысленно, как он это обычно делает. Он прекрасно видел разочарование в глазах сестры, в глазах Рида и Бена. Это ужасное чувство того, что он лишний, как будто третьесортный актер, рискнувший пойти на кастинг, где определяли того, кто будет в главной роли самого ожидаемого фильма года. Эти трое подошли, а на него даже смотреть не стали. Отвратительно чувство, задевшее его самолюбие..       Во второй раз его не взяли, чисто из соображений безопасности миссии, оставили дома, как ребенка. Это начинало раздражать. Злость копилась в нем, как монетки в копилке, и, кажется, эта копилка скоро лопнет..       Джонни не знает, что там происходило, о чем они говорили, как все пошло. Он изводил себя мыслями о сестре, о том, чтобы все было хорошо и никто не пострадал.       Они вернулись уже вечером, когда на улице стало холодать, ночь медленно окрашивала небо в оттенки индиго. Двери резко открылись, он вздрогнул, наблюдая за тем, как военные быстро ввозили большой, прошитый металлом контейнер, как закатывали второй, побольше, в котором он смог увидеть доску. У них все получилось? Они разделили Серфера и доску?! - Рид!.. Как-то воодушевленно воскликнул Джонни, на радостях подбегая к ним и желая обнять сестру и друзей. Но Ричардс лишь отшатнулся от него, выставляя руки вперед, создавая преграду. Внутри что-то резко сжалось, горло сдавил спазм, в нем образовался большой ком. - Не стоит, Джонни.. это может быть опасно.. Улыбка пропала с лица Факела, он опустил руки. Хотелось предложить хотя бы помощь с тем, чтобы обустроить их "гостя", но желание пропало так же быстро, как и появилось, ведь он прекрасно знал ответ..       И Джонни ушел, сначала медленно пятясь назад, затем быстро скрываясь за углом. Он наблюдал оттуда, через стекло, прикрывая рот ладонью, держась другой рукой за локоть. Когда же военные открыли металлический контейнер, они встретились взглядами: Серфер как-то безжизненно и безразлично смотрел на человека, в то время как глаза Шторма горели ненавистью и презрением.       Но вскоре вся злость куда-то пропала, хотя они почти не сводили друг с друга взгляд. Его крепко приковали к титановому, не меньше, столу, оставив в горизонтальном положении. Но Серебряный не сводил взгляда с человека. Не сказать, что он безмолвно просил прощения, но эти измученные темные глаза вызывали какую-то жалость. Да, наверное, сейчас Факел его понимал, понимал его положение, его боль, ведь когда-то он и сам оказывался предметом для изучения.       Мощное матовое тело резво вздрогнуло, когда по нему пропустили ток, но он продолжал смотреть на человека, даже не моргал, как будто уже был мертв. Это было последней каплей: Шторм больше не мог на него смотреть, он даже не знал почему, он просто ушел, пытаясь забыть эти глаза.       Ночь была холодной. Небо было почти безоблачным, звезды сияли ярче обычного. Но Джонни Шторму никогда не бывает холодно, а сегодня, он вздрагивал от малейшего порыва ветерка из открытых панорамных окон. Легкая ткань штор плавно приподнималась, как будто большая медуза, мерно бороздящая просторы непокоренного океана. Они отбрасывали на мягкую кровать человека тень, но он этого не видел, лишь беспокойно ворочался, закрыв глаза и пытаясь уснуть. Но не мог. Этот взгляд не давал ему покоя, не позволял отдаться блаженному сну и забыть все обиды. Так больше не могло продолжаться..       Шторм открыл глаза и встал с кровати, накидывая на себя легкий плед, бесшумно шагая в сторону лаборатории Рида. Он был обнажен, его единственная одежда – тонкая махровая ткань пледа, так приятно поглаживающая нежную кожу при каждом шаге. Стеклянные двери тихо открылись, он зашел. Серфер все так же обреченно лежал на столе, закованный в кандалы. Его глаза были прикрыты, но он знал, что сейчас здесь есть тот человек. Джонни хотел заговорить, но понял, что сейчас это будет лишним. Он подошел к столу, хмуря брови, всматриваясь в сильное тело, как будто обернутое чем-то серебристо-матовым. Серфер дышал спокойно, его грудь не спеша вздымалась при вдохе, медленно опускаясь при выдохе. Он манил к себе, даже будучи прикованным к столу, беззащитным, не способным дать отпор.       Джонни неуверенно протянул руку, поглаживая сильные мышцы пресса. Серфер открыл глаза, но не вздрогнул. Даже не видя, он знал, что сейчас делает человек.       - Это все из-за тебя!.. Прошипел Шторм, занося руку и сжимая пальцы в кулак, желая ударить столь ненавистного.. пришельца? Но костяшки холодных пальцев остановились в считанных сантиметрах от скулы Серфера. А он, как будто насмехаясь, даже не дрогнул.       - Норрен Ред.. Обиженный оскал сменился удивлением. Он заговорил первым? Зачем?       - Меня зовут Норрен Ред.. а тебя? Он повторился, затем спрашивая его имя. Что оно ему даст?       - Джонни Шторм.. Сухо представился человек. Ладно, ему все равно не жить, так пусть хотя бы узнает имя того, кто его убьет. Но в глазах Серебряного не было страха, он даже не думал бояться. Темная радужка слабо поблескивала от тусклого света приборов Рида, которые, похоже, работали день и ночь без выходных. Что им движет? Чего он хочет? Джонни не знал, но что-то заставило опустить руку и снова погладить рельефные мышцы живота, перейти на грудь, на плечи. Норрен наблюдал за ним, изредка переводя взгляд на лицо парня. Он был в замешательстве: внутри него боролись ненависть и жалость к этому пришельцу, и, кажется, ненависть начинала сдавать свои позиции. Что-то внутри как будто щелкнуло, ему захотелось чего-то большего, чем простого прикосновения.       Шторм замер, еще несколько секунд думая о правильности своих действий. А, к черту! Джонни быстро приблизился к матовым губам, накрывая их своими, яростно целуя Серфера, будто вымещая в этом поцелуе всю свою ненависть. А он безмолвно принимал это, отвечал на поцелуй, позволял человеку хозяйничать в своем рту. Губы человека были мягкими, горячими, искусанными и влажными, в отличие от губ самого Реда. Их линия словно была выточена из камня, настолько ровной и гладкой она выглядела. Но Джонни было плевать, он хотел показать, насколько ненавидит этого Серфера. Руки сами отпустили плед, как-то осторожно, затем более грубо сжимая плечи Серебряного. Факел сделал шаг вперед, прижимаясь к столу одним бедром, и Норрен почувствовал это. Его пальцы осторожно коснулись бедра человека, сначала только гладкими подушечками, затем полностью, поглаживая и прижимаясь к нему. Накрывающая волна ненависти переходила в нечто больше, что уже никак не смогло бы остановить человека. Он разорвал поцелуй, победно смотря на это обреченное лицо, затем стал расстегивать ремни на его запястьях, плечах, груди.. все застежки моментально оказались открыты, Серфер был свободен. Но так просто он отсюда не уйдет, и они оба это знали. Джонни забрался на платформу, на которой все еще лежал гость, садясь на его бедра, прижимая своим весом к столу. Он был холодным, словно металлическим, но Джонни не бывает холодно, а сейчас ему было жарко. Его глаза блестели похотью, ненавистью и жалостью одновременно. Но кого из них двоих ему было жалко?..       Серфер молчал, приняв сидячее положение, поглаживая сильные ноги человека. Шторм был подтянутым, приятным на ощупь, сильным, но обиженным. И Серебряный прекрасно чувствовал это. Они снова столкнулись в поцелуе, но человек даже не думал уступать в этой схватке, продолжая брать верх над Норреном. А тот и не сопротивлялся, медленно поглаживая его напряженную спину, бока, прижимая к себе, чувствуя жар, исходящий от человека.       Они покачивались, ни на секунду не отрываясь друг от друга, словно сплетенные между собой змеи, желающие остаться наедине. Факел обнял Редда ногами, скрещивая их в области голени у него за спиной. Он чувствовал, как внизу живота собирается ком, а член ноет и требует внимания. Но не он один был опьянен возбуждением. Приятная гладкая плоть Серфера упиралась ему в бедро, а его руки сильнее сжимали нежную кожу. Но, кажется, Норрен знал, что делает: одной рукой прижимая крепкое тело к себе, второй он скользнул по его пояснице, гладкими, отшлифованными пальцами поглаживая сжатое колечко мышц.       Джонни чуть вскрикнул, когда первый палец бесцеремонно ворвался внутрь. Он был холодным, хоть и гладким, но это не делало его проникновение менее болезненным. Человек знал, что нужно расслабиться, поэтому старался отвлечься, вовлекая Норрена в поцелуй, сжимая его плечи пальцами, вздрагивая всем телом от проникновений. Но он быстро привык, сладко мыча в поцелуй, чувствуя, как входит второй палец. Было сложно привыкнуть у этому, ведь такое с ним впервые, не смотря на популярность, которой он пользовался у девушек.       Долго эта разминка не продлилась: Ред вытащил пальцы, заменяя их головкой своего органа. Джонни резко выдохнул, тут же сжимаясь и замирая на месте.       - Больно не будет.. я обещаю.. Эти слова ничуть не успокаивали, но то, с какой интонацией он их произнес, действовало как бальзам. Шторм расслабился, принимая не маленький орган сразу полностью. В глазах резко потемнело, из груди вырвался рваный стон. Он запрокинул голову, когда Серфер, чуть погодя, стал медленно насаживать его на себя, через раз задевая простату. Шторм, конечно, слышал о том, что ласки в таких местах достаточно приятны, но не знал, что настолько. Позвоночник каждый раз прошибало разрядами тока, стоило Серебряному насадить его до конца, вжать в себя, как можно ближе прижаться к человеку. Факелу уже давно было жарко, он стонал в поцелуй, стараясь хоть иногда хватать воздух.       Но вот рука тянется к своему члену, так требовательно просящему разрядки. Всего несколько быстрых движений руки, и Джонни изливается на живот Норрену, со сдавленным стоном запрокидывая голову. Но Ред еще не все: он ускоряется, продолжая уже более грубо толкаться в человека, выбивая из него все более громкие и пошлые стоны. Шторм пытается перевести дыхание, прикрыв глаза, упираясь лбом в плечо Серфера.       Здесь темно, лишь тусклый свет вечно работающих приборов освещает этот страстный танец, в котором они сплелись. Кожа Норрена не блестит, только самую малость отражает голубоватый свет. Джонни уже давно потерял счет времени, для него все рухнуло, произошло крушение. Непонимание со стороны друзей, и яркая ненависть к тому, кто сейчас был так нежен с ним, заставили поддаться обиде и сделать все на зло. Возможно, он все еще был ребенком, но этот ребенок сейчас прекрасно понимал, что делает. И плевать, если завтра на него будут кричать, если его завтра закончится еще утром, ему все равно, он рухнул сам для себя, сдался без боя, но продолжает высказывать свое недовольство жестами. А Серебряный молча принимает его, отвечает на его позывы, поддается в их маленьких битвах, благодарит мягкими поцелуями в ключицы, шею, грудь. Кажется, что ночь тянется мучительно медленно, но это приятная мука, которую никто из них не хочет прерывать. Шторм уже не помнил, в какой раз кончал под Норреном, в какой раз они сменили позу, какая была предыдущей, сколько в него кончили. И ему не страшно, ему плевать, что будет дальше, он живет здесь и сейчас, а проблемы будут решаться по мере поступления.       Джонни проснулся на полу, укрытый в собственный плед. Рядом никого не было, ни со спины, ни спереди. Он хотел подняться, но мягкие гладкие пальцы нежно коснулись его плеча, поглаживая, переходя на талию.       - Спасибо.. Мягкий, приятный голос Серфера прозвучал прямо в ухо, а гладкие губы коснулись шеи. Он поднялся, садясь на колени, наблюдая за тем, как медленно Ред проходит сквозь стену, как ласково смотрит на него. Почему-то хотелось остановить его, задержать, побыть с ним еще хотя бы немного, но нельзя, и человек это прекрасно знал. Он понимал, что сейчас Серфер, скорее всего, полетит к Галактусу, и либо позволит ему уничтожить Землю, либо нет. Но его крушение уже произошло, он основательно наплевал на свои границы, думал слишком эгоистично, забыл о сестре и друзьях…       Когда придет время, сюда явится Рид, возможно вся компания разом, даже с военными, и они увидят сидящего на полу Джонни, укрытого тонким махровым пледом цветом светлого ультрамарина, бесцельно смотрящего в стену; пустой стол, пустую клетку для доски, которая бесследно исчезла вместе с Серфером. Но Джонни думает о том соитие, произошедшем сегодня ночью, о гладких руках, мягких поцелуях, о глазах, смотревших на него с такой болью в начале, и с такой лаской в конце. Он не хочет думать о том, что сказать в свое оправдание, когда придет команда, подумает, когда придут.       - Я буду ждать..