Ephemeral hope

Бекхен просыпается утром и с ужасом осознает, что сегодня понедельник, и хочешь или не хочешь, а в школу идти все же придется. Нет, дело не в том, что ему не нравятся нудные уроки и строгие учителя. Дело в одноклассниках, которые с самого первого дня пребывания Бекхена в старшей школе приписали мальчику звание козла отпущения. Поэтому каждый день для него превращался в сущий ад. Как только над ним ни издевались из-за его относительной женственности. Нормальные ребята же боялись с ним дружить, потому что тогда и их стали бы считать ненормальными, а лишние проблемы им были ни к чему. Единственное, что утешало паренька, — тот факт, что еще год — и он больше никогда не встретится с этими придурками. Еще немного потерпеть — и начнется новая и спокойная жизнь. Черная полоса пройдет, и белая затмит своим сиянием все плохое, что было до нее. Сейчас же Бекхен с ощутимым скрипом нежелания собирался в школу. Он снова будет один среди ненавистных ему людей. Одинокий, никому не интересный и не нужный. Что бы сказал умерший отец, если бы узнал обо всем этом? Скорее всего, отругал бы за то, что Бэк не может дать сдачи. Но он действительно не способен на это, по натуре будучи пацифистом и вообще крайне неконфликтным человеком. Ему было тяжело поднять на кого-либо руку и ударить, даже если этот человек того заслуживал. Каждый раз, занося руку для удара, он снова опускал ее. В последний момент его что-то останавливало. И Бэк всегда сожалел об этом позже, вечером, когда прятал фингал от мамы под капюшоном толстовки. Придя в школу, он тут же услышал издевательские восклицания, мол, достоинство у него между ног — явная ошибка природы. Тяжело вздохнув, он направился на уроки, скрестив за спиной пальчики на удачу: вдруг в этот раз прокатит и драки не будет. Видимо, удача в этот день была на его стороне, и никто его даже пальцем не тронул. После уроков Бэк зашел в свой любимый парк и разлегся прямо на траве. Спокойствие и тишина, изредка разбавляемая тихими разговорами прохожих и чириканьем воробьев. Это всегда успокаивало Бекхена, а иногда даже вновь поднимало ему настроение. Как и сейчас. Он расслабился и улыбнулся. — Один, а совсем не печалится. Эх, жалко, он меня не видит и не слышит, — сказал кто-то. — Я вот тоже совсем один. Мы в этом похожи. Бекхен оглянулся и увидел парня лет восемнадцати на вид. Добрые большие глаза, высокий рост, эльфийские огромные уши, торчащие из-под каштановой шевелюры — эту замысловатую внешность, не лишенную изюминки, завершала лучезарная улыбка. — Эм, вы следили за мной? — спросил Бэк с опаской. — Ты меня видишь?! — с восторгом воскликнул незнакомец. Бекхен кивнул, и парень запрыгал от счастья. — Я не понимаю, что такого в том, что я тебя вижу, — сказал он. — Поясню: меня никто не видит. Я фантом. Существо, плод воображения какого-то человека. Этот человек очень хотел, чтобы я существовал на самом деле. Нас таких не так уж много. В основном все фантомы очень злые. А я вот один такой добрый. Поэтому совсем один. Вот. — Как это, никто не видит?! — удивляясь и не веря словам незнакомца, сказал Бэк. — А вот так! Сейчас докажу. Он пытался остановить прохожих, строил им рожицы, улюлюкал. Но никто его не заметил. Даже больше, все будто проходили сквозь него. — Вот видишь, — грустно улыбнувшись сказал парень. — Извини, что следил за тобой. Просто это единственное, чем я могу заниматься. — Нет, не извиняйся. На самом деле, я просто смущен, что ты все видел. Я имею в виду мои школьные будни. — А, ты об этом. Знаешь, тебе нечего стыдится! А те придурки... Ох, как я их ненавижу. Задать бы им хорошей трепки! Жаль, что не могу. Хотя… Есть одна идея. — Тебя как зовут, чудо природы? — Пак Чанель, а тебя Бен Бекхен. Я знаю. Они оба улыбнулись. Бэк хотел пожать ему руку, но когда понял, что его рука пройдет сквозь руку Чанеля, неловко опустил ее. Новый знакомый печально улыбнулся и пожал плечами. — Мне очень приятно, — сказал он. — Мне тоже. — А, пошли ко мне домой. Думаю, ты все равно там уже был. — Был… — замялся Чанель, смущенно краснея. — Все в порядке. Главное, что в душ и в туалет за мной не ходил, — рассмеялся в ответ Бэк. — Что, если я скажу, что ходил? — спросил Чанель шутливо, и Бекхен еще сильнее рассмеялся вместе с ним. Остаток дня они провели вместе. Бекхен выяснил, что Чанелю восемнадцать и что он очень умный. Умеет петь и играть на гитаре, правда вот гитару человек ему не нафантазировал. Поэтому сыграть он Бекхену не может. Вечером Чан помогал ему делать уроки, запросто решая сложные задачи по математике и быстро управляясь со сложными формулами по физике. Наблюдая это, Бэк убедился, что насчет того, что Чанель умный, тот не соврал. Бекхен был рад новому другу. Жизнь была теперь не такой одинокой. Два дня выходных пролетели совершенно незаметно для обоих парней. Они разговаривали обо всем на свете. Чанель оказался веселым и забавным, и Бекхен очень хотел, чтобы тот был настоящим человеком. Он заслуживал это как никто иной. Но Чанель лишь фантом, плод воображения какого-то человека. Жуткая несправедливость, и, кажется, парень уже смирился с этим фактом. Когда Бекхен поднял тему, не жаль ли ему, что он всего лишь фантом и что не может полноценно радоваться жизни и лишен множества удовольствий, Чанель ответил: — Я рад жить, несмотря на то, что моя жизнь довольно ущербна. Но я могу слышать, видеть, а теперь ещё и разговаривать с тобой. Спустя столько лет одиночества у меня появился друг. Ты вряд ли представляешь, насколько я рад! — радостно воскликнул Чанель. — Не один ты был одинок, — фыркнул Бекхен. — Так что я правда могу представить твою радость. А ещё я её разделяю. — Нет, ты не можешь, - возразил Чанель, отрицательно помотав головой. — Ты был одинок не так долго. По человеческим меркам я тебе в дяди гожусь. Мне около тридцати лет. И я с самого своего появления на свет был одинок. — А как же твой создатель? Он тебя не видел? Не слышал? — удивленно спросил Бэк. — К сожалению, нет. У моего создателя был любимый человек. И я точная его копия. Один в один. Он так тосковал по нему, что создал фантомную копию любимого. Конечно, его можно понять. Но так он обрек меня на все это: на бессмысленное существование, на ущербную, практически без удовольствий, жизнь. До встречи с тобой я даже немного ненавидел его за это. А сейчас... Я ему благодарен. Ведь если бы не он, мы бы никогда не встретились. — Это так странно. Твоё существование, эта история. Она правдива? Это не плод моего воображения? Вдруг ты всего лишь тульпа. Не фантом даже, а непонятно что. — Я не тульпа, а фантом, - обиженно ответил Чанель, заметно поникнув от предположения Бэка. - И я докажу тебе это. В моих силах свести тебя с моим создателем. Чанель будто растворился в воздухе, а Бекхен осознал, что наговорил лишнего и сильно перегнул палку. С чего он вообще решил, что Чанель — тульпа? Потому что тульп создают одинокие, как он, люди. Но ведь многое не совпадало, а Бэк уже решил напрямую спросить об этом, чем и обидел, а возможно даже оскорбил Чанеля. У него впервые в жизни появился близкий друг, а он практически сразу умудрился задеть его за живое. "Бён Бекхён, у тебя талант просто! Только почему ты задел за живое своего единственного друга, а не тех придурков из школы?! Ты недоразумение Галактического масштаба!" - злясь на самого себя, думал Бекхен, засыпая. А завтра снова в школу. Но Чанель не станет для него отдушиной после изматывающих издевательств, не поддержит, не сможет дать пару советов. Да и вообще, кто дал гарантию, что он вернётся? Сворачиваясь калачиком, Бэк думал, что получил по заслугам. Но не хотел принимать тот факт, что Чанель ушёл, и возможно навсегда. Удивительно, как быстро Бекхен привязался к фантому. Они очень быстро сдружились, и Чан незаметно для самого Бэка стал практически незаменимым. Бекхен даже чувствовал как в его в сердце рушатся эфемерные надежды на дружбу. Они падали бесшумно от ударов неведомой стихии, осыпаясь осколками, заставляя Бэка болезненно сжиматься, вызывая в нем желание заплакать. Спустя полчаса душевных метаний, парень наконец уснул. А за окном, на улице стоял Чанель. Ветер не трепал его волос, лицо выглядело непривычно без яркой и наивной улыбки. — Я вернусь, ты только подожди... — сказал он еле слышно и снова растворился в воздухе. Бэк уже начинал забывать, как выглядит Чан. Все-таки они были едва знакомы, а потом он бесследно исчез. Парень начинал подумывать, что фантома на самом деле не было и это всего лишь игра уставших от одиночества сердца и мозга. Но хотелось верить, что Чанель есть, пусть и не с Бэком, главное, что он существует. Вдыхает ароматы сдобы и свежесваренного кофе с соседней булочной, беспечно гуляет по городу и улыбается всему миру своей широкой светлой улыбкой. Возвращаясь домой, он увидел Чанеля и представительного мужчину средних лет. Они сидели вместе на скамейке. Чанель что-то говорил человеку, а тот ему кивал в ответ, улыбаясь. Бекхен со всех ног кинулся к ним. Оказавшись рядом, он прокричал: — Ты говорил, что тебя никто не видит! Он выглядел очень рассерженным и впервые в своей жизни хотел рвать и метать. — Здравствуйте, молодой человек, — вежливо обратился к нему мужчина. Бэк рассмотрел его внимательнее: блондин, с раскосыми глазами, большим носом и пухлыми, чувственными губами. Целиком он выглядел аристократично, его белоснежная кожа будто светилась едва заметным сиянием. — Меня зовут О Сехун, — продолжил мужчина. — И я создатель фантома по имени Чанель. Бекхен потерял дар речи. Он смотрел то на Чанеля, то на Сехуна, силясь хоть что-нибудь сказать. — Вы его видите? — наконец выдал Бэк. — Теперь вижу. А раньше не видел, — ответил Сехун. — Меня чуть инфаркт не хватил, когда я увидел это чудо позавчера у себя дома в Гонконге. Уже было подумал, что по мою душу явился призрак моего бывшего возлюбленного. Но Чанель все объяснил. И попросил прилететь в Сеул. — Так Чанель правда фантом? — спросил Бекхен настороженно. — Да. Если бы его увидел Чонин, он бы нас обоих на кебаб пустил. Как видишь, мы оба живы, — усмехнувшись краем губ, ответил Сехун. — А кто такой Чонин? — Буду откровенен. Он мой возлюбленный. Услышав честный ответ Сехуна, Бекхен густо покраснел и прикрыл рот ладонью. — Не стоит так смущаться, — добродушно сказал мужчина. — Пойдемте в кафе, там будет удобнее разговаривать. — Думаю, что лучше поговорить либо у меня дома, либо на холме, — возразил Бэк. — Там нет лишних ушей. И мы сможем не опасаясь обратиться к Чанелю. Никто не увидит разговора с якобы ни с кем, и нас не сочтут за шизофреников. — Разумно, — кивнув в знак согласия, ответил Сехун. — Тогда пошли к холму. Бэк молча шел впереди, думая о том, что все это ему просто снится. Он щипал свои руки до боли, чтобы очнуться, но это не работало. Он не спит, все, что происходит — реальность, хотел этого Бекхён или нет. Вся троица благополучно забралась на холм. Сехун и Бэк пытались отдышаться, в то время как Чанель спокойно сидел на камне. Он даже румянцем не покрылся. — Плюс быть фантомом в том, что ты выглядишь всегда безупречно, — усмехнулся Сехун, силясь поправить свою прическу, которая растрепалась от сильного ветра. — Вот только то, что ты выглядишь отлично, никто кроме тебя самого обычно не видит, — сухо парировал Чанель. — Знаете, что меня удивляет в этой ситуации? Почему вы, Сехун, прилетели по просьбе какого-то там фантома из Гонконга в Сеул? — спросил Бэк, решая не тянуть кота за яйца. — Это вовсе не странно. Во-первых, этот фантом жутко похож на моего бывшего возлюбленного, будто его клонированная копия. А во-вторых, я осознал, какие муки Чанель испытывал из-за меня. К тому же, в предках у меня были шаманы, они же заводили себе фантомов, как верных слуг. Правда, в отличие от меня, делали это осознанно. Поэтому Чанель, как полноценный фантом, обречен на вечную жизнь, даже после моей смерти. Так что я приехал сюда загладить свою вину. — Странно тогда то, что вы его сразу не увидели. — Это моя вина, — ответил Чанель, вздыхая. — Я увидел свое фото с черной ленточкой. Тогда я подумал, что являюсь призраком, и не стоит тревожить Сехуна, который проливал слезы ведрами и ничего не ел и не пил. Было сразу заметно, что он потерял возлюбленного. Что было бы, если бы я явился перед ним? Поэтому я испарился. Позже, когда я случайно наткнулся на медиума, тот объяснил мне, что я не призрак, а фантом. Рассказал о всех плюсах и минусах моей будущей «жизни». Я решил найти Сехуна, чтобы предъявить свои претензии. Но когда пришел в дом, там жил уже другой человек. Приходили друзья Сехуна, новый хозяин ответил им, что тот уехал и попросил передать, чтобы его не искали. Так я и потерял его на долгие годы. Сначала я пытался его найти. Потом вовсе забил. Оказывается, Бог на самом деле любит троицу, потому что стоило начать искать в третий раз — я почти сразу его нашел. — Ясно… — ответил Бекхен задумчиво. — Сехун, вы поделитесь со мной своей историей? Все же интересно узнать, что толкнуло вас на создание этого лопоухого феномена. — Любовь, — немного погодя, ответил Сехун. — Сильная, самоотверженная, неконтролируемая. В молодости я и Чанель, мой возлюбленный, играли в рок-группе. Мы были не так уж известны. Но в родном городе нас знала каждая собака. Это была неудержимая молодость. Любовь нас объединяла, и несмотря на частые ссоры, мы все равно были вместе. Несмотря ни на что. И я думал, так будет всегда. Но как же я оказался неправ. Сехун шумно выдохнул, по-видимому, сдерживая подкатывающую к горлу истерику. — Мы с ним тогда снова поругались. Я даже не помню, по какой причине. Он сказал, что уезжает к родителям. Я крикнул в ответ, что пусть катится. Чанель уехал на мотоцикле. В ту ночь был сильный дождь, и мотоцикл потерял управление… — Он ненадолго замолчал, прикрыв глаза. Кадык все время двигался, и сам Сехун незаметно подрагивал. — Его выбросило с моста при скорости 120 км/ч. До сих пор не могу избавиться от мысли, что в его смерти виноват я. Если бы не встреча с Чонином в далеком Гонконге спустя год, я бы заживо похоронил себя. Вспоминать даже не хочу, что со мной было. Он достал зажигалку и сигареты из кармана легкого пальто и нервно закурил. Бекхен просто не знал, что сказать. Едва он приоткрыл рот, как Сехун произнёс: — Только жалеть меня не надо. Я сыт был этим по горло, когда уезжал из городка. Да и сейчас этого не переношу. Что было, то было. Бэк неловко кивнул. — Обменяемся контактами, Бён Бекхён, — продолжил говорить Сехун. — Вот визитка. Там записаны все контакты, включая пару социальных сетей. Если что понадобится или случится — пиши. Можешь и просто так писать, я не против. Ты жутко напоминаешь меня молодого. Я тоже был подростком нервным и немного зашуганным. Проблемы с одноклассниками? — Откуда вы это знаете? — удивленно спросил Бэк. — Сам таким же был, и надо мной тоже издевались в школе. Но кто теперь я и кто они? Мне даже думать смешно. У меня самолет через час, так что я поспешу. Был рад познакомиться с тобой. Бекхен же застыл в недоумении, прочитав содержимое визитки. Там было написано «О Сехун, композитор и лирик». Они даже не попрощались. Такси уехало, увозя Сехуна в аэропорт. Бекхен, слегка отойдя от шока, улыбнулся Чанелю. — Ты скучал? — спросил он. — Очень. А ты? Бекхен кивнул и уселся на камень рядом с Чаном. — Знаешь, что я понял? — произнёс Бэк спустя минут пять. — Надо идти к своей мечте несмотря ни на что. Сехун доказал мне, что при желании все достижимо. — А о чем ты мечтаешь? — Скоро узнаешь! Я подаю заявку на конкурс талантов! Время летело как бешеное. Приближался выпускной. И вместе с ним день рождения Бекхена. За прошедшие четыре месяца многое изменилось. Одноклассники больше над ним не издевались. Теперь большинство учеников его школы восхищались его пением. Будущее Бекхена было предопределено. Когда он выиграл гран-при на конкурсе талантов, его с руками и ногами заграбастало самое влиятельное агентство Южной Кореи. С помощью Сехуна был составлен очень удобный график, позволяющий Бекхену совмещать учёбу и выступления. Пока Бэк выступал нечасто, но во время пения на сцене светился счастьем. И Чанель, наблюдая за этим, тоже становился чуточку счастливее. Их дружба со временем переросла в нечто большее. В течение последнего месяца Чанель часто ловил себя на желании прикоснуться к Бекхену, обнять его и поцеловать. Он считал, он один влюблен, а Бэк воспринимает его всего лишь другом. Поэтому Чан держал все в себе, пока Бекхен не признался ему в любви. Несмотря на то, что Чанеля обрадовала эта новость, он попросил Бека разлюбить его. Тогда они в первый раз сильно разругались. Однако быстро остыли, и уже на следующий день Чанель вернулся, чтобы помириться. Бекхен зашёл в свою комнату, обнаружив Чанеля за просмотром фильма, который Бэк включил для него на ноутбуке перед своим уходом. Также Чанель любил слушать аудиокниги и музыку. Предпочитая инди-рок попсе. А фэнтези — детективам. Чан немного задремал, и Бэк бесшумно продолжил собирать свои вещи. Он не хотел отмечать свой день рождения с родными, желая уехать с Чанелем к океану. Тот его поддерживал всеми фибрами своей фантомной сущности. В итоге, немного повозмущавшись, родители отпустили своё чадо на побережье, поставив условие, что он позвонит, когда будет в отеле. Желательно не позже часа ночи. Бекхен тогда запрыгал от счастья, чем изрядно позабавил свою маму. Собрав вещи, Бэк притащил маффин с какао из кухни, чтобы немного перекусить. Учуяв запах маффина, Чанель проснулся. На часах было уже 23:55. — Бэк, у тебя есть свечка для торта? — спросил он слегка суетливо. — Да, а зачем тебе? — удивленно спросил Бэк, приподняв брови. — Говорят, что если задуть свечи и загадать желание ровно в двенадцать, то оно сбудется. Втыкай свечку в маффин, будем проверять. Бекхен рассмеялся и пошёл искать нужный предмет на полках. Покопошился он минуты три, и Чанель начал заметно нервничать. Найдя свечку, Бэк без раздумий воткнул ее в маффин и зажег зажигалкой. Он загадал желание, чтобы Чанель стал человеком, и задул свечи. Комната погрузилась в темноту. — Чёрт, где же выключатель? — ругнулся Бэк, шаря рукой по стене. Свет внезапно включился. Перед Бекхеном стоял Чанель. Только его очертания стали более ясными и четкими. Глаза его были расширенные от шока, рука сползла с выключателя. — Бэк, я... — дрожащим голосом сказал он. - Кажется... — Тихо, успокойся, — ответил парень, счастливо улыбнувшись. — Это сбылось моё желание. Он положил маффин на журнальный столик и немного боязно посмотрел на Чанеля. Первые их шаги друг к другу были очень робкими: они боялись, что это все сон, что стоит им подойти ближе — и все рассеется, словно мираж. Приблизившись, Чанель аккуратно дотронулся до плеча Бекхена, и это прикосновение дрожью отозвалось в самом сердце. Само же оно отбивало сумасшедший ритм, норовя вырваться из своего заточения. И оно стучало. А Чан мог прикоснуться, обнять и... Он обнял Бекхена одной рукой и прошептал: — С днём рождения нас. Бекхен еле заметно дрожал. И сжимал руками футболку на спине Чанёля. Он никак не мог поверить в то, что происходит. Чан робко поцеловал его в уголок губ, и Бэк очнулся. Чанель умиротворенно улыбнулся и притянул его к себе за подбородок. Поцелуй был нежный, без намека на пошлость. Чан осыпал его губы и щеки короткими поцелуями, сильнее прижимая к себе. Они так и стояли, даря друг другу бессчетное множество поцелуев. Когда они наконец оторвались друг от друга, у обоих слегка покалывало губы. — Я люблю тебя, — прошептал Чанель, обняв Бэка за талию и зарывшись носом в основание шеи. — Просто скажи мне, что ты останешься... Со мной... — Навсегда...