heathrow express

      Статистика говорит: процентное соотношение белых солдат армии Соединённых Штатов к представителям других этнических групп составляет семьдесят одну единицу к двадцати девяти. Статистика говорит: восемьдесят процентов американских солдат, погибающих от пулевого ранения, умирают именно из-за потери крови, а вовсе не из-за результативного выстрела вражеского снайпера.       Статистика говорит: вероятность того, что ты заболеешь раком до пятидесяти лет – сорок процентов, и ей известно, что вероятность того, что необходимое лечение не покроет твоя страховка, почти что стопроцентная.       Моран всегда думал, что эта подлая сука, облепленная гнойниками социологии и умелого глобального менеджмента, обойдёт его стороной. И он сам не замечал, как попадал в числовые соотношения, расплачиваясь кредиткой на заправочных станциях и заказывая яичницу в придорожных забегаловках. Не замечал её, получая перевод за переводом в качестве вознаграждения за дела такие грязные, что многорукая двоичная Кали, вплетённая в мировой WEB, выделяет для них отдельное место в своём необъятном брюхе. Вокруг него всю жизнь были цифры, номера, формальные данные, безликие вездесущие алгоритмы, пожирающие всё на своем пути.       Статистика знает всё: сколько ты проживешь, если продолжишь бегать по утрам, сколько перелётов на Боинге 777 совершишь за свою жизнь, с какой вероятностью будешь бесплодным от того, что получишь пулю в яйца из-за неосторожного обращения с оружием, стреляющим один раз в триста шестьдесят пять дней.       Чего не знает статистика, так это того, что кто-то в состоянии разорвать её нити, потому что есть связи прочнее документации и всеобщего учёта. Что существует человек, который на «ты» со всеми её извращенными вариациями, и готов их разрушать. Профессор математики, ставший главой криминальной империи. Нет статистики, которая удержала бы в себе эту натуру ещё одной безликой единицей среди тысяч других таких же. Если бы и существовал второй Джеймс Мориарти, мир бы не прожил очень долго. Мир бы развалился, раскололся надвое, не в силах терпеть ещё одно такое вопиющее исключение из своей системы налаженной и серой человеческой жизни, потому что Джеймс Мориарти – не часть статистики. Он – её вершитель.       Человек, добровольно и без сожаления размыкающий порочный круг извращённой нефтяной боли, который кровавыми жилами стучит и стекает прямо в карманы заседающих в Парламенте, в Сенате, в Бундестаге. Правые, левые, демократы, республиканцы – все так крепко присосались к твёрдой чёрной груди стареющей Земли. Мориарти готов разорвать этот порочный круг, потому что он стоит на совсем другой крови.       И бывший военный снайпер знает это, потому что он уже смотрел в эти непроглядно чёрные глаза однажды, однажды видел сумасшедший блеск и чувствовал безумное напряжение, разлившееся в воздухе вокруг него. Перед этим человеком в блестящем дождливом вечере кровавых застенок наёмный убийца, впервые проваливший своё задание, был просто раненным тигром, готовым сделать свой последний смертоносный прыжок, если только его наконец решатся добить. Такое бывает только в дешёвых фильмах, но Себастьян знал, что это был ни черта не фильм. Не сон и не ведение. Он видел Дьявола, и Дьявол заключил с ним сделку в режиме реального времени. Без дополнительных дублей вынудил подписать контракт совести на крови. Всё это было реальным. Не было испытанием веры, не было искушением. Существовало в трёхмерном мире, не окутывалось двоичным кодом. Не попадало под статистику. Потому что на следующий день в своей вскрытой машине он обнаружил конверт с наличностью, фальшивые документы и билет в аэропорт Хитроу.       Билет в один конец.       Да, цифры беспощадны. Сколько бы ты не умолял их о спасении, оно тебе всё равно не светит. Цифры меряют твою жизнь маленькими и большими шажками, всё в твоей жизни можно сосчитать и измерить, но есть кое-что, что не может быть им подвластно. Это что-то не измеряется в градусах, граммах или миллиметрах. Это что-то – Чистое Зло.       И кто-то уже с ним знаком.