I
– Неужели в этой гребанной Канаде закончились все нормальные отели? – бубнил под нос Нортуг, пытаясь справиться с заклинившим замком. – Ага. Видимо, нормальные соседи тоже. – Донесся до ушей норвежца презрительный голос. Вздрогнув то ли от неожиданности, то ли от знакомого тембра, Петтер обернулся. Неподалеку, прислонившись плечом к косяку, стоял не кто иной, как Маркус Хелльнер. Судя по тому, что на нем по-прежнему был надет дорожный костюм, он и сам только недавно заселился в этот номер. – Опять? – вздохнул Нортуг. – Ты меня что, преследуешь? – Да больно ты мне нужен. – Хмыкнул Маркус. – Есть чего в рот кинуть? – Петтер сбросил тяжелые ботинки и расстегнул куртку. – Ну, могу предложить тебе китайскую кухню. Видя, как бровь норвежца ползет вверх, Хелльнер обнажил зубы в оскале. – Там пара жуков на подоконнике валяется. Разогреть? После того, как чемоданы были разобраны, а спортсмены обменялись всеми колкостями, которые были в запасе, пришло время осмотреть номер. Номер, который уготовил им кучу сюрпризов. Во-первых, выяснилось, что одна из кроватей была сломана. Выяснилось это чисто случайно после того, как Маркус на нее сел. Под хлипким матрасом и мощным шведом с треском надломились сразу три рейки. Кое-как общими усилиями мужчинам удалось их поправить. В одной из тумбочек оказался засохший кактус. Петтер тут же пошутил про то, что из него пытались нацедить текилы, но не получилось, и потому бедное растение в наказание засунули умирать в темноту. На это Маркус криво ухмыльнулся: – Время идет, а ты с твоими шуточками не меняешься. – Его голос звучал добродушно. Добравшись до санузла, они обнаружили, что душевая лейка не работает. Завершающим аккордом стал отвалившийся вентиль от крана с горячей водой. Вернее, крана, откуда по идее должна была течь горячая вода. Все это означало, что понежиться под согревающими струйками душа они смогут в ближайшее время только на тренировочной базе – минимум завтра утром. Вернувшись в комнату, Петтер внимательно изучил окно и пришел в ярость. – Хелльнер, ну, вот скажи мне, какого хрена нас, спортсменов высочайшего класса, селят в такие отели? Из окна дует! Да будь я даже бомжом, я бы не заселился сюда! Хуже отели только у вас в Швеции! – Не нарывайся, Нортуг. – Маркус сердито сдвинул брови. – Да ты ладонь к раме приложи! Она у тебя заледенеет сразу! Не дожидаясь ответа шведа, Петтер схватил того за руку и приложил его раскрытую пятерню к стеклу. Маркус и правда почувствовал холод. А еще приятные покалывания на коже, потому что Нортуг продолжал накрывать его пальцы своей ладонью. – Н-ну… – наконец промямлил растерявшийся Маркус. – Ты прав. С некоторым сожалением швед проследил за тем, как Петтер убирает свою руку в карман и отходит от окна. – Что делать будем? – спросил Хелльнер. – Спать ложиться. Чем быстрее заснем, тем быстрее этот чертов день закончится.II
– Эм… Петтер? У меня тут проблемы… – Чего случилось? – Нортуг повернул голову и внимательно посмотрел на стоявшего возле своей кровати Маркуса. – Мне, кажется, забыли одеяло положить. – Может, пододеяльник? – Нет, одеяло... Двумя пальцами швед поднял тонкую ткань пододеяльника и продемонстрировал пустоту в нем. – Можешь лечь ко мне. – Спокойно предложил Нортуг с абсолютно невозмутимым видом. – Ага, сейчас! Я просто покрывало не буду убирать и все. – Ну, хочешь, я схожу на ресепшн, поскандалю и выбью другой номер? – Нортуг, я это сделал уже сразу, как увидел эту комнату. Нет других номеров. А на Канаду тем временем опустилась ночь, принеся с собой влажный холод в паре с острым ветром. Нортуг, лежа в постели, слушал завывания этого ветра за окном, которые смешивались со звуками возни, доносившимися с соседней кровати. Очевидно, что швед никак не мог найти удобную позу, или не мог согреться. Петтер не знал, в чем дело, но это шуршание начинало его раздражать. – Ну, все! – в какой-то момент гаркнул норвежец и включил лампу. – Ты успокоишься или нет? – Не ори! – зло ответили ему из-под покрывала. – Сколько хочу, столько и буду успокаиваться. – Хелльнер, прекращай цирк и перелезай ко мне, если причина в том, что тебе холодно. Я тебя не съем. – Петтер и правда выглядел вполне безобидно. На первый взгляд предложение Нортуга согреться естественным путем казалось более разумным, чем перспектива продолжать бесполезную возню под тоненькой тканью. Маркус смотрел на норвежца, сидящего на своей постели в форменной теплой толстовке, шортах и с наброшенным на плечи одеялом, и думал. – Я долго ждать не буду. – Серьезно предупредил Петтер. Решение принялось само собой. Маркус разместился между разведенных ног Петтера, прислонившись к его груди спиной. Довольно лыбящийся Нортуг сомкнул руки, запахивая одеяло и укрывая одновременно и себя, и шведа. И пока Хелльнер молчал, пытаясь удобнее устроить свои длинные конечности, Петтер внимательно изучал его шею и затылок. Любой, кто увидел бы этот взгляд со стороны, всерьез бы испугался за Маркуса, ведь именно так сладкоежка смотрит на хорошую плитку шоколада. – И что, мы так всю ночь просидим? – ерзая, спросил Хелльнер. Ему было неловко из-за того, что его поясница прижата к паху норвежца. – Я не против. Мы сто лет не виделись, можно воспользоваться моментом и поболтать. – Я бы лучше сейчас горячим душем воспользовался… - простонал Маркус. – Да ладно тебе, нормально сидим. – Пальцы Петтера нашли под одеялом руки Хелльнера и теперь мягко поглаживали их. В этот момент швед был рад, что у его свитера длинные рукава – они скрывали мурашки, мгновенно ринувшиеся по коже от прикосновений Нортуга. – Расскажи мне, как твои дела. – Попросил норвежец, ведя носом снизу вверх по шее Маркуса и глубоко вдыхая его приятный запах. – Дела хорошо. – Хелльнер подрагивал, но не от холода. – А еще я в Италии был на отдыхе. Интересно? – Да-да! – Поспешно ответил Петтер, невесомо касаясь губами чувствительного участка под ухом. – Мне очень интересно! – Там красиво… – дыхание сбивалось. – Покажешь мне свой загар? – Нортуг запустил свои пальцы в темные кудри Маркуса и повернул его голову, чтобы было удобнее завладеть пухлыми губами. Они целовались медленно и аккуратно. Петтер боялся спугнуть Маркуса, а тот в ответ просто не мог понять, кого в этот момент слушать – мозг или сердце? Окончательно Хелльнер все решил, когда ладонь норвежца пробралась к нему под свитер и нежно погладила накаченную грудь. Сколько раз он принимал такое решение? Всегда, когда останавливался в одном отеле с Нортугом.III
Rykka – The Last Of Our Kind
Шведу нравилось ощущать приятное тянущее чувство внизу живота, которое мгновенно появлялось, как только Петтер принимался ласкать его тело. Он проделывал это сотни и тысячи раз, а потому знал все особо чувствительные местечки Хелльнера. Вот и сейчас норвежец будто невзначай задел соски Маркуса, заставив того дернуться и случайно прихватить зубами его губу. – Кусаться вздумал? – улыбнулся Нортуг, влажно чмокая шведа в подбородок. Тот отвечать не собирался, довольно жмурясь и поворачивая голову, открывая Петтеру свободный доступ к своей шее. В какой-то момент Маркусу стало мало колких прикосновений к своей коже, и он ловко перевернулся, оказавшись на норвежце, и ощущая его сердцебиение рядом со своим. Тот поймал ладонями лицо Хелльнера и тепло улыбнулся. Они снова нашли губы друг друга и продолжили наслаждаться моментом. Норвежец ухватил ягодицы Маркуса и крепко их сжал, а затем громко хлопнул по ним ладонями. – Ай! – тут же подал голос швед. – Следы же останутся! Как я их потом на медицинских обследованиях объясню? – Я могу прийти и объяснить все за тебя. – Петтер продолжал с упоением мять упругий зад Маркуса. – Вот не надо!.. И давай… – Да заткнись ты уже! – Нортуг аккуратно столкнул Хелльнера с себя и сел на него верхом. Швед смотрит, как Петтер быстро скидывает толстовку и тянется к нему, чтобы сделать то же самое. Маркус приподнимается и вытягивает руки, позволяя тому снять одежду и с себя. В следующее же мгновение норвежец принимается вновь ласкать любимое тело руками, упершись при этом своим лбом в лоб Хелльнера. Он хочет быть еще ближе, и шепчет шведу в губы что-то невнятное на норвежском. Ладонь скользит по светлой коже ниже и ниже. Маркус шумно дышит, ощущая теплые пальцы, которые пробираются под резинку спортивных брюк. Когда Петтер кладет ладонь на уже твердый член Хелльнера, тому кажется, что сквозь его тело проводят электричество, и удивляется, как он еще не свихнулся от этих ощущений. Он сам рвется навстречу прикосновениям норвежца, а тот лишь сжимает пальцы сильнее и, улыбаясь, оставляет на губах и шее жадные кусающиеся поцелуи. Маркус специально сильно прогибается в спине, демонстрируя свой зад в лучшем свете, когда обхватывает вспухшими губами бархатную головку члена Петтера. Норвежцу сносит крышу от этого зрелища, он захлебывается в этих горячих влажных ощущениях и совершенно не стесняется своих хриплых стонов. Нортуг запускает пальцы в волосы Хелльнера и сам направляет его, двигаясь бедрами и изредка морщась, когда зубы шведа слишком неаккуратно задевают выпирающие венки. В какой-то момент Петтер останавливает Маркуса и наклоняется, чтобы подарить ему благодарный поцелуй, а затем укладывает его на спину и нависает над ним. Рука норвежца юркает меж разведенных ног Хелльнера и любовно гладит кожу бедер, ласкает напряженные мышцы, нежно проводит между двух упругих половинок. В такие моменты Нортуг становится очень аккуратным и внимательным. Он ловко обводит чувствительное колечко пальцем и несильно массирует. Уже от этих прикосновений Маркус ловит ртом воздух и цепляется за мощные плечи Петтера. Его тело дрожит от предвкушения, и он не выдерживает, прося норвежца больше не медлить. Тот улыбается в ответ и совершает пару быстрых движений – свешивается с постели, ныряя рукой в сумку и извлекая из нее флакончик с прозрачной жидкостью и презерватив. Нортуг тратит всего лишь несколько секунд на то, чтобы раскатать его по члену, и выдавить немного смазки на пальцы, но Хелльнеру кажется, будто проходит целая вечность. Когда наконец швед чувствует, как Петтер принимается медленно проникать в него, он железной хваткой обвивает его шею и притягивает ближе к себе. В данный момент его мало заботит удобство позы, ему становится необходимым чувствовать Нортуга максимально близко. Норвежец медленно двигается, успевая терзать кожу Маркуса там, до куда может дотянуться. Оба захлебываются стонами и целуются так страстно, будто хотят выпить друг из друга душу. Хелльнер обхватывает Петтера ногами и выгибает спину, всем телом ощущая ритмичные толчки. Волна наслаждения накрывает обоих с головой, заставляя яркие звездочки плясать перед глазами. Нортуг ловит взгляд Маркуса и не отводит своего, продолжая вминать шведа в хлипкую постель. Каждый тонет в глазах другого, пальцы переплетаются, а губы сталкиваются снова и снова. Швед чувствует, как Петтер наращивает темп и ускоряется, рукой обхватывая его член, но уже сильнее и увереннее, нежели в самом начале их вечера. Ладонь скользит по нему, гладя нежную кожу и сдавливая головку, на что Маркус реагирует очень бурно, почти срывая голос и оставляя на спине и плечах Нортуга красные полосы и еле заметные царапины. Петтер рвет голос следом, делая еще пару сильных толчков, а затем обмякая и падая на Хелльнера сверху. Обессиленные, оба тяжело дышат и молчат еще некоторое время, а потом Петтер сползает с тела любовника и ложится рядом. Поцеловав Маркуса в макушку, норвежец притягивает его к себе и крепко обнимает. – Ну что, согрелся? – хрипло спрашивает Нортуг, следом прочищая горло. – Еще как… – швед довольно улыбается. – Только скоро снова замерзнем. – Ничего страшного. – Петтер лениво рисует пальцем на плече Маркуса узоры. – Ночь длинная, согреемся еще. – Нортуг, кажется, мы договаривались этого больше не делать… – Да это было в последний раз, честно.IV
В столовой с утра Петтер и Маркус появились вместе. На шведе был надет свитер с высоким горлом. Эта мера была принята не из-за холода, а потому, что с утра шея Маркуса расцвела пестрыми засосами всех оттенков. Нортуг с самого пробуждения отпускал шуточки на этот счет, а швед только улыбался и отвешивал ему легкие подзатыльники. Злиться на Петтера он не мог. За одним из длинных столов по разные стороны друг от друга сидели шведские и норвежские лыжники. Находящиеся напротив Тео Петерсон и Эмиль Иверсен то бросали взгляды на Петтера и Маркуса, то переглядывались между собой. В какой-то момент Эмиль наклонился к Тео. – Я же говорил! – быстро зашептал он. – Говорил, что моя идея сработает! Смотри, какие они веселые! И совсем не ссорятся. Вон-вон, Петтер ему даже кашки положил. – Да уж… – задумчиво протянул Тео. – Так бы он ему эту кашку вылил прямо на голову… – Так-то! – Иверсен задрал нос и победно улыбнулся. – Мои идеи всегда работают. – Ну, знаешь, ты бы сам вчера слышал себя. «А давай заселим их вдвоем в самый отстойный номер, ведь общие неприятности сближают, бла-бла…». Бред же. – Но получилось ведь! – не унимался норвежец. – Я молодец? Петерсон проводил шведско-норвежский дуэт, севший за отдельный столик, внимательным взглядом и решил не торопиться с выводами.