***
– Быстро же ты соскучилась с новым мужем, дорогая крестница! Неделя всего прошла, Ваше Величество. – Фея присела в реверансе, который можно было расценить, как насмешку, но Ровена и её крестная обожали друг дружку и ненавидели всех остальных, за редкими исключениями, так что эта дерзость великодушно простилась. Ровена неслышно хмыкнула. Как раз неделя у неё и ушла, чтобы изобрести самый сносный план, как убить двух неугодных зайцев одновременно. Теперь только нужно было грамотно направить фигуры на доске. – Знаю. Но мой брат не даёт мне покоя. – Ровена горестно вздохнула и грациозно подперла рукой щёку. – Я за него беспокоюсь. Как же он сможет править, когда его сердце так холодно? Фея нахмурилась. – Холодно? По-моему, этот мальчишка всегда был наоборот слишком горячим, в него будто бы встроили моторчик, да и помогал он всем без разбору. – Если бы. Знаешь, что он сказал мне перед свадьбой, когда мы были наедине? Что король взял меня в жёны лишь потому, что я красива. Ну, и королевской крови, разумеется. А так во мне нет ничего хорошего, достойного такой высокой чести. А ведь самое обидное, я чувствовала, что он выбрал меня не только потому, что я хороша собой и наши земли можно легко объединить, но… потому что он увидел во мне что-то ещё. – Да уж, артистизма Ровене было не занимать, даже фея прониклась и сочувственно положила ей руку на плечо. – Ну, твой братец у меня получит, – пообещала она, и Ровена ненадолго расслабилась.***
Принц Дориан чувствовал себя просто ужасно. Отцу становилось всё хуже, старшая сестра ненавидела его, и сострадания в ней было не больше, чем в разбойнике, которому попался богач, недальновидно перевозивший в одиночку всё своё добро. В этом было одно из главных различий между братом и сестрой: Дориан любил отца искренне и перспектива скорой коронации не слишком его радовала. Он относился к этому, как к должному и отказался бы, если б мог. Ровена же видела в отце и брате препятствия между ней и властью. С самого детства она не могла смириться, что, родившись в венценосной семье, править ей так и не доведётся. Максимум – регенствовать при брате до поры его совершеннолетия, случись что с королём. И это вызывало неконтролируемые волны агрессии, которые практически не прекращались. Ровена изменилась как по волшебству, стоило на горизонте появиться овдовевшему королю. Вот он, золотой билет, путёвка на вершину. Двор только диву давался, насколько милой, очаровательной (да просто идеальной, чего греха таить!) сделалась их принцесса, и как ей в считанные дни удалось добиться желаемого. Она уехала в свой новый дом, и больше от неё не было ни весточки. Даже когда Ровене послали известие о том, что отцу стало хуже, и, возможно, стоило бы приехать, чтобы успеть проститься, она и здесь не пошевелила пальцем, ограничившись сухим письмом о том, как много у неё теперь государственных дел. Так вот, на сестру рассчитывать не приходилось, и никто не был в силах утешить принца в его горе. Он почти не спал, любую свободную минуту проводил у постели короля, и, в конце концов, сделался раздражительным и нервным, что было абсолютно на него не похоже. Этот-то момент, сама того не подозревая, выбрала Ровена, чтобы, как она это называла «устранить препятствие». Ну и что, что она уже могла править своим королевством. Расширение территории – это же сплошные плюсы. И она, наконец, будет распоряжаться на родной земле, где власть наследуется по глупому правилу мужской линии, а не по старшинству наследников. Редкостная недальновидность. – Ваше Высочество, там, у ворот, старая женщина. Просит аудиенции. Принц Дориан, которого с трудом можно было разглядеть из-за кипы пергаментов и книг (теперь ему, по сути, одному приходилось разбираться во всех этих нюансах управления страной), со стоном зарыл руки в волосы, и без того всклокоченные. – Сейчас не время для аудиенций с народом. Я занят. В этих расчётах что-то не сходится. – Я понимаю, Ваше Высочество, но она настаивает. – Боже милостивый, просто дайте ей, что попросит!! – Часть бумаг разлетелась по кабинету. Люди в коридоре вздрогнули. Всем сейчас было нелегко, но принц был в шаге от нервного срыва. Ещё немного, и он бросится на потревоживших с оружием. Раздражение, усталость, отчаяние перемешивались в один шипучий коктейль, напоминающий ненависть ко всему живому. Ненависть, от которой владельцу тошно, но никуда не деться. «Кажется, королевский трон не для меня. На поверку я полный слабак. Возможно, стоит переписать закон и отдать правление сестре. То-то она обрадуется». Слуги покинули кабинет и даже отошли на самое максимально приемлемое расстояние от двери кабинета, чтобы не попасть под горячую руку в случае чего. Что, разумеется, не помешало фее добиться-таки аудиенции. Фей не волнуют такие приземлённые вещи как стражники и уж тем более двери. Но всё же она сообщила о своём приходе. Иначе спектакль получился бы неполный. – Ваше Высочество… – А? Что? – Дориан отнял руки от головы и оторвал невидящий взгляд от разбросанных на столе бумаг. Взгляд наткнулся на дряхлую немощную старуху, с клюкой и в лохмотьях. Первые мгновения принц даже не озадачился тем, откуда эта женщина вообще взялась, как вошла, миновав кучу охраны, к тому же, в абсолютной тишине (в коридоре предусмотрительно помалкивали). – Я умираю от голода. Я одинока, без крова, а там так холодно. Пустите меня во дворец. – Чтобы здесь жить, нужно чем-то заниматься. Работать, – устало произнёс Дориан. – Посмотри на меня, сынок. Я стара и немощна. У меня есть всего лишь роза. Прими её в знак благодарности, не откажи, – хрипела старуха, цепляясь костлявой рукой за клюку. – И ведь самое главное скрыто внутри, не так ли? – Сама не следовавшая этому принципу в выборе своих симпатий, фея не упустила случая ввернуть прописную истину. И тут чаша терпения принца официально переполнилась. В любое другое время он обязательно помог бы, и, если и не поселил старушку прямо во дворце, то хотя бы позаботился о том, чтобы ей было, где жить и что есть. Но сейчас, когда на его плечах лежал умирающий отец и ответственность за целое королевство (пусть и не такое большое), не говоря о куче мелких насущных проблем, получить ещё одну просьбу оказалось для юноши непосильным. С большим удовольствием он уронил бы голову на стол и проспал как убитый добрую неделю. Так что в ответ на свою просьбу фея услышала громкий гневный вопль: – Убирайся вон, старуха, здесь нет для тебя места!! Старуха понятливо кивнула, довольно бойко для того, кто мгновение назад цеплялся за клюку как утопленник за соломинку, и внезапно засветилась магическим светом. Принц зажмурился и закрыл лицо руками, а когда проморгался, то увидел перед собой крёстную своей сестры, вечно молодую и прекрасную. – Что за чертовщина? – Внешность обманчива, Ваше Высочество. – Захотелось понравоучительствовать? – Угадали, – фея склонила голову. – И урок вы не усвоили. – Она покачала головой и поцокала языком, как мать, которая наблюдает за неразумным дитятей, лелея надежду, что через год-другой оно поумнеет. Принц устало вздохнул, ещё не до конца понимая, что его ожидает, и какая туча над ним нависла. Но гроза не замедлила разразиться.***
– И фея прокляла принца, обратив его в чудовище. Остальных слуг и короля не тронула, и на том спасибо. Правила известны: если до двадцати одного года он не найдёт девушку, которая полюбит его и согласится выйти за него замуж, то быть ему чудовищем до самой смерти. Но Чудовище не может править королевством. – Почему это? – тут же вклинилась до того смирно молчавшая Женя, почувствовавшая, что сестра поймала волну вдохновения. Оля вздохнула. – Разумеется, диктаторы и всякие грозные правители, которых можно причислить к чудовищам – не редкость для истории, но здесь – сказка. И здесь речь больше о физическом облике. Даже если его каким-то чудом и признают, то, поскольку королевство маленькое, то вскоре заявится легион освободителей мирного люда. Из других королевств и королевской крови, например. И тут на сцене появится Ровена, расширит владения и исполнит все свои детские грёзы разом. – Девушка вздохнула, переводя дыхание. – Но эта сказка не о Ровене. – Хотя персонаж интересный, – тоном эксперта вставила Женя. Оля усмехнулась и попыталась вновь настроить музу на нужную волну.***
– Так всё же проще некуда, Ваше… Высочество, – запинаясь от страха перед переменившимся господином, выдавил Когсворд. – В соседнем королевстве живёт принцесса. – Если ты помнишь, никаких договорённостей насчёт моей свадьбы с принцессой не было. Её не хотят принуждать, да и меня тоже, а виделись мы последний раз в далёком детстве. – А как же свадьба вашей сестры? – Тут Когсворд поспешно прикусил язык, вспомнив, что Ровена и не подумала приглашать на свадьбу ни отца, ни брата, никого, кроме своей обожаемой крёстной. Она вышла замуж в королевстве её мужа, пышно и с размахом, в то время как расписание её семьи не претерпело никаких изменений (чему оба, и король, и принц, были в глубине души несказанно рады, хотя и не показывали этого). И вот теперь, принц обращён в жуткого зверя, ему нужно в срочном порядке найти любовь (что, согласитесь, не так просто), а если он не избавится от проклятия до двадцати одного года, то власть перейдёт к Ровене. Так сказал король, узнав о случившемся, и это не обсуждалось. – Постараюсь дотянуть до твоего… очеловечивания, сынок, но ничего не обещаю. Ровена же, получив от любимой крёстной весточку, готова была праздновать победу, но наличие обходного пути её беспокоило. – Расслабься, дорогая, он теперь страшен как смертный грех. – Но он – наследник престола! – Если не станет человеком – нет. – И что теперь делать? Фея пожала плечами. – Боже, просто жди! Король умрёт не сегодня-завтра, за такой короткий срок трудно полюбить, да так, чтобы снять проклятие. А это значит, что трон перейдёт к тебе. А потом, даже если он станет человеком… Я тебя знаю. Ему придётся выгрызать трон силой. Но Ровена не могла расслабиться, да ещё вечно маячащая перед глазами принцесса выводила из себя. Её все любили, восхищались, готовы были пылинки сдувать, причём абсолютно искренне. «Её наверняка также обожали бы, будь она дочерью деревенского мельника, – со злостью думала королева. Пусть это было невероятно мучительно, но она признавала, что никогда – никогда! – не станет такой, как принцесса. И это не давало спокойно жить, хотя, казалось бы, мечта уже осуществилась». Вконец перенервничав, королева вновь обнаружила себя стоящей перед волшебным зеркалом. – Зеркало-зеркало, молви скорей, кто с красотою сравнится моей? Ответ был известен, но и в этот раз легче не стало. Ровена медленно выдохнула. «Спокойно. Не всё ещё потеряно. Это зеркало ведь может ответить буквально на любой вопрос? Что ж, так тому и быть». – Зеркало-зеркало, покажи ту, что брату сможет вернуть красоту. Рифмовать получалось неосознанно. Видимо, зеркало воспринимало запросы только в поэтической форме. Это было бы даже забавно, если бы Ровену не волновали более важные вещи. Поверхность зеркала, изображающая принцессу Одетт, которая прямо сейчас преспокойно читала в библиотеке, осталась неизменной. Ровена медленно выдохнула, закрыв глаза. – Кто там её главный телохранитель?***
Из тех немногих, что Ровена привезла с собой в новый дом, самым преданным, пользовавшимся некоторой благосклонностью, слугой считался главный придворный охотник. Он как-то попытался ограбить её экипаж и даже убил нескольких сопровождающих, но, в конце концов, его поймали. Ровена была так впечатлена его талантами, что взяла к себе на службу, и не прогадала. Тот не знал промаха, хоть и ненавидел богачей, потому и грабил их. Он называл это благородством, потому что грабил не для себя, а для бедняков, которые были не способны даже подстрелить дичь на ужин, что уж говорить о налогах. Звали парня Робин Гуд. На беду, его невеста, Мэриан, была тяжело больна. Ровена пообещала спасти её, взамен на беспрекословное подчинение. – Если ты попытаешься ограбить, сбежать или ещё как-то взбунтоваться, твоя девушка умрёт быстрее, чем ты натянешь тетиву. И это будет только началом твоих страданий. И вот, для преданного (хоть и не по своей воле) охотника настало время сослужить очередную службу. – С этого момента ты назначаешься главным телохранителем принцессы. – Спасибо, Ваше Величество. – Девочка постоянно пропадает в библиотеке или слоняется без дела по замку, и даже помогает слугам. – Королева скривилась. – Бледная как смерть. Своди её в лес, пусть подышит свежим воздухом, пособирает цветочки. Заведи её в глубокую чащу, а потом убей. Охотник воззрился на неё с ужасом. – Убить? Но, Ваше Величество… – Молчать. Убей её, изуродуй, а затем вырежи сердце и принеси мне. Кажется, королевская зависть достигла новых пределов. Представив, что даже мёртвая, принцесса не потеряет своей красоты, а скорее сохранит, ведь никогда уже не состарится, она приказала ещё и изуродовать девушку. На секунду, кажется, стало легче. – И, надеюсь, не нужно тебе напоминать, что ждёт тебя и твою Мэриан, если ты ослушаешься. – Королева махнула рукой, и, стоило охотнику скрыться за дверьми, она тяжело откинулась на спинку своего трона, облегчённо выдыхая. «Скоро это всё закончится. Скоро».***
– Но охотник, конечно, даст ей сбежать? – Разумеется. – А как же его жена? – Он решил, что что-нибудь придумает. Кхм. Так вот, что-то ты уже рассказала за меня. Робин Гуд не смог убить принцессу, она была до того прекрасна, невинна и добра к нему и вообще ко всем, что у того рука не поднялась. Да и людей он не убивал никогда. И вот, принцесса, наряженная в красный плащ с капюшоном, – ранняя весна же, – кинулась в лесную чащу. Она бежала и бежала и почти достигла другого края леса, когда вдруг услышала рычание. Внезапно из-за деревьев показался огромный зверь, до того ужасный, что даже было непонятно, кто это: не волк, и не лев тоже, а как будто гибрид сразу нескольких животных. Несколько секунд принцесса и зверь, не двигаясь, в полной тишине, смотрели друг другу в глаза, а потом девушка рванулась и, не помня себя от ужаса, побежала в обратную сторону, петляя и забредая все дальше в лесную чащу. По дороге она умудрилась выронить корзинку с пирожками и парой яблок, которую Робин предусмотрительно собрал ей с собой в дорогу. Чудовище завыло от отчаяния. «Я так и думал. Безнадёжно». Вой подстегнул Одетт бежать ещё быстрее, хотя это казалось невозможным. Силы были на исходе и, поняв, что добежала до какой-то скалы, принцесса сначала оперлась на неё рукой, а затем упала на землю без чувств. Через несколько часов её найдут вернувшиеся с добычей разбойники, а пока вернёмся к принцу Дориану. Тот в полном отчаянии скитался по лесу, но, в итоге, ночью всё же вернулся во дворец. Ему срочно надо было найти девушку, но первая девушка (не из тех, что жили во дворце, хотя и они были по первости на грани обморока от ужаса и заикались, но профессионализм взял верх) в ужасе убежала прочь, мелькнув алым всполохом между деревьев. Девушка была настоящая красавица, и принц многое бы отдал, чтобы встретиться с ней ещё раз и (а вот это уже ближе к фантастике) чтобы она сняла с него проклятье. Но кто сможет полюбить Чудовище? Что там полюбить, хотя бы остаться с ним наедине без страха! «Вот если бы можно было снова стать человеком, хотя бы на время, чтобы найти какую-нибудь девушку, всё ей объяснить…» Но осуществить такой план было не в силах принца, и даже никого из его придворных. Но у него ещё оставались крёстные-феи (у королевских детей их, по странному обычаю, было несколько, но была и одна главенствующая). К главной своей крёстной он и решил обратиться. Фея, статная дама, жившая не первый век, и даже не второй, сказала, что снять с него проклятье насовсем уж точно не сможет. – Условие оговорено чётко, и тут я бессильна. И изменить условие я тоже не могу. Но я могу, пожалуй, попробовать вернуть тебе человеческий облик на время. На сутки, предположим. С одной полуночи до другой. За это время попробуй найти достойную девушку, объясни ей всё. Возможно, что и получится. Король очень плох, и если у тебя не будет невесты, что хотя бы даст гарантию на то, что ты будешь человеком в скором времени, то трон перейдёт к Ровене, потому что больше не к кому. И, я полагаю, ты представляешь, чем это грозит. – И что, устраивать смотрины? Бродить по королевству и беседовать с незамужними девушками? Фея улыбнулась. – Бродить по королевству? Зачем? Ты же принц. Ты волен собрать всех незамужних девушек здесь, во дворце. Если браки наследников не оговаривались в раннем детстве, по той или иной причине, существовала традиция устраивать бал, на который созывались незамужние девушки. Преимущественно, знатного происхождения, но ведь тебе нужна любовь, а не политика. Устрой бал, созови на него всех незамужних девушек, принцесс, дворянок, крестьянок – кого угодно. Чем больше выбор, тем больше шанс найти единственную. – А если бала не хватит, чтобы найти её? – Настройся на положительное. Ну, или можно продолжать этот бал до того, пока не найдёшь. Не думаю, что народ будет так уж против. – Фея засмеялась. У принца появилась надежда. Невольно подумалось, что, возможно, та девушка из леса, в красном плаще, тоже придёт во дворец. Пора было начинать приготовления. Достойный бал нельзя было подготовить за один день, а время поджимало, так что следовало поторапливаться. Тем временем, Одетт нашли обитатели тайной пещеры, укрытой в скале, около которой принцессу покинули силы. Сорок разбойников, вернувшиеся с добычей (кроме драгоценностей была ещё и мелкая дичь), очень удивились неожиданному сюрпризу. Как реагировать, тоже было не очень понятно. – Что она, нас тут ждала? – Или пыталась открыть пещеру, обокрасть нас? – Да откуда ей об этой пещере знать? Ты что ли проболтался? – А что с ней делать? Убивать? – Да ты посмотри на неё! Ты видел в своей никчёмной жизни такую красоту? Жалко убивать. – А одета хорошо. Наверняка из знатных, богатая. – Спит посреди леса совсем одна, ага. Пошла на опережение и сама похитилась. Небось и выкуп в капюшоне плаща принесла. Неосознанно разбойники, обступившие спящую принцессу, перешли на шёпот. Но принцесса и без того зашевелилась, сонно замычала и открыла глаза. Она с трудом села, ещё плохо соображая, что происходит и где она, а увидев, кто окружил её, вскрикнула. «Сначала подосланный королевой убийца, потом жуткий зверь с умными глазами, а теперь головорезы. Просто блестяще!» – Кто ты такая? – спокойно спросил один из разбойников. Он выглядел вполне здравомыслящим и не спешил кидаться с ножом. Одетт вздохнула. Терять было уже нечего. – Меня зовут Одетт. – Одетт? Как принцессу? – тут же послышалось откуда-то из гущи. В толпе тут же начались шевеления, всем захотелось рассмотреть девушку внимательнее. – Ну, да. Потому что я и есть принцесса. Среди разбойников прошёл шепоток. Пара человек подала ей руки и помогла подняться. Одетт они не показались угрожающими, страх мало-помалу отступал. – А что же принцесса делает в лесу, совсем одна? Вы же должны спать на пуховой перине у себя во дворце, под охраной. Заблудились? – слегка насмешливо спросил тот первый, что заговорил с ней. Судя по всему, он был главарём. Одетт тяжко вздохнула и без обиняков рассказала, что с ней приключилось. Разбойники решили держать совет, что делать. Выкуп за принцессу они получат вряд ли. Если убьют – тоже не факт, что получат королевскую награду (Ровена, как ни крути, не пользовалась популярностью). Убить просто так рука не поднимается. Всё же, девушка была очаровательная. Она разговаривала с ними легко и просто, по-доброму, как с равными, и этим внушала симпатию и уважение. В итоге, было решено оставить принцессу в пещере, в которой разбойники не только хранили своё добро, но и жили. Девушка была безмерно благодарна, грабить отказалась («Меня и без того не ровен час искать начнут, да и узнают»), так что обещала в благодарность содержать жилье в порядке. И выучить имена всех сорока своих благодетелей, не путаясь. И Одетт зажила у разбойников. Тем временем, подготовка к королевскому балу набирала обороты, уже были разосланы гонцы в соседние королевства, слух дошёл, разумеется, и до принцессы. – Тебе нужно обязательно побывать на балу! – Сми, о чём ты? Меня тут же узнают, и слух дойдёт до Ровены. Если она уже не в курсе. – И ты что, так и собираешься прожить всю жизнь здесь? – А ты что, против? – поддел Сми сосед, попутно забирая у него с тарелки куриную ножку. – Нет, но мы – всё-таки неподходящее окружение для принцессы, тебе не кажется? – Он повернулся к Одетт. – Принц наверняка возьмёт тебя в жёны, и тогда Ровене будет тяжелее до тебя добраться. – Мы позаботимся. Одетт вздохнула. – Ну, я не знаю. – Не переживай, мы тебя нарядим так, что тебя и не узнают. Принцесса рассмеялась. – Чтобы меня не узнали, нужна магия, а не красивые платья. Красивых платьев у меня полно… было полно. – Не волнуйся, случись что, мы тебя защитим. Отправим с тобой кого-нибудь в качестве присмотра. – За кандидатами не заржавеет! Её так долго и упорно уговаривали, что Одетт всё-таки сдалась и согласилась пойти на бал. Среди вороха краденых нарядов ей нашли платье невероятной красоты, пышное, небесно-голубое, как будто специально для принцессы и сшитое. – Возможно, так и было, – задумчиво разглядывая наряд, изрёк Боб. – Мы ведь грабили и проезжих купцов тоже. И курьеров. – Да проще сказать, кого мы не грабили! – отозвался Сидни, который в это время искал подходящую обувь. – Ну, вам, принцесса, и не угодишь. Угораздило же иметь такие маленькие ножки. Все найденные туфли с вас сваливаются. – Не болтай, а ищи лучше! – прикрикнул на него атаман, перебиравший украшения. В конце концов, удача им улыбнулась, и они нашли среди кучи драгоценностей, мехов и прочего добра туфли из чистого хрусталя, такие маленькие и изящные, что сначала разбойники, не разбиравшиеся в женской обуви, приняли их за диковинный сувенир. Но туфли пришлись принцессе в пору, разве что левая была чуть великовата. – Так всегда бывает. Одна нога всегда чуть меньше, – признала она, и принялась со смехом вальсировать с Джэком, который был чуть старше её самой, и непременно хотел узнать, можно ли в этих туфлях танцевать. Наряд был подобран, тёмно коричневые, почти чёрные, волосы принцессы красиво вились сами по себе, так что в какой-то особой причёске необходимости не было, и образ можно было считать завершённым. – Но вот беда, у нас нет постоянного экипажа. Держать его негде, поэтому коней мы почти сразу перепродаём. В итоге, втайне от Одетт разбойники решили украсть какой-нибудь шикарный проезжающий экипаж, если ничего не придумают. Но, к счастью, красть ничего не пришлось, потому что её сердобольная фея (хоть и немного не от мира сего) только в день бала запоздало услышала, что принцесса Одетт, её любимая крестница, пропала, её ищут, но найти не могут и поэтому она, вроде как, даже заочно считается погибшей, хотя народ не теряет надежды. Где ж было знать фее, что Ровена поверила Робину Гуду, притащившему своей королеве свиное сердце, успокоилась и даже с зеркалом не стала сверяться, а поиски под её мудрым руководством проходили вяло и совсем не прекратились лишь потому, что народ обожал юную принцессу. Король – отец Одетт, кстати, к тому времени начинал чувствовать себя всё хуже и хуже, потому что Ровена решила избавляться от него медленно. Король любил дочь, и это стало главным камнем преткновения в их с новой женой отношениях. Так вот, стоило только фее-крёстной прознать, что Одетт неизвестно, где, с помощью своей магии она быстро разыскала её в лесу в компании разбойничьей шайки, которые по мере сил помогали ей собираться на бал. – Господь Всемогущий, дорогая, что ты здесь делаешь? – вопросила фея, появляясь посреди пещеры к вящему удивлению всех присутствующих. Одетт рассказала. – Но это правильно, что ты пойдёшь на бал, дорогая. Тебя с принцем Дорианом не помолвили лишь потому, что родители твои любили тебя до беспамятства и под страхом смерти не хотели заставлять прожить всю жизнь с нелюбимым человеком. А как же ты до дворца будешь добираться? Услышав предложения разбойников, фея запротестовала. – Нет-нет-нет, исключено, детка. От Ровены я тебя защитить, пожалуй, не смогу, у неё в фаворитах самая коварная фея из всех возможных, да и сама она не промах, но экипаж наколдовать сумею. И никакого воровства! В итоге, фея наколдовала шикарную карету с четвёркой лошадей, которые ещё с утра были мышами и прятались среди наворованных продуктов. Кучером же стал Джэк, молоденький разбойник, который вызвался её сопровождать. – Только подобные чары не длятся долго, так что если не хочешь возвращаться пешком, успей до полуночи. Одетт была девушка понятливая, так что, искренне поблагодарив фею и всех разбойников ещё раз, она с чужой помощью разместилась в карете, Джэк сел на место кучера, и они поехали… Про бал тебе надо подробно сочинять или обойдёшься? Женя театрально задумалась. – Ну-у-у… – Если не уверена, значит, обойдёшься. А то никакой фантазии на тебя не хватит. Обойдёмся сокращённой версией. Принца Дориана его фея-крёстная всё же обратила в человека, сроком от одной полуночи до другой, так что он мог спокойно, насколько возможно, флиртовать, вальсировать, в общем, заниматься поисками любви всей своей жизни. Королева Ровена, разумеется, на балу не присутствовала, к счастью всех собравшихся. Принцесса же чуть было не опоздала, из-за чего, стоило ей появиться, всё внимание переключилось на неё. Она и так была красавица, хоть мешок из-под картошки надень, а тут в расцвете своей красоты, в платье, которое, в своё время, для неё и шили… В общем, все были покорены, но признать в прибывшей принцессу сразу не смогли. Мол, девушка считается пропавшей, а тут появляется, вся разряженная, в дорогом экипаже, с незнакомым кучером, без герба… может, это и не она вовсе? Мало ли похожих людей на свете, в конце концов? В общем, все пребывали в смятении, кроме принца Дориана. Парень чуть от счастья не умер, молниеносно узнав лесную незнакомку. Все остальные девушки резко показались лишними, и, хоть грубить воспитание не позволяло, всё же остаток бала он не отходил от принцессы ни на шаг. Одетт же не могла быть полностью уверена, что её здесь не узнают и каким-то образом не передадут королеве, а значит, придётся шифроваться и отпираться до последнего, так она решила. Поэтому с завидным постоянством и милой улыбкой твердила, что никакая она не принцесса и наотрез отказывалась называть своё имя, ловко переводя тему. «Возможно, окажись мы одни, тогда я и успею ему всё рассказать, но утащить принца в уединённое место я не имею права. Это привлечёт ещё больше внимания, если это вообще возможно». Принц тоже был бы рад объяснить, что за беда ним приключилась, но увести принцессу (разумеется, принцессу, какие тут могут быть сомнения!) куда-то в более уединённое место, чтобы поговорить, никак не удавалось. Возможность выдалась буквально перед роковой полуночью, поэтому пришлось торопиться. И вот, принц и принцесса оказались в саду, слуги были вежливо отправлены в бальный зал, настало время рассказать правду. – Ваше Высочество, – начал принц. Одетт хохотнула. Она устала продолжать свою конспирацию, тем более, Дориан всё равно ей не верил, – Вы, я уверен, знаете, что сегодня я должен буду назвать имя своей невесты. И полагаю, мой выбор станет Вам очевиден, Вы – замечательная девушка. Но дело в том, что я обязан Вам рассказать кое-что очень важное. Дело в том, что недавно крёстная моей сестры… И тут часы оповестили всех, что до полуночи осталось пятнадцать минут. Одетт прикинула, сколько времени уйдёт на обратный путь и поняла, что если она хочет ехать, а не идти, то нужно уходить без промедления, хотя принц Дориан был словно её продолжением. Ей было легко и просто с ним, так что она с радостью бы согласилась выйти за него замуж, но прямо сейчас ей нужно было срочно вернуться. «Я не уверена, смогут ли здесь защитить меня от Ровены и её коварства, так что оставаться здесь жить прямо сейчас кажется небезопасным. Возможно, чуть позже мне удастся выйти с Дорианом на связь, рассказать всё… Боже правый, я обещала вернуться домой. Что подумают разбойники? Пока удастся объяснить всё Джэку, и он доберётся до товарищей, они уже могут быть здесь с внушительным арсеналом оружия, чтобы меня защищать. Нет, нужно вернуться прямо сейчас. Что делать дальше, подумаю потом». Эти мысли пронеслись в голове у принцессы за считанные секунды, поэтому, как бы ей не было больно и неудобно, пришлось остановить речь принца посреди фразы. – Ваше Высочество, я всё понимаю, правда, и Вы мне тоже очень понравились, но остаться я не могу, и не просите. И давать обещания страшно. Во всяком случае, сейчас. Иначе меня наверняка найдут и убьют. – Убьют? – поражённо воскликнул принц, а Одетт уже быстрым шагом шла в зал, чтобы добраться до своей кареты. Джэк наверняка уже ждал её. – Прощайте, принц Дориан, это был волшебный вечер, – крикнула она, и побежала в самую гущу толпы. Принц пару секунд просто наблюдал, как девушка его мечты убегает прочь, потом подорвался за ней, но затормозил и взглянул на часы. «Нельзя, чтобы люди увидели меня… таким». – Люмьер, Когсворд, кто-нибудь!! Задержите её! Узнайте хотя бы, как зовут! Слуги тотчас подорвались с мест, но принцесса была уже на лестнице, а на плечо принцу ненавязчиво легла рука. Юноша обернулся и увидел свою крёстную. Та улыбалась. – Молодец, что не рассказал ей ничего. Я искала лазейки и вообще всё, что известно об этом проклятии, и оказалось, что рассказывать о нём ни в коем случае нельзя. Она должна просто полюбить тебя… ну, или догадаться сама, там уж как пойдёт. Но, повторяю, ни слова, иначе так зверем и останешься. Дай Бог, чтобы девушку этим знанием и не убило. Дориан поник. Он был уверен, что понравился принцессе, пока она знала его человеком, но неизвестно, как она отреагирует на… то, что произошло. К своему сожалению, он не был уверен, что её симпатия и любовь так сильна, ведь они, можно сказать, знакомы несколько часов, а увидев его в лесу, девушка чуть не умерла от ужаса. Перспектива была невесёлая. А Одетт, услышав, что за ней погоня, остановилась, на секунду задумавшись. «Я хочу с ним увидеться ещё раз. Я согласна выйти за него замуж! Но так Ровена сможет добраться до меня в два счёта. Дориану это объяснять нет времени, но было бы нелишним дать ему возможность меня найти». Голова в экстренной ситуации заработала быстро, поэтому, молниеносно прикинув свои возможности, принцесса быстро выскочила из левой туфельки и, оставив её на лестнице, припустила дальше, чудом не свернув шею. «Может, пока он меня ищет, что-нибудь изменится…» Принцесса запрыгнула в карету горной ланью и уехала. Джэк погонял лошадей, не жалея, поэтому когда пробила полночь, идти оставалось всего ничего. Уже в пещере Одетт рассказала, как всё прошло. Разбойники были искренне счастливы за неё, но наличие злобной королевы неумолимо стояло между принцессой и её «долго и счастливо». Так вот, дворцовая стража, кинувшаяся в погоню, нагнать прыткую беглянку не сумела и вернулась к принцу (который вновь стал чудовищем, из-за чего пришлось спешно сворачивать праздник и отсылать гостей, да и невеста ведь была выбрана) с единственной уликой – туфелькой из чистого хрусталя. Невероятно маленькая, изящная, кажется, равной этой обувной паре не найдётся, так что принц объявил на всё королевство, что выбрал себе невесту, просит её не страшиться никаких опасностей и обязательно отыщет её с целым полком стражи, специально для её охраны. Слуги пустились с хрустальной туфелькой по королевству и по указу (если потребуется, принудительно) примеряли её всем незамужним девушкам. Принуждать никого не пришлось, но вся эта кутерьма не прошла незамеченной, так что вскоре вести дошли и до Ровены. Ровена, которую насторожило описание невесты брата, бросилась к своему зеркалу. – Зеркало-зеркало, молви скорей, кто с красотою сравнится моей? Ответ оказался очевиден. Ровена в ярости приказала привести к ней Робина, но стража доложила, что того нет ни в замке, ни в окрестностях. Как, впрочем, и его жены. Зеркало услужливо показало принцессу в окружении целой кучи разбойников. Ровена вздохнула. – Если хочешь сделать хорошо, придётся делать самой.***
Изобретательности, как и коварства, Ровене было не занимать. Поэтому сначала одному из разбойников «посчастливилось» обокрасть одного из слуг Ровены. Среди добра была восточная пыльная лампа. Один из разбойников взял её, отошёл в сторонку, на свет, и стал стирать грязь. Из лампы тотчас вырвался дымок, и стоило разбойнику вдохнуть его, как он почти в ту же секунду упал замертво. Так разбойников стало тридцать девять. Но вскоре судьба свела их с Робином Гудом и Мэриан, и тот много порассказал о своей бывшей госпоже. Разбойники приняли его к себе, хотя Робин перепродавал часть сокровищ или отдавал бедным. Разбойникам это не пришлось по вкусу, но девушки убедили их послушаться. – У вас столько драгоценностей, что хватит на несколько королевств. Узнав, что отравленный дым не сработал, Ровена стала искать другой способ. И нашла зелье смертельного сна. Принцессу, конечно, можно было спасти Поцелуем Любви (именно так, с большой буквы), но ведь её сочтут мёртвой, а значит, похоронят. Да и принцу теперь целоваться не сподручно. Это было дело решённое. Королева приготовила зелье, превратившее её в отвратительную старуху, и отправилась к пещере. Разбойников тогда не было, Робин, в качестве охраны, снабжённый хорошим луком, гулял в окрестностях, принцесса готовила обед, а Мэриан разбирала добычу и вообще прибиралась в гигантской пещере. И вдруг принцесса услышала, что снаружи кто-то есть. Неожиданно было кого-то встретить в такой глубокой чаще. «Наверное, кто-то заблудился, – решила она и вышла». У пещеры, непонятно, как забредшая сюда, ходила старуха с корзинкой и причитала. – Ох, здравствуй, милая. Откуда ты тут взялась, красавица? Ты что, живёшь в скале? Одетт улыбнулась. – Вроде того. – Можешь помочь старушке с обратной дорогой? Внученька любимая заждалась. – Она показала корзинку, полную снеди. У Одетт потекли слюнки. Когда готовишь на сорок с лишним человек, волей-неволей проголодаешься. Девушка объяснила, как выйти из леса кратчайшей дорогой (она бы попросила Робина, но его было не видно поблизости), и старушка, рассыпаясь в благодарностях, стала рыться в корзинке. – Спасибо тебе, добрая девушка. Нет у меня ничего особенного, чтобы отблагодарить тебя за твою доброту, разве что что-нибудь из еды, я вижу, какая ты голодная. – И она протянула девушке яблоко. Принцесса, умирая от голода, порывисто поблагодарила, и вгрызлась в фрукт зубами, чуть не подавившись первым куском, и даже почти успела откусить второй, но тут яд подействовал, и она рухнула на землю, как подкошенная. – Ну, наконец, теперь я снова буду прекрасней всех! – Но до зелья, которое вернёт красоту, нужно было ещё добраться, поэтому королева, как могла, заспешила обратно. Почуяв что-то неладное, из пещеры выглянула Мэриан, которая не смогла дозваться подругу. Увидела девушку мёртвой и подняла такой крик, что не только королева поёжилась, но и тут же, откуда ни возьмись, прибежал Робин. Тот в секунду узнал почерк королевы и бросился на поиски. Единственной, кого он нашёл, была старуха, а прислушавшись к её болтовне, он окончательно убедился в том, что это – Ровена и, не медля ни секунды, выстрелил прямо с того места, где стоял. Стрела попала точно в цель, как и всегда. Ровена в мгновение поняла, кто пустил в неё стрелу, но уже не успевала ничего предпринять. «Чёртов охотник, надо было убить тебя раньше!» А Робин Гуд бросился за разбойниками. Когда те прибыли и попытались понять, в чём дело, то как-то единогласно решили, что Одетт умерла. Но она была настолько прекрасна, что у них не достало духу похоронить её, так что Мэриан нарядила подругу в платье, в котором принцесса отправлялась на королевский бал, а разбойники соорудили гигантскую гору золота и положили на неё принцессу. Крёстная фея, узнав о случившемся, смогла помочь лишь единственным – сделать так, чтобы принцесса вечно оставалась такой как сейчас, пролежи она этой пещере хоть сотню лет. К тому же, поскольку фея была не от мира сего, она не стала углубляться в детали, иначе бы наверняка вспомнила о том, что любимую крестницу можно спасти. И вот, пока принц Дориан (с помощью целого отряда стражников и одной туфельки) искал свою суженную и туфелька побывала на ногах почти у всех незамужних девиц в королевстве, часть разбойников, которые всё ж таки время от времени виделись с девушками, разболтала о красавице, которая лежит в пещере на груде золота. Слух дошел и до принца, и тот вспомнил о том, что его таинственная красавица упоминала о том, что её хотят убить. Поэтому он приказал страже найти эту пещеру и девушку, примерить туфельку, как сказано в королевском указе, и доставить во дворец. Стражи, не будь дураки, быстро вышли на разбойников, но клятвенно пообещали, что никакого приказа об аресте, тюрьме, каторге и тому подобном не поступало, а им просто нужно взглянуть на девушку. Разбойники согласились, привели стражей в пещеру, где на золотой горе мёртвым сном спало самое прелестное существо из живущих. Девушке примерили туфельку, которая, разумеется, пришлась в пору, и доставили во дворец, с конвоем из Робина, Мэриан и пары разбойников. Видя, что такое дело, принц в отчаянии обратился к своей главной крёстной. Та расспросила разбойников и Робина, и вынесла вердикт: принцесса отравлена, но оживёт, если её поцелует любимый человек. – То есть ты, дорогой крестник. – Но я-то не человек. – Ради такого случая я попробую снова обратить тебя человеком на время. Но ты станешь зверем сразу после того, как поцелуешь её. – Да она же заново умрёт от ужаса. И уже насовсем. – Ну, здесь я ничем помочь не могу. Хотя если она успеет сказать, что любит тебя, может, всё и обойдётся. Сказано – сделано. Принца Дориана вновь обратили красавцем, и он поцеловал свою суженую. И пока принцесса просыпалась, принц снова становился чудовищем. Метаморфозы невесёлые, но иначе никак. Быстрее всех сориентировалась Мэриан. – Принц Дориан пробудил тебя от мёртвого сна Поцелуем Любви (да-да, снова с большой буквы). Он любит тебя без памяти и хочет на тебе жениться. Но если ты его не любишь, то никто тебя заставлять не будет. – Разумеется, я его люблю, – подавляя зевок и продирая глаза, отозвалась принцесса, и тут же зал озарила такая вспышка, что ей снова пришлось зажмуриться, как и всем присутствующим. А когда все проморгались, перед ними стоял сияющий принц, в том виде, в каком он должен быть. – Спасибо тебе, Мэриан. Век этого не забуду. Заново жалую тебе титул придворной дамы, а Робину – должность королевского охотника. Одетт же предложила своим друзьям-разбойникам тоже остаться во дворце, получить титул, должность при дворе и столько денег, сколько смогут унести. На должности при дворе и титулы согласилась четверть, а от денежного вознаграждения все благородно отказались, как их ни уговаривали. Вскоре сыграли пышную свадьбу, объединив земли, и все стали жить долго и счастливо. Оля глубоко выдохнула, вынырнула из волны вдохновения и посмотрела на сестру: та сладко спала, судя по всему, уже какое-то время. Девушка улыбнулась и поправила ей одеяло. – Надеюсь, завтра ты не заставишь меня рассказывать всё заново, так как пропустила концовку. И, поцеловав сестру на ночь, Оля, наконец, смогла забраться в свою постель, чтобы уже через пару мгновений забыться глубоким спокойным сном.