Дальше живи сам

Sam Smith — Writing on the Wall Стайлзу 17, но выглядит он совсем ребёнком, когда лежит вот такой беззащитный на простынях. Дереку хотелось бы сказать, что он выглядит спящим, словно сейчас проснётся, но это не так. Лицо у Стайлза бледное, отчего родинки на нём проявляются ещё ярче, отчётливее. Дерек хотел бы снова расцеловать каждую из них, но в больничной палате находится шериф, а проявляя чувства при нём, Дерек чувствует себя некомфортно. Впрочем… чувства? Какие ещё чувства? Когда Дереку два дня назад позвонил шериф и сказал, что Стайлз умирает, сердце Дерека перестало биться. Может, ему следовало бы кричать, рычать, бежать куда-то, пытаться спасти своего человека, но… Если его и посещали такие мысли, то они разом исчезли, как только Дерек увидел Стайлза, беззащитно лежащего на больничной койке. — Дерек, — вдруг зовёт шериф. — Он же ещё не умер. Прекрати выглядеть так, будто он уже в могиле. Похоже, на его лице написана такая боль, что даже шериф забеспокоился, а ведь он сам теряет своего единственного сына. Дерек знает, каково терять члена семьи, очень хорошо знает. Хейл должен поддержать шерифа, но он не может даже заставить себя посмотреть отцу Стайлза в глаза. — Простите, — хрипло бормочет Дерек. — Я… Я не должен был уезжать. — Не должен был, — неожиданно жёстко подтверждает шериф. «Если бы ты был рядом, то Стайлз бы сейчас не лежал при смерти», — повисает в воздухе. Стайлз практически всегда радовался жизни. Даже когда всё было очень и очень хреново, он умудрялся поднять настроение своему волку. Тем, что кормил его свежеиспечёнными панкейками. Тем, что залезал к нему на колени и щипал за щёки, растягивая губы Дерека в улыбку. Тем, что готовил им горячие ванны с ароматом апельсина. Тем, что был рядом. Дерек сжимает безжизненную тонкую руку Стайлза, вслушиваясь в пищание каких-то медицинских аппаратов. В тишине палаты раздаётся стук сердца шерифа, силившегося не разрыдаться, глядя на сына. — Я должен идти на работу, — не в силах выносить этого, говорит Джон дрогнувшим голосом, поднимаясь на ноги. — Идите. Я останусь и посижу с ним, — отзывается Хейл безразличным голосом. Прежде чем выйти, Джон задерживается в дверях палаты на секунду. — Ты не спишь и не ешь уже сутки, Дерек, — произносит мужчина. — Отдохни немного и перекуси. Дерек не хочет спать. Он не хочет есть. Дерек хочет, чтобы Стайлз очнулся. Ему так много надо сказать, что Хейл не представляет, с чего он должен начать. «Прости, что уехал»? «На кой чёрт ты полез в драку со Зверем?» «Я больше тебя никогда не оставлю»? Дерек корит себя за то, что уехал. Дыра в груди не давала ему покоя всё это время, саднила и будила по ночам, но он должен был, должен покинуть Бейкон-Хиллз. Должен был. Он должен был остаться рядом со своим мальчиком и не допустить этого. Не допустить его смерти. «Почти смерти!» — напоминает себе Хейл. — «Он всё ещё жив!» — Прости, Стайлз, — хрипит Дерек, едва сдерживая поток слёз. — Господи, прости, малыш! Стайлз всегда бесился, когда волк звал его малышом, а сейчас ничего. Ноль реакции. Всё то же противное пикание аппарата, поддерживающего жизнь в теле Стайлза. Тут уже Дерек не может сдержать рыданий. В детстве, когда маленький Дерек плакал, Талия вытирала ему слёзы рукавом и целовала в лоб. Она говорила, чтобы сын поднял голову и взглянул на звёзды. Такие далёкие. Такие прекрасные. Маленький Дерек любовался маленькими светящимися точками на тёмном небе, пока Талия обнимала его и шептала, что всё будет хорошо. Звёзды всё видят. Они помогут волчатам. С недавних пор Дерек искал свои звёзды в Стайлзе. Искорки в тёплых глазах. Созвездия родинок на спине. Теперь его собственная звезда медленно, но верно затухает, а Дерек ничего не может с этим поделать. Мама как-то рассказывала о чуде под названием Истинная Пара. Она считала, что ты можешь помочь своей Паре, вытащить её из самых худших ситуаций. Даже спасти от смерти. Дерек сейчас вспоминает об этом. Он никогда не верил во всю сверхъестественную мистическую чушь. Он верил в хохочущего Стайлза, когда Дерек валил его на кровать, щекоча поцелуями его шею. Он верил в гордого собой Стайлза, забившего победный гол в матче по лакроссу. Он верил в сонного Стайлза, которого сам же и будил в школу, а тот хмурился, отворачивался и бурчал про «ещё пять минут». Он даже верил в заплаканного Стайлза, который держал его за руку, не давая сесть в «Камарро» и умолял: «Дерек, не уезжай, ну Дерек, пожалуйста, ну пожалуйста, Дерек». Сердце Дерека сжималось. Он словно предчувствовал, что нечто плохое собирается произойти. И тогда Хейл сжал ладонь Стилински в ответ, вздохнул и произнёс: «Хорошо, я остаюсь» и остался. — Ничего не случится, если меня не будет какое-то время. Ты можешь писать мне и звонить, — и уехал. Стайлз был слишком гордым для смс и звонков. Стайлз был слишком гордым, чтобы просить помощи, когда понял, что проблема со Зверем зашла слишком далеко. И теперь гордый Стайлз умирает. Дерек потерял надежду. Дерек не знает, что ему делать, что, что, ЧТО?! — Все волчьи боги, которые меня слышат, — шепчет Хейл, чувствуя, как горячая капля медленно скатывается по небритой щеке. — Пожалуйста. Пожалуйста. Верните мне его. Мы Пара, Стайлз, — он наклоняется к лицу юноши, обдавая его кожу горячим дыханием. — Мы Пара, слышишь. Я так жалею, что оставил тебя. Чёрт возьми, Стайлз. Я тебя люблю, ты же знаешь. Очнись, ты мне нужен! Дерек кладёт голову на грудь Стайлза, вслушиваясь в слабый звук биения его сердца. *** Стайлз, знает, что это Дерек ещё перед тем, как открыть глаза. Это Дерек, его волк, его альфа, его Пара. И он здесь, снова с ним. Юноша открывает глаза. Он так долго не видел своего Хмуроволка, что и забыл, какие у него густые чёрные волосы, в которые так и хочется зарыться пальцами. Он так и поступает, но, как ни странно, Дерек на это никак не реагирует. Впрочем, ничего странного. Стилински всё понимает. Дереку больно. Его Дереку больно, и Стайлзу это не нравится. —Ну, Дер, перестань уже, — тихонько и как-то виновато бормочет парень. — Я же теперь в порядке. Ты только не уезжай больше, хорошо? Внезапно Дерек вскакивает и в ужасе делает несколько шагов назад. Его лицо искривляется в немой боли. —Хейл, ты чего? Понял, что теперь тебя не отделаться от моей болтовни? — неудачно шутит Стилински, кряхтя, встаёт с кровати и делает шаг навстречу Дереку. —Просто поцелуй меня, и я даже не врежу тебе за то, что уехал. — Нет! — всхлипывает Хейл, и Стилински обиженно надувает губы. — Да почему? — Нет! — волк бросается на Стайлза, и тот инстинктивно выставляет руки вперед, но Дерек проходит, словно сквозь него, двигаясь к кровати. Не успевает Стилински хорошенько охренеть от этого, как Дерек начинает орать. Орать так, что в ушах закладывает. Что стены больницы трясутся. Стайлз поворачивается к волку, готовый вызвать психиатра, причём им обоим, но не успевает. Его взгляд зацепляется за юношу, лежащего на больничной койке, на его больничной койке. Симпатичный такой юноша. Родинки по всему телу, пушистые ресницы, густые чёрные волосы. Стайлз в полном шоке опускает взгляд на самого себя, рассматривает свои ладони. Нет, это точно он. Получается, на постели только что умер его брат-близнец? Аппарат тонко и противно пищит, в очередной раз буднично и сухо оповещая, что очередное сердце очередного мальчишки остановилось. Этот звук перекрывается воплем Дерека, который быстро переходит в вой. В вой волка, только что потерявшего свою Пару. Стайлз понимает, что умер, когда на крики Дерека сбегаются люди. Все они проходят сквозь Стайлза, не замечая его. На плечо Стайлза ложится чья-то рука. Она совсем не такая тяжёлая и мрачная, как можно было ожидать. Юноша оборачивается и видит улыбающееся лицо женщины, которую всегда любил больше всех на свете. — Мама? — Стайлз чувствует подступающие слёзы и сглатывает противный комок в горле. — Мой Стайлз, сынок, — Стилински так старательно вслушивается в звучание этого голоса, что не сразу замечает ещё четыре фигуры за маминой спиной. — Пора идти, Стайлз, — Эллисон не улыбается, момент не тот, но в её глазах, как всегда мелькают улыбчивые звёздочки. — Я не хочу оставлять Дерека, — как-то беззащитно отвечает Стайлз, а Эрика тяжело вздыхает. — Все мы не хотели оставлять кого-то. Нам пришлось. — Но я ему нужен, — жалобно делает ещё одну попытку Стайлз. — Я был нужен Лидии, — отзывается Эйдан. — Но мне тоже пришлось её оставить. — Он присоединится к тебе, когда придёт его время, — Бойд непривычно тепло глядит на Стайлза. Мама обнимает его худые плечи. — Всё не так плохо, как ты думаешь, ребёнок. Теперь ты здесь. Со мной. — Он справится? — Стайлз смотрит на Дерека, рыдающего у его постели в окружении докторов. — Он сильный мальчик, — кивает Клаудия. — Пойдём, Стайлз. Не оборачивайся. Не смотри. И Стайлз уходит. А Дерек остаётся бороться. Теперь каждый день его ждёт увлекательная игра под названием «Попробуй прожить ещё один хренов день без него».