Рыба моя

Зрение Астартес вполне позволяло видеть в темноте, и трое действующих морнивальцев отслеживали продвижение морнивальца будущего, идущего к ним по воде. Луна давала достаточно света, чтобы темная фигура астартес отчетливо выделялась на фоне относительно светлого неба. Во время очередного шага Гарвель исчез. Только вода тихо плеснулась, смыкаясь над его головой. - Там, кажется, был омут? - ни к кому не обращаясь, в пространство спросил Аксиманд. - Воронка от снаряда, - поправил его Аббадон. Тарик с трудом сдерживал рвущийся наружу смех. Неожиданно вновь раздался плеск воды. В свете луны заблестела чешуя: рыбы массово пытались эмигрировать на сушу. Успешно допрыгала лишь одна, плюхнувшаяся прямиком на руки Тарику и там же и затихшая. Торгаддон удивленно на неё уставился, но выбрасывать пока не стал. Затем из воды поднялась уже знакомая фигура в доспехе, вновь пошла вперед, попутно снимая с головы длинные темные ленты. Когда она приблизилась, Аббадон подал голос. - Назови данное тебе имя. - Мне было дано имя Гарвель Локен, - мрачно прозвучало в ответ. В воду упала очередная длинная лента. - Каков твой ранг? - Я капитан Десятой роты Шестнадцатого Легиона Астартес. - Кто повелевает твоим мечом? - Воитель и Император. - Осветите его. Повисла тишина. Торгаддон, покосившись на все еще покоящуюся у него в руках рыбу, положил её к ногам и отодвинул заслонку фонаря, освещая мокрого и злого Локена. И честно попытался удержать рвущийся наружу смех. Получилось плохо. Локен откашлялся, снимая с уха очередную длинную водоросль и выбрасывая её назад в воду. У ног Торгаддона забилась перепуганная рыба - неведомое бронированное чудище добралось до неё и на суше. Очередное трепыханье снова закинуло её на руки Тарику, где она почему-то чувствовала себя в безопасности. - Вот она, рыба моей мечты, - сквозь тихие смешки выдавил Тарик. - Которая у тебя в руках или которая водоросли с ушей стоит снимает? - не удержался Аксиманд от напрашивающегося вопроса. Торгаддон расхохотался в голос вместе с Аббадоном и самим Локеном. Торжественность момента была беспощадно разрушена. Впрочем, ничего плохого в этом не было.