Анна

      Анну оставили дома и не вернулись в возрасте года. Анна с тех пор одна. В окна приюта с серых невзрачных улиц к ней каждый вечер заглядывает Луна.       Анне четыре. В комнате для "постарше" окна выходят на стены жилых домов. С Анной в приюте дружит один лишь мальчик, только его уже кто-то забрать готов.       Вот уже девять. На серых приютских стенах Анна рисует мелками свою Луну. Девочка верит: пока кровь бежит по венам, небо не бросит в жизни ее одну.       Анне тринадцать, улыбка ее живая все чаще бумагой скрыта от лишних глаз. У всех на виду показательно так простая, она настоящей бывает уже через раз.       Минуло пятнадцать, Луна забегает редко: за серой бумагой у Анны не видно лица. Девчонка живет, словно птица в невзрачной клетке, и верит уже, что не будет тому конца.       Годы проходят, приюты остались в прошлом. Анна не рада. Анна еще одна. Ей девятнадцать. В улыбке ее бумажной раз в бесконечность рождается глубина.       Красной помадой на губы ложится горечь, тушью глаза - ресницы давно сухи. Скоро останется в прошлом и чертов колледж, где поднималась, но падала от тоски.       В стенку будильник, послать далеко работу Анне привычно. Девушке двадцать пять. Снова уволят, снова же безразлично. Анне не в радость прокручивать время вспять.       Где-то под тридцать, помада бледнее кожи: горечь поблекла, наверно, совсем давно. Анна одна уже без малейшей дрожи, только все чаще открыто ее окно.       Скоро ей сорок, возраст стирает краски, голос охрип от морозов и сигарет. Анна давно не верит в любые сказки, сводит надежды других на скупое нет.       Анну не любят теперь уже перманентно, Анне опять до чертиков все равно. С бумажной улыбкой под запись аплодисментов Анна выходит в распахнутое окно.