We're one...

      Железные колеса ночного поезда мчат сцепленные друг с другом вагоны сквозь невероятную ночную метель, навстречу неизвестности. Их равномерный стук, скрежет на стыке старых рельсов не позволяет двум из нескольких пассажиров вагона купе уснуть спокойным сном, постоянно сбивая ход беспокойных мыслей, готовящихся раствориться в голове на время сна.       Всегда безжизненный взгляд Йоитэ устремлен в снежную метель, переливающуюся с темнотой ночи, мысли спутаны, сложно выделить среди их множества что-то одно, что бы особо волновало его. Глаза иногда закрываются сами собой, он сильно измотался духом за эти последние несколько дней после разгромного побега из Кайросю. Руки в бежевых перчатках робко сложены на худых коленях, там же лежит и изрядно потрепанная суетной жизнью юноши кепка. Пальто расстегнуто как обычно, видно горло белесого свитера, ему не холодно не жарко.       Михару как всегда украдкой наблюдает за Йоитэ, хочет взять за руку и успокоить, но жутко боится. Михару старается запечатлеть каждую секунду жизни уже любимого Йоитэ, не желает мириться с мыслью, что его может скоро не стать. Рассматривает его длинные темные волосы, спадающие на красивое худое лицо и соблазнительно приоткрытые губы, изучает каждый изгиб его хрупкого тела, желает коснуться его, но не может. Хочет узнать, о чем тот думает в такие непростые для них минуты, что тревожит его израненную душу и почему он так редко делится с ним своими пожеланиями, догадками, мыслями. — Михару, смотри… Звезды мерцают… — Мечтательно говорит синеглазый мальчик и чуть улыбается, так, чтобы эту улыбку смог заметить только Рокудзё. Парень, сидящий рядом вздрагивает от внезапного обращения и переводит полный безысходности взгляд зеленых глаз на едва видимое из-за метели черное небо. Ему не интересно, что там за пределами этого вагона, ему интересен только он, Йоитэ. Тут его сердце замирает, а рука сама по себе незаметно подбирается к ладони юноши и ласково обхватывает ее. Йоитэ, на удивление Михару, ничего не отвечает на это, лишь сжимает его руку крепче и прислоняется к нему боком, кладя голову на макушку Михару и спокойно засыпая. Рядом с этим парнишкой он мог чувствовать себя живым и не бояться проявлять теплые чувства, что старается скрыть от посторонних, даже от Юкими…       Прибыв на нужную станцию, оба попадают под сильный снегопад и леденящий тело и душу ветер, оба крепко держатся за руки, боясь потерять друг друга. Йоитэ, почти полностью ослабший, легонько наваливается на плечо Михару и старается идти с ним в ногу, что дается ему с большим трудом. Оба шагают не проронив ни единого слова, каждый думает о своем.       Добравшись до дома, Михару помогает другу снять насквозь промокшую верхнюю одежду и проводив Йоитэ в свою комнату, достает плед и усаживает того на кровать, накрывая его с головой. Йоитэ всего трясет и знобит, у него сильный жар, сухие непослушные губы немо шепчут имя мальчика, когда тот уходит на кухню готовить лимонад. — Вот. Выпей, может легче станет. Похоже, бабушка снова уехала в гости, думаю, это надолго.       Михару подает Йоитэ коробку с лекарствами от простуды, найденную в комнате бабушки, и ставит на письменный стол ароматный горячий лимонад. Прежде чем взять кружку в дрожащие руки, юноша несколько секунд смотрит на нее, думая о Юкими и не сдерживая слез, опускает голову и тихонько всхлипывает. Зеленоглазый мальчик сам догадался о ком тот думает, когда увидел его редкие слезы. Йоитэ хрипит, кашляет и шмыгает носом от холода, он не хочет мерзких горьких лекарств, он хочет чтобы Михару сел рядом и обнял его, согревал его теплом, но его детское глупое стеснение всегда мешало выражать мысли вслух. — Ми…хару, не уходи… — Шепчет Йоитэ в свои колени смотря в пол. Худые ноги плотно прижаты к груди, а в блестящих от слез синих и таких невинных глазах таится невыразимая для слов грусть и тоска. Михару замечает, что с Йоитэ в последние дни творится что-то неладное и решается на свой давно задуманный поступок. Рокудзё проводит немного трясущимися пальцами по бледной щеке Йоитэ, чем заставляет посмотреть на себя.       Темно-зеленые глаза твердо смотрят в боязливые светло-синие, теплые губы прислоняются к тонким ледяным, робко накрывая их и почти сразу же увлекая в ласковый, для обоих первый, поцелуй. Йоитэ не сопротивляется, просто сидит неподвижно, но потом вдруг в один момент Михару сам отстраняется и потупив взгляд, отворачивается, чувствуя неловкость ситуации. «Я люблю тебя». — Уверенно говорит мальчик на ухо Йоитэ, так, чтобы тот услышал. — Я тоже, Михару… — Отвечает Йоитэ, сильнее вжимаясь в тонкое тело и не желая отпускать от себя ни на шаг.       Михару понял, что теперь медлить бесполезно и ловко освободил Йоитэ от теплого бежевого вязанного шарфа. Он начал покрывать тонкую шею легкими поцелуями, уделяя наибольшее внимание длинному шраму вдоль горла, вжимая хрупкое тело в одеяло, отчего Йоитэ жадно хватает ртом воздух. Рокудзё быстро расстегивает мелкие пуговки на влажной от снега рубашке старшего юноши и уверенно обнажает тонкие выпирающие ключицы и изящные плечи, попутно усыпая нежную кожу метками и иногда оставляя довольно крупные красноватые укусы, как бы присваивая этого человека себе. — Ты только мой… Я никому тебя не отдам. Никогда. — Томно говорит Михару, уже потеряв всякое стеснение.       Говорит так, будто Йоитэ и вправду принадлежит только ему одному. Йоитэ реагирует на эти нежные прикосновения и поцелуи смущенными вздохами и всхлипами, ощущает, как низ живота приятно потянуло неизвестным доселе чувством, а холодное сердце оттаивает, впуская в грудь долгожданное счастье — Михару сейчас рядом с ним, как он и мечтал…       В хрустально-синих глазах почему-то появляются крупные слезы, руки сжимают плечи друга, когда тот касается руками его груди, водя теплыми пальцами по тонким ребрам, наслаждаясь каждым моментом рядом с Йоитэ, щеки которого розовеют от такого жадного пристального взгляда темно-зеленых глаз будущего повелителя обоих миров. — Ми…хару, прошу… Не выгоняй меня, не бросай… — плачет Йоите, закрывая руками лицо — его хрупкое тело сильно дрожит от волнения и страха перед осознанием, что Михару вот-вот узнает его самый сокровенный секрет. — П-почему я должен выгонять тебя? Ты что такое говоришь, Йоите? — Михару удивлен этими словами, не похоже, что Йоитэ притворяется или шутит.       Нежно убрав его руки от заплаканного лица, Михару ласково целует подрагивающие губы, надавливая языком на них, прося разрешения на более глубокий поцелуй и сразу же получает немое согласие. Йоитэ крепко обнимает любимого за тонкие плечи и неумело отвечает на этот возбуждающий кровь в венах поцелуй. Брюнет нежно касается тонкими пальцами напряженных розоватых сосков, несильно сжимает оба, на что синеглазый вскрикивает и чуть выгибает худую спину, задыхается. — Как ты можешь быть таким нежным со мной… Я не понимаю… — удивляется Йоитэ. — Все потому, что я слишком сильно люблю тебя. — Михару запускает руку в мягкие влажные волосы Йоитэ и целует его в лоб, в это время водя ладонью по ширинке старшего юноши, заставляя его смущенно свести ноги вместе. — Тебе не нравится, что я делаю? — Спрашивает он у мастера Киры на ушко, томно облизывая раковину и расстегнув молнию. Йоитэ не знает, что ответить — он боится того, что может вот-вот случиться.       Рокудзё лениво устраивается между разведенных худых ног старшего, решительно стаскивая с Йоитэ брюки вместе с уже влажным нижним бельем, пока тот глотает слезы и утыкается лицом в подушку. Его уже нечем удивить, кажется младшему, но тут он просто смотрит с неподдельным удивлением на промежность юноши и молчит, и сам не зная почему, краснеет. — Йои…тэ… — все, что смог выдавить из себя Михару. Он не ожидал такого поворота событий, — ты что, девушка?       Йоитэ не уверен, что можно ответить, он невидимо подрагивает и делает все возможное, чтобы Михару не смог увидеть его лицо, отчаянно плачет и ждет момента, когда его прогонят или изобьют, но затем вдруг чувствует руки любимого на своих, и как Михару любяще целует его черные запястья оттягивая ткань рубашки и наваливается на него всем своим весом, не позволяя даже возникнуть мысли о побеге. — Ну что же ты, зачем плачешь? — Шепчет зеленоглазый в губы Йоитэ горячими словами и начинает аккуратно водить пальцами по чувствительной нежной коже, аккуратно обводя кончиками пальцев узкое девичье отверстие, затем скользя ладонью по мягкому членику, чувствуя как тот напрягается всем телом и машинально разводит ноги шире. — Михару… Люблю тебя… — чуть ли не плача говорит Йоитэ в шею друга. Он, задыхаясь от возбуждения, начинает сам раздевать Рокудзё дрожащими тонкими пальцами, которые, как может показаться, вот-вот рассыпятся в серую пыль. Йоитэ плачет от счастья, оттого, что Михару не выгнал его, а принял таким, какой он есть.       Мальчик отстранился от любимого, но лишь для того, чтоб устроиться между его бедер, сжать его бледную кожу в руках и желанно обхватить губами чуть вставшую плоть. Водя языком по небольшому органу и задевая красноватую головку он вырывал из своего возлюбленного похотливые стоны удовольствия, тяжелые всхлипы и мольбы. Йоитэ, что всего двадцать минут назад стеснялся даже взглянуть в глаза своего «владыки», казалось совсем забылся в удовольствии и стонал, прогибался и потихоньгу приподнимал бедра в такт движениям языка Рокудзё. Михару приставил два пальца к приоткрытым губам Йоитэ, и тот инстинктивно понял, что от него требуется, медленно вбирая их в жаркий рот, обводя каждый языком. Синие глаза с мольбой смотрят в ярко-зеленые, разрешая будущему Королю быть его первым. — Не бойся меня, прошу.       Михару переходит бережными поцелуями на нежное розовое отверстие, дразнит его языком, нежно проникая его кончиком внутрь Йоитэ и, отстранившись, вводит оба пальца в тесное лоно, на что брюнет выгибается в спине и вскрикивает, вцепившись больными руками в края мягкой подушки и все время шепчет заплетающимся языком имя мальчика. — Йоитэ, могу я?.. — Михару аккуратно вынул пальцы, приподнялся над ним. Встав на колени, он приспустил одной рукой шорты. — Д-да, давай.       Тихий дрожащий голос Йоитэ отдался эхом от стен маленькой комнаты. Он расставил худые ноги шире, отвечая согласием.       Михару взял одну руку Йоитэ в свою и одним плавным толчком вошел в мокрое лоно, издавая стон наслаждения и больно кусая плечо партнера, отчего на бледной коже остались яркие отметины от ровных зубов. Внутри юноши было так обжигающе жарко и мокро, все так сильно сжимало его, что мальчик чуть не сорвался на грубость. Йоитэ вскрикнул, изгибая тонкую спину и заплакал. Слезы потекли сами по себе, не от боли или удовольствия, просто Йоитэ не смог их остановить. — Прости… У тебя кровь…       Михару целовал шею Йоитэ, двигаясь еще медленнее и удовлетворенно слушал громкие стоны партнера, заставляя того извиваться под собой, кричать и сильнее сжимать руку, почти до онемения. Медленными толчками Михару входил глубже, желая присвоить этого человека себе до конца, вжимал юношу в одеяло, чуть ли не выдавливая воздух из больных легких. Но тот похоже не имел возражений и позволял любимому делать с собой все, что тот пожелает. Мальчик начал входить быстрее и глубже, постоянно упираясь во что-то внутри друга и тот кричал каждый раз, жмурясь и судорожно ловя ртом воздух. — Если тебе больно, просто скажи… — Михару не успел договорить, Йоитэ заткнул его неумелым чувственным поцелуем, позволил подростку проникнуть в свой рот и обводить горячим языком верхние клыки.       Михару резко толкнулся и Йоитэ вмиг прервал поцелуй. — А-ах~! Михару… — Синие глаза закатились по самые веки, тонкие ноги плотнее обхватили талию друга, узкая грудь быстро вздымалась от нехватки кислорода. — Красивый… — Подросток судорожно входил в любимого и не успевал отвечать на ласки со стороны самого Йоитэ, что заходился в собственных криках и стонах от боли и удовольствия, — какой же ты красивый, Йоитэ! — Михару, еще! Я весь твой! — Задыхается красивый юноша, плача и сжимая руку любимого, будто прося его о чем-то большем, — прошу тебя, еще…       Рокудзё догадался в чем дело и решил действовать так же, как советовало ему его внутреннее чувство. Он, подхватив ноги партнера под коленями и немного изменив таким образом положение Йоитэ, медленно покинул его уже не девственное лоно, сразу же упираясь головкой члена в розоватое колечко мышц. Йоитэ закрыл глаза и протянул руки, чтоб обнять любимого за плечи и ногами притянуть к себе за талию. Михару отпустил все сомнения и выполнил желание партнера — резко вошел в его неподготовленную дырочку. — А-ах!!! Михару! — Застонал Мастер Киры, чувствуя как горячий орган парня давит на его внутренности и сразу же ощутил свою близкую разрядку. После нескольких отчаянных толчков в его нутро, Йоитэ позвал мальчика задыхающимся голоском, шептал так, будто его сильно лихорадит: — Войди… в меня, пожалуйста… Еще раз. Михару, прошу тебя… Пожалуйста…       Рокудзё от таких слов юноши чуть не сбился с ритма, а уж от того, что тот сделал — и подавно потерял весь рассудок, до последней капли. Йоитэ, будучи уже в полной Нирване, вне своего сознания, развел бедра еще шире и раздвинул тонкими черными пальчиками свое мокрое отверстие, как бы предлагаясь ему. Такого от всегда скромного и милого юноши-убийцы Михару явно не ожидал. Естественно эта развратная картина так сильно взбудоражила сознание мальчишки, что он грубо вжав партнера в мягкое одеяло вынул член и резко до основания вошел им в липкую от возбуждения дырочку с каким-то жутко-пошлым хлюпом, отчего Йоитэ прогнул спину и закричал, царапая предплечья подростка. «Владыка» сорвался просто на бешеный ритм, проникая в мастера Киры настолько глубоко, что заставлял того дергаться в конвульсиях блаженства и кричать его имя.       И Йоитэ не ошибся, он кончил сразу же после того, как Рокудзе после пары минут глубоких толчков финишировал с громким стоном и одновременно рыком, заполняя его нежное нутро вязкой обжигающей спермой. Оба задыхались от подобного оргазма, после чего зеленые глаза, что властно смотрели в синие помутнели на пару тонов и их обладатель с трудом вынул уже мягкий член из горячего лона и рухнул рядом, бережно и устало обнимая худого юношу за плечи. Йоитэ еще долго приходил в себя, бедра едва заметно дергались от первого в жизни оргазма — он терял сознание от усталости и счастья.       Рокудзе усилием воли попытался накрыть любимого Йоитэ одеялом, но благополучно сдался, когда тот нежно обхватил его плечи руками и прижал к груди. Перед тем как заснуть Йоитэ необыкновенно осторожно, будто бы Михару был хрустальным, оставил легкий поцелуй на лбу и прошептал: — Люблю; всем сердцем и душой.