Малышка проснулась из-за леденящего сердце чувства, будто бы сквозь тебя проходит призрак. Когда мурашки перестали бегать по спине девочки, Фриск доела оставшиеся ириски. После завтрака, человек оделась в новообретенную одежду и вышла на улицу. Заглянув в сундук сапфирового цвета, малышка нашла там приличный мешочек золотых и парочку яблок со вкусом мармелада. Уложив все в свой потяжелевший рюкзак, человек продолжила просмотр достопримечательностей. Гражданские были приветливы и милы с девочкой, из-за чего той уже начало надоедать махать рукой всем встречным.
Зайдя в "БИЛИОТЕКУ"*, Фриск достала первую попавшуюся под руку книгу и начала читать о барьере. Когда малышка дочитывала книгу, в библиотеку неторопливо зашла динозаврик, с большой тележкой по-видимому ненужных книг. Завалив мангой бедного библиотекаря, белочешуйчатый, с крапинками темного хаки, а на животе с грудью темно-желточешуйчатая начала рассказывать ему, как правильно расфасовать тома соответствующей линейки. Ящерка настолько сильно увлеклась, что не заметила уходящего человека прямо под своим носом.
Фриск, от нечего делать, начала стучать во все закрытые двери. Большинство домов молчало на постукивание, хотя один житель не открывал только из-за того, что ему хотелось слышать стучание вновь и вновь. Так как малышке никто не открыл, она пошла в неподалёку стоящий бар "У Гриллби". Приятная расслабляющая атмосфера, запах виски и прочего алкоголя тут летали, как будто были рождены с этим местом. Бармен Гриллби был "огоньком" этого заведения, в прямом и переносном смысле. Телосложение обычного среднестатистического мужчины, только вот вместо кожи был синий огонь, а пальцы, глаза и прическа переливались в желто-оранжевый цвет. На живом факеле одета белая рубашка, тёмные брюки на подтяжках, чёрные фартук и галстук. Чёрные квадратные очки, держащиеся на невидимых ушах и носу подчеркивали загадочность бармена.
Осторожно подойдя к стойке, Фриск тихим голосом попросила стакан воды. Бармен сначала промолчал, но потом сказал, что воды нет. Почесав щеку с отклеивающимся пластырем, малышка спросила, знает ли Гриллби Санса.
- Ой, не напоминай о нем, прошу. - бармен закрыл рукой лицо под очками. - Хоть он и постоянный посетитель, но этот скелет никогда не платит. А ещё, засиживается тут до поздна настолько, что мне приходится тащить его домой. Помню, один раз я не мог его отнести и позвал Папайруса. Лучше бы не звал...
Фриск смиренно выслушала дилему о несправедливости поспешных выводов младшего скелебро. Маленькая тем временем аккуратно отрывала грязные пластыри и кидала в карман. Когда Гриллби закончил, девочка вышла из бара, сразу же столкнувшись с огненной леди лилового цвета. Огонёк лишь фыркнула и зашла в здание. Фриск вновь почесала щеку, на этот раз без пластыря и пошла к особняку камуфляжного цвета. С крыши неаккуратно свисала праздничная гирлянда, а на двери висел рождественский венок. Зайдя на крыльцо, Фриск осторожно постучала в дверь. В особняке поднялся шум бьющейся посуды, падания чего-то тяжёлого, маты, после чего шатающийся низкорослый скелет с шарфом на лице открыл дверь малышке.
- привет ребятенок. к,ик, поживаешь? - Санс оперся механической кистью о косяк двери. На этот раз запах спиртного разносился от ширококостного на всю округу. - ты там ещё не поломал** что-нибудь?
Фриск отрицательно помотала головой из стороны в сторону, после чего пролезла в квартиру скелета, который тут же упал и заснул. Малышка осторожно подняла улыбчивого, который, к счастью оказался не таким уж и тяжёлым и дотащила до дивана, куда благополучно бросила Санса. Ширококостный не возражал и продолжил спать, пока девочка рассматривала его жилище. Если тут когда-либо проводилась уборка, то она была здесь лет эдак пять назад. Везде разбросаны носки разной свежести, множество пустых и полупустых бутылок, ну и пакеты от чипсов. Прям нора настоящего холостяка. Фриск поднялась на второй этаж и зашла в первую попавшуюся комнату.
Здесь хоть и было пыльно, но зато куда чище, чем в гостиной. Столы, кровать и шкаф были накрыты полупрозрачным полотном, будто дожидаясь возвращения блудного хозяина. В комнате была ещё одна дверь, только она не захотела открывать свои секреты малышке, тщетно пытавшейся попасть в запертую комнатушку. Решив, что больше здесь ничего интересного нет, Фриск поплелась в другую комнату, предварительно рассмотрев картину с бутылкой старого красного вина. Поняв, что тут слишком жарко, малышка сняла зимнюю одежду и вошла в комнату Санса в своем обыденном комбинезоне со свитером.
Если говорить честно, то комната ширококостного больше походила на замусоренную кладовку с мини ураганом из носков в углу. Вместо кровати на полу лежал матрас, пропитанный всеми оттенками алкоголя, плюс ещё и заваленный носками и неаккуратно прикрытый одеялом. Посередине комнаты валялась перевернутая беговая дорожка, заставленная бутылками и стеклянными бокалами, рюмками и стаканами. В углу скромно стоял камод, на котором ютился лампа-торшер. Запах тут был затхлый, как будто бы спирт разлили пару лет назад и с тех пор не проветривали. Фриск, решив что этому месту необходим свежий воздух, открыла все окна, впуская сквозняк. Как только столетний запах виски исчез, а носки отправлены в стирку, малышка села рядом с укрытым одеялом Сансом, предварительно закрыв окна и дверь. Скелет тихо посапывал, заражая сонливостью девочку, из-за чего та вскоре уснула. Костяная кисть аккуратно погладила Фриск по голове, после чего накрыла одеялом. Выспавшийся Санс положил ноги малышки на диван и довольным взглядом окинул свою прибранную нору.
Сон Фриск.
Тьма. Тёмная. Очень тёмная. Я не чувствую ничего, кроме своего дыхания. Ни ног, ни рук как будто не было и не должно быть. Только пустота, давящая душу, не давая той жить. Постепенно я начала чувствовать кончики своих пальцев. Замерзшие, безжизненные, как у мертвеца. Немного времени спустя, я смогла ощутить свои кисти и лодыжки, а позже и все тело, к которому были прикреплены холодные присоски. Воздуха не было, зато что-то склизкое, неприятно желейное, холодное обступило тело малышки. Мне поскорее захотелось выбраться из этого тихого ада. После многих попыток шевельнуть хоть пальцем ноги, я не сделала и движения. У меня начались приступы клаустрофобии, из-за чего я начала задыхаться, мысли спутались, ревя о помощи.
Вдруг, что-то тёплое коснулось моей макушки. Страх ушёл, а по телу побежала волна тепла, как будто меня вывели на солнце. Чья-то ладонь потрепала мои волосы и больше не трогала меня. Постепенно тепло уходило, а страх вновь пробежал мурашками по коже. Когда меня снова охватил холод, было чувство, что чего-то в моей груди не хватает. Чего-то очень важного. Только я не могу понять.
Внезапно кто-то схватил меня за плечи и начал легонько трясти. Сильней и сильней, приводя в чувство. Будто этот кто-то хотел вытащить меня отсюда.
Я проснулась из-за того, что меня тряс Санс, на лбу которого были видны испарины. Он выглядел испуганным, будто бы видел мой сон.
POV Frisk end
.
Когда малышка легонько оттолкнула ширококостного, тот заметно успокоился и сел около ног человека. Что-то его явно беспокоило. Санса из раздумий вырвала Фриск, дергая того за рукав грязного хирургического халата.
- что ты хочешь? извини, но из еды у меня только чипсы и лапша быстрого приготовления. - Фриск подняла ладонь, сжатую в кулачок, после чего выпрямила указательный и средний пальцы. - значит лапша. хорошо, подожди немного.
Санс встал с дивана и пошёл в кухню. Вскоре послышалось позвякивание тарелками, включение чайника, грохот падающих коробок, а так же шелест пакетов. Через несколько минут сидения на попе ровно, Фриск принесли миску с горячей лапшой и вилкой. Малышка села на пол и включила телевизор, не забывая накручивать лапшички на столовый прибор, а после съедать. Санс же, взяв бутылку с полусладким вином, налил алкоголь в стеклянный стакан и начал трапезничать вместе с Фриск. По телевизору шло ТВ шоу с непосредственным участием Меттатона, где робот советовал беречь свою жизнь и не устраивать пустых бойней. В целом, мрачноватая программа. К середине серии девочка уже доела свою лапшу, а Санс пил третий стакан, из-за чего его щеки покрылись румянцем ультразелённого цвета. Довольно икнув, скелет потрепал малышку и начал:
- тебе здесь долго, ик, оставаться нельзя.
