don't speak

Он уже и не помнил, когда успел поступиться своими правилами и вновь перебороть своё главное природное качество. Хитрость. Хитрость — вот что навсегда клеймом отпечаталось на рыжей шерсти Ника Уайлда, не переставая напоминать о себе болезненными нарывами. Он уже и не помнил, как согласился помочь нелепой и странной зайчихе Джуди Хоппс. Маленькому кролику с большой мечтой. Возможно, именно огонь её глаз заставил его согласиться. Ну уж точно не неуплата налогов. Для лиса её компромат и вовсе не был проблемой. Он просто хотел вновь оказаться рядом с тем, кто ещё не потерял веру в возможность исполнения любой, даже самой абсурдной мечты. Он уже и не понимал, почему его так больно режет по сердцу изредка испуганный кроличий взгляд и этот антилисий шокер в кармане её формы. Это правильно и каким бы не стал Зверополис, природа берёт своё. Животный ужас, охватывающий Хоппс, вполне логичен. Он уже и не знает, как жить дальше, когда расследование окончено. Гнаться по следам прошлого? Бессмысленно, он уже не тот циник, которым его сделал жестокий урок детства. А быть другим его не научили. Он и сам не желает того, но соглашается встать рядом с ней, со своим маленьким солнцем, на стражу закона, который долгие годы так умело обходил. Он уже и не осознаёт, как ноги ведут его к ближайшему ювелирному магазину, потому что есть ещё жалкие пара часов, которые способны дать ему шанс подготовить всё в лучшем виде для «глупой зайки». Выкладывает на прилавок последние деньги, что у него остались и получает кольцо. *** Ник Уайлд уже стар. Он не помнит порой, как они познакомились. У него болят кости от пронизывающего ветра и ему не нравится морковный крем-суп, который готовит его жена. Но он его терпит. Этот морковный суп — единственное, что связывает его с наивной крольчихой Джуди Хоппс, которой уже давно нет рядом с ним. Он уже ошибался и не хотел повторить этого снова. Он не хотел обрывать последнюю нить. Джуди Хоппс погибла при исполнении служебных обязанностей из-за того, что он, её напарник, пришёл на работу чуть позже положенного. Одна она не справилась. Она умерла в реанимации. И то самое кольцо, по вине которого его зайка уже никогда не услышит то, что он не решался сказать, он положил в её гроб, как бы посмертно говоря: «Я тоже люблю тебя. И не скрываю этого». Его жена, довольно старая лисица, терпит угрюмое молчание Уайлда, потому что она всё знает. Она знает и жалеет его. Жалеет, потому что понимает, как больно умирать от неразделённой любви.