Механика власти

Чайные кусты от Арнитана разрослись далеко на запад. Уже больше ста лет никто не заботился о посадках, ранее трепетно оберегавшихся. Небольшой участок обрабатывала фабрика Стейтона, ставшая монополистом в этой области, как и во многих других. Парадокс — чая росло больше, но он становился все дороже, и все меньшее количество семей даже в городе могло позволить себе покупать его. Тревор медленно шел между кустов. Большая их часть вымахала на несколько метров, масляно-зеленая крона скрывала тяжелое, тусклое небо. Был самый расцвет утра. В хорошие дни в это время можно было увидеть грузное апельсиновое солнце, придававшее низким облакам оттенки от зеленого до сизого, но сегодня день был не таков. Тревор и его стадо ушли из-под открытого неба еще на рассвете, но и днем под зеленой кроной было сумеречно. Стадо ползло лениво. Тревор вытащил губную гармошку и сыграл несколько тактов, стегнул тонким кожаным хлыстом ближайшую гусеницу, и все пошли бодрее. Пятьдесят механических жестянок несли на спинах резиновые бурдюки. Они шли уже несколько часов, но почти все еще передвигали скрипящие членистые ножки легко — бурдюки были пусты. Воды не было. В этом смрадном, влажном мире стадо Тревора за долгие часы не нашло и пяти галлонов чистой воды. Положение становилось все хуже. Вдруг жестянки, по цепочке прочесывающие кусты в поисках драгоценной жидкости, остановились, будто по команде. Пока Тревор нагонял их, те плотно сгрудились, не давая ему разглядеть находку. Одна гусеница взбиралась на другую, скрежетали медные усики и лапки, бурдюки терлись друг об друга и скрипели. Пастух сердито выдохнул в кислый металл, недовольная трель разнеслась меж чайных кустов. Стадо нехотя выстроилось, открывая свою находку. Находка была, пожалуй, ярдов пять в длину, и в обхвате — точь-в-точь как бедро худосочного Тревора. Судить было сложно — пластинчатый, латунно-черный змей свернулся в кольцо. Громыхнула неудачно прикрученная пластина, из-под которой вырвалась струйка пара, металл скрежетнул по металлу. Тревор моргнул, не доверяя глазам, и наклонился — ошибки быть не могло. У самой головы была нацарапана эмблема воздушных пиратов — шестеренка с перекрещенными гаечными ключами под ней. Стадо вдруг отступило, раздалось шипение и лязганье. Змей потянулся ввысь толстой шеей, страшная голова остановилась на уровне роста пастуха, стеклянные глаза уставились прямо в лицо. — Что ж, — скрипучим голосом произнес змей. — Раз уж вы нашли меня... Я — Элсиллег. — Это… невозможно! — воскликнул Тревор. Имя было безусловно знакомым — из сказок, которые ныне покойная мать еще лет десять назад рассказывала сыну на ночь. Элсиллег был механической, разумной анакондой, спутником самого грозного воздушного пирата всей страны Виктора Шерридана. — Ну конечно, — проскрежетал змей. — Все верят в Виктора, но никто не верит в меня. Юноша, вежливые люди представляются при знакомстве. — Это же… легенды! Воздушных пиратов нет! И как ты можешь существовать? Механизмы не разумны, и потом… Анаконда?! Кому может прийти в голову делать механическую анаконду? — Тревор ущипнул себя за руку и продолжил с сарказмом: — Разумеется, только тому, кто грабит дирижабли. В полете, как и в грабеже, ползучая металлическая труба — то, что нужно. — Скажите, юноша, — змей подпер голову хвостом, — вы верите в нашего короля? — Ну конечно же. — А в то, что он неустанно заботится о благе своих подданных? — Нет, не верю. Я знаю это. — В таком случае, вы менее разумны, чем я. Поверьте, пираты существуют — есть Шерридан, и многие другие. Есть гениальные умы, которые способны создать нечто гораздо большее, чем механическая змея. И есть множество вещей, о которых вы, как типичный житель этой страны, не имеете ни малейшего понятия. — Но анаконда! — воскликнул Тревор, еще в детстве пораженный этим названием. — Это не случайность. Мой создатель был вдохновлен легендами Индии — вы слышали об Индии? — и рассказами о огромных змеях, сила которых превосходит силу любого человека или животного, но чей нрав не позволяет им становиться врагами людей. Теперь, когда мы немного разобрались, безымянный юноша, позвольте попросить вас об услуге. Случилась неприятность и я оказался в этом лесу… — На этой плантации. Это кусты. — Хорошо. Среди этих кустов меня по трагической случайности оставил Виктор, мне нужно снова найти его. Как вы понимаете, мое существование поддерживает пар… Но здесь совершенно нет чистой воды, пригодной для моего тела. Помогите мне. Помогите мне найти воду, найти Шерридана — и я отплачу вам. — Чем же? — Знания, деньги, — Элсиллег покачал головой из стороны в сторону. — Впрочем, нечто подсказывает мне, что вы выберете деньги. — Идет. Вознаграждение мы обсудим, — сказал Тревор, доставая гармошку. Гусеницы по команде рассредоточились и ускорили прочесывание кустов в поисках родников, ручьев и речушек. Пастух спросил у нового спутника: — Чего ты ждешь? — Нет воды — нет пара. Нет пара — нет движения, — флегматично сообщил тот. Тревор с опаской посмотрел на змея. Тащить его — огромного, лязгающего, говорящего, — не хотелось. — Сколько воды тебе нужно? — Обычно — половины галлона было бы достаточно на несколько часов непрерывного движения, но некоторые отсеки моего тела повреждены, нарушено давление… Думаю, расход будет в несколько раз больше. Нам нужно скорее найти воду и добраться до поместья Арнитан, там в ближайшие несколько дней будет Виктор. Отсюда до него около пятнадцати миль. Тревор был на хорошем счету у хозяев, они считали его лучшим из пастухов — никто так мастерски не манипулировал гусеницами и никто не привозил больше воды, чем он. Если ему придется вернуться домой, словно ничего не случилось — а так и придется поступить, если змей лжет, значит, он должен привести стадо в сохранности, и привезти воду. Того, что они уже нашли, слишком мало. Будь у Тревора под рукой хоть какие-нибудь инструменты, он приладил бы отошедшие пластины к телу Элсиллега и залил имеющуюся воду, но инструменты были только в доме хозяев. Если повреждения серьезны, три с трудом собранных галлона воды превратятся в пар и уйдут впустую, или прольются на землю. Нужно найти хороший источник в ближайшее время. А пока Элсиллега придется нести. Тревор вздохнул и опустился на колени, огромный змей понял все без слов и забрался на его плечи. Обернув свободным кольцом шею пастуха, он оставил остальное тело висеть за его спиной. На удивление, оно оказалось почти легким. Тревор поднялся и пошел за стадом, оборачиваясь, чтобы посмотреть на тянущийся по земле длинный хвост. — Вам не тяжело? — учтиво поинтересовался Элсиллег, и пастух помотал головой из стороны в сторону. Змеиная голова, качающаяся сбоку от его собственной, пояснила: — Особый сплав, легкий, но прочный, Виктор создал его специально для меня. Гусеницы обнаружили небольшой источник только через несколько часов. Тревор немного изменил курс, чтобы подойти ближе к дороге на Арнитан, и это оказалось верным решением. Уже под светом ручного фонаря он увидел, что стадо заполнило все бурдюки. Их маленькие усики тоже светились в тяжелых сумерках под чайными кронами. Осторожно сняв с шеи Элсиллега, Тревор отметил источник на карте, и уложил змея на землю — еще в самом начале пути тот предупредил, что скоро отключится, и объяснил, как залить воду, чтобы запустить его механизм заново. Пастух подцепил нужную пластину-чешуйку и задумался, глядя на героя детских сказок. Он мог бы продать его на рынке в городе. Необычный сплав, содержащий латунь, ушел бы за большие деньги, но еще большие мог бы предложить какой-нибудь избалованный аристократ, Тревор был уверен, что в городе тоже знают легенды. Он погладил теплый металл, провел пальцами по нацарапанной эмблеме… В детстве он хотел стать воздушным пиратом. Мать рассказывала, что Шерридан грабил дирижабли и воздушные корабли, которые везли продукты и ткани, а после по символической цене отдавал их торговцам на городских рынках. Став старше, Тревор начал понимать, что предприимчивые торгаши использовали эти истории, чтобы сманить покупателей у конкурентов. Но мечта не ушла. Она снилась порой по ночам, грезилась во время привалов и редких пьяных застолий на конюшне с другими слугами, если удавалось раздобыть сидра или эля. Пастух твердой рукой налил воду, подцепил и прокрутил нужную шестеренку… Журчание воды через несколько секунд сменилось шипением, по всей длине механической анаконды стали вырываться струйки пара — то там, то тут. — А ты держишь слово, — сказал Элсиллег. — Теперь я могу передвигаться сам. От ноши это Тревора не избавило, одна из гусениц повредила об острые камни раздувшийся от воды бурдюк. Осторожно отсоединив его, пастух прижал к себе драгоценную ношу. Дорога к нужному поместью была простой — почти прямой, с редкими невысокими кустами, которые несложно было обойти. Змей полз легко — шипя и посвистывая. Пастух смотрел на пар, вырывающийся из-под латунной шкуры, с тоской — ему доверили пасти гусениц, когда он был еще ребенком, забота о них и о воде почти стала его инстинктом. Смотреть на то, как живительная влага уходит без пользы, было неприятно. Отвлекали только рассказы Элсиллега. Змей сообщил Тревору многое из того, о чем тот и не подозревал — о короле и его предшественниках, о расах и современной Англии. Пастух сначала терзался недоверием, называл ересью половину из того, что слышал, но змей рассказывал гладко, логично, да и сам был живым олицетворением легенд, и Тревор сам не заметил, как поверил. Лишь ночью они прервались на короткий привал, дорога пролетела незаметно. За весь путь повезло не встретить ни другое стадо, ни стражников, охранявших плантацию от таких похитителей воды, как Тревор и его гусеницы. К обеду следующего дня они вышли к поместью. Арнитан не был похож на другие здания этого времени. Его не раз перестраивали, когда сменялись хозяева, в соседских междоусобицах часть жилого пространства и находящихся рядом построек была разрушена, пострадали декоративные элементы. Никто не следил больше за растительностью на территории поместья — как разрослась чайная плантация, выйдя далеко за пределы владений, так и плющ с виноградом оплели оставшееся от замка, да дикие розы заполонили почти все ранее свободное пространство перед входом. Тревор бывал здесь, когда его мать пошла служанкой к очередным хозяевам Арнитана. Но их прогнала более сильная семья, при побеге мальчик и его мать отбились от остальных и попали в другой дом. Хозяева были добрыми, они ухаживали за простудившейся еще до побега матерью, пока она не умерла, заботились о Треворе. Так он и стал пастухом гусениц, и в целом, почти всегда был доволен своей участью, полагая, что вряд ли нашел бы место лучше. Но сейчас все изменилось. Механическая анаконда вела его к самому знаменитому воздушному пирату, человеку из детских легенд. У Тревора колотилось сердце, теперь он видел, что Элсиллег не соврал — над домом, почти не видимый в низких серых облаках, висел небольшой, потрепанный дирижабль. Воздушный якорь вел к чудом уцелевшей башенке, им помахал кто-то из окна. Минутой спустя из парадного входа выбежала русоволосая женщина, стремительная как девчонка. Тревор загляделся на крутые бедра и впечатляющую грудь, и она засмеялась, но тут же словно забыла об этом и присела рядом со змеем. — Элси, старый плут! — она пробежала пальцами по нескольким отошедшим пластинам на его спине и схватила змея за морду. — Как я рада, что ты жив! Кого ты привел, что за забавный мальчик? А кто это? Она вскочила и через мгновение уже гладила одну из гусениц. — Я… Тревор, — неловко произнес пастух, и тут наконец нарушил молчание Элсиллег: — Ну конечно, Эллен все сразу хотят представиться. Здравствуй, дорогая. Я привел пастуха, он помог мне. Где Виктор? Тревор не верил своим глазам — одна из его гусениц едва не мурлыкала на руках женщины. Отогнав неуместные мысли о том, что и сам был бы не прочь оказаться прижатым к этому бюсту, он навострил уши. — Он в доме, обсуждает сделку со Стейтоном. Думаю, уже скоро закончит, идем в дом. Здравствуй, Тревор, спасибо, что не бросил нашего друга! — она очаровательно улыбнулась, протягивая руку для пожатия. — Меня зовут Эллен, я механик. Чиню Элси, дирижабль, и иногда даю по башке Шерридану, когда он начинает делать ерунду. Расскажи мне об этих малышках! «Механик Виктора?!», — пораженно думал Тревор на ходу. Эллен щебетала что-то, задавала кучу вопросов. Скомандовав стаду оставаться перед входом в замок, пастух старался отвечать как можно более четко, но почти сразу почувствовал себя полным профаном от того, что спрашивала прелестная женщина-механик. Он мог обслуживать гусениц и чинить незначительные поломки, но мало что знал о том, как они устроены. Очередной вопрос загнал его в тупик. Раздумывая над ответом, он совершенно пропустил момент, когда в просторный темный холл замка вышел из какого-то коридора кумир его детства. — Виктор Шерридан, — сказал он и протянул руку окончательно потерявшему дар речи Тревору. Пират совершенно не был похож на образ, рисовавшийся ему из книг — старше, и одет не так пестро, и оба глаза на месте… Только кожаный пояс, болтающийся под коротким камзолом и держащий две кобуры для револьверов, да встрепанные черные волосы с проседью были похожи. — А это юноша, который не любит свое имя, — ворчливо проскрипел Элсиллег вместо пастуха. — Виктор, он пастух. Помог мне, и я обещал отплатить. — И чего же ты хочешь, юноша? — Тревор, — подсказала Эллен, усевшаяся рядом с остальными прямо на пол и уже успевшая до основания разобрать попавшуюся ей гусеницу. — Ты помог моему другу, Тревор. Чего ты хочешь за свою доброту? Пастух молчал. Было ясно, что Шерридан не каждое его пожелание захочет выполнять. Но попробовать стоило: — Я хочу к тебе в команду. Эллен подняла голову, стеклянные глаза Элсиллега холодно уставились на наглого мальчишку. Виктор иронично изогнул бровь. — У меня есть только одно место — юнги. Будешь драить палубу, стирать одежду, следить за грузом? Время для сомнений вышло. Говорить нужно было твердо. — Да, сэр. Пират переглянулся с остальными и вытащил семизарядный револьвер. Направив его прямо в лоб Тревору и взведя курок, он спросил: — А опасности не боишься? Сам понимаешь, мы не жестянки пасем. Тревор не дрогнул. — Нет, сэр. Револьвер опустился, и Шерридан усмехнулся. — Сгодишься. Но учти, не будешь справляться — выкину хоть с высоты, — переведя взгляд с Тревора на Эллен, он сказал: — Еще пара нюансов и летим. Объясни пока парню его обязанности. Тревор почувствовал, что дрожит, только когда Виктор ушел из холла. Следом за ним уполз и змей. Эллен свалила запчасти от гусеницы в походный мешок, похлопала новоиспеченного юнгу по плечу и сказала: — Самое главное — всегда следи за тем, чтобы в аэростат поступал пар. Нет пара — нет полета. Весь механизм в приоритете, но в основном за ним приглядываю я, а ты следи, чтобы воды было достаточно, чтобы горелки работали как положено. Как и с Элси. В общем, следи за паром, юнга. Понял? — Понял, — ошеломленно ответил Тревор. — Ну, тогда чего ты ждешь? — весело спросила Эллен. — Пошли, покажу тебе новый дом.