Взрослые дети, глупые родители

— Разве ты ничего не хочешь сказать? —  прервал гнетущую тишину Оливер, повисшую после того как они остались вдвоём. Ждать прихода Доминика долго не пришлось, он явился сразу же стоило распрощаться с Филипом Морганом, его племянниками и другом. Фидео вытолкал брата из квартиры, напевая что-то типа " Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро.»  — Нет. — пожал плечами альфа. — Но я готов выслушать тебя.  — Да… Хм, только с чего бы начать? Наверно лучше с самого начала, да? —  вопросительно протянул омега и получив кивок, глубоко вздохнул. —  Присядь пожалуйста, это займёт некоторое время.  — Ты чувствуешь себя неловко? —  проницательно спросил молодой альфа, глядя на притихшего, после долгого повествования, родителя.  — Не то чтобы неловко, но приятного мало. — сморщил носик омега, пряча взгляд.  — Почему?  — Поч… Но разве ты не понимаешь? Вся эта ситуация… — в отчаянии заламывал руки Оливер. Сейчас он мало походил на карьериста омегу, успешного адвоката, который не прогнулся под давлением коллег-альф, оскарблявших и угнетавших его. Да что там коллеги, когда даже собственный отец не выказывал одобрения выбранной им профессии. Но он не сдавался, всегда держал голову высоко поднятой, как бы нибыло тяжело.  — Да какая ситуация? — парень мягко взял в свои ладони маленькие ручки родителя. — Просто прими то, что есть. Всё равно былого не вернуть.  — Ты не обвиняешь меня… Почему? Ведь всё это из-за того, что я сбежал. Не разобрался. — с трудом проталкивал слова омега. — И ты, и Алин… росли без отца.  — Я бы соврал, если б сказал, что отсутствие у нас отца было незаметным и ненужным. Каждому ребёнку нужен отец, нужны оба родителя, полноценная семья. — Доминик чуть крепче сжал ручки папы, такого хрупкого и сильного одновременно. — Но даже так, все эти годы, ты один дарил нам не мало того, чего никогда не видели те, кто вырос с обоими родителями. И ещё, ты кажется забываешь, что приобрёл, благодаря тому, как всё сложилось. Неужели встреча с моими братьями, принятыми тобой детьми, не веская причина забыть сожаления о прошлом?  — Нет… Нет! — Оливер решительно тряхнул головой. — Вы, мои дети, самое дорогое, что у меня есть. Мне не о чем сожалеть.  — Вот это другое дело. — ласково улыбнулся альфа.  — Д-да… — всхлипнул омега, сквозь пелену слёз, глядя на своего сына. —  Совсем глупый я, да?  — Нет, просто вымотан и растерян. Это впервые, когда вижу тебя таким. Сколько себя помню, ты никогда не показывал своих слабостей. Чтобы добиться нынешнего положения, ты прятал все свои чувствительные стороны. Но, даже когда были трудности на работе, домой ты возвращался с улыбкой. Каким бы нибыл уставшим, всегда находил время для нас. — нежно смахнул слезинки с папиных щёк. —  Спасибо… за всё!  — Мой дорогой. — с дрожащих губ омеги сорвался тихий вздох. — Это мне следует поблагодарить тебя и твоих братьев. Вы моя сила, моя опора. Вы…  — Компромисс? — с усмешкой прервал Доминик, блестя чёрными глазами. —  Мы поддержка друг друга.  — Ах, мой мудрый альфа, чтобы я без тебя делал? — лёгкая улыбка озарила лицо омеги.  — Ну, коли на то пошло, помяни мою мудрость при братьях. — подмигнул сын с шаловливой улыбкой, но чуть погодя, всё же настороженно поинтересовался. —  Он… тебя обидел?  — Он… был в бешенстве, но нет, он не обидел меня. — тихо ответил Оливер, понимая о ком говорит сын. — Хотя, возможно он был бы в праве.  — Нет! — решительно опроверг сказанное альфа. — Сам-то слышешь себя? Не ты ли всегда говорил, что статус альфы не даёт право силы над другими?  — Я задолжал ему. Не сказал о детях. Так он этого не оставит. И даже закон на его стороне. — горько вымолвил, имея в виду мало претерпевший изменения закон о сокрытии омегой, а позже и бетой (в случае, если последний сможет зачать и выносить) дитя от доминирующего партнёра — альфы или беты ( опять же, с условием удачного осеменения), что почти приравнивалось к киднэппингу. Будь то брак, временные отношения, случайная связь неважно, но доминант должен быть поставлен в известность. В противном случае омега/бета лишался прав на ребёнка и обязался выплатить затребованную доминантом сумму штрафа. Ежели сам доминант отрекается от ребёнка, то должен сделать это официально задокументированно. Что сразу же снимало с него вопрос о каких-либо выплатах. И как суть, таковые случаи редкостью не были. Исключением считалось лишь изнасилование омег с последующей беременностью, если таковое имело веские доказательства. В отношении же бет закон учитывал множество факторов, хотя был и не менее строг. И хоть со временем в законы вносились поправки, мало кто сомневался, что привилегированное отношение к доминантам изменилось. В конце концов все законы и правила были придуманы альфами, кичливыми себялюбцами. В особенности это касалось «ночных бабочек» и содержанцев, для этих любимцев публики был создан отдельный свод законов, само собой обезапасывающий большей степенью доминанта.  — Закон? Нам с Алином уже восемнадцать, так что это не проблема.—  фыркнул Доминик и вновь сжал руки папы в своих. — Но ведь тебя не только закон волнует? О чём на самом деле беспокоишься? Чего боишься? Его?  — Нет, как бы мы ни конфликтовали, но я никогда не боялся его. Просто… Не знаю как объяснить… В прошлом он редко выказывал открыто свои эмоции. Сегодня же выглядел так, словно бы был глубоко задет. Обвинил что бросил, что не доверял. Будто ему от этого и правда больно. — Оливер нервно повёл плечами. — Я… просто не понимаю его… Так же как и себя. — Так и что же? Прав он был или нет? —  взгляд обсидиановых глаз приобрёл некую отстраненность. — Вы были вместе, делили постель. И этой ночью тоже. — Как-то по-ханжески и укорительно прозвучало. Но ты в праве думать, как тебе угодно. — Оливеру показалось, что сын осуждает его. Избегая зрительного контакта, поднялся и прошёл к окну, глядя на залитое утренним солнцем здание напротив, но не видя его. — Что? Нет. Пап, даже в мыслях не было укорять. — спохватился альфа, мысленно чертыхаясь. — Да и о каком доверии можно говорить, если первопричиной этой связи была течка и последущее принуждение? —  словно не слышал, продолжал омега. — Я не пытаюсь очернить его, тем более, что тот нелепый договор давал мне оправдание. У всех есть желания и потребности, и я не исключение. С самого начала меня тянуло к нему. Чертовски тянуло. И справиться с этим я был не в силах. Но даже физическое удовлетворение, не заглушало требований сердца. Мне хотелось большего, чтобы он принадлежал только мне, а я ему. Безумно хотел, чтобы эти тайные отношения открылись, заявить свои права на него. Банально хотел замуж, чтоб общий дом, семья, совместный досуг и уютные вечера в нашем доме. Да мне даже ссоры из-за разбросанных по дому вещей или невыброшенного мусора были желанны. Только вот он никогда не говорил, что хочет чего-то большего, нежели физической близости.  — А ты? Говорил ли ты? — мягко спросил Доминик, уже зная ответ.  — Ха, да я каждый раз внутренне содрогался, ожидая, что он скажет, что устал от меня. — грустно хмыкнул омега. —  Его кобелиная репутация и моё подвешенное состояние, вряд ли могли способствовать зарождению доверия. Особенно, когда я понял, что забеременел. Уж если честно, я тогда мало, чем мог отличаться от клиента психушки.  — Как по мне, твои желания и страхи были естественны. — парень подошёл сзади и заключил родителя в кольцо своих рук, уткнувшись в мягкую макушку. — Мне жаль, что желания твоего юного сердца не стали явью. Жаль, что ты испытал всю ту боль. — Да, мне тоже жаль, что был трусом. Не будь так, возможно всё сложилось бы иначе. — омега грустно улыбнулся, нежась в объятиях. Сын его понял, он поддерживает и утешает. — Пусть жалею себя прежнего и сейчас в голове крутятся множество «если бы, да кабы». Но видит Бог, получил я больше, чем заслужил и роптать на несбывшееся не стану. У меня есть прекрасные дети, живые и здоровые родители, братья; вообще крепкая и дружная семья, верные друзья. Моя карьера бьёт ключом. Чёрт, мне даже коллеги с шовенистскими замашками, кажется, дороги. — с тихим смешком, пылко высказал свои чувства. — Да! Именно так! Узнаю своего папу. Всегда и во всём, ты можешь найти положительные стороны, как бы тяжело ни было. — чмокнув пушистую макушку, усмехнулся альфа. И тихо сознался, — Как бы мне хотелось иметь такую же способность.  — Случилось что-то, чего я не знаю? —  напрягся Оливер, не заметить горечь и боль, в голосе сына было невозможно.  — Это подождёт. Не волнуйся. —  Доминик разжал объятия и развернул папу к себе лицом, заглядывая в усталые изумрудные глаза. — Сейчас тебе нужно отдохнуть. — Но…. — Не спорь! Тебе нужен крепкий сон.  — Сначала мне нужно увидеться с Алином. — покачал головой омега.  — Нет, сперва отдых, ты на ногах еле держишься, потом с ним увидишься. К тому же он остался ночевать у друга. —  Доминик втайне порадовался, что папа устал и его легче убедить отложить разговор с младшим сыном. Будь он в нормальном своём состоянии не успокоился бы, пока ему не представили последнего пред светлы очи. — Я сейчас переоденусь и провожу тебя до гостиницы. А когда ты отдахнёшь, то надеюсь просветишь, как тот, кто не хотел ничего кроме интимной близости, оставил на тебе метку. — ещё больше дезоориентировал папеньку альфа. *******************************************  — Соседушка, сахарком аль солью не богат? — услышал Рико, стоило открыть дверь на настойчивый трезвон. И без промедлений захлопнул. Но он и шагу сделать не успел, как звонок повторился, да ещё и сопровождался громким стуком, и явно не рукой. Чертыхаясь, с размахом распахнул вновь. — Соседушка, не откажи в милости, приюти несчастных и обездоленых.  — Просто заткнись и зайди уже. —  процедил последний, пропуская одного, а затем и второго платиновых блондинов.  — Ты тааак гостеприимен. — невинно пропел Фидео и двинулся в недра квартиры. — Не волнуйся, койко-место найду себе сам. Недостаток сна, плохо сказывается на моём цветущем организме.  — И как ты его терпишь? —  раздражённо взъерошил и без того растрёпанные лохмы Фернандес. Нахмурился, прислушиваясь к перебранке из своей спальни, где скрылся один из вторженцев. Ох, быть беде, разбуженный Мейсон вряд ли потерпит подобное соседство. И надо ж было этому надаеде выбрать именно эту комнату. Но, как ни странно, после пары минут брани оба угомонились.  — Да как-то, знаешь, привык уже. —  пожал плечами Соран, облюбовав одно из кресел. — К тому же, тебе ли говорить подобное, когда у самого и брат, и друг те ещё тролли?  — Брат? Откуда ты…? Ах да, точно, Ричардсы. — кивнул, припоминая обрывки кинутых фраз братом и Филом. —  Так они к вам завалились? Вилли-то домой проводили?  — А-ага-а… — широко зевнул платиновый, откинул голову и прикрыл глаза. — В целости и сохранности. С ним вообще легче лёгкого.  — Надо полагать, мальчишка всегда был весельчаком и лёгким на подьём. —  чуть приподнял уголки губ в усмешке Рико, затем поморщился и с тяжким вздохом плюхнулся в соседнее кресло. — Хотя в последние годы стал более сдержанным. С таким-то братом как Деймон, не испытывающим доверия к омегам, даже к родному брату. Это угнетало малыша, оттого и стал таким, особенно в его присутствии. А всё из-за одного сучонка, чтоб ему.  — Угу, видали. — промычал Соран, сохраняя прежнее положение, мысленно хохотнул. Не так-то прост их малыш Вилли, ох не прост.  — Кого? — недоумённо.  — Того, про кого сейчас говорил. —  приоткрыл один глаз. — Сучонка этого, как ты его поименовал. После вашего ухода.  — Видели?.. — протянул с недоверием янтарноглазый и подался в перёд. — А Деймон? Деймон его тоже видел?  — Ну, слепотой вроде не страдает, так что конечно видел. И даже разговаривал. — не без ехидства выдал, глядя на хозяина квартиры уже в оба глаза. — Ну, чего в осадок-то выпал?  — А нам и словом не обмолвился, гад такой. — проскрипел тот, не зная как реагировать. Судя по телефонному разговору ночью, голос друга был нормальным, лишь слегка раздражённым. — Так что произошло?  — Ничего существенного. — махнул рукой платиновый, но всё же быстро описал событие, не упоминая при этом участия одного омежки, и вновь прикрыл глаза. — Как-то так, а после Деймон увёз Алина домой.  — Хах, и это твоё «ничего существенного»? — вскинул брови Рико и покачал головой. — И, кстати, ваш Алин не у себя, а у Деймона дома.  — ЧТО??? — Соран резко принял вертикальное положение, сжимая кулаки.  — Да тихо ты, не вопи. — шикнул на него янтарноглазый. — Сядь, не маячь. Всё нормально с ним. Да и Доминик решил, что так даже лучше будет, учитывая ситуацию.  — Хочешь сказать, Доминик безропотно позволил своему брату омеге, остаться наедине с альфой, у того в квартире? —  усомнился в сказанном платиновый, но громкость голоса сбавил и вновь уселся в кресло. — Ты ничего не попутал?  — Безропотно или нет, а всё же оставил. —  пожал плечами Рико. — Оно и к лучшему. Тому омеге, который друг их папы, и без Алина головной боли хватило.  — О чём ты? — вскинулся платиновый.  — С Элли проблем не было, он вообще уснул по дороге. А вот с Ронни… —  Фернандес рассказал как дело было, разминая затёкшую шею. Угораздило же уснуть в кресле. Вообще утро раннее, стоило бы ещё поспать. Только вот в его постели расположились две наглые морды. Ладно, чёрт с ними, в гостевых комнатах тоже удобные кровати. —  Теперь и Мейсон в опале, как и Доминик кстати. У обоих тормоза слетели. Доминик вроде даже вещи собрал, уехать надумал. Да и Мейс в ближайшее время новых встреч искать не станет. Довольно резкий вышел диалог.  — Ну, а ты сам? Долго ещё круги вокруг Элли наматывать будешь? — на сказанное платиновым, хозяин квартиры одарил его хмурым взглядом. —  Чего тянешь?  — По твоему я это по собственной прихоти делаю? — огрызнулся Рико, вновь запуская пятёрню в свою шевелюру.  — Ты серьёзно? — уставился в недоумении Соран. — Чёрт, вот не пойму, почему, когда о других говоришь, вроде даже зришь в тему, а своё и под носом не видишь?  — Ты издеваешься? — процедил янтарноглазый, ещё больше темнея лицом.  — Если б только над тобой, за радость, а так это и Элли касается. — фыркнул Соран и тут же тяжело вздохнул. — Ну бляя… Вспомни, из-за чего ваш личный сыр бор начался. Прокрути всё всвоей черепушке и выкладывай, обмазгуем.  — К чему всё это? — непонял Рико и пожал плечами, хмурясь. — Ладно, раз настаиваешь… Началось, началось… Мы повздорили в тот раз, когда Доминик приехал, об этом ты знаешь… — альфа со всеми подробностями изложил ссору с Элли. — Так и получилось, что мы трое, в его понимании, всё равно, что букашки какие. Алин, сказал он, из тех кто открыто даст сдачи. Альфы, мол, так воспитали. А нам с этими альфами и рядом не стоять. В остальные же наши короткие встречи, только и слышу оскарбления с его стороны.  — Угу. — глубокомысленно. — Элли для тебя отличается от других омег?  — Что-то не пойму, то ли я дурак, то ли ты меня таковым сделать хочешь. —  сверкая яростным взглядом, цедил сквозь зубы Фернандес. Только платиновому это, как с гуся вода. —  Ясное дело отличается. Других вообще не замечаю, после встречи с ним. Его только хочу рядом видеть.  — Это лишь твои чувства и эмоции. —  равнодушно вздохнул Соран. — Чего ты хочешь от него?  — Чёрт, что ты, что Алин. Оба задаёте один и тот же вопрос. — буркнул Рико.  — То, что он сказал об Алине правда. Ему с детства говорили, что он ничем не хуже альф, что его мнение и чувства также важны. Гордость, честь, верность для него это не незнакомые слова. Он свободен в своём выборе и никому ничего не должен. И хоть порой было проблематично, учитывая подобное воспитание, но это сущий пустяк в сравнении с тем, какой отдачей возвращается. Но, следи за мыслью, так воспитали не только Алина. А теперь подумай, каким ты видишь себя и каким видишь его? Каким ты вообще видишь своего партнёра? — с ударением проговорил и с расстоновкой продолжил — Покорным тебе? Или же…?  — Покорным? — повторил Фернандес, медленно и тихо, словно впервые услышал это слово, а затем нахмурился и решительно тряхнул головой. — Это не о моём Рыжике. Даже слышать не хочу о подобном. Мне не нужна безвольная кукла. Хочу, чтобы он любил и дове-рял… мне….  — Дошло наконец? — усмехнулся платиновый ошеломлённому взгляду собеседника, и перекочевал на диван. —  Готов подвести итоги? От его обоснованной злости за друга, ты отгородился. Не доверяешь. Не развил тему, не объяснился. Не доверяешь. Оправдывался, да ещё с нападками на того же друга. Не доверяешь. Итог — к отношениям не готов. Будем воспитывать. Логика омег без чувства самосохранения. Ёпт.  — Доверие…. В этом всё дело? —  спросил, не ожидая ответа. Какой же он идиот. Вопрос, заданный тогда Алином, был чётким и ясным, а ответ лежал на его основе. — Нет любви без доверия.  — Хвалю, в кои-то веке использовал мозги по назначению. —  снисходительно-язвительно протянул Соран и отвернулся к спинке дивана. — А теперь, если ты не против, посплю ещё часок-другой. ******************************************** В больнице, близнецы Ричардс без промедления проследовали к стойке регистратуры, дабы узнать где находится их родитель. Миловидный медбрат бета отправил их в комнату ожидания хирургического отделения, с напутствиями дождаться врача. Равная по квадратуре комната, была выкрашена в бледно голубой цвет. Вдоль каждой стены стояли мягкие, кожаные диваны, а над ними расположились картины с пейзажами, каких-то неизвестных художников. По дальним углам, в кадках, раскинули свои большие листья неприхотливые растения. В левом, от дверей, углу стояли полупустой кулер с водой и автомат с напитками, и чипсами. На стене меж больших, створчатых окон висел маленький телевизор с расписанием законченных, идущих и планируемых операций этого часа. Здесь же был поставлен журнальный столик, столешница и полочка под ней которого, были завалены всяческими брошюрками, журналами и кое-какими дешёвыми книжонками, оставленные бывшими пациентами. Не смотря на обстановку, здесь было грустно и одиноко, что тот холодный металлический стул, кем-то поставленный у дверей, совсем не вписывающийся в интерьер. Здесь было удушливо тихо. Лишь редкие всхлипывания со стороны, сидящей в обнимку на одном из диванчиков по левую сторону, пары средних лет, нарушали тишину. Омега нервно жался к бете, а тот что-то тихо шептал ему в макушку. Натаниель сидел на диване и пролистывал взятый, первый попавшийся под руку, журнал, и безуспешно концентрировал внимание на написанном тексте. Винсент умостился, по его левую руку, на подлокотнике дивана и затылком, прикрыв глаза, подпирал стену; и, лишь глубокая морщинка, проползшая между бровей, не оставляла сомнений, что альфа не дремлет. Алекс стоял у окна, гляда на раскинутую у больницы лужайку, заиндевевшую и холодную. — Алекс, что с папой? — вырвал дядю из дум Ченинг, первым зашедший в комнату. — Тише, не вопи. Ты тут не один. — хмуро осадил племянника тот, обернулся, шагнув на встречу. — А ты не ходи вокруг да около. Лучше скажи, что с ним? — поддержал брата Зейн. — Ты мне ещё повякой, щенок  — прищурился старший альфа. Но глядя на обеспокоенные лица племянников и брата, устало вздохнул. — Жив, слава Богу. Док не рискнул делать выводы до полного осмотра, так как всё же опасается внутренних повреждений. Сейчас его обследуют. Дедушки с ним, так что, как только всё закончится вернуться сюда и расскажут подробности. — Чёрт! — облегчённо выдохнул Ченинг, осев на свободный диван, пряча лицо в ладонях. Зейн молча отвернулся, запустив пятерню в каштановую шевелюру. Старшие альфы заговорили между собой, тактично дали парням время успокоиться. — Так, что произошло? — тихо спросил Раф. — Пока известно только, что авария произошла за городом. По северной трассе. Машина слетела с дороги и врезалась в деревья. Хорошо хоть аварийные датчики сработали исправно. Какого чёрта он там забыл, ума не приложу. — Алекс пальцами сдавил глаза под веками, чуть потёр и открыл, проморгался. — У копов две версии. Первая версия и, пока Джейси не даст показания, таковой останется — не справился с управлением на обледенелой дороге. Вторая — неполадки в самой машине, будет ясно после технической экспертизы. — Я на прошлой неделе загонял его машину на плановый техосмотр. —  вставил Фил, они с Алексом по очереди следили за машиной брата. — Всё было в норме. — В любом случае, сейчас главное, чтобы с Джейси всё обошлось. —  высказал общую надежду Натан. И вновь потянулось мучительное ожидание для всех. Джейсон был младшим братом Алекса и Фила, но таковым он стал и для их друзей. Альфы горько сожалели, что не уберегли омегу от неудачного брака. Ещё горше было осознать, что в не одобрении они отвернулись от него на полтора года. Каждый из них окунулся в свою жизнь, а когда спохватились, утерянное было не вернуть. По прошествии полугода, когда розовое марево спало с глаз парочки, молодой, да ранний союз дал первые трещины. Пыл страсти, что они восприняли, как показатель истинной пары, поутих. Реальность же принесла сумбур в их головы и некое разочарование в сердца. Но они были влюблены, молоды и, в тайне друг от друга, надеялись, что им не придётся столкнуться с рукой Судьбы. Тем более, что в семье уже ждали пополнения. Правда, в последующие месяцы, жизнь показала, что не всегда бывает так, как нам того хотелось бы. Альфе, лишь год как поступившему в универ, пришлось перевестись на заочное и пойти работать в фирму отца, в угоду последнего. Всё дабы умаслить недовольного его браком родителя, урезавшего содержание своего единственного избалованного отпрыска. Должность мелкого ничего незначащего клерка, больно била по самолюбие альфы, что последовательно преобразовывалось в недовольство и раздражение. Омеге, по окончанию школы, в связи с беременностью, пришлось отложить дальнейшее поступление. Чему он не особо расстроился, хотя всегда был хорош в учёбе и мечтал получить достойное образование. Но измученный токсикозом и гормональными скачками, был подвержен резким перепадам настроения. В общем суровая повседневность вносила всё больший разлад в их отношения. Систематические мелкие ссоры со взаимными упреками, всё чаще перерастали в масштабные скандалы. Дальше хуже, беременность истощенного омеги закончилась тяжёлыми родами и послеродовой депрессией. Джейсон закрылся в себе, детьми занимался на автомате, ничего не замечал вокруг себя. А когда очнулся, обнаружил рядом с собой незнакомца в лице собственного мужа. И, если до рождения близнецов альфа был раздражительным и грубым, то после стал злобным и агрессивным. Сначала омега пытался подладиться под мужа, угодить ему, но альфа обрубал все его усилия на корню, язвительными замечаниями и придирками. Упрёки мужа доводили ранимого омегу до слёз, что вызывало бешенство альфы. Постоянное недовольство мужа угнетало омегу, иссушая его морально. Временами у них бывали затишья, но стоило омеге чуть расслабиться, как альфа вновь загонял его в скорлупу словесными унижениями. Поэтому появившиеся недельные командировки альфы, омежка воспринимал как глоток свежего воздуха. А по возвращении старался реже попадаться ему на глаза, от того и не замечал, что запах мужа изменился, стал насыщеннее, чем раньше. В супружеской спальне, омега появлялся только, когда засыпал альфа. Секса не хотелось совсем и не только из-за гормонального сбоя. Внутренне его коробило, стоило только подумать о прикосновениях мужа. Когда близнецам было полгода, в гости к семье пожаловали братья омеги и их друзья, под надзором вторых половинок Винса и Натана. Тогда Джейсон в последний раз покинул свою скорлупу. В последующий год омега изменился до неузнаваемости. Было тяжело осознавать, как некогда цветущий и одаривающий всех своим теплом юный омежка, превратился в серое, забитое нечто. И, как ни бились братья Морган с друзьями, всковырнуть окаменелую оболочку омеги им не удалось. Но как водится, не отдашься мне измором, я пойду в обход. Вот и альфы решили, что настало время разговора по душам с Ричардсом. Не вышло «по душам», зато от души. Хотя, если бы они знали тогда, что ночью Ричардс погибнет, может были бы не столь «душевны». Но и чувства вины перед ним не испытывали. За всё время, до самых похорон, Джейсон не выходил из супружеской спальни. Когда братья попытались выбить дверь, спокойно пригрозил вскрыть себе вены, если его не оставят в покое. На похоронах же стыл каменным изваянием, ни слезинки в глазах. Плотину прорвало через несколько часов после — тихий всхлип перерос в полномасштабную истерику. Угомонить пришлось с помощью семейного врача, точнее шприца с успокоительным в его руке. И хотя прошли года, и омега изменился в лучшую сторону, воплотил свои прежние мечты об образовании, реализовал себя в карьере; каждый из пяти альф, с затаённой надеждой, вглядывается в его лицо при встрече — увидеть хоть намёк, что прежний свет в нём не погас. — Эй, парни! — грубоватый, от сдержанных эмоций, голос Торнтона Моргана вырвал из дурмана прошлого одних и холодного отчаяния других альф, концентрируя их внимание на себе. —  Жить будем!