***
«Привет, Гукки» — слышит Чонгук где-то отдаленный голос и пытается открыть глаза, но не выходит. «Как ты? Хорошо кушаешь?» Чонгук понимает, что это мама. Та самая, которую он любил больше жизни и потерял в десять лет. Та самая, которая приходила к нему не так давно и тут же исчезала, когда Чонгук пытался с ней поговорить. Из этих убеждений, Чонгук молчит. «Мальчик мой, не плачь, мне не больно» — будто воспоминаниями говорит мать. Это Чонгук слышал практически всегда, когда отец избивал их. «Чонгукки, не трогай, не нужно» — слышал он от матери при малейшей попытки соприкосновения к ее ранам. «Если дотронешься — заболит!» — так она отвечала, когда Гук тянулся своими маленькими пальчиками к ее ранениям. «Помнишь, как я коснулась твоего синяка в детстве? Было же больно, верно? Не тронь, так быстрее заживет». До Чонгука вдруг доходят слова, что она пытается ему сказать. Спустя почти десять лет он понимает все ею сказанные слова. Ранее Гук пытался заговорить с мамой после вопроса, как хорошо он ест, и мать тут же исчезала. Но теперь он дослушал ее до конца и понял, он нашел ответ на вопрос, который так мучал не только его, но и всех остальных. Если прикасается он — ему не больно. Если прикасаются к нему — у Чонгука начинается дрожь. Все просто, когда мама говорила эти слова в детстве, она имела в виду свои раны, но в мозгу у Чонгука это осталось темным пятном. Вот почему он так реагировал на прикосновения. Вот почему он не боится прикасаться к девушкам, но боится, когда касаются его. Вот почему! Он боится, что будет больно. Больнее, чем изрезать тело, истыкать иголками и прострелить его. Больнее, чем потерять литр крови и возродиться. Чонгук отвергал от себя существование девушек, потому что боялся боли. Той боли, что они смогут ему причинить. — Чонгук! Первый глубокий вдох Чонгук делает, спустя трех часовой работы Джина, чьи руки были окровавлены по локоть. Гук открывает глаза и видит смутное облако пыли, то есть, не видит ничего. Джин глубоко выдыхает и откидывает нить с иглой на стол, после чего садится рядом и закрывает глаза. Чимин закрывает лицо руками и отходит к окну, чтобы не показывать свои прозрачные, полные переживания слезы. А Тэран на это плевать. Она буквально брызжет соплями на лицо парня, когда видит его глаза открытыми. И Чонгук, спустя некоторое время, смог ее разглядеть. — Прекрати ныть, ты испортишь мне прическу, — шепотом говорит Гук, когда девушка плачет, положив голову напротив его головы. Джин громко цыкает, а Чимин выдавливает улыбку и подходит к носилкам, шмыгая носом. — Конченный псих… На том свете шутить будешь, понял меня?! – буквально ругает Чонгука рыжий и внимательно следит за тем, чтобы парень вдруг не потерял сознание. — Че, наложил в штаны? Думал, я так быстро скончаюсь? — улыбается Чонгук и тут же хмурится от острой боли. Наркоз начинает сходить. — Чонгук, я вижу, тебе лучше, — спрашивает доктор, пододвигая стул ближе к носилкам. Устал. — Непременно, ведь я жив, — пытается улыбнуться Чонгук, но вновь морщится. Рана на губе лопается и кровоточит, оставляя за собой металлический привкус. — Ты точно псих, — соглашается с Чимином Джин и откидывается на спинку стула. — Спасибо, что подлатал, — благодарит Гук и пытается пошевелить рукой, но ощущение такое, что ее вовсе нет. Отрезали? — Тебе че, совсем не больно?! — наконец, поднимается Тэра и кричит во весь голос. Неужели, у нее это получилось! — Айщ, не кричи, голова раскалывается, — просит Чонгук и медленно поворачивает голову в сторону девушки. — Ах, голова раскалывается… это все, что тебя беспокоит?! Что, черт возьми, случилось?! — Ну, сначала я не рассчитал время и поджог себе задницу, затем я немножко порезался на ножах, потому что думал, что моя тактика сработает, но ошибся. Затем, в меня четыре раза выстрелили какие-то уебки — и вуаля! Готовая мясорубка. — Чонгук, сорок швов, — вникает Джин и смотрит на настенные часы. — И это только на одну ногу. — Ну, считай, что ты мой Папа Карло. Сшил себе Буратино. — Дебил, он из дерева! — смеется глубоким познаниям Чимин и садится около Джина. — Я нашел тебя практически у выхода. Тебе не хватало только повернуть за угол. Почему не дошел? Зная твое упорство, ты бы и мертвым добрался. — Я бы и добрался, не сомневайся. За мной следил Намджун. Он следил за мной до самого выхода, а потом вырубил меня чем-то. Кажется, это был пистолет. Черт, значит, я проиграл… — Да заткнись!!! — срывается Тэра и хлопает кулаком по носилкам, отчего те содрогаются. — Плевать, что не выиграл! Разве победа стоит твоей смерти?! — Тэра? — удивляется ее словам Чимин, а Гук внимательно слушает. — Зачем вам вообще нужно было встревать во все это?! Разве нельзя было быть аккуратнее или просто не ходить туда?! — Можно, — перебивает ее Чонгук. — Но я никогда не отступаю. — Ты баран! Дурак! Безумец! — продолжала ругаться Тэра. — Погоди, почему ты все еще здесь? — спрашивает Чонгук, не обращая внимания на ее всплески. — А где мне еще быть?! — У Намджуна. — Что? С ума сошел? — Тэран, ты — приз победителя. По сути, выиграл Намджун. Почему ты не у него сейчас? — Так вот чего он ко мне лез… — Он к тебе лез?! — подскакивает на месте Чимин. — Да, но я его немножко помяла… Тэра поймала на себе три пары глаз, что были не мало удивлены. — Ну чего? Нечего ко мне лезть было! К тому же, Гукки помощь нужна была… — Гукки? Не называй меня так, Тэран, — сурово произносит Чонгук и буквально вздрагивает, когда Джин пытается дотронуться до его тела.***
Проходит несколько недель, слившиеся в месяца. Раны Чонгука затягивались так же, как затягивал сигарету в мужском туалете новый лидер школы — Намджун — очень быстро. Тэран днями напролет сидела около койки парня и рассказывала ему, какие горькие на вкус водоросли, как бесил ее бывший начальник, как бесила ее младшая сестра и бесит до сих пор, потому что старшая не может ее найти. Чонгук смеялся, искренне заливался хохотом, словно ребенок, но потом одергивал себя: «чего это мне смешно?». Чимин ходил на занятия и на стрельбу, а также недавно его поздравили с титулом нового везунчика. Чимин поддельно улыбается и жмет директору руку, мечтая сломать ее и закопать косточки пальцев в кровати Намджуна. Кстати о нем. Свой приз он так и не получил, поэтому продолжал подстерегать Тэру у каждого угла. Три раза он заводил ее к себе в комнату, и все заканчивалось переломом переносицы или грозилось импотенцией. От бойкой Тэры у Намджуна нехило так теснило в штанах, он мечтал в один день оприходовать ее так, как делают обычно порно звезды. Но его желания и желания Тэры как-то не совпадали. — Хэй, Чонгук, как состояние? — заботливо хотела спросить Тэра, но, зайдя в кабинет к Джину, обнаружила, что Чонгук отжимается. Его лопатки сходятся вместе у позвоночника, мышцы с каждым разом выпирают все сильнее, а шрамы натягиваются до невозможного. — Эй, че выздоровел что ли?! — кричит Тэра, от чего Чонгук валится на пол. — Да прекрати ты так внезапно взваливаться из ниоткуда!!! — Я и не взваливаюсь! Я спокойно зашла! Нечего отжиматься, когда только на ноги встал! — Даже не думай приказывать мне! — грозит пальцем Чонгук и ловит ступор, когда девушка начинает смеяться. — Прости, просто у тебя венка на лбу вздулась и похожа на маленькую зеленую ящерку! Тэра кладет лейкопластыри на стол и начинает звонко смеяться, пока до Гука доходит, что она с ним кокетничает. — Прекрати себя так мило вести, у меня геморрой уже от твоей придурковатости, - как обычно, грубит он в ответ и ухмыляется, когда девушка обиженно хлюпается на диван. — Моя придурковатость не при чем, просто ты такой вредный, что нажил себе уже и в заднице проблемы! — Не смей говорить о моей заднице! — О прессе? — Нет! — О венах? — Нет! — Может, о лопатках? — Да закройся уже! — Чонгук прикладывает свою ладонь к ее рту и тяжело дышит. —Спасибо. Тэра смотрит на него под видом ребенка и часто моргает, а потом приходит в себя и скидывает его ладонь с лица. — Ну вот, ты всю помаду об свои вонючие руки обмазал! — выпячивает она губу и смотрит на блеск, находившийся уже на руке Чона. — Чего это они вонючие? Это твоя помада вонючая! Зачем она тебе вообще нужна! Чонгук брезгливый до ужаса. Если так подумать, он брезглив во всем, даже в выборе белья. Чонгук лучше не будет мыться, чем наденет чистые трусы Чимина. Или ему лучше ходить в унитаз один раз в день, но только не встречаться в толчке с кем-нибудь и смотреть на чужой… писсуар. Ну, с помадой случай тяжелый. Чонгук морщится, принюхивается и чувствует запах клубники на руке. Его тут же воротит, отчего он обмазывает помаду об руку девушки и издает какие-то смутные звуки. — Блин, Чонгук, ну хорош уже! Сам же руку приложил, сам и вытирайся! — кричит Тэра и смазывает помаду со своей руки, вновь передавая ее на ладонь Чонгука. — Фу, убери! — фыркает Чонгук и брезгливо дергает рукой. Тэра победно показывает ему язык, после чего принимает серьезный вид. Чонгук… прикоснулся к ней? — Эй, голубки, хорош мне белье марать, —шикает Джин, выходя из уборной. — Гук, тебе уже в свою комнату пора. Засиделся ты у меня уже! — Айщ, не хочу выходить… Мамочка Джин так круто менял мне памперсы, что сложно теперь будет привыкнуть к взрослой жизни. — Я тебе сейчас шприц в задницу воткну, уродец! — шутит Джин и буквально выпинывает Чонгука за пределы своей медицинской обители. Тэра же плетется где-то сзади. — Может, отстанешь уже? — Вдруг упадешь… — В толкан тоже со мной? — А можно? — Извращенка, — бросает Чонгук и хочет свернуть в свою комнату, как вдруг на пути встречается Намджун. Месяца четыре, а то и больше Чонгук его не видел. Джун как-то изменился… Зазвездился, что ли… Весь какой-то дерганный и уставший. — Чонгук? – удивляется парень. — Как поживаешь, мудила? — спрашивает Чонгук, засовывая руки в карманы. — Ты че, жив что ли? — Мерещусь. — Так, ладно, с тобой потом побеседую. Тэранчик, вот ты где, моя красавица! Намджун обходит Чонгука стороной, задевая плечом и становится напротив Тэры, а та уже успела замахнуться ему промеж ног, но тут же с криком схватилась за ногу. Этот ненормальный кусок металла в штаны засунул. Продуманный, гад. — Ну, давай уже без церемоний, я не сделаю тебе больно, — касается Джун ее лица, как вдруг получает удар по скулам. Чонгук потирает костяшки и смотрит на Намджуна взглядом, которого никто уже давно не видел. — Яйца попридержи, — шипит Чонгук и ждет, пока Намджун оклемается и начнет наступать. — Парень, если у тебя не срослось, дай хоть мне попробовать. — Что если нет? — Чонгук, уйди, — просит Тэра. — Я справлюсь. Чонгук ухмыляется и взглядом заставляет Тэру замолчать. Впервые она его слушается. «Тигр, когда голоден, готов сожрать все на своем пути. Не обязательно, что это будет приманка. Возможно, он кинется сначала на людей. Это что-то типа того, когда тигр метит территорию мочой, оповещая ревом, что помеченные места принадлежат ему.» — Что, решил как в детстве, писюльками помериться? — ухмыляется Намджун и поправляет ворот на шее. — Чего с твоим обрубышем мериться. — Смейся, смейся. Только от твоих тупых шуточек – она тебя не захочет. — Ах, а к тебе прям в штаны прыгнула! — прыскает Чонгук и приподнимает уголки губ. — Как же ты раздражаешь… Я бы врезал тебе, только вот… — Руки марать не хочется? — Именно. — А… А то я уже подумал, что ты от того раза не отошел. Ну, вижу, твой шрам на щеке зарос. Хорошая работа, верно? Я старался. Намджун звереет на глазах и хватает Тэру за запястье, пытаясь увести, но не успевает, потому что Тэра бьет по солнечному сплетению, а Гук добивает сверху. «Вообще, тигр ведет одиночный образ жизни, хотя самец иногда охотится вместе с подругой». Джун падает на пол, после чего Гук берет его за волосы и шепчет так, чтобы Тэра не слышала: — Намджун, если у тебя недотрах, смотайся в город. Или же полижи задницу директору. Расскажешь потом своим обкуренным друзьям, какая она на вкус. Чонгук брезгливо откидывает его голову и направляется в комнату, и Тэра, будто хвостиком, плетется за ним. — Я же говорила, что можешь не лезть, я бы и сама справилась, не в первый раз же… Тэра прикусывает язык и вздрагивает, когда Чонгук оборачивается на нее. — Сколько раз это было? — Чонгук… — Назови число! — Уже пятый… — Ублюдок. — Эй, ну хорош, не лезь туда, куда тебя не просят! Я и сама прекрасно могу за себя постоять. — Я не сомневаюсь, по яйцам ты метко бьешь… Да признайся, тебе понравилась моя крутость. — Ага, «прыгаю в штанишки»! Чонгук прыскает в ладонь, заходит к себе в комнату. Чимин еще не вернулся, поэтому Гук решает сходить пока в душ. — Если захочешь потереть мне спинку, то я в мужском душе. — Погоди, а где это? — Да ты конченная! Чонгук хватает полотенце и убегает, когда Тэра галопом несется след в след. — Слушай, я пошутил. Я и сам прекрасно себя потру. — Да нужен ты мне! Я просто до сих пор не знаю, где тут душевая, поэтому пользуюсь ванной Джина. — Хочешь поглядеть на мокреньких подростков? — облизнулся Гук, а Тэра закатила глаза. — Просто хочу помыться! Когда в душевой никого нет? — Хм, сейчас… Чонгук заходит в душевую и раскладывает свои принадлежности на небольшой скамеечке, Тэран тут как тут. — Да боже ты мой, чего еще? — Тут точно никого нет? — А я уже за парня не считаюсь? — Я помоюсь после тебя? — Да делай, что хочешь… — Только ты посторожи, чтобы никто не заходил. Чонгук молча снимает футболку и в одних только шортах направляется к душу. - Чонгук? Гук преспокойно снимает лейку, крепко обхватывает руками и подзывает к себе Тэру. — Чего? — спрашивает та, подходя к парню. — Смотри, вот тут горячая, — указывает он на красный флажок. — А вот тут холодная! Гук включает ледяную воду и направляет ее в сторону девушки, отчего так громко визжит. — Ты больной! Она же ледяная! — Ты же хотела помыться. — Да я тебя сейчас утоплю! Тэра хватается за рядом висевший душ и включает ледяную воду. У них завязалась настоящая борьба, пока они полностью не замерзли и не промокли. — С легким паром, — говорит, отдышавшись, Тэра. — Сдаешься?! — кричит Гук и поливает ее водой заново, а тело девушки покрывается мурашками. Внезапно со стороны двери послышался хлопок. Затем скрежет ключей и скрип скважины. Чонгук смотрит на электронные часы, висевшие над дверью, и бьет рукой по лбу. — Твою мать! — Что это было? — Поздравляю, сегодня мы ночуем в душе!