***
— Сегодня все здесь? — Бычара, как кличет его Ник, хмуро смотрел в списки, готовый в любой момент перекричать любого присутствующего. Сейчас рыжий не был предрасположен к шуткам и сидел с прижатыми ушами, наблюдая за рогатым. — А Джуди? — Ха, ты меня спрашиваешь? — почему-то начальник чуть не рассмеялся, взглянув на лиса. — Эх, ладно. Она звонила, отпрашивалась. Болеет или что там ещё. С задних рядов послышались смешки, и Ник бы сам зарычал на них, но лишь сердито замахал хвостом. Он тихо убежит в обеденный перерыв, покинув свой пост ради напарницы. Когда он так к ней привязался? Втрескался по самые уши сам того не замечая. А ведь Ник хотел, чтобы она первая к нему бежала. Но это он несется к ней, толкая прохожих на переполненных улицах. Он попался на её удочку, попался к ней в сети, как будто самая простая рыба в реке. Но он же лис, а она — простой пушистый зайчик, кажущийся безобидным. Когда она успела расставить ловушки? Рыжий метнулся вверх по лестнице дома, словно укушенный, топая по старой скрипучей лестнице. Первая, вторая, третья комната, а вон и "нора" Джуди. Стук в дверь, которая оказалась открытой. Неужели все на столько плохо? — Хоппс! Тишина. Мирный темп дыхания зверька, что спит, положив голову на заполненый бумагами стол. А уши-лопухи смешно закрывают её глаза, словно маска для сна. Ник облегченно вздохнул, закрыв за собой дверь. В боках ещё кололо от быстрого бега, пусть и бежал он совсем ничего, но ведь хвостатый задыхался и от нахлынувших эмоций. При виде зайчихи в груди странно защемило. Он чувствовал, как ей сейчас плохо. Брови нахмурены, пальцы сжаты в слабый кулачок, а сама серая как будто горит. Ох, тут жарко... Ник волнуется, причём сильно. Это чувство пропало только на минуту в дверях, но сейчас червячок беспокойства опять прогрызает себе путь в сердце. — Ни-и-ик, — мычит Джуди, открывая глаза. Рыжий вздрогнул. Этот взгляд, затуманенный и неосмысленный, стеклянел и смотрел сквозь лиса. Все очень плохо. — Все в порядке, я тут, — выдавливает он шёпотом. Аккуратно, словно хрупкого ребёнка, Уайлд берет её на руки, чтобы уложить в постель. Она не сопротивляется, и пусть это мгновение в его лапах было коротко, но ушастая успела зарыть мокрый нос в его одежду. Этот запах стал уже привычным, успокаивающим. Но когда? Лис начал переживать ещё больше, когда от усталости Джуди закрыла глаза и задышала ещё медленнее. Однако, тревоги ложные. Больную просто клонит в сон, но вместо подушки Хоппс выбрала колени напарника, что уселся на краешек скрипучей кровати. И это сповергло его в нескрываемый ступор. Глаза расширились до чайного блюдца, а уши удивлённо подскочили вверх, ибо такого поворота Ник точно не ожидал, тем более сейчас. Какая же она умиротворенная. — Эй, Ник? — охрипшим голосом она нарушает тяжелую тишину. — Морковка? — лис наклоняется чуть ниже, чтобы не пропустить ни единого слова. — Мне плохо... — Я знаю, — он не смог сдержать вздох. Ему чудится? Кто-то мурлычет. Этот звук становится все громче, четче, пока до Уайлда не доходит, кто же мяукает тихую песенку.Тихонько выйду ночью я на крышу И звезды соберу все до утрá. Потом я заберусь ещё по-выше, Чтоб песни спели мне весёлые ветрá.
Колыбельная, которую пели чуть-ли не каждому детёнышу в Зверополисе и за его пределами. Такая старая, но уютная мелодия, плотно въевшаяся в память. "Совсем ещё ребёнок," - подумал лис, пушистым хвостом накрыв лапы больной, тихо усмехаясь, когда последняя строчка переплывает в сопение. Надо бы сделать ей компресс, но рыжий не двигался, боясь спугнуть мгновение. Пусть сначала она уснёт, и тогда он переложит её обратно на подушку, укрыв теплым одеялом обмякшее тельце. Вздох. Уайлд сам ещё не верил, что ему сейчас так плохо лишь от того, что Джуди температурит. Он наклонился чуть ниже к ней, затаив дыхание, но серая не обратила никакого внимания на это. Или просто она не против? Положив мягкую лапу к ней на лоб, лис продолжил песенку:Поймаю я на удочку и месяц, Что полукругом ночью тёмною горит, И перенесу тебе. И веет Прохладою с космических орбит.
Он наклонился ещё ближе. Её дергающийся носик был в паре сантиметров от его темной кнопки. На таком близком расстоянии Ник ещё не был, и теперь, когда выпала такая возможность, рыжий не отрывал взгляда. У неё были шрамы? Шерсть едва заметно топорщилась на левой щеке, как будто... Следы от когтей. Такие три полосочки, недостаточно большие, чтобы бросаться в глаза. "Ох Джуди..." - думал хвостатый в перерывах на куплеты, разрешая себе дотронуться до её мордочки пальцем. Будь он волком, то сейчас бы завыл от непонятного чувства, которое прямо терзает его, пока он разглядывает её. Ещё чуть-чуть ближе...Ты спи, спи крепко, Я буду охранять Твой сон от злого ветра, Которого я палкой буду гнать.
И вот. Нос Ника аккуратно, едва заметно дотронулся до дёргающегося носика зайчихи. Нежно, стараясь не потревожить и без того хрупкий сон, его лапа полностью легла на её щеку. Лис поглаживал большим пальцем её шерстку, не отрывая этакого звериного поцелуя, и он бы так хотел остаться посидеть ещё чуть-чуть, но надо было идти за лекарствами для неё. И все это только ради Джуди. Наперекор природе, которая до сих пор властвует над Зверополисом, не допуская межвидных скрещиваний. Как ему быть? Что делать? Рассказать ли ушастой? Нет. Пусть все это останется в этой комнате, где даже сама виновница его внутренних терзаний не узнает. Она ведь сейчас спит. — Спокойной ночи, Морковка. Я скоро вернусь, — шёпотом прощается Ник после того, как зайчиха уже лежит на своей подушечке, аккуратно накрытая сверху одеялом. Скрипит дверь и щёлкает вслед за уходящим Уайлдом, который затем пулей понесётся по тёмным улицам, только бы добраться до аптеки. В комнате наступает неровная тишина, которая колышется от звуков за окном: проедет где-то машина, начнёт не спеша кто-то беседовать на улицах, а в далеке загромыхают рельсы. Минуты расстекаются в длинные часы, ведь Джуди давно потеряла счёт времени. И сейчас она пялилась в потрескавшийся потолок, раздумывая над всем произошедшим. Почему она притворилась спящей? — Глупый лис, — бубнит зайчиха себе под нос, прежде чем взаправду уснуть.