теперь это стало моим кошмаром

Закрыв за собой дверь квартиры, я высунул ключи из замка и небрежно бросил их на тумбу с зеркалом. Я терпеть не могу зеркала, у меня нет привычки смотреться в них. Я делаю это только когда сбриваю щетину по утрам. Если бы не работа, на которой от меня требуют опрятного вида, я бы разрезал себе лицо, ходил бы в засохшей крови, что ни чуточку меня бы не смутило. Не разуваясь, я прошел в свою комнату и закрыл за собой дверь, чтобы не разбудить родителей и брата. Да, я по прежнему жил с ними, потому что мне нужны были хоть какие-то люди, голоса, хоть что-то. Хотя я их почти не видел. Была ночь, я всегда возвращался ночью. С утра я уходил в колледж, после колледжа я шел к тебе, разговаривал, я думаю, ты слышишь меня. И так до позднего вечера. А потом я шел на работу. Я работал барменом в рок-клубе. Я знаю, ты мечтал об этой работе, поэтому я и решил прожить жизнь за двоих. Я снял куртку и бросил ее в дальний угол комнаты. Вытащил из заднего кармана джинс пачку сигарет с зажигалкой, кинул их на прикроватный столик, а сам улегся на кровать. Да, милый, я курю. Много курю. Хоть я раньше я и говорил, что ни в жизни не начну курить, я курю. Курю так, будто каждая выкуренная сигарета приближает меня к тебе. Я закрыл глаза и тут же увидел твое лицо. Твоя улыбка, глаза, губы. Я любил каждую твою черту. Но особенно эту детскую улыбку, озорную, с капелькой наглости. Ты смотрел на меня так каждый раз, когда хотел поцеловать. А твои глаза? Глубокие, как океан. В них было что-то щенячье, что-то такое, что разжигало желание прижать тебя покрепче, защитить от мира, спасти. Но я не смог. Я открыл глаза, осмотрел комнату. Рядом с кроватью стояли гитары. Ты любил их больше всего. Так, как не любил бы никого. Никогда. После твоих похорон я пришел к твоей матери и попросил ее продать мне твои гитары и все оборудование. Она смутилась, очень смутилась. Твоя мама не хотела расставаться с этой памятью, но понимала, что у нее они будут просто пылиться. Она была смущена до предела, когда все таки решилась назвать мне их стоимость, но я прервал ее, сказав, что я дам за них столько, сколько дал бы за них Ты. На твоих похоронах все молчали. Никто не верил, что это произошло. Ты улыбался… Как тогда, после нашего первого поцелуя в доме у твоих друзей. Хоть и прошло уже много лет, я никогда не забуду вкус твоих губ, твой запах, твой голос, твой смех, твои стоны. Это была еще одна причина, по которой я до сих пор живу здесь. Здесь был наш первый раз, здесь же был и последний. Мои веки отяжелели от усталости, и я провалился… меня разбудил звонок будильника, который я по привычке скинул с тумбочки выругав все вокруг. Не хотелось просыпаться, идти в этот ебанный колледж. Я почувствовал, как кто-то стянул с меня одеяло и такой знакомый голос сказал: - Джи, педик, вставай, нам еще в школу собираться, не хочу опаздывать я закрыл и резко открыл глаза, перевернулся на другой бок и увидел его. Обнаженного, улыбающегося. Он по привычки покусывал колечко в губе и тер щеку. - эй, Джерард, все в порядке – он наклонился ко мне встревоженный – Джераааард! я понял, в чем дело, лицо у меня было такое, будто я увидел падающий метеорит. Фрэнк легонько коснулся моих губ своими, и я улыбнулся. Он встал с кровати и пошел в душ, а я оделся и сделал нам кофе. Фрэ вышел из душа, обернутый полотенцем и начал танцевать. Я засмеялся, но меня все еще беспокоил мой сон. - Джи, так все таки что случилось? за завтраком я рассказал ему всю историю, что привиделась мне. А он, чертенок этакий, смеялся над каждым моим словом, что немало обижало меня. - слушай, я испугался не на шутку, а ты… - ха-ха. Прости, сладкий, но сам подумай, куда я от тебя денусь? – он прижал руку к сердцу и начал – торжественно клянусь, что не оставлю тебя одного. Никогда. Люблю тебя… А потом я проснулся.