Сломанные стереотипы

Когда я приехала домой, родители слегка опешили. Да, действительно, я бы тоже испугалась, отправив в школу пугало, а назад получив человека. Волосы мои больше не лохматились и не торчали в разные стороны, а красивыми прядями опускались на плечи. На этот раз я возвращалась со станции сама, так как мой отец был на дежурстве в больнице. Поэтому мое появление стало для матери каким-то сюрпризом, что ли. Но я все же видела, что она обрадовалась мне, хотя почему-то не захотела это демонстрировать открыто. Странные английские обычаи. На попытку снова разузнать, кто является моим настоящим родителем, мама промолчала. То есть она уже поняла, что отпираться бесполезно, что я уже все знаю, но говорить пока она не собирается. Ну что за подстава? И как мне теперь разобраться? Я же не знаю, вдруг я пройду мимо своего настоящего отца, а ни он, ни я не узнаем друг друга. И что тогда? А вдруг, это какой-то мой знакомый? Ну, сосед там, или так кто? Ну ладно, что-нибудь придумаю. Так как ничего варить не надо было, все лето у меня было свободным. Но как-то общаться со сверстниками желания вообще не возникало. Когда я успела стать такой одиночкой? Всю жизнь, сколько себя помню, была душой компании, мне все время нужно было общение. А тут… Прямо сама себя совсем не узнаю. Но тяги к общению сейчас за собой совсем не замечаю. Может, это все-таки проявляется характер Гермионы? Заниматься самокопанием тоже желания не возникало. Решила заняться тем, чего, по моим ощущениям, не делала уже сто лет. Мне жутко захотелось рисовать. Прямо руки чесались, как только думала о том, что буду держать в руках кисть и краски. Проблема только в том, что у Гермионы не было ни бумаги подходящей, ни красок качественных, только какие-то странные акварельки, да и кисти, видно, старые. Я всю жизнь хотела попробовать рисовать на мольберте, но, как можно догадаться, мольбертом тут и не пахло. Попросила у родителей для этих целей деньги, и они, что для меня уже не казалось странным, удивились. Я бы удивилась, если бы они знали об этом увлечении дочери. Отношения в семье какие-то натянутые, и это ещё мягко сказано. Общаются члены семьи только за обеденным столом, да и то не очень оживлённо. Деньги они мне дали, родитель даже предложил подвезти к магазину, но я отказалась. Дойду пешком. Погулять по Лондону — хорошая мотивация. Знаю, что для девочки моего возраста опасно ходить по улице, но при мне, как-никак, палочка. А если что, потребую просмотра воспоминаний, если решат выгнать из Хогвартса. Ну или потребую дать мне зелье, заставляющее говорить только правду. Успокоив себя такими рассуждениями, отправляясь к нужному магазину, маршрут к которому предварительно нашла в карте Лондона, хранящейся в моей личной библиотеке. Я купила её сразу же после инцидента с письмом и почтой. Дневной Лондон встретил меня солнечной погодой, лёгким ветерком и насыщенными запахами. В нашем районе пока было не слишком много машин, его можно было назвать даже спокойным. Соседи были нормальные, никто по ночам не поливал свои газоны, когда было жарко. Все были сознательными, и это радовало. Вокруг не было тяжёлого запаха выхлопных газов и машинного масла, шум машин не так резал слух. Это одновременно и успокаивало, и нагоняло тоску. Там, откуда я на самом деле родом, воздух был другой, грязный, но такой… Родной, что ли. Знакомый. Поэтому хочется забится в самый центр Лондона и дышать, дышать, дышать… Магазин для художества «Color your life», что дословно обозначает «Раскрась свою жизнь», открылся для меня множеством красок. В нос дохнуло запахом различных красок, на стенах висели чьи-то наброски. На некоторых из них были изображены красивые цветы, на некоторых — девушки в причудливых нарядах. Наверно, это мой рай. Ущипните меня кто-нибудь, хотя лучше не надо. Даже если это прекрасный сон, расставаться с ним желания вообще не возникало. Я выбрала хороший холст, удобный мольберт, краски для полотна, акриловые и масляные краски, блок плотной бумаги формата А3, несколько видов ткани для красок, таких как шелк, лен и хлопок, набор качественных кистей, из щетины, из волоса и многие другие, целую кипу цветных карандашей и мелков, набор пастели, краски для объёмного моделирования и лопатки к ним… Этот список можно продолжать бесконечно. Я потратила все свои карманные деньги и была более чем довольна своей вылазкой. Пришлось разложить это все в 5 огромных пакетов, и продавец засомневалась, смогу ли я это утащить домой сама. Но я-то знала, что Уменьшающееся заклинание мне поможет. Интересно, как меня за это заклинание ещё из Хогвартса не выгнали? Я активно пользовалась им ещё прошлым летом, но никто и виду не подал. Наверное, у него слишком слабый магический фон, так как это одно из простейших бытовых заклинаний. Правда, перед тем, как уменьшить эти пакеты, мне пришлось их оттащить в ближайший переулок, где меня не заметят. Интересно, заметили ли прохожие, что шла я с пакетами, а вернулась без них? Без понятия, но надеюсь, что никто не обратил на это внимания. А если и обратили — то ничего не смогут сделать, как ни крути. Дома я поставила мольберт, натянула холст и стала рисовать. Рисовала первое, что пришло в голову, делая наброски карандашом, затем уже выводя красками. Во мне все пело, пока я занималась тем, что умела лучше всего. Жаль, что в эти далёкие девяностые со мной нет моего любимого плеера и наушников. Так бы мне было ещё уютнее. Но был магнитофон, который я по-тихому стащила из гостиной. Проблема была только в том, что музыки подходящей там не оказалось, и мне пришлось идти ещё и в музыкальный магазин, где я накупила разных знакомых мне кассет. Майкл Джексон, Битлз и кучу других. Мама заглянула ко мне в комнату, когда я включила музыку на полную громкость, но, как ни странно, ничего не сказала. Видно было, что её раздражает то, чем я занимаюсь, но она не предприняла попытки что-либо запретить. Ну и ладно, мне же лучше. Картину, задуманную на ходу, я закончила через две недели. Это был волк, который выл на полную луну, на тёмном фоне леса и неба, украшенного звёздами. Несмотря на то, что картина была выполнена в мрачных тонах, мне она очень нравилась. Лес, залитый светом луны выглядел не зловеще, а притягательно, словно меня тянуло туда какая-то неведомая сила. Я повесила картину над моим письменным столом и поняла, что светло-розовый цвет комнаты совсем к ней не подходит. Единственное место в доме, куда подошла бы эта картина по стилистике, была гостиная в стиле модерн, но родители стали что-то бубнить про то, что она слишком тёмная (за что я ненавижу чужую критику, так это за то, что критикует тот, кто сам ничего не умеет), и она осталась в моей комнате. А я потребовала сделать ремонт в моей комнате. Родители слишком быстро слились и всё-таки разрешили мне повесить картину в гостиной. После этого я нарисовала ещё много чего, но на стену больше ничего не вывешивала, кроме ночного Хогвартса, который все же занял место над моим столом. Огни из его окон меня успокаивали. Уже совсем скоро я вернусь. Я решила нарисовать красивый герб Слизерина, чтобы отвезти картину в школу и повесить там в гостиной, но мне было страшно, что её оттуда снимут, так как это не магическая картина и ничего на ней не двигается. А потом я упросила родителя сводить меня в Косой переулок, где я купила книгу по руководству к написанию магической картины. Там было сказано в основном про портреты, но так как это не мой профиль, я выбрала только отдельные главы. В книге были наглядные иллюстрации магических картин, а точнее, их колдографии, с подробным описанием техники. Так как мне нужна была только техника движения, я досконально изучила именно этот раздел и разочаровалась в том, что должны были накладываться сильные чары. То есть, их в любом случае просекут и тогда — прощай, Хогвартс. Отправила в министерство, а потом и лично Дамблдору письмо с просьбой для разрешения нужных мне чар. Заставила родителей там подписаться, хотя они от идеи были не в восторге. Через почти месяц только пришёл ответ с разрешением, но, конечно же, «при условии, что ваши родители будут непосредственно наблюдать за процессом». Ага, разбежалась и падаю, сильно мне нужно посвящать в свою атмосферу неприветливых родственников. Купила в Косом переулке специальные краски и холст, уже зачарованные. Нужно будет наложить ещё с десяток заклинаний на саму картину, но это меня уже не пугало, так как все официально подтверждено. Думаю, министерство было тоже не в восторге от идеи разрешить колдовать ребёнку маглов. Но куда они могли деться? Все-таки просьба была изложена от лица родителей. Я приступила к работе только в середине июля, уладив все, что только было можно. Моей задумкой было нарисовать зелено-серебристый щит, вокруг которого ползет змея с яркими зелеными глазами и чешуей серебристого цвета другого оттенка, чтобы она не сливалась с основой. Затем, как и положено, украсить все это дело вензелями, такого же серебристого цвета, и на их концах нарисовать зелёные листы. Все это должно переливается и сверкать, но не настолько, чтобы ослеплять. Смотреть на рисунок должно быть приятно, а не просто пафосно. «Не все то золото, что блестит, » — как гласит старая, хорошая русская пословица. Жить стало снова легче, так как заклинание Высушивания вновь было легальным для меня, и не приходилось мучиться с волосами. Теперь меня было сложно вытащить из комнаты, хотя спала я достаточно, не то что в прошлое лето. Больше всего я скучала, когда наступал творческий кризис и ничего не получалось делать. Тогда приходилось сидеть за какими-нибудь скучными книгами и фильмами. Мама все же не выдержала и заставила не включать музыку так громко, поэтому стало ещё хуже. Заставила родителей купить мне наушники, такие массивные и неудобные, но все же лучше, чем ничего. Лето, могу признаться, было довольно скучным, если не считать моменты моего «творческого прозрения». В итоге я справилась со своей задачей как раз в последний момент, когда уже нужно было собираться на поезд. Красивая змейка живо ползла по холсту, всегда в разных направлениях, но всегда органично. Листики покачивались, будто на ветру. Я была довольна собой, хотя понимала, что ничего грандиозного я не совершила. Вообще не факт, что мне дадут её повесить. Кто я такая и разве моя работа — шедевр? Но попытаться все же стоило. Картина была завернута в коричневую бумагу, дабы не испортилась при транспортировке к месту назначения. Лёгкая тряска на карете минут 10 (а сидела я с девчонками из моего курса, не только Слизеринками, но ещё парой Когтевранок), и мы на месте. В карете было пять человек и общались в основном попарно. Угадайте, кто остался без пары? Думаю, это очевидно. Когда мы прибыли, я пошла к декану на поклон, а именно — к Снейпу. Он посмотрел на мою работу скептически, но повесить разрешил. И то прогресс. Филч был жуть какой недовольный, что именно его заставили вешать эту картину, но я разумно промолчала, что рисовала её я. Ибо гнев его был бы направлен в мою сторону. Многие из ребят с моего факультета смотрели на эту картину, но никто ничего не сказал, так как наверное, никто не догадывался, чьих это рук дело. А я, как партизан, молчала. Идея с этой картиной перестала казаться мне привлекательной. Я никогда ничего не любила выставлять на показ, а тут чуть ли не душу вывернула перед толпой людей. Нет, нельзя так. Знаю, иногда я веду себя глупо, противореча самой себе, но по-другому никак. В этом моя сущность: каждые пять минут (не буквально будет сказано) менять своё мнение. Я, как художник, оставила на картине свою подпись, но сделала её такой, что увидеть её было можно только проявив. А проявлять её умею только я. Из всей школы, кто знал об авторе картины, были только Снейп и Дамблдор. Одна только проблема, что я писала в министерство, а это значит, кое-какие сведения могли дойти и до Малфоя-старшего, а от него уже и до младшего. Хотя, маловероятно, что после того, как я перестала выставлять себя на показ, Люциусу будет интересно что-нибудь, связанное с моей персоной. А если быть честной, в глубине души я хотела, чтобы все узнали, так как ждала отзывов. Но в то же время боялась и критики, и это меня убивает. Этот год знаменует собой побег Блэка, Клювокрыла и Визжащую хижину. Что ж, зверек мне ничего плохого не сделал, а значит спасем его от Малфоя. А вот Блэк и учитель-оборотень… Вот с этим будут проблемы. Надо будет как-то разбираться. Если верить маме Роулинг, то Люпин — няшка, и пока Снейп будет исправно варить ему зелья, никому вреда не причинит. А вот Блэк, каким бы хорошим его не описывали, ворвался в школу в обличье пса и расцарапал портрет Полной дамы, что не вызывает к нему должного уважения. Ладно, как-нибудь разберусь. Надеюсь.