Идеальная домохозяйка

      Снаружи, на улице, льёт такой беспросветный дождь, что пол в нише перед дверью Бункера превращается в одну квадратную лужу, и Дин брезгливо переступает с ноги на ногу, пока нашаривает по карманам ключ и, не сразу попадая в скважину, открывает дверь. Часть лужи теперь и в Бункере. Дин оставляет грязные следы на тёмно-серых плитках. Сэмовы следы ещё грязнее. Под ногами скрипит песок. А ещё с обоих братьев капает так, будто они только что искупались в одежде. По сути, так оно и есть.       Дин открывает внутреннюю дверь и, замерев ровно на полсекунды, хватается за пистолет. Сначала Сэм думает — чёрт, ну что там ещё, мы же только что с охоты, никакого покоя… А потом тоже слышит этот странный звук — дребезжащее рычание то ли неведомой твари, то ли престарелого механизма — похоже на звук движка Импалы, когда Детка совсем устала и нуждается в ТО, но всё-таки по-другому. И Дин, который к тому времени уже занял позицию, прицелился и умудрился прикрыть собой Сэма, вдруг расслабляется, убирает оружие за пояс и с облегчённым смешком проводит по мокрому лицу мокрой ладонью.  — Что там? — Сэм, насторожённо прислушиваясь, вытягивает шею, но Дин загораживает проход, ничего не видно. — Что там гудит?  — Пылесос, Сэмми. Обычный пылесос!       Вероятно, выражение «когнитивный диссонанс» было придумано специально для таких случаев. Поэтому у Сэма сразу же возникает ещё уйма вопросов. В Бункер, конечно, в последнее время кого только не заносило, и друзей, и врагов, но никто — в этом Сэм абсолютно уверен — никто не проник бы сюда только для того, чтобы пропылесосить! Ничего не красть, никого не убивать и не просить охотничьей подмоги, а пропылесосить. И откуда вообще в Бункере пылесос? И…  — Дин, у нас ведь даже нет ни одного ковра! — сообщает Сэм потрясённым шёпотом.       А Дин просто пожимает мокрыми плечами и улыбается широко и слегка безумно.  — Зато теперь у нас есть горничная!  — Какого чёрта? Ты что, кого-то нанял в городе? Прекрасно! Хочешь сказать, какая-то девица в передничке теперь будет расставлять по полочкам книги с ритуалами вызова духов и смахивать пыль с твоей коллекции дробовиков? Ты с ума сошёл? Да она в один момент нас в полицию сдаст!  — Я её не нанимал.  — Насколько я помню, я тоже! Так откуда…  — Я её вызвал. С помощью вышеупомянутого ритуала. Ты что, думал, Летописцы тут сами пылесосили, что ли? У них были горничные. Нормальные, в передничках, с аппетитными такими… — Дин задумчиво двигает бровями, полубессознательно прижав к груди пару невидимых арбузов. -…формами. Так что расслабься, Сэмми, всё под контролем. Я даже видел фотку этой цыпочки и, скажу тебе, это та ещё цыпочка!       Он устремляется в кухню, на призывное ворчание пылесоса, с таким вдохновенно-блудливым выражением лица, что Сэму даже как-то неловко. И становится ещё более неловко, когда из-за братова плеча он видит, какой грандиозный облом постиг их на этот раз.       Цыпочке хорошо за шестьдесят, и она похожа на дирижабль «Гинденбург» — не столько размерами, сколько целеустремлённостью и скрытым намёком на военно-воздушную мощь в движениях. Древний, пятидесятых годов пылесос тоже похож на дирижабль, но маленький и покорный.       Под военно-воздушным прицелом ледовитых цыпочкиных глаз братья особенно отчётливо ощущают, что на их ботинках всё ещё по десять фунтов грязи. Сэм со страху поджимает пальцы на ногах.  — Так, — с отвращением говорит цыпочка и выключает пылесос. В наступившей тишине дождевая вода особенно громко капает с курток. — Узнаю, кто меня вызвал убирать этот свинарник, — уши оторву! Это ж как надо было всё тут запустить!  — Мы прибирались… — еле слышно произносит Дин, старательно разглядывая носки своих ботинок. — Особенно на кухне.  — Точно-точно, — поддерживает Сэм. — Я даже полы мыл.  — Лет сто назад? — уточняет цыпочка тоном, не предвещающим ничего хорошего.       В следующие пять минут братья узнают, что посуда в кухне стоит как попало, в библиотеке кровища под плинтусами, в спальнях бардак, в подвале вообще чёрт знает что и дальше так жить нельзя. А за грязные следы от дверей аж досюда их сейчас немедленно четвертуют. Но есть шанс на амнистию.  — Ты уверен, что ты именно горничную вызвал, а не какого-нибудь домохозяйственного демона? — уныло спрашивает Сэм, украдкой листая пухлый фолиант под видом вытирания пыли, пока Дин с демонстративным усердием драит плинтуса (блин, и где она там кровищу-то нашла, стерва?).  — Я уже ни в чём не уверен. Вроде всё правильно сделал…  — Ну да, на этой фотке в молодости она выглядит как звезда кино для взрослых. Только ты не учёл, что на момент смерти этой мамзели было шестьдесят пять лет и двадцать из них она гоняла пыль в этом Бункере.  — Что, правда?  — Ага. Двадцать лет уборки за заносчивыми мужиками образца пятидесятых. Неудивительно, что она озверела. Молодец, Дин! Мы получили мстительного духа с пылесосом. Зашибись.  — Давай сожжём пылесос. Тащи соль.  — Она же запретила нам заходить на кухню, пока всю пыль не вытрем.  — Чёрт… Ладно, вытрем пыль, а потом сожжём пылесос.  — Мальчики, вы ничего не будете жечь, пока не наведёте порядок в своих комнатах! — доносится из кухни. Дин от неожиданности пригибается, а Сэм роняет книжку.  — Слышал? Она нас уже мальчиками называет! — шёпотом возмущается Дин и щурится — всё-таки он что-то такое углядел под плинтусом. Нет, просто пыль. — Как обычно, кто-то накосячил, а нам разгребать!       Сэм аккуратно поднимает книжку и придвигает к книжному шкафу стул — даже с его ростом непросто добраться до самых верхних полок…