Серый

Над входной дверью кафе зазвенел колокольчик и в помещение зашла Красная, обвела взглядом занятые столики, нашла нужного ей человека, уверенно процокала новыми модными лаковыми туфельками по направлению к столику возле окна, за которым сгорбилась знакомая фигура Рыжего. Сняла с себя укороченную кожаную курточку, аккуратно расправила ее на спинке стула, на краешек которого тут же опустилась, порылась в маленькой сумочке и выложила на стол пачку тонких ментоловых сигареток. Тяжело вздохнув, наконец собралась с силами и подняла взгляд на человека, когда-то бывшего ее лучшим другом и не смогла его узнать. Рыжий, раньше производивший впечатление маленького неугомонного солнышка, теперь вызывал ассоциации с еле тлеющим огоньком сигареты. Неопрятный мятый балахон некогда черного цвета висел на нем пыльным мешком, потускневшая челка медного цвета закрывала половину лица, губы были искусаны и сжаты в тонкую нитку. Еще раз тяжело вздохнув, Красная жестом подозвала официанта. — Будьте добры, американо, — девушка взглянула на своего молчаливого друга. — Два американо. И поменяйте нам пепельницу. — Виски. Два — в первый раз что-то произнес Рыжий. Официант вопросительно взглянул на Красную, та кивнула и повернулась к другу — Я слышала о том, что случилось. Как ты вообще? Говорили же тебе с ним не связываться, посмотри до чего это довело. — Не говори о нем так, не имеешь никакого на это права. Рыжий зло вытащил из кармана помятую пачку, достал сигарету, повертел ее и всё же решил подкурить. Минуту тянулось тяжелое молчание, а потом он начал говорить. В первый раз Рыжий увидел его случайно, на одной из бесконечной череды дружеских посиделок. Серый стоял возле открытого балкона, и казалось, что мыслями он был очень далеко от шумной пьяной толпы. Держал в руке пластиковый стаканчик с виски, пару раз в минуту делая очередной глоток и что-то читал на экране своего телефона. Рыжего сразу зацепил этот странный человек, выглядящий лет на пять старше окружающей его компании, зацепил чем-то непонятным — оптимистичного и неугомонного Рыжего никогда не тянуло к таким вот отрешенным от мира одиночкам, но именно в нем он почувствовал то, что давно бессознательно искал в других, чего был лишен сам. Стоило этому незнакомомцу поднять глаза и взглянуть на подошедшего к нему парня, как Рыжий понял — все, он пропал. В этих глазах ему чудилось что-то странное, даже пугающее, но от этого не менее желанное, необходимое даже больше чем воздух. — Серый, — протянул руку для знакомства. — Рыжий, — ответное рукопожатие. С этого и началась их странная дружба. Яркому, солнечному Рыжему, которому всегда не хватало внутреннего спокойствия, импонировало странное ледяное спокойствие нового друга. Серый мог быть разным — мог напоминать собой зимнее холодное небо или тяжелые дождевые тучи, мог быть холодным утренним туманом или стылым пеплом, но всегда притягивал к себе этим своим странным, даже неживым спокойствием. Рыжий стал замечать за собой, что стал другим, отрешенным, заторможенным рядом с Серым. Друзья в один голос советовали бежать подальше от этого странного человека, сравнивая его с живым мертвецом, говорили что от общения с ним не будет ничего хорошего. Рыжий замечал непонятный суеверный страх в глазах тех, кто говорил ему об этом, на секунду и сам испытывал этот ужас, но отгонял эти мысли подальше, убеждая себя в их глупости, но подсознательно уже знал правду — Серый действительно мертв. Отказаться же от общения с человеком, угомонившим бесконечный огонь в душе, несмотря на все предупреждения знакомых и собственную подсознательную уверенность в их правоте не было сил. И началсь череда дней, окутанных ласковым серым туманом. Ночи, проведенные в безостановочных тихих разговорах о самом важном на свете — до самого утра. На смену беспорядочным метаниям пришло спокойствие, которое приходит только к тем людям, которые нашли свое место в этой жизни, свою настоящую цель. Притих лесной пожар в душе и Рыжий осознал, что же его свело с этим Серым человеком — это было не только желание взять себе такое необходимое умиротворение, была еще и потребность подарить что-то взамен, свое тепло, себя целиком. И окончательно забылись все глупые страхи и предупреждения знакомых — Рыжий нашел Самое Важное в этой жизни. Теперь стали неважными и пугающие раньше в Сером вещи, как же можно бояться и не принимать их — они же часть Самого Важного. Была злость, напоминающая собой холодный блеск стали, ранящая под самое сердце, но и этот стальной оттенок был частью Самого Важного Серого. Был и совсем запредельный ядовитый Черный и злой Белый, выделенные из печального, мягкого Серого химическим белым порошком, но вот заканчивалось влияние химии и Черный с Белым снова собирались в самое любимое единое. Рыжий всем своим существом понимал чего так настойчиво ищет Серый, от чего так хочет избавиться, разделяя себя на две части, сходя с ума — лишь бы не чувствовать внутри этой стылой пустоты, лишь бы ожить. Рыжий знал, что для этого нужно, и без малейшего колебания сделал — подарил самого себя другому без остатка. Серый замер, прислушался к себе и осознал — вот оно, то Самое Важное без которого не вытащить себя из мертвой глубины. Теплыми прикосновениями и ласковыми поцелуями долгими летними ночами Рыжий вытаскивал из серой оболочки настоящего Самого Важного и с удивлением заметил проблески зелени в глазах напротив. Тот, кто казался туманом и зимним небом на самом деле оказался Зеленым — не стылой серостью безнадежности и пустоты, а спокойствием старого леса, надеждой молодой травы и безмятежной силой лазурного океана. И не было никого счастливее Зеленого, вернувшегося из стылого пепла благодаря солнечному Рыжему. Красная теребила в руках зажигалку, боясь услышать неизбежное, избегая смотреть на потухшего Рыжего, в голосе которого проскальзывали смутно знакомые холодные льдинки. -А потом неизбежно наступало утро и вместе с его холодным светом возвращался Серый. И каждой ночью приходилось заново искать Зеленого, топить серый стылый лед. Однажды это должно было произойти, мы оба это знали. Серый истаял, но на его место уже некому было прийти. Красная наконец в первый раз взглянула в глаза Рыжему и вздрогнула — на нее в упор смотрели Серые мертвые глаза.