Серая полоса

1. — Здравствуй, вот и я. Извини, что нечасто заглядываю, даже присесть иной раз некогда. И ведь всё время что-то делаю не так… ты бы меня снова обозвал балбесом. Сейчас вот, с последним делом — всё ума не приложу, с какой стороны подступиться. Прости, я всё о работе, может, тебе уже и не интересно. Так-то у меня всё хорошо. Блайт уже научился сидеть по команде, но лапу не даёт до сих пор. И всё ещё таскает, сукин сын, мне в постель разные вкусности: огрызки костей, деревяшки, один раз пакет с кормом приволок. Может быть, он думает, что я плохо питаюсь? На самом деле я сейчас и правда поесть не успеваю, все вокруг как взбесились, по три-четыре вызова в день бывает. То мужик с травкой переборщил и за женой начал с ножом гоняться, то какая-то мамаша ребёнка с пятого этажа сбросила, то придурки малолетние накурились и решили ограбить кафе… нет, даже не кафе, тошниловку нашу местную, где мы с тобой пиво пили сразу после знакомства. Ты представляешь? Что там грабить? Ну вот, я снова о работе. Как остальные? Ребята молодцы, держатся, пусть сейчас и тяжело. Хоу вкалывает как проклятый, я прямо не ожидал от него, совсем на папашу не похож. С Веланной они, конечно, собачатся постоянно, но я в жизни не видел, чтобы кто-то так хорошо в паре работал, как они. Всё-таки хорошо, что мы девочку от тюрьмы спасли. Стэн всё такой же трудяга, только его разнесло малость в последнее время, небось от печенья, постоянно ходит с упаковкой по участку и грызёт. Лелиана под прикрытием в ту проклятую секту устроилась, и я переживаю за неё, конечно, но ты же её знаешь, она справится. Наплела им, что слышала самого Создателя, и они повелись, представляешь? Молодец девчонка, но я всё равно волнуюсь. Морриган… как обычно. Работу свою знает, но, честно, я бы кого угодно взял на её место. Невыносимая стерва, сейчас ещё хуже стала. Ведьма! Представляешь, сегодня захожу к ней за результатами экспертизы… Алистер осёкся: за воротник упала холодная капля дождя. Он задрал голову, и вторая капля упала ему прямо на лоб. Дождь, словно ожидавший условного сигнала, вдруг хлынул с неба. — Вот же дерьмо, — сказал он со вздохом. — А в новостях же передавали, что будут осадки. Больше рассказать и нечего, в деле никаких подвижек, но я так думаю — если сумел засадить Логэйна, то с любым делом справлюсь, вот увидишь! Вот увидишь… Ты прости, у меня зонта нет, я пошёл. Однако Алистер постоял ещё, снова и снова вглядываясь в белые прожилки на гранитном обелиске, в аккуратную надпись с именем и датами рождения и смерти. Стоял, вздыхая, опустив голову, словно все силы ушли на монолог. Наконец, он встряхнул головой, как мокрая собака, отрывисто произнёс: — Пока, Дункан, — и, накинув на голову ворот куртки, поспешил к машине. 2. — Вот говно. Грёбаное говно. Морриган, судебно-медицинский эксперт, подняла взгляд от скрюченного трупа на Алистера. — Какие слова мы знаем. Старшие мальчики научили? — Хоть ты сегодня меня не доставай, — огрызнулся Алистер, и, когда Морриган удивлённо моргнула, добавил уже тише: — Ладно, извини. Лучше сразу скажи, что это может быть? В смысле, какое логическое объяснение может быть у этой дряни? — Тогда и в самом деле тебе стоит позвать своих коллег. Если я начну объяснять, ещё и логически, ты точно не поймёшь. Алистер глубоко вздохнул, прикрыл глаза. Снова открыл их, посмотрел на Морриган: небрежно заколотый пучок волос — прядь свесилась на один золотистый глаз, — ослепительно-белый халат, небрежно накинутый поверх короткого бордового платья с глубоким вырезом, тёмно-красная помада. И насмешливо-скучающий взгляд. — Морриган, если тебе не слишком припёрло яд сцедить, пожалуйста, отложи это на время. Я бы и сам не обратился к тебе, если бы Андерс не ушёл в очередной запой… или загул, или то и другое сразу. У нас тут два изуродованных трупа, и мой запас шуток и терпения подошёл к концу. Она разочарованно пожала плечами, отложила скальпель, поправила очки и сказала голосом холодным, как воздух вокруг: — Всё будет в отчёте, который я пришлю. Но если предварительно — я пока даже предположить не могу, что это. Определённо сильный яд, но такие симптомы я вижу впервые. У обоих чёрная кровь, Алистер, и оба умерли не сразу, а жили какое-то время в таком виде. Кровь я отправила в лабораторию и, как только что-то прояснится, дам знать. Алистер кивнул, но не смог удержаться — подошёл к столу, на котором лежал покойник, и ещё раз внимательно осмотрел его. Серая шелушащаяся кожа, вся словно изъеденная оспой, проступающие под ней тёмные вены, редкие седые волосы, широко раскрытые белые глаза — радужку и зрачок еле видно. Если не знать, что три дня назад это была здоровая крепкая женщина, можно принять за бездомную старуху. Второе тело лежало тут же, накрытое простыней, и Алистер был рад этому. Другой выглядел так же, не считая того, что тело было изрешечено пулями. — Да, — пробормотал он, — этот парень совершенно точно был жив, когда мы приехали по вызову. И, знаешь, он не выглядел больным. Ну, то есть он был вот как сейчас, но двигался очень резво, я в него всю обойму разрядил, прежде чем он скопытился. Что-то происходит в этом городе… Морриган слушала его, рассеянно складывая инструменты, и молчала. Обычно она нашла бы что съязвить, но то ли просьба Алистера так на неё подействовала, то ли самой было не до смеха — она не произнесла ни слова. И когда Алистер был уже у двери и взялся за ручку, она вдруг сказала: — Будь аккуратнее с этим, Алистер. Не попади на мой стол. Алистер осклабился. — Беспокоишься за меня? Морриган фыркнула, скрестила на груди руки в резиновых перчатках. — Ну конечно. Мне твоей компании даже раз в неделю выше крыши, не хватало ещё, чтобы ты тут у меня перед глазами весь день лежал, и мне пришлось тебя осматривать. Будешь лежать у меня на столе, раздетый… — Могу раздеться и прилечь сейчас, чтобы ты начала привыкать, — ухмыльнулся Алистер и поскорее вышел, чтобы последнее слово осталось за ним. 3. Он так и шёл до самой машины, ухмыляясь от уха до уха. Если считать, начиная с их первого дня знакомства, счёт, наверное, 10500:3, но сегодня он явно добавил себе очко. На улице был уже вечер, сырой и прохладный после дождя, даже оранжевый свет лампы над выходом казался тяжёлым и мокрым. Алистер поёжился, приподнимая воротник так и не просохшей куртки, и поймал себя на мысли, что стоило ещё немного задержаться у Морриган, попросить чаю или кофе. Она бы, конечно, закатила глаза и начала язвить, что у них в морге слишком много куда более достойных людей, чтобы переводить заварку, воду и электричество на него. А потом какая-нибудь девочка из работающих там подошла бы и невзначай предложиала Алистеру попить кофе. Когда Морриган не язвила, она была вполне сносным собеседником, рассказывала интереснейшие вещи. Становилась, в конце концов, красивой обаятельной женщиной, которой могла бы быть, не родись она аспидом. Но такое её настроение выпадало один раз на пять, что Алистер её посещал. А наносить ей визиты — по причине загула Андерса — в последнее время приходилось часто. Он сел в машину, откинулся на сиденье и прикрыл глаза. После смерти Дункана события стали развиваться слишком быстро — будто снежный ком катился с горы, подминая под собой всё и вся, что было на пути. Алистер потёр виски пальцами, стараясь дышать ровно и размеренно, но ничего не помогало. Ему не дано быть начальником, не его это место, не его призвание. Он всегда что-то делает не так, но раньше страдал от этого сам, а теперь может подставить других людей. Эх, был бы сейчас жив Дункан… С невесёлыми мыслями по дороге он доехал до дома, припарковал машину и, совершенно вымотанный, поднялся на лифте в свою квартиру. — Дорогая, я дома, — буркнул он, входя, и еле устоял на ногах, когда огромный мабари кинулся его облизывать, упёршись мощными лапами в грудь. Когда он вставал на задние, то был чуть выше хозяина. И весил наверняка столько же, если не больше. — Ну хватит, хва… тьфу! — Алистер с трудом оттолкнул от себя Блайта, который тут же принялся танцевать вокруг него, виляя обрубком хвоста, и прошёл в общую комнату, на ходу снимая пиджак и ослабляя галстук. — Даже не надейся, с тобой сегодня должна была погулять Элисса, та девушка из дома напротив. Что, хочешь сказать, не гуляла? Пёс уставился на него просящими карими глазами, хвост мелко-мелко забил по полу. — Ладно, — махнул рукой Алистер, — пробегусь с тобой полчасика перед сном, не больше. Когда он переодевался в спальне, то почувствовал, что под ногами мелко дрожит пол: это по квартире радостно скакал мабари, предвкушая вечернюю прогулку. Вернувшись, Алистер из последних сил насыпал корма в миску, долил воды, велел Блайту вести себя хорошо и лечь на кухне, на специальном коврике. Хотелось спать, но совершенно не было сил на душ, поэтому он разделся, лёг на диван и укрылся пледом, стараясь не думать, что кровать стоит неразобранная уже с неделю, моется он исключительно по утрам, а у Морриган красивые глаза. Пусть странного цвета, но правда очень красивые. Алистер уснул крепко, без сновидений. Его не разбудил даже Блайт, привычно пристроившийся под боком. 4. Сон был тяжёлым и странным, в нём присутствовали хрипловатый голос Морриган, её губы с неизменной лиловой помадой и серокожие трупы на металлических столах. Когда сотовый запищал ранним утром, Алистер был ему почти рад. — Да, — хрипло сказал он и услышал в ответ тихое и долгожданное: — Это я, Лелиана. — Проклятье, почему так долго? Я волновался, все волновались… — Правильно, меня же могут раскрыть и убить. — Лелиана была в своём духе. — Я позвонила, как только достала информацию. Дело плохо, Алистер, эта не обычная секта, и их босс не просто снабжает последователей лириумом, чтобы держать на крючке. Всё куда хуже, но пока я не удостоверюсь окончательно, не буду вас пугать. — Пугать? Да ты уже меня напугала! С Алистера слетел последний сон, он сел на постели, потревожив Блайта. Тот недовольно тявкнул, но не проснулся. — Что ты узнала, Лелиана? Какие догадки? Говори всё! Лелиана шумно втянула воздух, будто вспышка гнева Алистера её сильно удивила. Потом сказала быстро-быстро: — Извини, я не могу говорить. Дело в крови, они пьют его кровь и слушают его песню… Мне пора. Связь оборвалась. Алистер посидел, глядя на экран сотового, на котором высвечивался незнакомый номер. Наверняка одноразовый телефон, позвонила и выкинула. А вот он с ней связаться не может. И что она там накопала, узнать не получится. Пьют кровь… ну что за ужасы. Алистер встряхнул головой, будто это помогло бы избавиться от неприятного послевкусия, зевнул и поплёлся в ванную — принимать утренний душ. Блайт довольно потянулся, оставшись на диване один, и остался дрыхнуть, положив огромную мохнатую голову на подушку и пуская слюни на белую наволочку. 5. Утренняя пробежка с мабари — это ещё хуже, чем вечерняя пробежка с мабари. Алистер посещал тренажёрный зал, даже боксом занимался, и во время стычек с преступниками не пасовал. Но только утренняя пробежка с мабари способна показать, из чего сделан мужчина. А ещё во время пробежки нет места разным мыслям, нет места беспокойству — кроме разве что страха за свою жизнь или стёсанные колени и лицо, если скотине всё-таки удастся повалить хозяина и протащить его за собой с десяток метров. Парк кончился, и кончились наконец силы Блайта, он замедлил бег и теперь трусил потихоньку, свесив набок язык. Они с Алистером бежали по тротуару вдоль дороги, по ходу редких ещё машин. Понемногу дыхание Алистера пришло в норму, голова прояснилась, и он даже улыбнулся тому, как хорошо себя чувствует. Да, Лелиана ночью была не в себе, но она могла принять что-то. А как отойдёт, свяжется с ним на свежую голову, и можно будет узнать больше подробностей. Одна из проезжавших мимо машин подъехала к тротуару, замедлила ход. Алистер повернул голову, вопросительно приподнял бровь. Тонированное стекло машины опустилось, открывая золотистые глаза и лиловые губы на красивом лице. — И кто же кого выгуливает? — поинтересовалась Морриган. — Хороший вопрос, — рассмеялся Алистер: настроение было таким приподнятым, что даже эта стерва, казалось, не могла бы его испортить. — Пожалуй, что он меня. — Может, он и в других делах получше тебя будет? — Смотря в каких. — Алистер с гордостью отметил про себя, что во время разговора на бегу его дыхание не сбивается. — Помечать территорию или кости закапывать он точно умеет лучше. — А ты с ним соревновался? — и Морриган улыбнулась сладко и ядовито. — Нет, конечно, боюсь превзойти. Он сильно расстроится, если это случится. А ты чего хотела-то? Новости по моему делу? — По делу о том, что совершенный остолоп занимает неположенное ему место в полиции?.. — По делу тех трупов с чёрной кровью, — перебил Алистер, начиная закипать. — Но если тебе хочется побольше таких себе в морг, валяй, продолжай выделываться. Морриган скривила губы. — Ну что за человек, даже не поболтаешь с тобой о том, о сём… Новости-то есть, но не так чтобы много. И я же говорила тебе, что всё пришлю отчётом. Блайт, решив вставить своё веское слово, оглушительно тявкнул — и тут же стушевался под уничтожительным взглядом Морриган. Алистер почувствовал, что выдыхается, но всё же спросил со злостью: — А зачем ты тогда ко мне подъехала? Морриган снова улыбнулась хитро и зло, и сказала вкрадчиво, уже поднимая стекло дверцы: — Люблю, знаешь ли, с утра запах мужского пота пополам с псиной, а тут ты так удачно подвернулся. Ответ Алистер выкрикнул уже в своё отражение в тонированной поверхности, машина отъехала от тротуара и набрала скорость, а Алистер остановился и, опершись руками о колени, стал восстанавливать дыхание — болтовня во время бега даром не проходит. Блайт недовольно потянул поводок, но от грубого окрика присмирел и уселся на зад, как образцовый пёс. А возможно, он ещё не отошёл от встречи с Морриган. — Вот какую тебе хозяйку надо, — задыхаясь, сказал Алистер. — Вот у кого бы ты по струнке ходил и лапу подавал, и всякую дрянь в постель не таскал, и всё остальное. Блайт заскулил, прижал уши и как-то весь подобрался, словно опасался, что Алистер может отдать его на перевоспитание страшной женщине. Утро было безнадёжно испорчено. 6. Участок жил своей жизнью, а Алистеру казалось, что жизнь эта проходит мимо него. Без Дункана всё казалось ненастоящим, неправильным. Недостаточным. Может, после утренней встречи настроение у него совсем опустилось, но дела шли совсем плохо. Весь день он тупо перекладывал бумаги с места на место, заново просматривал файлы, которые видел уже тысячу раз — то есть не сделал за весь день ничего полезного. Лелиана не звонила. С её странного торопливого бреда про кровь прошло уже двенадцать часов, а она так и не вышла на связь. В перерывах между бесцельным перечитыванием бумажек Алистер поднял на уши своих людей, которые были в курсе операции, заставляя перерывать информацию о секте венатори, поклоняющихся какому-то «Старшему». Напуганные его рвением, Натаниэль и Веланна ни разу не поссорились за весь день. Хотя в последнее время они подозрительно мирно уживались, чего нельзя было ожидать от сына преступника и девушки с криминальным прошлым. А после обеда, словно почувствовав надвигающуюся грозу, объявился Андерс и бодро отрапортовал, что готовы результаты вскрытия, которые Алистер просил у него недели две назад. Он лучился жизнелюбием и счастьем, блики от золотой серёжки и цепочки на шее рассыпались по всему полицейскому отделению, женщины краснели заранее. Алистер послал его в жопу с особым удовольствием. — Не переживай, за тебя уже сделали всю работу, — добавил он в конце своей длинной речи. — Это Морриган, что ли? — Андерс хихикнул. — Она, конечно, профессионал и красотка, но… ты хорошо подумал? Она же тебя с говном смешает и съест. «Уже», — устало подумал Алистер, а вслух ещё раз послал Андерса в жопу. Тот, похоже, даже не расстроился — он переключился на Веланну, которую любил доставать с особым удовольствием; она же, сама та ещё стерва по натуре, при столкновении с ним терялась. Потом он поссорился с Огреном, хотя «поссорился» было не совсем верным словом, оба любили поупражняться друг на друге в своём остроумии. — И как его ещё не уволили, — пробормотал Алистер, когда Андерс, распрощавшись со всеми, собрался уходить. — А я обаятельный! — крикнул тот уже от двери. 7. Лелиана не звонила. На самом деле договор был таков, что связь происходит раз в сутки или двое, но слишком уж взволнованной была она, когда звонила. А ещё… ещё была у Алистера одна теория — на самом деле не совсем его, её предложил Натаниэль, а Алистер сначала высмеял, но теперь сам к ней склонялся. Много лет назад существовала секта так называемого «Златого града» — могущественная, при поддержке важных шишек из высших слоёв общества, да и во главе её стояли не самые последние люди. При такой власти они творили что хотели — ужасные вещи, но с рук им сходило всё. Дошло до того, что секту едва не признали официальной религией, а семерых главных адептов — живыми богами, но между ними случился раскол, все перессорились, начали компроментировать и подставлять, а потом и топить друг друга. Закончилось всё бесславно: кого-то прикончили свои, кого-то посадили за решётку, кто-то ударился в бега, а один, известный как «Корифей», погиб, спасаясь от полиции, заживо сгорел в машине. Натаниэль, проанализировав всё, что удалось узнать о новой секте, предположил, что во главе её стоял кто-то из старой гвардии, из бывших «Богов». Может быть, даже Корифей — в конце концов, он мог подстроить свою смерть и, пользуясь этим, обрести большую свободу действий. Сейчас, вспоминая слова Лелианы, Алистер читал на компьютере материалы по тому делу, читал и подмечал схожесть в мелких деталях. Все секты работают по одному принципу, но здесь было нечто большее. Когда «Боги» начали делить власть, кое-кто из них пошёл вразнос и стал практиковать среди адептов совсем уж страшные методы, и между приспешников Корифея как раз в ходу был ритуал распития крови. Многие после этого сходили с ума и в психушке продолжали твердить о некой волшебной музыке, которую якобы слышали, и которая приказывала им творить страшные вещи. Алистер ещё раз перечитал результат психиатрической экспертизы по делу одного из личной «армии» Корифея, слова о «Музыке». Перед глазами как наяву встал серокожий урод с белесыми страшными глазами. Он тоже твердил о некой мелодии — всё время, пока в него стреляли. Когда Алистеру напомнили, что результаты медицинской экспертизы всё ещё не пришли, за окном был вечер, а сам Алистер с трудом вспомнил об обещании Морриган. — Что, очень смешно пошутила? — вслух спросил Алистер и поймал удивлённый взгляд Натаниэля. Отмахнувшись, он набрал номер Морриган. Она не ответила. Ожидаемо. Сегодня никто не желает говорить с Алистером. Весь этот гребаный день мог катиться в тартарары, подумал Алистер, вставая со стула и расправляя затёкшие плечи. В спортзал он уже не успеет, тем более что дома уже наверняка заждался Блайт, и хорошо, если его недовольство выразилось только в зажёванных ботинках и паре обоссанных углов. Уже на пороге его перехватил один из коллег-оперативников, Дайлен, и позвал поглядеть на «красавца, которого мы с парнями взяли». — Тебя заинтересует, он по лириуму, — добавил он, и Алистер, мысленно извинившись перед Блайтом, пошёл за ним. «Красавец» сидел в комнате для допросов, закованный в наручники, и ухмылялся в лицо полицейскому, который с ним разговаривал. Это был широкоплечий крепкий мужчина со смутно знакомым Алистеру лицом, и, несмотря на синяки, он не выглядел побеждённым. Казалось, происходящее забавляет его, да и только. Когда Алистер вошёл и встал у зеркального, прозрачного с его стороны стекла, мужчина повернул голову, словно почувствовал, и равнодушно посмотрел сквозь него, потом снова перевёл взгляд на того, кто вёл допрос. Алистер успел заметить красноватый отблеск в глубине его зрачков, какой бывает на некачественных фотографиях, или если в лицо человека в полутьме посветить фонариком. По словам Дайлена, взяли его чудом: от информаторов узнали о незаконных поставках лириума, прибыли на место и натолкнулись на группу совершенно безумных «экспедиторов», сопровождавших груз — вооружённых до зубов и накачанных лириумом по самое не могу. Во время задержания — если можно было так назвать отчаянные усилия взять живьём озверевших лириумщиков — пострадали пятеро полицейских, но и это была невысокая цена за того, кто сидел сейчас в комнате для допросов и скалился в лицо инспектору. Алистер слушал вопросы вполуха, набирая на телефоне сообщение девушке, живущей в доме напротив, Элиссе: «Прости, это снова я. Выгуляй, пожалуйста, мою собаку. В долгу не останусь». Доверить Блайта кому-то другому он не мог, и не только по причине того, что тот являлся ценным представителем породы. К счастью, Элиссу он знал хорошо — когда-то, очень недолго, Алистер встречался с ней, — а она была достаточно крепкой девушкой, чтобы выдержать прогулку с мабари. «Без проблем, погуляю с радостью», — тут же пришёл ответ. Алистер вздохнул. Элисса была совершенством во всём, кроме моногамии. Из воспоминаний о прошлой любви его вывел толчок под рёбра. Дайлен кивнул на комнату за стеклом, где арестованному показывали красный, словно светящийся изнутри, кристалл. Глаза лириумщика снова блеснули алым, и теперь это точно не было иллюзией. — Знаешь, что это? Арестованный молча смотрел, но не на кристалл, а на полицейского. Наконец он ответил, разлепив запёкшиеся губы, странным дребезжащим голосом, будто внутри горла разболтался механизм, отвечающий за внятную речь. — Знаю. — А я вот не очень, — сказал полицейский. — Это же лириум, верно? Но красный после какой-то проведённой с ним химической реакции. Наши эксперты уже занимаются им, и мы и так всё скоро узнаем, но я подумал — вдруг ты захочешь облегчить свою участь. Арестованный рассмеялся, и смех его тоже дребезжал. — Если хочешь облегчить мою участь, отдай это мне. Если нечего больше предложить, вали отсюда и оставь меня в покое. — А вас не волнует, что вы можете провести в тюрьме немалый срок за нападение на полицию? Он только хмыкнул. — Крепкий орешек для торчка, — заметил Дайлен. — Ничего, без дозы быстро взвоет, — буркнул Алистер. — Мать родную продаст за глоток лириумного раствора через сутки. Через стекло от них шёл обычный допрос, которых он видел до этого десятки — не считая тех, что проводил сам. Интересным в этой истории был разве что красный лириум, мерцающий кристаллик между пальцами инспектора. И вдруг Алистер вспомнил человека, который сидел за стеклом в наручниках и зубоскалил во время допроса. — Мы вместе учились, — сказал он. Дайлен удивлённо обернулся. — Да, точно, на первом курсе, — Алистер замялся, потому что говорить с кем-то об этой части его прошлого было неудобно, — андрастианской духовной академии в Редклиффе. Как же его зовут… — он устало потёр лоб. — Он со мной в полиции начинал, в отделе по борьбе с наркотиками. — Да мы скоро и так узнаем, — начал Дайлен, но их негромкую беседу прервал крик арестованного. То ли инспектор умело наступил на его больную мозоль, то ли близость лириума так подействовала, но он вскочил на ноги и, натягивая пристёгнутую к полу цепь, заорал: — Вы не посмеете! Старший до вас доберётся! Вы ещё узреете Истинного Бога! Алистера словно под дых ударили. Инспектор, который вёл допрос, улыбнулся: — Я не маленький мальчик, чтобы меня наказывать. Раздался резкий металлический звук, и он перестал улыбаться. Это лопнула цепь — тонкая, но прочная стальная цепь, удерживающая на месте опасных преступников. Алистер смотрел, как несколько крепких полицейский пытаются совладать со свихнувшимся торчком, а тот стряхивает их с себя и рвётся к красному кристаллу, а в голове складывались, подгонялись один к другому кусочки мозаики. — Я хочу с ним поговорить, — хрипло сказал он. Дайлен, который вызывал по телефону подкрепление, оглянулся на него с изумлением. — Какое поговорить, у нас видишь что творится? В этот момент лириумщик взвыл, словно раненое животное, и, вырвавшись из рук полицейских, кинулся на инпектора, что вёл допрос. — Завтра, — нетерпеливо сказал Дайлен, засовывая телефон в карман. — Приходи завтра, он у нас мать родную выдаст. И, не дожидаясь помощи, сам поспешил в комнату для допросов, где арестованный, завладев наконец вожделенным кристалом, пытался засунуть его себе в рот. В звуках, которые он издавал при этом, не было уже ничего человеческого. 7. Лелиана так и не позвонила. Это было против всех правил и договорёностей, но Алистер, зная её, — доверяя ей, — решил подождать до утра. Тем более что на очереди стоял ещё один человек, не сдержавший обещания, и на нём, то есть на ней, Алистер готовился сорвать всю свою злость. И пусть время было позднее, он почти уверен был, что Морриган до сих пор на работе. Бюро судебно-медицинской экспертизы находилось не очень далеко, но пока Алистер дошёл, ему показалось, что на улице стало темнее. Охраник у входа подтвердил — да, Морриган ещё не выходила. Довольный, чувствуя, как внутри нарастает злость, Алистер отправился сначала в её кабинет, а когда не нашёл там, спустился вниз, в танатологический отдел. Раньше для Алистера это был просто «морг», пока Морриган не объяснила в своей обычной надменно-снисходительной манере, кто использует подобное выражение. По пути — на лестницах, в коридорах — ему не попадалось ни души. Алистер поёжился, подходя к двери, и невольно представил себе Морриган, хрупкую и беззащитную, как она проходит по такому тёмному коридору совсем одна. Странные и глупые мысли, зло подумал он, ей достаточно просто плюнуть врагу в лицо, и того разъест ядом до самого пола. Он распахнул дверь и замер на пороге, хлопая глазами, а с противоположной стороны комнаты на него уставился белыми глазами мертвец, которого не так давно сам Алистер и убил. Мертвец стоял около блестящего металлического стола, по другую сторону от него находилась растрёпанная Морриган со скальпелем в руке. Позже Алистер не мог вспомнить, о чём думал тогда, что чувствовал, видя невозможное своими глазами. Но в тот момент он выхватил из кобуры под мышкой пистолет и выстрелил в голову трупа. Грохнуло, тот дёрнулся, словно его ударили, но остался стоять, и Алистер выстрелил ещё и ещё, пока от головы не остались ошмётки и пока корчащееся тело не упало на пол. Лишь тогда он очнулся и опустил руки с дымящимся оружием. Морриган в свою очередь уронила скальпель и бессильно опёрлась о металлический стол. На лице у неё поблескивали чёрные капельки крови. — Что же так долго, страж порядка? — хрипло спросила она. Алистер, в ушах у которого ещё звенело от выстрелов, уловил краем глаза какое-то движение на полу, опустил взгляд: к нему медленно ползло месиво из костей и серого мяса, подтягиваясь на изломанных конечностях. 8.  Была уже почти полночь, когда они вышли из полицейского управления. Морриган огляделась, словно не узнавая улицу и здания вокруг, и зябко обхватила себя руками.  Алистер снял куртку, накинул ей на плечи, и она, не оборачиваясь, запахнулась в неё. — Где твоя машина? Я могу проводить, — сказал он, испытывая противоестественное желание обнять её.  До того, как он пришёл к ней на помощь, Морриган почти час отбивалась от мертвецов, которым вздумалось встать и прогуляться. Трупы оказались на удивление хитрыми, и пока один целеустремлённо пытался добраться до живого человека, другой караулил дверь. Телефон у неё разрядился, позвать на помощь она не могла, и, если бы Алистер не решил заглянуть в поздний час, всё закончилось бы куда хуже.  Она рассказывала это полицейским спокойно, без истерики, но сейчас, выйдя на улицу, выглядела обессиленной и испуганной. — Или могу подвезти, — сказал он, когда так и не получил ответа на вопрос. — Да, — бесцветно сказала Морриган, глядя в пространство перед собой, потом обернулась к Алистеру, посмотрела прямо в глаза. — У тебя есть кто-нибудь дома? — Нет, — растерянно ответил он. — Я один живу. — Я тоже, — сказала Морриган и запахнула куртку посильнее. — Не хочу домой возвращаться сегодня. — Вряд ли тебя дома ждёт парочка трупов, — попробовал пошутить Алистер. Она досадливо дёрнула плечом, и он вздохнул. — Если ты не против, можешь сегодня переночевать у меня, места полно.  Она кивнула и молчала всю дорогу до машины, и когда он завёл мотор, и по пути тоже. Наконец Алистеру надоела неловкая тишина. — Ты точно не пострадала? — спросил он. — Это ж надо, два трупа, прямо как в кино. Правда всё хорошо? А то, может, не хотела лишней возни… Морриган покачала головой. В машине было тепло, но его куртку она так и не сняла. — Только там, где кровь попала, — она подняла руку и коснулась щеки, — жжёт. — Я могу отвезти в больницу! Это же опасно, мало ли что за штука. Если она мертвецов поднимает… — Завтра, — ответила она устало. — Выпить у тебя есть?  9. — Вот говно, — сказал Алистер, подавая руку Морриган, чтобы помочь ей выйти из машины. Предназначалась фраза отнюдь не ей, а собственной дырявой памяти. — Слушай, вот ключи, ты пока заходи в дом, а я отбегу по делам! — Алистер сунул ключи от дома в руку Морриган, махнул ей в сторону двери, а сам бегом бросился через дорогу, где возвышался двухэтажный, с мансардой, дом Элиссы Кусланд.  На звонок домофона она ответила почти сразу, будто ждала — хотя наверняка так оно и было. — Привет, Алистер. — Прости, тут такое дело, пришлось задержаться, — вздохнул он.  — Да всё в порядке, — весело ответила Элисса. — Блайт так набегался, что спать завалился, как только я его к себе привела. Не хочу будить, пусть поспит, ладно? А завтра с утра приведу к тебе. Могу перед этим с ним погулять, соскучилась по нашим с тобой пробежкам по утрам. — Спасибо, — с облегчением сказал Алистер. — Ты не представляешь… — А ты сам не хочешь заглянуть? Я тут одна, у меня пицца, пиво и много вкусного ещё. По тебе самому я тоже соскучилась. Алистер закусил нижнюю губу, сильно, до боли. После расставания с Элиссой — вернее, после бурной ссоры, когда оказалось, что во время отношений с Алистером она спала ещё с парой человек — он долгое время перебирал по вечерам их совместные фотографии, крутил в руках телефон, думая, не позвонить ли, жадно вглядывался в её фигуру и лицо, когда видел на улице — и надеялся.  — Извини, но не могу. Я… не один. — Ооо, — протянула Элисса и, помолчав, добавила бодро: — Тогда удачи тебе, не оплошай сегодня. — Постараюсь, спокойной ночи, — буркнул Алистер, развернулся и поспешил к Морриган.  Она освоилась в его гостиной — сидела с ногами на диване, так и оставшись в его куртке, и пила пиво прямо из горлышка. Это настолько не вязалось с образом утончённой лакированной стервы, что Алистер замер на пороге комнаты. — Я нашла только это, — сказала Морриган и пожала плечами. — Сегодня мне хотелось бы немного забыться. Алистер почесал затылок, нахмурился. — Есть ещё коньяк, — сказал он, — и вроде в шкафу апельсиновый сок. Ты есть не хочешь? У меня сосиски есть, бутерброд могу сделать. — Только пить.  В навесном шкафу точно был коньяк — подарок от старушки Винн в день её выхода на пенсию. Стоял он уже полгода, потому что разделить Алистеру было не с кем, а пить один он не хотел: боялся, что сопьётся в итоге, тем более что после смерти Дункана у него уже случился небольшой алкогольный марафон.  Сок тоже нашёлся в холодильнике, и даже неоткрытый, и со всеми своими трофеями, прихватив два чистых стакана — и порадовавшись, что помыл утром посуду — Алистер вернулся в гостиную. Бутылка из-под пива была уже пустой, а Морриган — по-прежнему усталой и отрешённой.  — Благодарю, — произнесла она, когда Алистер, осторожно присев на краешек дивана, протянул ей полный стакан, взяла его, повертела между тонких белых пальцев. Алистер безотчётно повторил её движение. Тишина становилась гнетущей, а о чём говорить с такой непривычной Морриган, он не знал.  — Видишь, как хорошо, что ты так и не отослала мне результаты анализов, — наконец произнёс он. — А я ведь их целый день прождал… Возможно, это было совсем не то, что нужно, но Морриган подняла на него свои удивительные светлые глаза и сказала спокойно: — Я хотела, но мне не дали сделать это.  «Ночью ты, что ли, мне их отправить собиралась?» — хотел возмутиться Алистер, но потом решил, что если у них установилось хрупкое перемирие, не стоит его разрушать. Кроме того, Алистер редко выходил победителем из их перепалок, а если сам начинал ссору — то вообще никогда. Вместо этого он ухмльнулся, похлопал её по плечу — Морриган удивлённо посмотрела — и сказал бодрым голосом: — Зато теперь ты знаешь, каково нам на нашей работе. Сказал — и тут же понял, что облажался: расслабленное лицо Морриган стало напряжённым, губы дрогнули и сложились в знакомую презрительную улыбку, глаза сощурились. И, прежде чем Алистер успел извиниться за то, что чем-то невольно задел её, Морриган спросила ласковым голосом: — И часто ты на работе отбиваешься от мертвецов, имея при себе один несчастный скальпель?  Алистер кашлянул, пытаясь перебить чувство неловкости, сделал глоток из своего стакана. Разговор срочно нужно было перевести в мирное русло, пока он тоже не завёлся. — Ну, в нашей работе мы больше боимся живых, чем мёртвых, но опасностей, знаешь ли… — А в моей работе, — перебила его Морриган, да ещё и вцепилась ногтями в руку, словно болью хотела заставить его замолчать насовсем, — живых я вижу куда реже, чем мёртвых. Нет, конечно, иногда я снимаю побои или фиксирую следы изнасилования, разглядываю разорванные дырки… да что там иногда, часто такое бывает. Но чаще я всё-таки вскрываю трупы.  Алистер хотел вырвать руку, но Морриган, улыбаясь всё так же нежно и страшно, продолжала: — И не только уголовников, но обычных людей, которым не посчастливилось, и таких вот серых тварей, а ещё школьниц, которых находят в парках после долгих розысков, младенцев из мусорных баков. Видишь, какой у меня широкий контингент! Нет, я, конечно, бессердечная стерва, как ты жалуешься своим знакомым, и мне плевать, кого вскрывать, кто ляжет на мой стол, вот только, Алистер, все мои коллеги-мужчины пьют от такой работы. Не веришь — можешь вспомнить Андерса. Если бы его так не любила руководительница нашего Бюро, он давно бы уже вылетел с работы, потому что у него не выдерживают нервы. А я — я всегда любила анатомию. Морриган наконец остановилась, отпустила руку Алистера, сделала большой, на полстакана, глоток виски, мотнула головой, убирая с глаз чёрную прядь, и сипло закончила: — И вот чего мне не хватало в моей работе для полного счастья — так это чтобы всякие вонючие трупы вставали и пытались меня съесть.  И снова Алистер не мог вспомнить потом, как ни старался, что двигало им в тот момент — жалость ли, чувство вины за неловкую фразу или желание защитить такую хрупкую женщину от всего зла в этом мире, — но он притянул её к себе и крепко обнял. Морриган замерла в его руках, не шевелясь. Алистер обнимал её, чувствуя телесное тепло через ткань рубашки, щекотное прикосновение её волос к его подбородку — и ощущал себя идиотом. Ну, обнял её в непонятном самому себе порыве, а теперь-то что? Сейчас Морриган вырвется из его лап и съязвит что-нибудь такое, что только иди и вешайся.  Она и в самом деле упёрлась в его грудь руками, одна из которых до сих пор сжимала стакан, отстранилась, но не полностью, и сощуренными кошачьими глазами уставилась на Алистера.  Он так ждал от неё очередной немыслимой гадости, что не понял сразу, зачем Морриган, подтянув его к себе за галстук, прижалась губами к его губам, для чего её язык оказался у него во рту. И почему она, заставив его откинуться назад на спинку дивана и оседлав, начала расстёгивать ремень его брюк. — Эй! — Алистер, разорвав поцелуй, схватил Морриган за запястья. — Подожди, стой… — Он глубоко вздохнул, потому что дыхание сбивалось, — и повторил: — Стой. Ты сейчас выпила, да ещё на голодный желудок, ты не понимаешь, что делаешь.  Морриган вскинула бровь. — Да неужто, — сказала она. — Потом ты можешь пожалеть о том, что сделала. — Заткнись, — пробормотала Морриган, вырывая руки из его хватки. — Не то я пожалею уже сейчас. Алистер хотел остановить её, воззвать к её разуму, но Морриган, сидя на его коленях, приподнялась, чтобы поставить стакан на подоконник около дивана, и задела бедром его поневоле вставший член. Прикосновение было мимолётным, но неожиданным и достаточно возбуждающим, чтобы заглушить все муки совести. Когда Морриган снова поцеловала его, Алистер подумал лишь о том, как же хорошо, что в его спальне сейчас чистые простыни. 10. Утро выдалось… странным. Да, пожалуй, что именно странным. Проснувшись, Алистер первым делом вспомнил ночные события, и на свежую голову они показались настолько невероятными, что он мысленно застонал. Неужели он и правда переспал с этой женщиной?  Алистер закрыл глаза и попытался восстановить порядок событий, который привёл к такому страшному финалу, но не мог: всё перебивали воспоминания о стонущей обнажённой Морриган в его объятиях.  Он снова открыл глаза, осторожно повернулся и посмотрел на вторую половину постели. Морриган в самом деле была там — спала, разметав по подушке чёрные волосы и по-детски подложив под щёку ладонь. Тушь размазалась под глазами, но почему-то это делало её ещё красивее и сексуальней. Алистер всё так же осторожно сел на постели и закрыл руками лицо. Зачем он сделал это вчера, ну зачем, ведь знал же, что не надо было, и выпил всего ничего. Нет, конечно, было хорошо, было отлично, да и Морриган явно… получила удовольствие. Но теперь она протрезвеет, проспится, вспомнит всё и возненавидит его за собственную слабость и то, что Алистер воспользовался этим, и заест поедом. Попробуй с ней потом работать. А ведь у них, если подумать, были неплохие отношения до этой ночи… Алистер поднял голову, сам не понимая до конца, что его встревожило. Во входную дверь кто-то стучал, тихо, но настойчиво.  Он спешно натянул на себя первое, что попалось под руку — тренировочные штаны прямо на голое тело, и поспешил в прихожую. — Это я! — оповестил энергичный голос из-за двери, а снаружи была и хозяйка голоса — крепкая высокая Элисса, разрумянившаяся после утренней прогулки, и рядом — тяжело дышащий Блайт. — Ты с ним не бегаешь, что ли, совсем? Так быстро выдыхается, — Элисса покачала головой. — Ну что, как твоё не-одиночество? Ооо, вижу-вижу, всё хорошо. Алистер вслед за её взглядом опустил глаза на собственный утренний стояк, обрисованный тонкой трикотажной тканью штанов. — Рада за тебя, — бодро сказала Элисса и вручила ему поводок. — Если что, — она снова окинула его откровенным взглядом, — ты всё-таки заходи, я не слишком ревнивая. Алистер проводил её взглядом, подтянул пояс сползавших штанов. Раньше ему очень импонировала раскованность Элиссы — сам-то он флиртовать не умел совершенно и был счастлив, когда симпатичная девушка по соседству первой проявила инициативу. Но сейчас он наконец понял, что её развязность коробит, что она неприятна ему. Блайт рядом тявкнул, напоминая о себе. Алистер грустно улыбнулся ему. — Что же нам так не везёт с девушками, а, друг? Останемся с тобой вдвоём, никто нам больше не…  Он не успел договорить: Блайт тявкнул, подпрыгнул на месте всем своим грузным телом и пронёсся через прихожую в дом, вырвав поводок из рук Алистера. — Ну что за гадкая соба… — начал было Алистер — и осёкся, похолодев. В спальне же спит Морриган, это её учуяла собака и побежала здороваться.  Он кинулся следом, но, конечно же, не успел.  И Морриган уже не спала, а непонимающе моргала, привстав на локте и разглядывая прыгающего вокруг кровати Блайта. Одеяло сползло, открывая небольшую аккуратную грудь с тёмным соском.  — Проклятье, — сонно сказала она, отпихивая от себя слюнявую морду, — про тебя-то я и забыла.  Тот нырнул ей под руку и шумно лизнул прямо в лицо. — А ну пошёл вон! — голос Морриган не был слишком громким или грозным, но Блайт тут же отскочил от кровати и спрятался за Алистером.  — Как ты? — спросил Алистер, стараясь держаться естественно, хотя, по правде, он не представлял, как себя с ней вести сейчас. — Может, чаю, кофе? Морриган зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони. — Воды принеси, будь добр, — сказала она. Стараясь не бежать сломя голову, Алистер вышел из спальни и направился на кухню, где в холодильнике совершенно точно была бутылка с минеральной водой. Блайт трусил следом, и когда Алистер обернулся и укоризненно поглядел на него, заскулил. — Сам виноват, — прошипел Алистер, открывая холодильник. — Ты чего к ней полез? Она тебя звала? Будешь теперь знать, как лезть ко мне в комнату, когда у меня девушка! Блайт перестал скулить и наклонил голову набок: видимо, вспомнил, что Алистер не так давно говорил про девушек. — Да, Блайт, Морриган тоже девушка… оказывается. Так что пока она тут, держись от спальни подальше? И вообще, хватит спать со мной вместе, ты уже большой мальчик. Морриган ждала его всё в той же позе: приподнявшись на локте, со сползшим почти до пояса покрывалом. Алистер подал ей воду, бережно натянул покрывало на плечи, присел рядом на край постели. — Послушай… — начал он, глядя на край ковра. — Я, ты… ты как себя чувствуешь? — Пить всё ещё хочется, — пробормотала Морриган между глотками.  — Я могу сейчас приготовить поесть, если хочешь. Тебе надо на работу?  Алистер сам себе удивился, как ему удалось ловко и вовремя соскочить со скользкой темы совместной ночи на положительно-нейтральную. Обычно в таких случаях он говорил всякие глупости и нелепости, а тут — на тебе.  Морриган покачала головой, протягивая ему пустой стакан: — Попрошу отгул. Пусть пока приберут в лаборатории. — Там всё оцеплено сейчас, случай всё-таки из ряда вон, — ответил Алистер, забирая у неё стакан и случайно коснувшись тёплых пальцев.  — Вот пусть и разбираются с этим случаем без меня, я уже сделала всё, что смогла, — сказал Морриган, откидываясь на спину и закрывая глаза. — Это глупый вопрос, знаю, но нет ли у тебя ватных дисков, тоника и какого-нибудь крема для лица? — Ты знаешь, должны найтись, — сказал Алистер и улыбнулся, когда она удивлённо посмотрела на него. — Да ты полон сюрпризов. — Это моей девушки… бывшей. Я не стал выкидывать, мало ли… и вот пригодилось. Я продуманный. Морриган приоткрыла рот — явно собираясь что-то гадкое сказать, у неё даже выражение лица стало на мгновение прежним — и закрыла его. Этого следовало ожидать. — Знаешь, — начал он. — Насчёт твоей работы… Я всё понимаю, но вчера ты так и не отправила мне анализы по тем трупакам. Я всё понимаю и не хочу на тебя давить, особенно сейчас, но и ты меня пойми… — Я хотела, — ответила Морриган и вздохнула так, что грудь приподнялась под тонким покрывалом. Алистер отвёл взгляд, искушение было слишком сильным. — Но мне помешали. — Да, я уже понял, но анализы же можно снова распечатать?  Морриган посмотрела на него странным взглядом. — Извини, но я не могу. Вернее, мне не разрешат. Ты сам сегодня всё поймёшь. — Что? — Алистеру показалось, что он ослышался. Или это снова старые шуточки? — Послушай, ты можешь сколько угодно надо мной издеваться, но если где-то ещё поднимутся такие мертвецы, могут погибнуть люди, и это будет на твоей совести, ты, бессердечная… — Зато я могу сказать, — ровным голосом перебила его Морриган, — что в крови того мужчины, злоупотребляющего лириумом, которого вы вчера арестовали, тот же самый токсин, что и в обследованных мной телах. Вряд ли тебе пригодится эта информация, но я хочу, чтобы ты знал. — Как это не пригодится! — Алистер в возбуждении зашагал вокруг кровати. — Слушай, а ведь всё сходится. Тот парень — мой бывший сокурсник, он со мной начинал в полиции работать, а потом его за злоупотребление лириумом выперли. А в одном деле, что я расследую, там… там тоже есть лириум.  — Тебе не разрешат, Алистер. — Тот мертвяк напал на детишек, а потом и на меня недалеко от церкви, где собирается вся эта кодла… Это можно как-то связать, разгадка наверняка не такая сложная… — Ты больше не имеешь к расследованию никакого отношения, — повысив тон, перебила его Морриган. — Вчера ко мне пришли и велели отдать им все материалы по этим делам. — Что? — Алистер потрясённо уставился на неё, и в этот момент запищал телефон. Звонила Веланна, и голос у неё был непривычно жалобный. — Босс, беда. — Да, я в курсе, что беда, скоро буду, без меня ничего не отдавайте! Слышишь? — Босс… — Веланна растерялась. — Вы о чём?  — А ты о чём? — Андерс попал в аварию, а ещё у него, кажется, прямо перед аварией случилась передозировка… Алистер послушал, как она всё тем же несчастным голосом объясняет ему, где именно лежит Андерс, сухо поблагодарил и отключил телефон. Морриган приподняла брови.  — Я… мне срочно надо идти, но я могу оставить тебе ключи — отдохни ещё, если хочешь, а потом закроешь дом и вернёшь их мне, — сказал Алистер. На самом деле он не хотел оставлять Морриган одну в своём доме, но и ждать, пока она накрасится и приведёт себя в полный порядок, тоже не хотел. И ехать с ней вместе, рассказывая об Андерсе, а потом вместе его навестить — тоже. Ему вдруг захотелось побыть одному хотя бы в машине. — Ты всем, с кем провёл ночь, так сразу даёшь свои ключи? — спросила Морриган, наблюдая за тем, как он стягивает с себя штаны.  — Только тем, кто умеет ставить на место моего пса, — пробормотал Алистер, пытаясь вспомнить, куда вчера засунул трусы и есть ли у него чистые. — Не волнуйся насчёт него, он тебя, кажется, боится. Трусы оказались под кроватью, галстук — на изголовье кровати, а в шкафу быстро нашлась чистая рубашка. — Я постараюсь вернуться поскорее, — сказал Алистер, застёгивая ремень на брюках. — Можешь не торопиться, — ответила Морриган, зевнула и натянула покрывало по самый подбородок. — Я ещё посплю. 11.  Это всё походило на кошмарный сон. Нет, Алистер был не из тех книжных идиотов, которые восклицают: «Да я сплю!» — и щиплют себя за руку, щёку или за что там ещё. И всё же, пока он ехал в больницу к Андерсу, представлял себе раз за разом, как сейчас оказывается в тёплой постели, пусть даже под боком снова спит Морриган — подумать только, ещё не так давно главной бедой он считал её насмешки. Всё летело к такой-то матери, у него отбирали дело — его дело! Наверняка он задел каких-то шишек сверху, которые снова попытались возродить свою мерзкую секту. И тут ещё Андерс удружил с этой своей аварией… Совершенно взвинченный, он влетел в холл, рявкнул на медсестру, которая попыталась его остановить, и по лестнице поднялся в отделение реанимации. Весь его гнев остыл, едва он увидел Андерса. Тот чуть повернул голову в его сторону, насколько позволял шейный бондаж. — Святые небеса, — прошептал Алистер. Андерс криво улыбнулся, разбитые губы и вспухшая щека перекосились. Всё его лицо было одним сплошным кровоподтёком, на левой руке красовался гипс, правая была туго забинтована. — Да, — сказал он. Алистер подошёл поближе, сел на стул у постели, чувствуя себя так, словно его оглушили чем-то тяжёлым. — Ты как вообще? Ходить можешь? Андерс попытался кивнуть, а когда не получилось, со вздохом ответил: — Только под себя, боюсь. Обе ноги сломаны… — Андерс… — Но я это заслужил. Алистер моргнул. — Что?  Андерс протянул руку и взялся толстыми неловкими пальцами за пальцы Алистера. Чуть сжал. — Понимаешь, — начал он, — это было мне предупреждение, даже не наказание. Я ведь неправильно жил всё это время, понимаешь? Алистер молча кивнул; кошмарный сон продолжался. Андерс продолжал, блаженная улыбка расцветала на изуродованном лице: — Когда это случилось, когда я отпустил руль, и машину понесло, я не был пристёгнут ремнями безопасности. Машина свернула в кювет, остановилась, и я вылетел через лобовое стекло.  Алистер сидел и старался не смотреть на лицо Андерса, только на вяло шевелящиеся пальцы в бинтах. — Мне рассказали об этом уже здесь, потому что я ничего не соображал в тот момент. А до этого я чуть не уговорил одну свою знакомую поехать ко мне, она тоже могла бы оказаться со мной в той машине и, может быть, погибла бы в аварии. Знаешь, почему я остался жив и никого не убил сам? Алистер помотал головой и чуть было не сказал вслух: «И не хочу знать». С Андерсом что-то случилось — или он ещё не отошёл от наркоза, или от наркоты, что было, в сущности, одним и тем же. Но таким странным он не был даже под кайфом. Слушать его было невыносимо, но и уйти Алистер не мог. — Когда меня везли сюда на скорой, у меня остановилось сердце, — продолжал Андерс. — Клиническая смерть, слышал о таком? У меня было всё как полагается — тоннель, свет в конце, чувство радости, что наконец-то! А там, почти у самого света, меня ждал Он.  — Создатель? — невольно спросил Алистер.  Андерс отрицательно качнул головой. — Это странно прозвучит, но там стоял рыцарь. Настоящий рыцарь, как из исторического фильма, в сияющих латах и шлеме с забралом. У него на груди было изображение, — Андерс наконец отпустил руку Алистера и показал на себе расположение рисунка, — глаз, а вокруг лучи солнца. Или это был сияющий меч? — Он вздохнул. — Вот этого не помню. Он сказал мне, что я живу неправильно, что врач должен помогать людям, несправедливо держать у себя свои знания. Что я много мог бы сделать хорошего, но вместо этого бессмысленно прожигаю свою жизнь.  Алистер заставил себя посмотреть прямо в лихорадочно блестящие глаза Андерса и улыбнуться в ответ на его улыбку.  — Ну хоть кто-то тебе мозги вправил. Андерс тихо рассмеялся. — Да, — сказал он, — и знаешь что ещё странно? После того, как меня откачали, я постоянно слышу его голос, будто он там, — Андерс ткнул пальцем в висок, — внутри меня поселился. Алистер почувствовал, как по спине бежит холодок страха. Чтобы перебить глупое чувство, он пошутил: — Гони его к такой-то матери, он же за полстакана виски тебя сожрёт заживо. — Я не буду больше пить, — Андерс произнёс это обречённо и твёрдо. — Мне дали второй шанс, и я не буду больше разбрасываться своей жизнью и своим временем на пустое, это несправедливо по отношению к тем, кто меня спас, и к вам тоже.  К счастью для Алистера, задребезжал его сотовый — снова Веланна. Алистер настроился на очередную плохую новость — и интуиция его не подвела. — Босс, — встревоженно сказала она, — вы где? — У Андерса в больнице, скоро буду. — Босс, не хочу вас торопить, но у нас тут кошмар какой-то, у нас отбирают материалы по делу секты Старшего, и о ваших трупиках тоже… Что делать? — Ждать меня! — отрезал Алистер, вскочил на ноги и торопливо попрощался с Андерсом. Что тот, одержимый идеей-фикс о правильной жизни и мнимым духом справедливости, сказал вслед, он уже не слышал.  Уже в машине он вспомнил, что Лелиана так и не позвонила. 12. В участке его ждал настоящий разгром. Веланна ругалась с незнакомым невозмутимым светловолосым мужчиной лет сорока, пытаясь отобрать у него документы, Хоу горячо спорил со смуглой женщиной, которая, не обращая на него внимания, просматривала рабочий его компьютер, а Стэн — тонна с лишним живого веса, — стоял на пороге в его кабинет, скрестив на груди руки, и фигурой полностью закрывал дверной проём. Коротко стриженная брюнетка стояла напротив него, зеркально копируя позу, и молча сверлила взглядом. Когда Алистер, шалея от творящегося вокруг безумия, прошёл к ним, брюнетка обернула к нему лицо с острыми чертами и глубоким шрамом на щеке. — Наконец-то, — сказала она раздражённо с лёгким акцентом. — Не слишком-то вы любите свою работу, инспектор Тейрин. — Что за… вы кто такие и что здесь делаете?  — Она хотела обыскать твой кабинет, — сказал Стэн.  Алистер вскинул бровь. Женщина подняла руки ладонями вперёд в защитном жесте. — Поначалу я просто хотела дождаться вас, но где вы и когда придёте, никто не мог внятно объяснить, а я не могу терять своё время понапрасну. — Ах ты урод! Попадись мне только в тёмном переулке, я тебя по асфальту размажу, понял? Да я таких как ты… — Веланна, уймись! — прикрикнул Алистер. — Сначала узнаем, что это за цирк такой, а потом будем угрожать. Так я не расслышал, вы все кто такие? Губы женщины чуть изогнулись в улыбке. — А разве ваша суровая подчинённая вам не сообщила? — Она покачала головой, полезла в нагрудный карман и извлекла корочку, открыла её, показывая фотографию своей более молодой версии и крупные буквы ИНБ над ней. Когда Алистер немного отошёл от шока, то разглядел и более мелкие. — Леди… м, Пентагаст, а у вас всегда такие методы? Ворваться, схватить и уйти без объяснений… и извинений?  Она пожала плечами и убрала удостоверение агента назад в карман. — Только когда речь идёт о серьёзном преступлении, и промедление может стоить жизни многим. — Вас заинтересовало… ах да, дайте-ка угадать, это вы не дали Морриган, нашему судмедэксперту, прислать мне анализы крови двух трупов?  Пентагаст промолчала, но сделала лёгкое движение бровями, как бы поощряя его продолжить. — И теперь, после того, как трупы каким-то немыслимым образом воскресли… или не воскресли, но напали на человека, вы решили отобрать это дело у полиции? Думаете, мы не справимся? Думаете, то, что я снова убил этих существ, кем бы они ни были — случайность? Да мы и так уже по уши в этом дерьме, и всё зря? Стэн молчал, но его взглядом можно было разбить кирпичную стену. Пентагаст покачала головой, оглянулась и позвала светловолосого мужчину: — Каллен, оставьте эту… сотрудницу. — И снова обернулась к Алистеру, он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди, готовясь слушать её оправдания. — Да, я думаю, вы не справитесь, — сказала Пентагаст. — И что нужен кто-то, чтобы вытащить вас из этого дерьма, потому что ваш отдел, как вы сами, инспектор Тейрин, сказали, в нём по уши. — Да что вы о себе… — Да помолчите вы, — перебил его блондин. Он встал рядом с Пентагаст, и вблизи Алистер разглядел тонкий длинный шрам на его губе. — Вы понятия не имеете, с чем связались. — Ещё бы, — сказал Алистер. — Откуда мне знать, что бывший глава «Златого града» возрождает свою секту, объявив себя живым богом и пичкает своих последователей красным лириумом, который даёт им большую силу, но зато убирает тормоза. И откуда мне знать, что некоторые из тех, кого он кормит этой дрянью, могут возвращаться к жизни даже спустя несколько дней после… комы? Длительной клинической смерти? Летаргического сна? Мне бояться их или сбрендившего психа преклонных лет, который и сам наверняка сидит на своей же дури? Это же всё для избранных, только Инквизиция Национальной Безопасности в курсе происходящего! Пока он говорил, Пентагаст и блондин, которого она называла Калленом, переглядывались с видами страдальцев.  — Нет, инспектор Тейрин, — наконец сказала Пентагаст, когда он остановился перевести дыхание, — вам стоит бояться совсем другого. Но это уже, как вы понимаете, секретная информация, поэтому мы очень надеемся, что вы будете более благоразумным. Веланна, Хоу и Стэн молча стояли рядом и слушали — слушали, как начальника распекают, словно нашкодившего мальчишку. А он не мог сделать ничего, не мог отстоять дело, на которое они уже потратили столько сил и времени, их общее дело.  Хотя что-то сделать для своих он мог. — Хорошо, — сказал Алистер, провёл языком по губам — они отчего-то пересохли. — Я понимаю, что ничего не смогу поделать, если дело о секте «Старшего» теперь в вашем ведении. Но у них мой человек, она внедрилась по моему приказу и к ним не имеет никакого отношения. Она давно не выходила на связь, и я боюсь, что с ней что-нибудь случилось. Я отдам вам все документы, расскажу всё, что знаю, все свои догадки и теории, но узнайте, что с ней произошло. Пентагаст и Каллен снова переглянулись. — Лелиана теперь работает на нас, не волнуйтесь за неё, — сказал Каллен. — С ней всё в порядке. Алистер постоял немного, глупо приоткрыв рот. Наверное, надо было отреагировать как-то иначе, сказать с горечью: «Так я и знал!» — или с видом умника: «Я сразу догадался», чтобы не выглядеть полным идиотом. Но когда тебя ударили ножом, о достоинстве думаешь в последнюю очередь. — Вот как, — произнёс он наконец. — В таком случае вы в любом случае знаете больше меня, потому что мне она ничего толком и не рассказала. Каллен кивнул, показывая, что всё так и есть, и спорить больше незачем, и перевёл взгляд на Стэна, всё ещё загораживающего дверь в кабинет. — Пропусти их, — велел Алистер. Каждое слово давалось с трудом. — Я должен… передать им все материалы по делу «Старшего». — Давно бы так, — пробормотал Каллен, протискиваясь в дверь мимо Стэна, который словно нарочно отступил всего на полшага. Пентагаст жестом велела Алистеру пройти вперёд: — После вас. И знаете…  Он обернулся, готовясь к новому унижению. — Лелиана пришла ко мне, потому что хотела защитить вас, — неожиданно мягко сказала Пентагаст. — Если бы она в вас не верила, то не работала бы с вами столько времени. Дело действительно куда серьёзнее, чем вы думаете, и лишь поэтому она поступила так, как поступила. А теперь передайте мне наконец все эти проклятые материалы. 13.  Как там говорят оптимисты? Если думаешь, что в жизни всё плохо, то поверь — всё ещё может стать куда хуже. Передав дело сотрудникам ИНБ, Алистер почувствовал себя пустым и обессилевшим. Дункан бы не допустил такого. Дункан бы потянул за все связи, поднял на уши всех причастных и непричастных, и вся эта тёплая компания агентов Инквизиции вылетела бы из его отделения, как пробка из бутылки. А он повёл себя словно полный идиот. Впрочем, как обычно.  Его люди утешали его, словно это не он не смог защитить плоды их усилий и трудов, это было унизительно и противно. В конце концов Алистер не выдержал и в обед сбежал домой, отделавшись словами о больном животе.  По дороге он, к собственному удивлению, стал думать не о сбрендившем Андерсе и не предательнице Лелиане, а о прошлой ночи с Морриган. Им ведь правда было хорошо друг с другом, между ними случился не просто секс по пьяни, а нечто большее. По крайней мере, вздохнул Алистер про себя, с его стороны. Теперь уже не получится препираться с ней, и когда она будет издеваться над ним снова и снова, он не сможет ей ответить как следует. Хотя будто раньше мог…  Он оставил машину в паре кварталов около дома, зашёл в супермаркет и купил себе бутылку вина. Что поделать, от судьбы не уйдёшь. Алистер начал пить уже по дороге к дому и у калитки осушил половину бутылки. А целой наверняка хватит на то, чтобы спокойно посмотреть на смятые простыни пустой кровати, где ещё утром лежала Морриган. — Я кому сказала — не трогать! Алистер остановился на полпути к дому. Осторожно подкрался к окну кухни, заглянул. Морриган, одетая в его старую растянутую футболку, с волосами, скрученными на макушке во что-то невообразимое, стояла над плитой, помешивала на сковороде еду и распекала Блайта. — Если ещё раз ты сунешь ко мне свой нос — останешься без него, понял? Блайт заскулил и, опустив тот самый нос, закрыл его лапами. — Значит, ты всё понимаешь, что тебе говорят? Тогда вот что ещё скажу: не смей носить в постель всякую дрянь. Ещё раз увижу, что ты притащил грязный носок или мокрый сухарь — куда-нибудь его тебе засуну. Ты понял меня? Скулёж. — Понял? Когда я готовлю, под руку не лезть. Когда я в постели, в спальню не заходить. В постель ничего не таскать. Понял, я спрашиваю? Блайт сначала заскулил, потом жалобно тявкнул. — Заткнись, — велела Морриган. — Иди в прихожую и жди хозяина, надеюсь, он помнит, что оставил меня здесь одну. Тихо, насколько мог в таком состоянии, Алистер отошёл от окна, добрался до крыльца и сел на ступеньки. Бутылку он поставил рядом, но допивать её не спешил.  В затылок горячо задышали, и Алистер негромко сказал, не оборачиваясь: — Не получится у меня напиться сегодня.  Блайт, вывалив язык, уселся рядом. Вид у него был на удивление бодрый и довольный, словно не его только что выставили с кухни, пригрозив отхватить нос. Алистер обнял его одной рукой, прижал к себе, потрепал по крупной голове. — Знаешь, люди часто говорят, что по закону мироздания чёрная полоса когда-нибудь кончится, и наступит белая. Слышал? Блайт сидел, вытаращив глаза и дыша через раззявленную пасть. Если ему и было дело до тонкостей законов мироздания, он хорошо это скрывал. — Кажется, — сказал Алистер, — моя чёрная полоса не такая и чёрная. Блайт подумал немного и лизнул Алистера в ухо. Похоже, он был согласен с хозяином.