Север запомнит

Пустота и холод — вот, что принёс с собой Джон с того света. Он вернулся другим, хоть и сам не знал, что именно изменилось. Не знал, почему у него рука не дрогнула повесить мальчишку. Глупого, мстительного, предавшего его, но всё же мальчишку — прежний Джон такого никогда бы не сделал. Не знал также, почему отказаться от титула Лорда командующего и вручить его Эдду было так легко. Ничего ты не знаешь, Джон Сноу… Голос Игритт, казалось, прозвучавший у бастарда Старков прямо над ухом, отозвался невыносимой болью в его груди. Он тихо скрипнул зубами. Ему захотелось забыть. Забыть обо всём: об Игритт, о живых мертвяках, медленно, но верно подбирающихся к стене, о Белых Ходоках… о холоде загробного мира. Он должен был уехать. Покинуть Чёрный Замок как можно скорее. Джон вышел на свежий воздух, а Эдд последовал за ним. Он что-то там бубнил, но никакие слова не могли сейчас заставить Сноу передумать. Не могли удержать его в этом проклятом месте более ни на секунду. Слова не могли… Огненно-рыжие волосы Сансы средь чёрных стен и белизны снега были подобны вспышке молнии, осветившей ночное небо. Когда она встретилась взглядом с Джоном, её холодные синие глаза заблестели от слёз радости. На прекрасном лице застыло изумление. Санса всегда была настоящей красавицей, но то, какой она стала сейчас… Трудно представить, что испытали дозорные, истосковавшиеся по теплу женского тела. Впрочем, ещё труднее представить, что почувствовал Джон. С каждым неуверенным шагом навстречу сестре сердце Сноу билось всё чаще. Холод, сковывавший его, отступал, и на смену ему приходило жгучее, распаляющее тепло. Ноги у него подкашивались. Джон ещё никого и никогда не обнимал так крепко. Не прижимал к себе изо всех сил, наплевав на тупую боль во всём теле и совершенно потустороннее, неестественное ощущение «фантомного клинка», пронзившего сердце. Сердце, которое в этот момент ухнуло и рухнуло куда-то вниз. Хоть они и не были особо близки в детстве, в сей миг дети Неда Старка любили друг друга больше всего на свете. Пожалуй даже, слишком сильно любили. Сегодня Джон не уедет из Чёрного Замка… Вскоре они уже сидели у камина. Ели ту скудную еду, которую могла им предложить штаб-квартира дозора, пили ещё более ужасный эль. Разговаривали обо всех тех невзгодах, что с ними случались за эти годы, ухитряясь при этом улыбаться и шутить. Потому что радость от их встречи затмевала горе. — Ты точно хочешь уйти из дозора? — спросила Санса, делая очередной глоток эля и морщась. В её голосе уже звучали нотки хмеля. Джон усмехнулся, откинув голову на спинку стула. Он тоже был слегка пьян. — Точно. Я поклялся служить дозору до смерти и клятву свою исполнил… Больше я никому и ничего не должен. Не хочу доживать свой век здесь, в этих холодных комнатушках, где кто угодно может всадить тебе нож в спину, — в голосе бастарда звучала невыносимая мука и обида. Санса же вдруг отчего-то радостно улыбнулась. — Тогда, куда мы отправимся? — сердце Джона пропустило удар. Он изумлённо взглянул на сестру. «Мы». Он только сейчас об этом задумался. Ещё надавно Сноу было всё равно, куда идти, он был готов бесцельно скитаться по свету. А теперь Джон знал наверняка: куда бы он ни пошёл, Санса будет рядом. — А куда ты хотела бы отправиться? — Для нас есть только одно место. Дом… — брови Джона поползли вверх от удивления. На мгновение он даже подумал, что Санса шутит. — Что, вежливо попросим Болтонов уйти из Винтерфелла? — Нет! Мы отвоюем его! — Сноу страсть как захотелось рассмеяться, но увидев воинственную, непоколебимую уверенность в глазах сестры он сдержался. — Пообещай мне, Джон. Ему хотелось поведать наследнице Старков о том, как он устал. Устал от войны, убийств и кровопролитий настолько, что сама мысль об очередной битве, пусть и за Винтерфелл, не вызывала у него ничего, кроме отвращения. Но в то же время он понимал, насколько это важно для Сансы, и дело тут было не только в возвращении фамильного гнезда. Дело было в самих Болтонах. В Рамси… Чёрт с ним. Пусть порадуется, а уже потом, когда она протрезвеет, они смогут поговорить об этом, как следует. — Ладно. Обещаю… — Сноу усмехнулся, видя, как сестра буквально засветилась от радости. — Спасибо, Джон! Санса вдруг встала и плавной походкой приблизилась к брату. Неожиданно для самого себя бастард обратил внимание, что у неё была осанка настоящей леди, доведённая до совершенства за годы вдали от дома. Ещё в детстве Сноу заметил, что его сестра была не такой, как остальные обитатели Винтерфелла. Она была грациозной, нежной и воистину прекрасной. В ней было так мало от первых людей. Когда Джон был мальчишкой, он видел в ней одни лишь недостатки, но сейчас… Сейчас ему приходилось мотать головой, отгоняя порочные мысли, закрадывающиеся в хмельную голову. Она зашла к Сноу со спины, и её маленькие руки легли ему на плечи. Погладили их, слегка надавив, и скользнули вниз, обвивая Джона и заключая его в объятия. Длинные волосы Сансы коснулись лица бастарда, он вздрогнул и поднял удивлённый взгляд вверх. Лицо наследницы Старков нависало над ним, выражая умиротворение и покой. И лишь в её ледяных глазах, вновь заблестевших от слёз, он видел какое-то волнение. — Джон… — Санса хотела сказать ему что-то важное, но никак не решалась. Она столь пристально на него смотрела, что Джону становилось не по себе. — Я была такой ужасной сестрой. Ты простишь меня? — Брось, мы ведь были детьми, — во рту у бастарда пересохло, слова давались ему с трудом. А думать было ещё сложнее. — Прошу, прости меня, Джон… — её лицо опустилось чуть ближе. Пухлые губки приоткрылись и задрожали, Сноу кожей ощутил её горячее дыхание. — Ты прощена. Санса припала к его губам. Обожгла поцелуем, ничуть не похожим на те, что сёстры должны дарить братьям. Её пальцы с силой вцепились в его кожаную одежду, отчего та тихо заскрипела. Сперва в её действиях чувствовалась робость, она боялась, что Джон остановит её. Накричит, возненавидит. Но он этого не сделал. Он сидел неподвижно и будто позволял сестре делать с ним всё, что вздумается. Поцелуй стал более настойчивым и глубоким, Санса требовала, чтобы брат ей ответил. Прежний Джон Сноу прекратил бы всё это сразу же, не колеблясь. Он заставил бы сестру, явно запутавшуюся в своих чувствах, прислушаться к гласу рассудка. Но новый Джон желал лишь одного: забыться, страстно впиваясь в эти мягкие губки в ответ. Джон, вернувшийся с того света, готов был дать ей лишь один шанс одуматься. — Подумай о нашем отце, — прошептал он, на мгновение отстранившись от Сансы. Вопреки его ожиданиям, ни выражение её лица, ни взгляд ничуть не изменились при упоминании Неда Старка. — Наш отец давно мёртв, — шепнула в ответ девушка, своими глазами видевшая казнь Лорда Винтерфелла. — А мы живы. И мы вместе… Санса тоже хотела многое забыть: свои страдания, свои пустые мечтания, принёсшие ей и всей её семье лишь горе, и свою наивность и глупость, из-за которых она когда-то покинула Винтерфелл. Но больше всего ей хотелось позабыть о Рамси. Об ужасных, полных боли ночах, проведённых с ним, и о его пронизывающих насквозь глазах… Джон не помнил, как они оказались в одной из спален Чёрного Замка. Не помнил и как они разделись догола. Он словно пришёл в себя, лишь когда увидел сестру нагой, но в чувства его привели вовсе не полные женственности формы её тела. Дело было в её ранах. Синяках, ссадинах и мелких, ещё не до конца заживших порезах, исполосовавших её тело. Увидев их, Джон стиснул зубы и хрустнул костяшками пальцев. Санса, кажется, была шокирована не меньше, увидев многочисленные следы от смертельных ран на груди брата. Она словно боялась, что сейчас из них вновь потечёт кровь, и Джон умрёт у неё на глазах. Видя страх в её глазах он взял девушку за руку и приложил её ладонь к своей груди. Дал почувствовать частое биение своего сердца. А затем обхватил её талию, прижал сестру к себе и крепко поцеловал её в губы. Прямо сейчас Джон хотел бы отрубить Рамси Болтону голову и бросить её к ногам Сансы. Заставить ублюдка заплатить за содеянное кровью. Но Рамси далеко, за прочными стенами Винтерфелла, защищённый целый армией, так что с этим придётся немного повременить. Всё, что сейчас Сноу может сделать для сестры, так это подарить ей ласку. Нежно коснуться каждого её синяка и ссадины губами, облегчая боль. Заставить её трепетать. Изгнать навсегда образ любовника-садиста из её памяти и заменить его… собой. Джон больше не ощущает могильного холода. Пускай, это только на время, но впервые с момента своего воскрешения он чувствует в себе пламя жизни. На стоны и крики сбежались несколько дозорных, в числе которых был Скорбный Эдд, а так же Бриенна Тарт и её верный оруженосец. Все они ошибочно полагали, что случилось нечто страшное, и наследникам Старков нужна была помощь. Они готовы были ворваться в ту маленькую комнатку, в которой они укрылись, но дорогу им преградил огромный лютоволк, спавший прямо под дверью. Он обнажил зубы и издал тихое, но грозное рычание. Они помедлили, прислушались к стонам… покраснели, и один за другим, ушли. На рассвете Джона разбудил солнечный свет, пробившийся в комнату через небольшое окно. Он увидел нагую сестру, лежавшую с ним в одной постели. События прошлой ночи промелькнули у него перед глазами. Он задумался над тем, какими теперь станут их отношения. Смогут ли они всё это забыть, притвориться, что ничего не было. Списать на действие поганого эля безумный, приснившийся им обоим сон. А затем снова взглянул на Сансу, голова которой покоилась на его груди. Должно быть ритм его сердца успокаивал её, напоминал о том, что не все люди, которых она любила, погибли. Вот она и заснула, слушая его. И понял: Они не забудут эту ночь. Ведь Север всё помнит…